Туман над садом
Продолжение. Начало: 1 часть, 2 часть, 3 часть, 4 часть.
Ближе к середине ночи земля, прогретая солнцем, остыла, и от реки по узким улочкам столицы пополз туман. Он затекал во дворы седыми клочьями, стелился вдоль глиняных стен и заборов, заглушал звуки и скрадывал знакомые очертания. Издалека доносилось пение и звон медных бубнов: это в храме Тешшуба отправляли полуночную службу. Под окном пели кузнечики. Тихо потрескивали угли в большой медной жаровне, стоявшей в углу комнаты.
- Надо закрыть ставни, - сказала вдруг Сал-Ишта. - Ночь холодная.
Таду-Хеба вздрогнула. Она-то считала, что сестра давно спит! Какая же она глупая!
Она обернулась и посмотрела на Сал-Ишту. Та лежала, укрывшись с головой, только глаза блестели из-под толстого шерстяного одеяла.
- Собиралась снова к нему? - спросила сестра. - Думала, я не знаю?
- Замолчи! - сказала Таду-Хеба. - Как ты узнала?
Сал-Ишта хихикнула.
- Не такая уж ты скрытная, сестрица, - сказала она. - Я уже давно знаю, что ты куда-то уходишь по ночам. Три дня назад я даже проследила за тобой до сада.
Таду-Хеба прикусила губу.
Сирийский пейзаж в окрестностях древней столицы Митанни - Вашшукани.
Фото - © Adamkou
- Ты расскажешь? - она готова была убить себя. Глупая, глупая, глупая!.. Она принялась горячо шептать: - Пожалуйста, заклинаю тебя именем твоей богини: не говори никому! Прошу тебя! Это очень важно! Хочешь, я отдам тебе свои новые бусы из камня гилибу?.. Только молчи!
- Я пока никому ничего и не рассказала, - снова хихикнула Сал-Ишта. - Но ты должна рассказать мне все. Я хочу знать, кто он такой.
- Нет! - воскликнула Таду-Хеба. - Нет, я не могу. Ты что, не понимаешь? Если все раскроется, он погибнет…
- Значит, это все-таки мужчина! - глаза сестры широко раскрылись. - И кто это?
- Я не могу сказать, - с досадой ответила Таду-Хеба. О боги, как она могла так глупо проболтаться?.. - Он… Он… Одним словом, я не хочу, чтобы кто-то прознал. Даже ты. Иначе ему грозят большие неприятности. Послушай…
Тут ей перехватило дыхание и она умолкла; при мысли о том, что может случиться, если все раскроется, слезы навернулись на глаза. Она принялась поспешно утирать их ладонью.
Сестра откинула одеяло и опустила ноги с кровати.
- Брр, - сказала она. - Как холодно.
Она прошла через комнату и присела на угол кровати Таду-Хебы.
- Сестрица, - сказала она. - Я никому не скажу. Я клянусь тебе.
Сал-Ишта протянула руку и произнесла слова клятвы. Потом наклонилась и прикоснулась кончиком носа к носу Таду-Хебы.
- Сестрица, - прошептала она. - Я не обману тебя. Не плачь.
Она опустилась на кровать. Кожаные ремни, натянутые на деревянную раму, заскрипели под дополнительным весом. Сал-Ишта скользнула под одеяло и прижалась к сестре.
- Не плачь, - повторила она. - Я не выдам тебя. И бусы оставь себе, я их не возьму.
Таду-Хеба неожиданно для себя нервно рассмеялась.
- Разве я плачу из-за этого? - она рассердилась сама на себя за то, что дала волю слезам. Глупая, глупая!.. - Я плачу не поэтому. Как ты не понимаешь? Еще до окончания зимы я уеду отсюда навсегда. Я буду женой египетского царя; я уеду и никогда больше не вернусь. Не увижу больше своего дома; не увижу мать и отца; не увижу тебя; не увижу… - имя чуть не сорвалось с ее губ, но новый приступ слез заглушил его. Горло сдавило так, что она едва могла вздохнуть. Таду-Хеба уткнулась сестре в плечо и разрыдалась.
Сал-Ишта гладила ее по волосам, пока она не успокоилась.
Когда слезы утихли, Таду-Хеба отстранилась.
- Я должна уйти, - сказала она. - Прошу, не надо меня ни о чем спрашивать. И не ходи за мной.
Одежда была сложена аккуратной стопкой на сундуке в ногах кровати. Таду-Хеба надела верхнее платье и заколола на плече булавкой, обернула бедра длинным полотном на манер юбки. Еще раз взглянула на сестру. Та лежала, опершись на локоть, в ее постели.
У порога Сал-Ишта окликнула ее.
- Пусть тебя хранит моя богиня, - сказала она. - Я помолюсь ей.
Таду-Хеба кивнула и вышла.
Дома в Сирии все еще строят по тем же технологиям, что использовались тысячи лет назад. Вероятно, очень похоже выглядели дворцы и богатые дома во времена Митанни!
Фото - © Adamkou
Дверь вывела ее в узкий коридорчик; из-за противоположной двери доносился храп. Няньки, как обычно, спали крепким сном, и разбудить их могло разве что хорошее землетрясение. Таду-Хеба спустилась по лестнице в залу нижнего этажа и выглянула за окошко в сад. Никакого движения не было видно; деревья в двадцати шагах от дома уже растворялись в густой белесой дымке тумана. Все было спокойно.
Она вышла через дверь, ведущую в сад; сразу свернув вправо, крадучись прошла вдоль стены. Царевна двигалась не спеша, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимания стражей, которые, как она знала, иногда прохаживались за стеной сада.
Наконец она добралась до нужной ей тропки, которая уходила вглубь сада. В тумане все казалось странным и пугающим; она шла медленно, и под конец ей начало казаться, что она свернула не туда, и ей никогда не найти беседки. Что если она заблудилась в саду?..
Какие глупости, одернула она себя. Достаточно просто пойти в любом направлении, не сворачивая, и через сотню-другую шагов она выйдет либо к стене, окружающей сад царевен, либо к дому. Здесь просто невозможно заблудиться!
Словно подтверждая ее мысли, клочья тумана впереди расступились и показались беленые столбы, а над ними - белая крыша беседки, украшенная по краю резным цветочным узором. Таду-Хеба облегченно выдохнула.
Однако, сделав еще несколько шагов, она остановилась.
В беседке было пусто.
Сирийская деревня
Фото - © Adamkou
Сердце заколотилось. Что-то случилось? Он попался на глаза стражникам, и его задержали? Если это произошло по ту стороны стены, возможно, ничего страшного не случится: сын визиря всегда может сказать, что идет куда-то по заданию отца или по другому важному делу. Никто не посмеет его остановить. Но что если его поймали, когда он перебирался на другую сторону? Что, если стражник схватил его за ногу, когда вторая нога Мува-Урмы находилась уже в саду?..
Ох, не могло это закончиться хорошо, даже для такого храброго молодого льва, как Мува-Урма! До восхода продержали бы его в помещении стражи, а утром он предстал бы перед царем, и обвинения были бы тяжелее, чем каменные жернова…
Кусты справа от нее зашуршали; она вскрикнула. Из тумана показался мужской силуэт.
- Тише, тише! - раздался громкий шепот. - Это всего лишь я.
Она бросилась к нему и обняла за шею. Мува-Урма подхватил ее на руки и легко, словно кошку, унес в беседку.
Сердце ее колотилось даже сильнее, чем прежде.
Мува-Урму не заметили стражи, когда он пробирался к саду царевен по темным закоулкам; не задержали и тогда, когда он взобрался на дерево, а с него перепрыгнул на стену сада; и никто не видел, как он спрыгнул вниз. Он прождал в беседке почти час. Когда он уже устал ждать и забеспокоился, не случилось ли с его любимой что-то дурное, Мува-Урма услышал чьи-то шаги и решил спрятаться.
- Но это была ты, - прошептал он.
- Это я, - сказала она. - Я должна сказать тебе кое-что важное.
И однако она еще долго не могла ничего ему сказать. Для этого требовалось расцепить объятия; оторвать губы от его шеи и плеч; а сделать это было для нее непросто.
Азиатские женщины из Ааму.
Настенная роспись из гробницы Хнумхотепа II, Бени Хасан. 12 династия, правление Сенусерта II, ок. 1887-1878 гг. до н.э.
Из книги: “Cultures in Contact. From Mesopotamia to the Mediterranean in the Second Millennium B.C.”, The Metropolitan Museum of Art, New York. Yale University press, 2013, p. 161
Наконец она решила, что слова могут подождать. Опустила руку вниз, скользнув по его груди и животу. Он вздрогнул.
- Но ты говорила, что мы не можем…
- Мне все равно, - сказала Таду-Хеба. - Разве тебе этого не хочется? Я вижу, что хочется.
- Да, но…
- Я готова. Прошу, давай сделаем это.
Он чуть отстранился и положил руки ей на плечи.
- Но что будет, если ты понесешь ребенка?
- Ну и пусть, - сказала она. - Мне все равно! Зато это будет наш ребенок. Твой и мой.
Он молчал.
- Ты не понимаешь! - воскликнула она. - Это последний раз. Мы с тобой видимся в последний раз. Завтра - мой отец сказал так! - завтра послы Египта проведут все церемонии; они помажут мне волосы маслом, прочитают надо мной свои слова, и я стану женой Ниммурейи…
- Я знаю, - выдавил он тихо.
- И ты еще в чем-то сомневаешься?.. Видно, ты не любишь меня.
- Я люблю тебя! - возразил Мува-Урма. - Но ты согласилась выйти за царя…
- Я согласилась? - слезы снова потекли у нее из глаз. - Я?.. Неужели ты думаешь, что мой отец хотя бы спросил меня, чего я хочу?..
Он молча смотрел на нее; рассерженная, она ударила его кулаками в грудь.
- Неужели ты думаешь, что я хочу уехать в чужую страну, на край света, чтобы до конца жизни ублажать старика?.. Меня оденут там в глупые и нелепые египетские одежды; сбреют волосы и наденут на голову парик, как водится у египетских женщин; отберут даже мое имя, и будут называть меня египетским именем! Я забуду родной язык и запах родной земли. Я буду рожать царю сыновей, у которых будут египетские имена, и которые будут считать Митанни грубой дикарской страной! У меня отберут все, что у меня есть… и тебя отобрали бы… Но кажется, тебе это безразлично! Ты все равно думаешь только о себе! Ты… ты…
Мува-Урма прижал ее к себе и не дал договорить.
Много долгих минут они ни о чем не говорили.
Вади неподалеку от г. Джейланпынар (Турция), окрестности древнего города Вашшукани.
Фото - © 2009 Gábor Bodor
К дверям дома царевен Таду-Хеба вернулась много позже. Из комнаты нянек все так же доносился храп; никто не заметил ее отсутствия, никто не искал ее и не поднял тревоги.
Это было хорошо.
В спальне было темно. Угли в жаровне прогорели, белый пепел серебрился на них. Ставни на окне были закрыты; видимо,Сал-Ишта прикрыла их, чтобы по полу не тянуло холодным сквозняком. Сама Сал-Ишта спала в ее постели; она не дождалась возвращения сестры. Это тоже было хорошо. Таду-Хебе сейчас совсем не хотелось отвечать на пустые расспросы. Она забралась в остывшую кровать сестры и укрылась одеялом.
Стоило ей закрыть глаза, как она уснула.
Во сне к ней пришел Мува-Урма, и у них было еще одно последнее свидание.
Она спала и улыбалась во сне.
(Продолжение следует)
P.S. К сожалению, мой запас фотографий и иллюстраций, связанных с Митанни, начинает иссякать. Да и произведений искусства и руин от времен Митанни дошло в тысячи раз меньше, чем от того же Египта. Так что в этот пост я вынужден был щедро сыпануть фотографий, взятых в открытом доступе (Google Earth/Panoramio), чтобы восполнить этот пробел. Впрочем, надеюсь, они помогут вам хотя бы отчасти представить себе окружающую природу и условия жизни древних хурритов (митаннийцев). Прошу не пинать за качество фото! ))
Этот блог нуждается в вашей поддержке!
Остальные тексты цикла:
Внимание! Есть электронная книга!
0. Дипломатическая неприкосновенность
1. Расправа
2. Царь Тушратта приходит к власти
3. Посланник
4. Царь принимает посольство
5. Туман над садом
6. Сестры-царевны
7. Прогулка на озере
8. Любимая жена царя-еретика
9. Царица на прогулке (репортаж из Мюнхенского музея)