Приложение к "Трём Паркам" (6-7-8а): Конфликты, дружбы, переживания
Данный пост иллюстрирует рассказанное аж в целых трёх главах:
Три Парки (6): Право на шалости. Запретные темы? хо-хо! Обида и ярость - враги:(
Три Парки (7): Вывернуться наизнанку. Унижение и умаление. Фальшь или разрыв
Три Парки (8): Барыня Светка. Ненависть и несвобода. Шлепки и объятия
Думается, Мама Зоя любила себя в таком вот имидже, таким вот обликом восхищалась - как минимум, одной из важных своих частей хотела видеть себя вот такой:
Величавая, респектабельная, всемерно излучающая благонравие и вытекающее из него благополучие - не менее аристократичная и вместе с тем интеллектуальная, чем обожаемая ею университетская элита, та профессура, которая "настоящая петербургская интеллигенция до седьмого колена".
А меня эта мама-благонравная хотела видеть вот таким:
а также вот таким:
Следует отметить, что все эти студийные снимки - два в розовом "принцесском" платье, два в синем в горошек, с наложенными ручной вязки кружевами (кружева, кстати, из того же набора, что и кружева у мамы на шее на первом изображении, там где она вместе с кузиной Шурой) - все эти снимки сделаны в один день, и тогда же сделан тот кадр, который я уже показывал, но покажу ещё раз:
Июнь 1971, все фото сделаны перед тем как срезать мне косу.
Мама Зоя согласилась наконец, что коса требует непосильных трудов, но на память об этом сокровище была сделана фотосессия в ателье, а потом ещё и волосы были собраны в шиньон. Понятия не имею, пригодился этот шиньон кому-нибудь когда-нибудь или нет - ну, по крайней мере лежал у мамы в качестве реликвии, ей было приятно.
В своё время в комментах к этой фотке было подмечено, что мы тут смотримся как будто бы я старший, а мама младшая; и в самом деле! - на моём лице, несмотря на полуулыбку, видна печать усталости, печать некоторой мировой скорби. Полагаю, что фотограф для эстетики расположил мою голову выше её головы, и у меня сходу сработало привычное расположение: я-стоящий обнимаю её-сидящую, принимая её голову к себе на грудь - поза утешения. Здесь мы смотрим в кадр, а не я на неё, как в таких случаях бывало - но можно вообразить, что нас как будто бы отвлекли от объятия, побудив одновременно взглянуть в сторону.
Я люблю мою маму, и мне очень больно за неё.
И тогда любил, и теперь люблю.
Однако я люблю её отнюдь не солидной-благонравной университетской дамой - я люблю её весёлой, всамделишной, вот такой:
И себя я люблю всамделишного, не студийного - весёлого и азартного, сердитого и шкодного:
Лето 1962, Сестрорецк (мне полтора).
Девочка напротив меня - явно постарше, я её помню, это дочь маминой знакомой по Университету, по имени Нора. Не поручусь, что мы с ней конфликтовали типа как с "Барыней" Светкой - но какие-то трения мне припоминаются, так что можно дать волю фантазии и вообразить, что это мы с Норой миримся - вроде как со Светкой потом (во всяком случае, на своей физиономии я усматриваю предложение какого-то совместного проекта:))
Ниже - год спустя, лето 1963, Кронколония:
На кадре надпись маминой рукой: "Кира и Миша. Всё порвато-поломато"
Мне два с половиной, мальчик явно младше - предполагаю, какой именно это мог бы быть Миша, но уверенности нет (у меня таки было много приятелей:)) Ухожу с мрачной рожей, бросив совок (лежит на земле за Мишей), мальчик бежит за мной с видом "да ты чё???.." - чем таким мог меня обидеть, даже и предположить не могу. Меня вообще обидеть-то ой как трудно! - может, тогда ещё было не так?..
А вот вам не дачные фотки, а городские - весна того же 1963, до Кронколонии:
Моя первая весна в нашем дворе на Охте - истекшей зимой мы сюда переехали.
На первом из трёх кадров, в самой левой части, слева от "грибка" видны деревья и постройки детсада, с которым у меня связаны важные переживания, важный опыт - об этом буду рассказывать позже, но уже довольно скоро.
Размахиваю совочком (и, видимо, кидаю его) довольно воинственно, а на третьем кадре и вовсе что-то свирепо топчу:)
Дом, на фоне которого эти три фото сняты - тот самый "дом напротив", за которым двор, откуда меня колотушками гоняли местные девчонки (но это, как и эпопея с детсадом, было сильно позже сих фоток, в другую эпоху).
А ниже - та же Охта, два с лишним года спустя:
Осень 1965, мне четыре с половиной.
Девочки на второй картинке, похоже, с нашего двора, но гуляем довольно далеко от дома, в "устье" нашего локуса обитания (то самое место, которое впоследствии будет служить нашим с мамой "пространством беседы" по пути в школу и со школы). Представляется, что я потащил девочек гулять с нами (гуляю или с папой, или с мамой и папой, непонятно) - конечно, неохота расставаться с друзьями, у которых велосипед:)))
Год спустя у меня уже будет сестра, настанет совсем иной эон, но пока я об этом даже не догадываюсь.
А дальше - уже с Ланкой, два с лишним года спустя:
Начало 1968, наш собственный двор, слева на кадрах сугробы, справа наш дом.
Мне почти семь, Ланке полтора.
Далее - и ещё позже:
Август 1968, Сестрорецкий пляж.
Ланка быстро стала вполне равным членом нашей пляжной компании:)
А ниже - год спустя (Сестрорецк-1969):
Мне восемь с половиной, Ланке три.
На верхнем кадре местный кот Цыган, которого мы то и дело стремились вовлечь в свои игры (век не забуду как охреневший котяра, сделав свечку, перемахнул забор, на лету сбрасывая с себя распашонку и ползунки) - так что, полагаю, на нижнем кадре Цыган скрылся от нас под дом, и мы увлечённо его там высматриваем:)
Ланка одарила меня непознанным дотоле счастьем постоянного партнёрства, и это сыграло громадную роль в моём представлении о пути домой и о том, что вообще значит "строить вместе". Ниже я буду ещё об этом говорить - и в самой книге, и в приложениях, наверно - а сейчас покажу лишь картинку, где она младшеклассница:
Первый, второй и четвёртый классы - между первыми двумя и третьим портретом видна разница, лицо сделалось из расслабленно-детского напряжённо-взрослым. Про эпоху разрушения Дома будет ниже, однако уже здесь отмечу, что разница в выражениях лица представляется мне весьма характерной.
Вместе с тем, лукавая полуухмылочка видна таки на всех трёх портретах! - фамильная наша хищноватая полуухмылочка, скрадывающий озорной коварный зверёк:)
Далее будут выложен следующий кусок текста книги, а затем - изо-пост к нему.
Фотоальбом к "Трём Паркам" на Яндекс-фотках - вот здесь.
Оглавление "Трёх Парок" с приложениями - вот здесь.
Три Парки (6): Право на шалости. Запретные темы? хо-хо! Обида и ярость - враги:(
Три Парки (7): Вывернуться наизнанку. Унижение и умаление. Фальшь или разрыв
Три Парки (8): Барыня Светка. Ненависть и несвобода. Шлепки и объятия
Думается, Мама Зоя любила себя в таком вот имидже, таким вот обликом восхищалась - как минимум, одной из важных своих частей хотела видеть себя вот такой:
Величавая, респектабельная, всемерно излучающая благонравие и вытекающее из него благополучие - не менее аристократичная и вместе с тем интеллектуальная, чем обожаемая ею университетская элита, та профессура, которая "настоящая петербургская интеллигенция до седьмого колена".
А меня эта мама-благонравная хотела видеть вот таким:
а также вот таким:
Следует отметить, что все эти студийные снимки - два в розовом "принцесском" платье, два в синем в горошек, с наложенными ручной вязки кружевами (кружева, кстати, из того же набора, что и кружева у мамы на шее на первом изображении, там где она вместе с кузиной Шурой) - все эти снимки сделаны в один день, и тогда же сделан тот кадр, который я уже показывал, но покажу ещё раз:
Июнь 1971, все фото сделаны перед тем как срезать мне косу.
Мама Зоя согласилась наконец, что коса требует непосильных трудов, но на память об этом сокровище была сделана фотосессия в ателье, а потом ещё и волосы были собраны в шиньон. Понятия не имею, пригодился этот шиньон кому-нибудь когда-нибудь или нет - ну, по крайней мере лежал у мамы в качестве реликвии, ей было приятно.
В своё время в комментах к этой фотке было подмечено, что мы тут смотримся как будто бы я старший, а мама младшая; и в самом деле! - на моём лице, несмотря на полуулыбку, видна печать усталости, печать некоторой мировой скорби. Полагаю, что фотограф для эстетики расположил мою голову выше её головы, и у меня сходу сработало привычное расположение: я-стоящий обнимаю её-сидящую, принимая её голову к себе на грудь - поза утешения. Здесь мы смотрим в кадр, а не я на неё, как в таких случаях бывало - но можно вообразить, что нас как будто бы отвлекли от объятия, побудив одновременно взглянуть в сторону.
Я люблю мою маму, и мне очень больно за неё.
И тогда любил, и теперь люблю.
Однако я люблю её отнюдь не солидной-благонравной университетской дамой - я люблю её весёлой, всамделишной, вот такой:
И себя я люблю всамделишного, не студийного - весёлого и азартного, сердитого и шкодного:
Лето 1962, Сестрорецк (мне полтора).
Девочка напротив меня - явно постарше, я её помню, это дочь маминой знакомой по Университету, по имени Нора. Не поручусь, что мы с ней конфликтовали типа как с "Барыней" Светкой - но какие-то трения мне припоминаются, так что можно дать волю фантазии и вообразить, что это мы с Норой миримся - вроде как со Светкой потом (во всяком случае, на своей физиономии я усматриваю предложение какого-то совместного проекта:))
Ниже - год спустя, лето 1963, Кронколония:
На кадре надпись маминой рукой: "Кира и Миша. Всё порвато-поломато"
Мне два с половиной, мальчик явно младше - предполагаю, какой именно это мог бы быть Миша, но уверенности нет (у меня таки было много приятелей:)) Ухожу с мрачной рожей, бросив совок (лежит на земле за Мишей), мальчик бежит за мной с видом "да ты чё???.." - чем таким мог меня обидеть, даже и предположить не могу. Меня вообще обидеть-то ой как трудно! - может, тогда ещё было не так?..
А вот вам не дачные фотки, а городские - весна того же 1963, до Кронколонии:
Моя первая весна в нашем дворе на Охте - истекшей зимой мы сюда переехали.
На первом из трёх кадров, в самой левой части, слева от "грибка" видны деревья и постройки детсада, с которым у меня связаны важные переживания, важный опыт - об этом буду рассказывать позже, но уже довольно скоро.
Размахиваю совочком (и, видимо, кидаю его) довольно воинственно, а на третьем кадре и вовсе что-то свирепо топчу:)
Дом, на фоне которого эти три фото сняты - тот самый "дом напротив", за которым двор, откуда меня колотушками гоняли местные девчонки (но это, как и эпопея с детсадом, было сильно позже сих фоток, в другую эпоху).
А ниже - та же Охта, два с лишним года спустя:
Осень 1965, мне четыре с половиной.
Девочки на второй картинке, похоже, с нашего двора, но гуляем довольно далеко от дома, в "устье" нашего локуса обитания (то самое место, которое впоследствии будет служить нашим с мамой "пространством беседы" по пути в школу и со школы). Представляется, что я потащил девочек гулять с нами (гуляю или с папой, или с мамой и папой, непонятно) - конечно, неохота расставаться с друзьями, у которых велосипед:)))
Год спустя у меня уже будет сестра, настанет совсем иной эон, но пока я об этом даже не догадываюсь.
А дальше - уже с Ланкой, два с лишним года спустя:
Начало 1968, наш собственный двор, слева на кадрах сугробы, справа наш дом.
Мне почти семь, Ланке полтора.
Далее - и ещё позже:
Август 1968, Сестрорецкий пляж.
Ланка быстро стала вполне равным членом нашей пляжной компании:)
А ниже - год спустя (Сестрорецк-1969):
Мне восемь с половиной, Ланке три.
На верхнем кадре местный кот Цыган, которого мы то и дело стремились вовлечь в свои игры (век не забуду как охреневший котяра, сделав свечку, перемахнул забор, на лету сбрасывая с себя распашонку и ползунки) - так что, полагаю, на нижнем кадре Цыган скрылся от нас под дом, и мы увлечённо его там высматриваем:)
Ланка одарила меня непознанным дотоле счастьем постоянного партнёрства, и это сыграло громадную роль в моём представлении о пути домой и о том, что вообще значит "строить вместе". Ниже я буду ещё об этом говорить - и в самой книге, и в приложениях, наверно - а сейчас покажу лишь картинку, где она младшеклассница:
Первый, второй и четвёртый классы - между первыми двумя и третьим портретом видна разница, лицо сделалось из расслабленно-детского напряжённо-взрослым. Про эпоху разрушения Дома будет ниже, однако уже здесь отмечу, что разница в выражениях лица представляется мне весьма характерной.
Вместе с тем, лукавая полуухмылочка видна таки на всех трёх портретах! - фамильная наша хищноватая полуухмылочка, скрадывающий озорной коварный зверёк:)
Далее будут выложен следующий кусок текста книги, а затем - изо-пост к нему.
Фотоальбом к "Трём Паркам" на Яндекс-фотках - вот здесь.
Оглавление "Трёх Парок" с приложениями - вот здесь.