Сербия. Косово. Грачаница.
Долина Дрины
Балканский китч
Рашка
Нови-Пазар
Косово. Север
Косово. Печ.
Косово. Печская патриархия.
Косово. Высоки Дечаны.
Косово. Приштина.
Босния и Герцеговина
Черногория
Монастырь Грачаница был последним из трёх, которые мы собирались посетить. Нашу задачу в данном случае значительно облегчало то, что он был нам по пути, то есть находился прямо на дороге из Приштины в Буяновац, также населённый албанцами, но уже находящийся в собственно Сербии. Кстати, этот самый Буяновац вместе с парой соседних городков в первые десятилетия существования СФРЮ входил в состав автономного Косово, но потом Тито "обменял" их на сербские Митровицу и Лепосавиц (об этом я писал несколько раньше). Вообще-то, если честно говоря, в Буяновац нам было совсем не нужно, поскольку целью нашего маршрута было македонское Скопье, в которое из Приштины ведёт прямая и широкая автострада, по крайней мере, частично. Но дело было в том, что въезд и выезд из Косово в Македонию или Черногорию рассматривается Сербией как незаконное пересечение границы, так что в этом случае мы неизбежно поимели бы массу проблем при возвращении из Македонии в Сербию. Собственно, проблема была бы всего одна, зато глобальная - нас скорее всего просто не впустили бы в страну, что, согласитесь, при наличии на руках прокатного белградского автомобиля являло бы собой неизбежную Жопу. Так что в итоге пришлось делать изрядный крюк и проходить пограничные формальности два раза вместо одного.
У грачаницкого монастыря есть ещё одно важно отличие от ранее посещённых нами Печской патриархии и Высоких Дечан - он находится в центре сербского анклава с одноимённым названием. Насколько я понимаю, сейчас Грачаница с её населением что-то около 10 тысяч человек является крупнейшим сербским поселением в Косово. если не брать в расчёт северные его территории. Фактически это пригород Приштины, так что мы даже и не заметили, как въехали в него: хоть Грачаница официально и охраняется контингентом KFOR, никаких КПП или просто обращающих на себя внимание указателей при въезде в неё нету, просто внезапно обращаешь внимание на то, что обильно развешанные вдоль дороги албанские флаги вдруг сменяются сербскими (в данном случае почему-то в компании с американским),
а албаноязычные вывески - надписями на родной кириллице.
Хоть видимой охраны вокруг Грачаницы и нет (интересно, допустим, что периметр анклава увешан видеокамерами - а KFOR-то успеет среагировать в случае чего?), по верху монастырской стены всё равно на всякий случай идёт колючая проволока.
Если я правильно истолковал эту надпись, реставрационные работы в монастыре проходят при активной помощи Греческой Православной Церкви.
Монастырь был основан примерно тогда же, когда и предыдущие виденные нами - в эпоху "золотого века" Косово да и всей средневековой Сербии - то есть в начале 14 столетия. Считается, что монастырская церковь основана в 1315 году, но за время османского господства Грачаница пережила столько турецких разорений, что это фактически новодел. Кстати, в этом плане Грачанице "повезло" гораздо меньше, чем Дечанам и Печской патриархии.
В османский период монастырь был довольно крупным культурным центром - здесь располагались библиотека и типография, о чём свидетельствует эта-вот памятная доска.
Сейчас, хотя монастырь и женский, кафедра косовского православного епископа находится именно здесь. Почему в разгар косовской войны её перенесли из Призрена, где всё было совсем плохо, именно сюда - мне выяснить не удалось. Наверное, основополагающую роль сыграло наличие крупного сохранившегося сербского населения, а также близость к косовской столице, то есть имел место и определённый символический фактор.
Поэтому мы весьма удивились, когда в церковной лавке, в которую мы зашли в рассуждении приобрести сувенирной продукции и вообще внести свою лепту в поддержание этого православного острова среди мусульман, вместо насельниц мы обнаружили двух молодых монахов, пребывавших в весьма весёлом настроении, несмотря на Страстную субботу. Я, конечно, не имею в виду того, о чём наверняка подумают читающие мой журнал борцы с ЗАО "РПЦ" (а я знаю, что и такие имеются), просто уж по крайней время духовным лицам в это время не рекомендуется пребывать в радостных эмоциях. Узнав, что мы из России, монахи чрезвычайно обрадовались и продемонстрировали нам болельщицкий шарфик какого-то товарищеского матча между Россией и Сербией, украшенный флагами двух стран. Другой бы на моём месте, конечно, попросил бы их попозировать в этом шарфике и наделал бы кучу фотографий (если бы те согласились, конечно), но я не стал ввергать младых иноков в искушение. Нет, никогда мне бы не стать журналистом и фотокорреспондентом - какой кадр упустил, можно сказать. Да оно и к лучшему, наверно.
В лавке этой, помимо всего прочего, сибирский Денис приобрёл бутылочку изюмной монастырской ракии, дабы отвезти её домой и побаловать родственников. Я вспоминаю об этом исключительно потому, что, к его величайшему сожалению, в Македонии у этой бутылки начала подтекать пробка и нам пришлось срочно спасти то, что осталось. Докладываю, что ничего сравнимого по вкусу и качеству я в Сербии не пил, а если вы помните то, что я вообще говорил о качестве сербских дистиллятов, то это что-нибудь да значит.
по выходе из монастыря я заскочил в ближайшую продовольственную лавку с целью купить минералки. Ни в коем случае не претендую на репрезентативность, но такого бедного ассортимента я не видел нигде за время нашей поездки. Что, наверное, и неудивительно - живут-то местные сербы практически в осаде. Можно ли так жить бесконечно и долго ли продержатся анклавы в случае, если KFOR уйдёт из Косово - вопрос, пожалуй, риторический.
А на выезде из Грачаницы мы увидели характерный знак, который я сфотографировать не успел, но впоследствии нашёл в интернете. Означает он, как несложно догадаться, предупреждение: "Вы въезжаете в албанский район"
Остаётся, однако, открытым один вопрос - как так получилось, что при таком уровне взаимной ненависти между албанцами и сербами в Косово этот край остался относительно спокойным в начале 90-х, тогда, когда взорвалась вся Югославия? Как мне представляется, ответа на этот вопрос два - югославская военная доктрина и волнения 1981 года. Первый ответ может показаться очень странным, однако же он имеет прямое отношение к делу. Дело в том, что в своё время титовская Югославия, не входившая ни в один военный блок, разработала универсальную и довольно оригинальную стратегию на случай внешней агрессии. Если в Югославию вторгался враг, Югославской народной Армии (ЮНА) предписывалось максимально сковать его в пограничных сражениях на определённый невеликий срок. Этим роль ЮНА в предстоящей войне в общем-то и исчерпывалась. За это время должна вступить в действие так называемая Территориальная Оборона, члены которой мобилизовывались на сборные пункты по месту жительства, получали вооружение на местных же складах ТО, а потом расходились по горам и лесам, дабы начать полномасштабную партизанскую войну вплоть до полного истощения противника и окончательной победы. Очевидно, что на эту доктрину оказал немалое влияние успех НОАЮ во время Второй мировой войны и вообще принятое в тогдашней Югославии (кстати, и в Албании тоже) обожествление партизанской войны. Правда, непонятно, на что именно в данном случае рассчитывал Тито - уж кто-кто, а он прекрасно понимал, что без массированной помощи и прямого военного вмешательства союзников ему в 1945 году ничего бы не светило, но факт остаётся фактом - по всей стране на складах ТО, подчинявшейся, между прочим, местным властям, находились изрядные запасы вооружений. Вот вам и ответ на вопрос - откуда у сепаратистов всех мастей сразу взялось столько оружия на руках; захваты казарм ЮНА и прямая помощь Запада случились уже потом. А из Косово после албанских выступлений 1981 года все оружейные склады вывели, поэтому местным сепаратистам воевать оказалось нечем. Я уж не говорю о том, что ещё перед самой войной Милошевич разогнал албанскую администрацию и ввёл в крае прямое республиканское правление. А крупные операции УЧК начались уже потом - после того, как в Албании случился крах финансовых пирамид и во время последовавших за этим массовых беспорядков оказались разграбленными почти все военные запасы тамошней армии, а их Энвер Ходжа накопил огого сколько. Ну и завертелось...
Но я отвлёкся. Как я уже говорил, нам в этот день ещё надо было пересечь две границы, так что чрезвычайно хотелось как-то покинуть Косово до захода солнца. Но продвигались мы медленно - мешали узкая дорога, оживлённое движение и попадавшиеся через каждые пять километров густонаселённые сёла и городки,
так что упомянутая Виктором Пелевиным в своём последнем романе песня хора военных сирот Уркаины под названием "Из этой жопы хуй уедешь" пришлась бы тут как нельзя кстати: жаль только, что мы не знали её слов. Но всё хорошо, что хорошо кончается, за очередным поворотом Косово совершенно неожиданно закончилось, и начался пограничный контроль. Косовары выпустили нас без проблем, а вот сербы очень долго выясняли, где именно мы в Косово въехали. Тут, конечно, сказалась имманентная тяга балканских пограничников к экономии чернил, поскольку разобрать содержание печатей было решительно невозможно. Пришлось доставать карту и показывать - где. Ещё раз внимательно изучив карту и печати, стражи порядка нам наконец-то поверили и впустили назад в Сербию, даже не перетряхнув багажник на предмет контрабандных сигарет - процедура, которой все прочие автомобили подвергались неукоснительно.
Продолжение следует.