«Когда деревья были большими»
Фильм о колхозной деревне
Однажды, разбирая студийную почту Наталья Фокина (кинодраматург, жена Льва Кулиджанова), обнаружила бандероль со сценарием Николая Фигуровского «Благоразумная ведьма». Сценарий она посчитала слабым, однако показала его руководителю творческого объединения московской киностудии им. Горького Сергею Аполлинариевичу Герасимову. Было решено вызвать Фигуровского из Минска в Москву, чтобы вместе решить, как доработать сценарий.
Интересно, что переделанный сценарий, который теперь назывался «Когда деревья были большими», Фигурновский прислал уже Льву Кулиджанову, потому что его «суждения о первом варианте показались ему наиболее близкими его собственным замыслам». Новый вариант сценария всем понравился и было решено запускать его как можно быстрее, так как там была летняя натура и надо было не упустить ее.
Неожиданно высказал возражения главный редактор студии Сергей Петрович Бабин.
Он спросил:
- А как его классифицировать? Он же ни про что.
- Как ни про что? - нахально ответила Наталья Фокина. - Это же сценарий о колхозной деревне.
- Почему?
- Потому что основное действие происходит в колхозной деревне, - безапелляционно заявила Фокина.
- Ну если так… Запускайтесь. Я доложу, что это сценарий на колхозную тематику, - сказал он.
Первоначально главную роль должен был сыграть Василий Меркурьев, было даже получено его предварительное согласие. Однако через несколько дней, когда директор картины Борис Яковлевич Краковский начал более конкретные переговоры с Меркурьевым, тот выдвинул целый ряд условий. Главное требование: натура должна сниматься под Ленинградом, рядом с его дачей, поскольку ему трудно выехать в экспедицию. Пришлось искать другого актера…
Из воспоминаний Юрия Никулина:
«...Вернулся я из Ленинграда. Только вошел в квартиру, не успел даже снять пальто, как меня позвали к телефону… В трубке услышал приятный женский голос:
- Юрий Владимирович, сколько вам лет? (Не поздоровалась, не представилась, а прямо так: «Сколько вам лет?») Скажите, пожалуйста, как вы выглядите, старым или молодым?
- Да как сказать, - ответил я в растерянности. - Мне сорок.
И я почувствовал, что женщина расстроилась.
- А может быть, вы выглядите под пятьдесят? Нам это очень нужно.
Я спросил, из какой съемочной группы звонят.
- С вами говорят из группы картины «Когда деревья были большими», - ответила женщина. - Вы не могли бы приехать завтра на студию? Мы хотим с вами серьезно поговорить».
До этого Никулин сыграл в нескольких фильмах Гайдая, но там он играл комедийных персонажей, здесь же ему впервые предстояла драматическая роль, поэтому на вопрос режиссера, нравится ли ему роль, он чистосердечно ответил: «Понравилась, но не знаю, смогу ли сыграть ее».
«Умоляю вас, не играйте. Только не играйте! И вообще не говорите слова «играть». Будьте самим собой. Считайте, что ваша фамилия не Никулин, а Иорданов. И живете вы в Москве, в старом доме. Вам пятьдесят лет», - ответил Кулиджанов.
О съемках
Поселили Иорданова в коммуналке в арбатских переулках, недалеко от здания МИД. Сейчас от домов, стоявших там почти ничего не осталось (но я почти уверена, в том, что место было найдено правильно).
Вид на Плотников переулок и МИД. Справа - дом 12 по Плотникову переулку. На современной фотографии за многоэтажкой все-таки можно рассмотреть башенку МИДа.
Отделение милиции, в которое вызывают нигде не работающего Иорданова, организовали на Покровском бульваре. Кстати, неудивительно, что герои фильма сомневаются в том, что кого-то могут насильно выселить из Москвы. Ведь закон «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни» был принят всего за несколько месяцев до начала съемок фильма - 4 мая 1961 г.
На самом деле в здании (Воронцово поле, д.1), где по фильму находится отделение милиции, располагалась военно-инженерная академия им. Куйбышева. Здание было построено специально для академии в 1932 году на месте правого флигеля усадьбы Дурасовых (архитектор А. Круглов).
Там же, только на другой стороне бульвара прогуливался Кузьма в раздумьях.
Вид на Яузский бульвар. Академия - слева, справа - дом Телешова и Голосовский дом:
По воспоминаниям Никулина, входил он в роль Кузьмы Иорданова долго. «Внешний облик помог мне обрести замечательный художник - гример Александр Иванов, - вспоминал Никулин. - Мы сразу договорились, что Иорданов будет небритым. Для этого я три дня не брился. Потом мне все время подстригали волосы ножницами.
Долго искали костюм. Художник по костюмам и режиссер считали, что шить специально для Кузьмы не нужно. Он должен выглядеть обшарпанным, помятым. И носить может что - то уже готовое, а то и взятое с чужого плеча. Никак не могли подобрать головной убор. В костюмерной перебрали сотню кепок и фуражек, и ни одна мне не понравилась. Случайно я заметил в углу маленькую кепочку со сломанным козырьком и примерил ее. Это было то, что надо.
<…>
...Съемки решили начать с эпизода в мебельном магазине.
- Вы побродите по улицам, зайдите в магазины, - советовал мне Кулиджанов, - присмотритесь к людям, похожим на вашего героя. Они встречаются в Москве.
Этот совет я выполнил. Ходил около пивных, мебельных магазинов, смотрел, примеривался.
Первый съемочный день проходил в новом мебельном магазине на Ленинском проспекте. Администрация картины договорилась, чтобы в этот день магазин не работал.
Меня загримировали, переодели и привезли на съемку.
Вышел я из машины, смотрю, в дверях стоит человек, как потом я узнал, директор магазина. Неподалеку от него Кулиджанов и оператор картины Гинзбург. Я спокойно направляюсь к дверям, а директор меня останавливает:
- Куда?
- В магазин, - говорю я.
Директор оглядел меня с ног до головы и решительно сказал:
- А ну - ка давай отсюда! Здесь съемки будут, не мешай.
- Да я артист, снимаюсь.
- Знаем вас, артистов. Я тебя здесь уже пятый день вижу.
- Я начал доказывать, что он ошибается. Директор магазина засомневался и спросил у режиссера и оператора:
- Товарищи, это ваш человек?
Они посмотрели на меня и, не сговариваясь, заявили, что видят меня первый раз в жизни.
Тут директор уже на меня рявкнул:
- А ну давай отсюда! Сейчас старшину позову!
И стал звать милицию. Вокруг начали собираться люди.
Только тогда Кулиджанов и Гинзбург, смеясь, его успокоили:
- Это наш человек, наш. Главную роль играет. Пропустите.
Директор от неожиданности ахнул, а потом долго - долго извинялся.
Этот случай меня порадовал. Значит, я уже похож на людей, подобных Кузьме Иорданову…»
Мебельный магазин находился в доме 72 по Ленинскому проспекту.
Рядом с ним магазин «Электроприборы» (Ленинский проспект, д.74). Магазин там находился очень долго, во всяком случае в телефонном справочнике 1985 года он еще есть и записан под №1. Сейчас там магазин «Кенгуру».
Из воспоминаний Никулина:
«В каждой картине есть места, которые тебе больше всего нравятся. Таким для меня был эпизод со стиральной машиной.
После выхода картины на экран меня часто спрашивали:
- Неужели вы настоящую стиральную машину роняли в пролет лестницы?
- Да, настоящую. Купили две машины и вытащили из них моторы. Выбрали на проспекте Мира старый дом. Ассистенты режиссера обошли все квартиры и предупредили жильцов, чтобы они не пугались грохота. И стиральная машина полетела в пролет лестницы.
Перед вторым дублем звукооператор потребовал: - Вторую машину кидайте с мотором. Я хочу записать естественный звук».
Из воспоминаний Никулина:
«В самом начале съемок рабочий материал фильма решили посмотреть в Министерстве культуры СССР. И во время обсуждения один редактор встал и сказал:
- Товарищи, что же это получается? Герой картины - тунеядец. Разве такие фильмы нужны нам? Чему мы научим зрителя? Вот мы сейчас смотрели материал. Снято добротно, профессионально. И на мой взгляд, в этом весь ужас, что материал получается хороший. А если материал хороший, следовательно, картина будет впечатлять, и все ее идейные недостатки станут более выпуклыми.
Все в группе расстроились. Помог работавший в то время заместителем министра культуры СССР Николай Николаевич Данилов. После просмотра он сказал:
- А что спорить? Я беседовал с режиссером. Он считает, что картина получится, и я ему верю. Актеры тоже хорошие. Фильм не может быть вредным. Пусть люди работают.
Так мы получили разрешение на продолжение съемок».
Железнодорожная станция «Селиваново», на которой происходит встреча Кузьмы и Наташи, - на самом деле станция «Белокаменная» (железнодорожная станция Малого кольца Московской железной дороги, 1908). Как и большая часть станций Малого кольца, она по стилю близка к модерну.
Если присмотреться, то вдалеке виднеется путепровод Лосиноостровской улицы.
Юрий Никулин вспоминает о съемках на станции Белокаменная:
«С ней (Инной Гулая) удивительно легко работалось. Она отличалась от многих актрис, с которыми мне приходилось встречаться. Как правило, все они были озабочены тем, как получатся на экране. Инна Гулая об этом не думала. Ей было все равно - красивым или некрасивым выйдет ее лицо на экране. Ее волновала лишь правда внутреннего состояния. Она жила своей ролью.
Вот одна из ее первых сцен в фильме. Перрон станции. Подошел поезд, на котором Кузьма приехал в деревню. В конце платформы стоит Наташа - Инна и смотрит на сошедшего с поезда Кузьму. И у нее то ли от волнения, то ли еще по какой причине вдруг странно начинают кривиться ноги. Косолапя, она бежит по перрону навстречу отцу. В этой походке какое - то скрытое стремление и нерешительность, волнение и радость - все одновременно.
Другая актриса постаралась бы пробежать красиво. Инна играла так, как ей было удобнее по состоянию, и всем становилось ясно, о чем думает, чем обеспокоена ее Наташа».
Продолжались съемки уже в сельской местности - в Карабаново (село Мамонтово) Ногинского района.
«Эту деревню очень долго искали, исколесили все Подмосковье, а увидев, сразу успокоились. Всем нравились и красивая, тихая бутылочно-зеленого цвета река Шерна с заводями и песчаными берегами, и живописно раскинувшаяся на берегу реки деревня, и поля с перелесками, и прекрасные леса, еловые и смешанные, - вспоминала Наталья Фокина. - <…>Группа была семейная, Юра Никулин привез с собой жену Таню, сына Максима и любимую тещу Марию Петровну. Звукооператор Дима Белевич приехал с женой Кларой и дочкой Танечкой. Съемки происходили или в самой деревне, или совсем близко от нее, и дети, несмотря на настоятельные просьбы родителей не ходить на съемочную площадку, просачивались туда. Конечно, главным центром притяжения очень скоро стал Юра Никулин. Его веселый, дружелюбный и очень контактный характер, гитара, всегдашняя спутница досуга, как магнитом, притягивали к нему людей. Поселились Никулины, как и все, в одной из деревенских изб. Хозяевами их были старые муж и жена. Детей у них или не было, или они покинули их и жили где-то далеко. Дом внешне имел вполне пристойный по деревенским меркам вид. Перед въездом Никулиных его помыли, и возражений это помещение не вызвало ни у кого. Как-то утром до начала съемок к нам прибежали Юра, Таня и Максим. Они не спали всю ночь. Ночью была сильная гроза.
- Я видела, как крыши текут, - сказала Таня. - Но чтобы так - не видала никогда.
Юра с Таней всю ночь перетаскивали раскладушку со спящим Максимом с места на место, пытаясь выбрать пространство, где текло меньше. Так до утра. Утром дождь кончился, и тут же была мобилизована вся административная часть группы, и из имеющихся материалов крышу починили. Эта проблема была решена, но через несколько дней старик хозяин стал требовать, чтобы Никулины съехали.
- Почему?
- Да они люди хорошие, а условий у меня нету. Все разваливается.
- Что разваливается?
- Уборная… Боюсь, провалится кто-нибудь.
Речь шла о самом убогом деревянном строении весьма дряхлого вида во дворе. Решили и эту проблему: соорудили новое, столь же примитивное, но из новых досок и прочное. На этом все неудовольствия хозяев закончились. Таня и ее мать Мария Петровна очень жалели стариков и подкармливали их. В конце лета, а точнее в начале сентября, съемки закончились, и все уехали. А следующей весной Юра и Таня предложили нам навестить так полюбившуюся всем деревню Мамонтово и стариков, у которых жили Никулины. Когда мы приехали в деревню, то увидели, что окна дома заколочены досками крест-накрест. Соседи сказали нам, что еще до наступления зимы стариков увезли в Дом престарелых куда-то под Ногинск».
19 декабря 1961 года фильм сдавали худсовету. «Многие были захвачены картиной и приняли ее безоговорочно, - вспоминала Наталья Фокина. - Но некоторых она раздражала. В числе ярых противников были драматург Георгий Мдивани и Марк Семенович Донской. Мдивани в очень категоричной форме высказал свое отрицательное мнение и демонстративно ушел. А Марк Семенович очень долго и очень громко возмущался и, обращаясь к Лёве, кричал: «Ты меня обмануть хочешь, но не удастся… Ты меня не обманешь! Человек неисправим, а рак неизлечим». Через несколько дней вечером Лёве позвонил Сергей Аполлинариевич (Герасимов) и сказал, что посмотрел «Деревья» вместе с Фурцевой и Екатерине Алексеевне картина очень понравилась, она просила поздравить всех».
Весной фильм вышел на экраны.
Источники:
Ю. Никулин. Почти серьезно
Н. Фокина. Когда деревья были большими
Все «киносравнения»:
«Служебный роман» (Ч. 1-1. Где жили герои, 1-2. Дом Калугиной, 2. Виды Москвы)
«О бедном гусаре замолвите слово»
«Собачье сердце»
«Афоня»
«Когда деревья были большими»
«Гусарская баллада»
«Формула любви»
«Достояние республики»
«Офицеры»
Однажды, разбирая студийную почту Наталья Фокина (кинодраматург, жена Льва Кулиджанова), обнаружила бандероль со сценарием Николая Фигуровского «Благоразумная ведьма». Сценарий она посчитала слабым, однако показала его руководителю творческого объединения московской киностудии им. Горького Сергею Аполлинариевичу Герасимову. Было решено вызвать Фигуровского из Минска в Москву, чтобы вместе решить, как доработать сценарий.
Интересно, что переделанный сценарий, который теперь назывался «Когда деревья были большими», Фигурновский прислал уже Льву Кулиджанову, потому что его «суждения о первом варианте показались ему наиболее близкими его собственным замыслам». Новый вариант сценария всем понравился и было решено запускать его как можно быстрее, так как там была летняя натура и надо было не упустить ее.
Неожиданно высказал возражения главный редактор студии Сергей Петрович Бабин.
Он спросил:
- А как его классифицировать? Он же ни про что.
- Как ни про что? - нахально ответила Наталья Фокина. - Это же сценарий о колхозной деревне.
- Почему?
- Потому что основное действие происходит в колхозной деревне, - безапелляционно заявила Фокина.
- Ну если так… Запускайтесь. Я доложу, что это сценарий на колхозную тематику, - сказал он.
Первоначально главную роль должен был сыграть Василий Меркурьев, было даже получено его предварительное согласие. Однако через несколько дней, когда директор картины Борис Яковлевич Краковский начал более конкретные переговоры с Меркурьевым, тот выдвинул целый ряд условий. Главное требование: натура должна сниматься под Ленинградом, рядом с его дачей, поскольку ему трудно выехать в экспедицию. Пришлось искать другого актера…
Из воспоминаний Юрия Никулина:
«...Вернулся я из Ленинграда. Только вошел в квартиру, не успел даже снять пальто, как меня позвали к телефону… В трубке услышал приятный женский голос:
- Юрий Владимирович, сколько вам лет? (Не поздоровалась, не представилась, а прямо так: «Сколько вам лет?») Скажите, пожалуйста, как вы выглядите, старым или молодым?
- Да как сказать, - ответил я в растерянности. - Мне сорок.
И я почувствовал, что женщина расстроилась.
- А может быть, вы выглядите под пятьдесят? Нам это очень нужно.
Я спросил, из какой съемочной группы звонят.
- С вами говорят из группы картины «Когда деревья были большими», - ответила женщина. - Вы не могли бы приехать завтра на студию? Мы хотим с вами серьезно поговорить».
До этого Никулин сыграл в нескольких фильмах Гайдая, но там он играл комедийных персонажей, здесь же ему впервые предстояла драматическая роль, поэтому на вопрос режиссера, нравится ли ему роль, он чистосердечно ответил: «Понравилась, но не знаю, смогу ли сыграть ее».
«Умоляю вас, не играйте. Только не играйте! И вообще не говорите слова «играть». Будьте самим собой. Считайте, что ваша фамилия не Никулин, а Иорданов. И живете вы в Москве, в старом доме. Вам пятьдесят лет», - ответил Кулиджанов.
О съемках
Поселили Иорданова в коммуналке в арбатских переулках, недалеко от здания МИД. Сейчас от домов, стоявших там почти ничего не осталось (но я почти уверена, в том, что место было найдено правильно).
Вид на Плотников переулок и МИД. Справа - дом 12 по Плотникову переулку. На современной фотографии за многоэтажкой все-таки можно рассмотреть башенку МИДа.
Отделение милиции, в которое вызывают нигде не работающего Иорданова, организовали на Покровском бульваре. Кстати, неудивительно, что герои фильма сомневаются в том, что кого-то могут насильно выселить из Москвы. Ведь закон «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни» был принят всего за несколько месяцев до начала съемок фильма - 4 мая 1961 г.
На самом деле в здании (Воронцово поле, д.1), где по фильму находится отделение милиции, располагалась военно-инженерная академия им. Куйбышева. Здание было построено специально для академии в 1932 году на месте правого флигеля усадьбы Дурасовых (архитектор А. Круглов).
Там же, только на другой стороне бульвара прогуливался Кузьма в раздумьях.
Вид на Яузский бульвар. Академия - слева, справа - дом Телешова и Голосовский дом:
По воспоминаниям Никулина, входил он в роль Кузьмы Иорданова долго. «Внешний облик помог мне обрести замечательный художник - гример Александр Иванов, - вспоминал Никулин. - Мы сразу договорились, что Иорданов будет небритым. Для этого я три дня не брился. Потом мне все время подстригали волосы ножницами.
Долго искали костюм. Художник по костюмам и режиссер считали, что шить специально для Кузьмы не нужно. Он должен выглядеть обшарпанным, помятым. И носить может что - то уже готовое, а то и взятое с чужого плеча. Никак не могли подобрать головной убор. В костюмерной перебрали сотню кепок и фуражек, и ни одна мне не понравилась. Случайно я заметил в углу маленькую кепочку со сломанным козырьком и примерил ее. Это было то, что надо.
<…>
...Съемки решили начать с эпизода в мебельном магазине.
- Вы побродите по улицам, зайдите в магазины, - советовал мне Кулиджанов, - присмотритесь к людям, похожим на вашего героя. Они встречаются в Москве.
Этот совет я выполнил. Ходил около пивных, мебельных магазинов, смотрел, примеривался.
Первый съемочный день проходил в новом мебельном магазине на Ленинском проспекте. Администрация картины договорилась, чтобы в этот день магазин не работал.
Меня загримировали, переодели и привезли на съемку.
Вышел я из машины, смотрю, в дверях стоит человек, как потом я узнал, директор магазина. Неподалеку от него Кулиджанов и оператор картины Гинзбург. Я спокойно направляюсь к дверям, а директор меня останавливает:
- Куда?
- В магазин, - говорю я.
Директор оглядел меня с ног до головы и решительно сказал:
- А ну - ка давай отсюда! Здесь съемки будут, не мешай.
- Да я артист, снимаюсь.
- Знаем вас, артистов. Я тебя здесь уже пятый день вижу.
- Я начал доказывать, что он ошибается. Директор магазина засомневался и спросил у режиссера и оператора:
- Товарищи, это ваш человек?
Они посмотрели на меня и, не сговариваясь, заявили, что видят меня первый раз в жизни.
Тут директор уже на меня рявкнул:
- А ну давай отсюда! Сейчас старшину позову!
И стал звать милицию. Вокруг начали собираться люди.
Только тогда Кулиджанов и Гинзбург, смеясь, его успокоили:
- Это наш человек, наш. Главную роль играет. Пропустите.
Директор от неожиданности ахнул, а потом долго - долго извинялся.
Этот случай меня порадовал. Значит, я уже похож на людей, подобных Кузьме Иорданову…»
Мебельный магазин находился в доме 72 по Ленинскому проспекту.
Рядом с ним магазин «Электроприборы» (Ленинский проспект, д.74). Магазин там находился очень долго, во всяком случае в телефонном справочнике 1985 года он еще есть и записан под №1. Сейчас там магазин «Кенгуру».
Из воспоминаний Никулина:
«В каждой картине есть места, которые тебе больше всего нравятся. Таким для меня был эпизод со стиральной машиной.
После выхода картины на экран меня часто спрашивали:
- Неужели вы настоящую стиральную машину роняли в пролет лестницы?
- Да, настоящую. Купили две машины и вытащили из них моторы. Выбрали на проспекте Мира старый дом. Ассистенты режиссера обошли все квартиры и предупредили жильцов, чтобы они не пугались грохота. И стиральная машина полетела в пролет лестницы.
Перед вторым дублем звукооператор потребовал: - Вторую машину кидайте с мотором. Я хочу записать естественный звук».
Из воспоминаний Никулина:
«В самом начале съемок рабочий материал фильма решили посмотреть в Министерстве культуры СССР. И во время обсуждения один редактор встал и сказал:
- Товарищи, что же это получается? Герой картины - тунеядец. Разве такие фильмы нужны нам? Чему мы научим зрителя? Вот мы сейчас смотрели материал. Снято добротно, профессионально. И на мой взгляд, в этом весь ужас, что материал получается хороший. А если материал хороший, следовательно, картина будет впечатлять, и все ее идейные недостатки станут более выпуклыми.
Все в группе расстроились. Помог работавший в то время заместителем министра культуры СССР Николай Николаевич Данилов. После просмотра он сказал:
- А что спорить? Я беседовал с режиссером. Он считает, что картина получится, и я ему верю. Актеры тоже хорошие. Фильм не может быть вредным. Пусть люди работают.
Так мы получили разрешение на продолжение съемок».
Железнодорожная станция «Селиваново», на которой происходит встреча Кузьмы и Наташи, - на самом деле станция «Белокаменная» (железнодорожная станция Малого кольца Московской железной дороги, 1908). Как и большая часть станций Малого кольца, она по стилю близка к модерну.
Если присмотреться, то вдалеке виднеется путепровод Лосиноостровской улицы.
Юрий Никулин вспоминает о съемках на станции Белокаменная:
«С ней (Инной Гулая) удивительно легко работалось. Она отличалась от многих актрис, с которыми мне приходилось встречаться. Как правило, все они были озабочены тем, как получатся на экране. Инна Гулая об этом не думала. Ей было все равно - красивым или некрасивым выйдет ее лицо на экране. Ее волновала лишь правда внутреннего состояния. Она жила своей ролью.
Вот одна из ее первых сцен в фильме. Перрон станции. Подошел поезд, на котором Кузьма приехал в деревню. В конце платформы стоит Наташа - Инна и смотрит на сошедшего с поезда Кузьму. И у нее то ли от волнения, то ли еще по какой причине вдруг странно начинают кривиться ноги. Косолапя, она бежит по перрону навстречу отцу. В этой походке какое - то скрытое стремление и нерешительность, волнение и радость - все одновременно.
Другая актриса постаралась бы пробежать красиво. Инна играла так, как ей было удобнее по состоянию, и всем становилось ясно, о чем думает, чем обеспокоена ее Наташа».
Продолжались съемки уже в сельской местности - в Карабаново (село Мамонтово) Ногинского района.
«Эту деревню очень долго искали, исколесили все Подмосковье, а увидев, сразу успокоились. Всем нравились и красивая, тихая бутылочно-зеленого цвета река Шерна с заводями и песчаными берегами, и живописно раскинувшаяся на берегу реки деревня, и поля с перелесками, и прекрасные леса, еловые и смешанные, - вспоминала Наталья Фокина. - <…>Группа была семейная, Юра Никулин привез с собой жену Таню, сына Максима и любимую тещу Марию Петровну. Звукооператор Дима Белевич приехал с женой Кларой и дочкой Танечкой. Съемки происходили или в самой деревне, или совсем близко от нее, и дети, несмотря на настоятельные просьбы родителей не ходить на съемочную площадку, просачивались туда. Конечно, главным центром притяжения очень скоро стал Юра Никулин. Его веселый, дружелюбный и очень контактный характер, гитара, всегдашняя спутница досуга, как магнитом, притягивали к нему людей. Поселились Никулины, как и все, в одной из деревенских изб. Хозяевами их были старые муж и жена. Детей у них или не было, или они покинули их и жили где-то далеко. Дом внешне имел вполне пристойный по деревенским меркам вид. Перед въездом Никулиных его помыли, и возражений это помещение не вызвало ни у кого. Как-то утром до начала съемок к нам прибежали Юра, Таня и Максим. Они не спали всю ночь. Ночью была сильная гроза.
- Я видела, как крыши текут, - сказала Таня. - Но чтобы так - не видала никогда.
Юра с Таней всю ночь перетаскивали раскладушку со спящим Максимом с места на место, пытаясь выбрать пространство, где текло меньше. Так до утра. Утром дождь кончился, и тут же была мобилизована вся административная часть группы, и из имеющихся материалов крышу починили. Эта проблема была решена, но через несколько дней старик хозяин стал требовать, чтобы Никулины съехали.
- Почему?
- Да они люди хорошие, а условий у меня нету. Все разваливается.
- Что разваливается?
- Уборная… Боюсь, провалится кто-нибудь.
Речь шла о самом убогом деревянном строении весьма дряхлого вида во дворе. Решили и эту проблему: соорудили новое, столь же примитивное, но из новых досок и прочное. На этом все неудовольствия хозяев закончились. Таня и ее мать Мария Петровна очень жалели стариков и подкармливали их. В конце лета, а точнее в начале сентября, съемки закончились, и все уехали. А следующей весной Юра и Таня предложили нам навестить так полюбившуюся всем деревню Мамонтово и стариков, у которых жили Никулины. Когда мы приехали в деревню, то увидели, что окна дома заколочены досками крест-накрест. Соседи сказали нам, что еще до наступления зимы стариков увезли в Дом престарелых куда-то под Ногинск».
19 декабря 1961 года фильм сдавали худсовету. «Многие были захвачены картиной и приняли ее безоговорочно, - вспоминала Наталья Фокина. - Но некоторых она раздражала. В числе ярых противников были драматург Георгий Мдивани и Марк Семенович Донской. Мдивани в очень категоричной форме высказал свое отрицательное мнение и демонстративно ушел. А Марк Семенович очень долго и очень громко возмущался и, обращаясь к Лёве, кричал: «Ты меня обмануть хочешь, но не удастся… Ты меня не обманешь! Человек неисправим, а рак неизлечим». Через несколько дней вечером Лёве позвонил Сергей Аполлинариевич (Герасимов) и сказал, что посмотрел «Деревья» вместе с Фурцевой и Екатерине Алексеевне картина очень понравилась, она просила поздравить всех».
Весной фильм вышел на экраны.
Источники:
Ю. Никулин. Почти серьезно
Н. Фокина. Когда деревья были большими
Все «киносравнения»:
«Служебный роман» (Ч. 1-1. Где жили герои, 1-2. Дом Калугиной, 2. Виды Москвы)
«О бедном гусаре замолвите слово»
«Собачье сердце»
«Афоня»
«Когда деревья были большими»
«Гусарская баллада»
«Формула любви»
«Достояние республики»
«Офицеры»