содержание п. 5.5. стр. 2

[dar_aya]

Систематизация свидетельств времени ССВ (в скобках указаны содержание / ключевые слова):5. Жизнь, обеспечение выживания и безопасности, люди и их качества, русские:
5.5. Интеллигенция и псевдоинтеллигенция
*
предыд. стр. содержания п.5.5.(1) dar-aya.livejournal.com/140085.html
*
(продолжение)  45 (Ю.Бялый ЗВЕЗДА ИЛИ СМЕРТЬ РОССИЙСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ. В перестройку страна вошла с острым чувством надежды на идеал и ожидания взыскуемой целостности. Огромная часть этой интеллигенции снова - как правило, с позиции надуманного превосходства - истово самовозвышается над собственным народом, выстраивает оппозицию мы («мыслители») - они («совки»), почему-то расценивая свое высшее образование и чуть более широкий словарный запас как символы неотъемлемого права «судить верно и непредвзято». Огромная часть этой интеллигенции снова, как в прошлом веке, сначала бросившись на заре перестройки в поток открываемой русской и зарубежной культуры, очень быстро захлебнулась в нем, мифологизировала этот поток и стала ленива и нелюбопытна, не беря на себя труд всерьез, по-настоящему (как она полюбила выражаться, по гамбургскому счету) освоить открывшееся смысловое поле и привести его хоть в сколь-нибудь стройную мировоззренческую систему. Огромная часть этой интеллигенции снова, как только стало «можно», с позиций новых благоприобретенных «убеждений» мгновенно и некритически развернула доперестроечный поток своего диссидентского кухонного «любомудрствования» в широкую и тотальную кампанию против базисных смыслов собственной культуры, народа и государства. Крайне идеологизированная и ущербная система гуманитарного образования вышибла интеллигенцию из гигантского проблемного поля отечественной и мировой философской, социальной и религиозной рефлексии, создала ситуацию почти тотального гуманитарного дилетантизма. Утрата смыслового лидерства интеллигенцией в условиях ее отсечения от активной работы со смыслами и отсутствие этой работы со смыслами со стороны дряхлой партийно-государственной элиты породили опаснейший феномен духовного компрадорства, когда интеллигенция в значительной своей части отказалась от служения народу и государству как целостности и стала готова служить любым, пусть бы и чужим, кумирам, которые хоть чуть смахивают на богов и хотя бы намеком покажут возможность ее интеллектуального востребования. И именно и преимущественно из среды гуманитарной (философской, социологической, экономической, литературно-художественной) интеллигенции выделилась наиболее продвинутая часть интеллектуальной элиты, поставившая для себя задачу перестройки как тотального слома табуирующей социально-государственной машины.)
46 (продолжение: Перестройка в ее заявленном виде была проиграна уже в тот момент, поскольку такой пропагандистский шок резонансно спровоцировал в массовом сознании (и в первую очередь у «брежневских» поколений) опять-таки холистический миф «черной послереволюционной исторической дыры»... как бы вычеркивая из белого, разумного мира все советские поколения, включая ныне живущее, как поколения «совков», рожденные и жившие во зле. В результате криминальной самодискредитации власти и ее встречной дискредитации интеллигенцией из перспективного смыслового поля в массовом сознании последовательно вымарываются цель реинтеграции в мир, либерализм, идея правового государства, идея парламентаризма, идея честного капитализма, а также целый типологический ряд потенциальных лидеров-харизматиков: партийный диссидент (Ельцин), блестящий экономист-теоретик (Гайдар), опытный администратор-хозяйственник (Черномырдин), патриотичный военный диктатор (Грачев, Лебедь) и т.д., и т.п. * Русский язык является лучшим другом и в то же время фатумом интеллигенции.
Весь русский разговор о ценностях, вся русская философия пропитаны тем духом неуверенности в слове произнесенном, теми попытками дополнить или заменить рациональный дискурс проповедью, метафорой, аналогией и т.п., которые давали основания критикам объявлять эту философию несуществующей или «не философией». Россия никогда не довольствовалась в своем думании и бормотании собственно речью: крайне высокую значимость имели прежде всего символы метаязыка, которые хоть как-то могли отображать целостность. Этот метаязык использовал символику иконы, архитектуры, орнамента, обряда, а также кодовые слова прежде всего религиозно и эмоционально окрашенного этико-нормативного ряда, вокруг которых выстроено русской культурой и закреплено традицией определенное, в основном одинаково ощущаемое всеми представителями этой культуры ценностное и нормативное наполнение. Вот именно это одинаково ощущаемое наполнение, стоящее за кодами-символами БЛАГО, ДОБРО, ИСТИНА, КРАСОТА, ПРАВДА, СВЯТОСТЬ, СПРАВЕДЛИВОСТЬ и т.п., и позволяло содержательно вести русский разговор о целостности. Символические формы не только обеспечивают социальное единство в ощущении целостности, но одновременно скрывают, прячут или затушевывают разномыслие и разногласия по конкретным позициям. Россия никогда не взращивала: тематизации, строгости определений, жесткой логики, навыка изоляции и анализа понятий - дискурсивной культуры... что привело к использованию символов верхнего уровня в несвойственной им в нашей культуре роли рядовых слов. Далее подобное «смешенье языков» сводится к «замыливанию», девальвации, взаимному уничижению и уничтожению символов и тогда диалога и понимания уже не может быть: остаются лишь крик, лозунги, клише, потоки заклинаний, метафор и ассоциаций. * В нашей отечественной гуманитаристике уже довольно давно появились научные сообщества, подчеркнуто ориентированные на полностью иноязычный или калькированный понятийный аппарат, который якобы только и способен обеспечить содержательное обсуждение и решение проблем. С последней позицией можно было бы согласиться, если бы не одно крайне существенное «но»: аппарат этот, созданный для анализа и описания другой социальности, не только малопригоден для нашей (ставит ложные вопросы и дает ложные решения актуальных проблем), но и одним своим вмешательством в отечественную социальную жизнь определенным образом смещает, искажает саму эту жизнь (малоусвоенный российской интеллигенцией факт неклассической науки). Но, главное, эта позиция, будучи принятой сознательно и добровольно, оставляет социум абсолютно беззащитным перед одной из наиболее серьезных опасностей - инокультурной экспансией, прямо адресующейся к повреждению базисных социальных смысловых полей. * Власть в коммунистические времена совершила над обществом тяжкий грех табуирования огромных смысловых полей, играющих важнейшую роль в быстро усложняющейся социальной жизни: табуирование философии и социологии, идеологий, религий, сексуальности;
полутабуирование западного искусства и литературы, педагогики и моды. Технология «открытия» России в начале перестройки через механизмы «гласности» и «вхождения в Европу» была крайне проста: в ранее почти глухом заборе, разделявшем два мира, вырезали смотровые щели напротив идеологических, промтоварно-продовольствен-ных и технологических западных витрин и пустили к щелям всех способных громко и радостно этими витринами восторгаться. Затем в страну - фундаментально отученную от смысловой динамики и совершенно не готовую к освоению больших инокультурных смысловых пространств - резким, взрывным образом вбросили громадные массивы новых понятий, выражаемых либо просто на чужих языках, либо при помощи языковых калек перевода. * Парадокс в том, что эту главную черновую работу по смысловой перевербовке России интеллигенция выполняла сама.
Вбрасывая в информационное пространство необходимые темы и соответствующий язык, отечественные и зарубежные элиты, которые моделировали и конструировали этот процесс, понимали, что большинство интеллигенции само слепит, скопирует и пробормочет обществу и правительству нужные конструкторам холистические мифы на «альтернативном» - чужом - языке. Знали они и то, что при сегодняшней интеллигенции, потерявшей в массе навык социальной мысли, эти конструкции будут именно слабыми, социально импотентными и управляемыми мифами. Эта еще не оцененная в должной мере эпопея оболванивания собственного народа сорвавшейся (спущенной?) с цепи «четвертой властью» заслуживает отдельного анализа, ибо проводится в России в технологиях современной смысловой войны впервые. Одновременно осточертевшие канцеляризмы застойной эпохи сменил новый «крутой» телерадиожаргон, обильно приправленный «американским английским» и, как правило, демонстрирующий грубое насилие над нормами русского языка и интонационными особенностями русской речи. Каждое значимое открытие миру, таким образом, у нас массово переживается как экзистенциальная катастрофа и протекает как глобальный цивилизационный стресс, поскольку сам факт появления широкого поля контрастных чужих смыслов и языков всерьез воспринимается как необходимость включать их в свою целостность, как императив мировоззренческой перестройки. Однако сегодняшняя российская ситуация сложнее и страшнее исторических аналогов. Сегодня интеллигенции предлагают или навязывают не просто чужой язык и понятийный аппарат, но язык постмодерна, основными ключами которого являются деконструкция (поиск и предъявление противоречий любой живой смысловой реальности), десистематизация мышления (отрицание возможности системы любого уровня как осмысленности) и антихолистичность (тотальное и законченное отрицание любой возможности целостного мышления о мире). Имеется в виду постмодернизм как философская технология разборки мира на несвязанные части и предъявления уродства этих выдернутых из целого, обессмысленных частей в качестве истины, блага и красоты смыслового плюрализма - эпоха раскрепощения частей. Очевидно, что игровая интеллектуальная ориентация как универсум приводит к отрицанию не только интеллигенции как главного носителя холистического типа мышления, но и России как основного держателя «отмирающего» холистического мировосприятия. Миссия постмодернизма - крошить, склеивать наоборот и пародировать все, что человечество родило, выстрадало и с чем породнилось в своей истории - то, что оно ощущает как идеалы и ценности; по большому счету - крошить и осмеивать Историю. Это путь замены Истории - Игрой, где бесконечное множество инноваций (смысловых, деятельностных, интеллектуальных, социальных) будет твориться или возникать в результате игры в локусах разъятой целостности мира на употребимых лишь в этих локусах, но никак не связанных между собой многообразных языках этой игры. Игра-отражение, игра-имитация, игра-пародия и самопародия, заменяющая и вытесняющая жизнь и диктующая ей свои имитационные законы, делает человека, поверившего в игру как в жизнь, абсолютно бессубъектным и полностью зависимым от игроков, устанавливающих или изменяющих правила.)
47

48
*
след. стр. содержания п.5.5.(3)
оглавление журнала  dar-aya.livejournal.com/71582.html