Контрреволюционер Сталин

darkhon

Контрреволюционер Сталин - 5

May 27, 2024 07:50

Продолжаем.

Истоки марксизма: Гегель и Маркс

Нет никаких следов того, чтоб Маркс знал кого-то из философов, кроме Гегеля и гегельянцев. Например, судя по всем его работам, Маркс никогда не притрагивался к Канту, Лейбницу и т. д. С точки зрения истории философии - Маркс несмотря на все его «переворачивания» Гегеля - гегельянец. ...Это, кстати, прекрасно понимали в позднем советском марксизме, но публично говорить это было, конечно, нельзя… Джакомо Казанова сказал однажды: «Бойтесь человека, который прочитал одну книгу». Это в полной мере относится к тем поклонникам марксизма, которые, кроме Маркса, ничего не читали. Зачем? Ведь Маркс же «всё объяснил». Все остальные - либо говорят иное, а значит, не заслуживают того, чтоб их читать, либо говорят то же самое, а значит, зачем они, если есть Маркс?

Маркс, по примеру своего отца-юриста, поступил в Боннский университет изучать юриспруденцию, затем переехал в Берлин, где изучал наряду с правом и философию. Там, по его признанию, он был пленен «причудливой дикой мелодией» философии Гегеля. Закончив университет экстерном, Маркс диссертацию писал уже по философии, защитив её, однако, в Йенском университете. Несмотря на то, что диссертация формально посвящена Демокриту и Эпикуру, основная её мысль вовсе не об античных авторах. Схоластическое преподавание любит всё классифицировать, вот и в данном случае, разные философы из разных эпох, объединялись в университетских курсах как «атомисты» только на основании того, что и тот и другой используют понятие «атома». По этой же причине о них взялся писать и Маркс, но жёстко противопоставил друг другу. При этом, Демокрит был поставлен в параллель современному механистическому материализму, а Эпикур, с его теорией клинамена (спонтанного отклонения атома) был, скорее, сторонником свободы и революционером. Большие отрывки в диссертации посвящены Гегелю и анализу его глобальной, описывающей всё, системы. А так же современной ситуации, при которой из этой системы нельзя выбраться. Берешь ли ты мир, и воюешь против теории, берешь ли ты теорию и воюешь против мира, ты всё равно в системе, потому что мир - это мир этой теории, а теория - это теория этого мира. Выпрыгнуть можно только через спонтанное отклонение, по сути, через революцию, некое иррациональное действие. Эта голая (!) иррациональная революционность, на манер логики «человека из подполья» Достоевского («свету провалиться, а мне чай пить!»), привела Маркса в круги диссидентов-младогегельянцев, а после того, как он стал издавать и либеральную газету, к собственному диссидентству и эмиграции. Судьба же диссидентов с континента, как правило, заканчивается в Лондоне, который заинтересован в том, чтобы разрушать континент. Так же у Маркса появился спонсор и друг - английский (!!!) предприниматель немецкого происхождения - Энгельс.

В течение нескольких лет Маркс пытался отделаться от влияния Гегеля, отчаянно критикуя его с позиций материализма Фейербаха. В свою очередь, самого Фейербаха он критиковал с опорой на Гегеля. Так зарождалось то, что позже получило название «диалектического материализма».
Гегель не устраивает Маркса идеализмом. Идеалы суть отчужденные качества живой жизни. Идеализм и религия - лишь ложное сознание. Однако ложное, точнее его возникновение, может быть объяснено только противоречиями в самой живой жизни, а это трактует политэкономия. Собственно,
философские работы Маркса заканчиваются, как и попытки разобраться с Гегелем. Экономические же отношения имеют свою историю и иерархию. А вот при их изучении и объяснении уже используется гегелевский аппарат.

И вот представим себе, говорит Гегель, двух свободных людей, чьи интересы пересеклись по поводу завладения какой-то вещью, или они по какому-либо вопросу имеют разное мнение. Кто настоит на своём, а кто уступит? Самый богатый, самый умный, самый сильный, самый знатный?
Нет, тот, кто готов идти до конца, кто готов отдать жизнь, тот, кто за своё убеждение или амбицию готов пойти на смерть, тот, кто ценит свою волю выше жизни, тот, кто может даже и умрет, но умрет свободным, то есть самостным, желающим, чтобы верх взяла его воля. В конце концов, что такое свобода, если не демонстрация независимости духа от тела и возможность при необходимости этим телом пожертвовать? Так кто же властвует и достоин властвовать?

Ответ таков: самый брутальный, тот, кто готов рисковать, кто готов играть на самую большую ставку в игре, кто играет со смертью. Он, играющий со смертью, неуязвим, потому что его невозможно напугать. Считается, что нет ничего страшнее смерти, но её-то он и не боится. Кто становится
рабом? Тот, кто говорит «я - пас», тот, кто не готов поднять ставку до уровня игры на жизнь, кто считает, что жизнь дороже, чем та или иная вещь, за которую идет спор, или то или иное убеждение.
Проигрывает тот, кто, в конце концов, считает, что жизнь дороже воли, самости, той или иной собственной амбиции. Кто считает, что лучше уступить: не стоит убеждение или вещь того, чтобы за неё так рисковать. Тот, кто не готов заплатить жизнью за свободу, тот её и не достоин, а значит, он пользуется свободой ровно до первого господина и в тех границах, которые господин ему отведет. Или уж пусть сам становится господином, или гибнет. в своей первой серьёзной работе «Феноменологии духа» (и конечно, в других работах) Гегель специально посвящает целый раздел диалектике взаимоотношений господина и раба, ибо всё, что описано выше, это только слишком абстрактный взгляд на проблему

1. Итак, некий свободный встречается с другим свободным. ... Уже это удвоение отрицает мою свободу, потому что на самом деле, если хочешь уничтожить вещь - удвой её, утрой, умножь, и она потеряется, перестанет быть уникальной, личностной, оригинальной. ... Чтобы доказать свою свободу, каждый хочет снять свободу другого.
2. Ну, вот ты решил рискнуть жизнью, пошел на смерть за свою свободу и ты… убит. Поэтому твоя свобода кончилась, не успев начаться. Рабом ты не стал, но и свободным тоже, ибо трудно назвать свободным коченеющий труп. ... Воля, которая во что бы то ни стало хочет реализоваться, должна уметь иногда отступать, иногда считать, что лучше проиграть бой, зато выиграть войну. известный расчет входит в понятие воли. Особенно,
«длинной воли».
3. Теперь рассмотрим вариант, когда ты рискуешь жизнью за свободу, так же рискует другой, но на этот раз везет тебе, и ты убиваешь соперника. С чем же ты остаешься? Ты ничего не доказал, потому что твой визави умер свободно, как герой, и получается, что ты убил героя. К тому же твоя свобода осталась не подтверждена и не признана. Её некому признавать. То есть всё вернулось к тому, с чего начиналось, только на новом этапе. Поэтому поединок, который заканчивается убийством, - не цель. важно сломить волю и разум соперника, поэтому само по себе физическое убийство или
увечье это только аргумент в изменении воли и разума. То есть важно ещё выиграть «информационную войну», вой ну в голове соперника, чтоб не умер как герой, а сдался.

W.: -- Показательно. Сравните с русским пониманием свободы у Кропоткина:
"Но общество, в человечестве, зиждется вовсе не на любви и даже не на симпатии. Оно зиждется на сознании - хотя бы инстинктивном, - человеческой солидарности, взаимной зависимости людей. Оно зиждется на бессознательном или полуосознанном признании силы, заимствуемой каждым человеком из общей практики взаимопомощи; на тесной зависимости счастья каждой личности от счастья всех, и на чувстве справедливости, или равноправия, которое вынуждает личность рассматривать права каждого другого, как равные его собственным правам"; "Человек начинает понимать, что счастье невозможно в одиночку: что личного счастья надо искать в счастье всех - в счастье всего человечества".
и Бакунина: "Наконец, свобода является истинной и полной только в целостной взаимосвязи каждого и всех. Нет изолированной свободы, она по своей
природе взаимна и социальна. Для того, чтобы я был свободен, необходимо, чтобы мое право и моя человеческая сущность были признаны, чтобы их образ, если можно так выразиться, был отражением как в зеркале свободного сознания всех других. Я могу быть действительно свободным только среди людей таких же свободных, как и я 1. Утверждение моего права за счет права раба или даже человека менее свободного, чем я, может и должно внушить
мне сознание моей привилегии, а не сознание свободы2. Но ничто так не противоречит свободе, как привилегия. И поскольку моя свобода, чтобы быть полной и действительной, должна отражаться в свободе всех, наличие хотя бы одного человека менее свободного, чем я, стесняет, уродует, ограничивает и отрицает мою свободу. Всякое посягательство на свободу отдельного индивида, а тем более нации, есть покушение на мое право и мое человеческое естество".
Также см. "Вольному свободы недостаточно".

...12. Раб, который видел господина только с потребляющей и господствующей стороны, не имеющий опыта господства, становясь свободным либо в результате освобождения своим господином, либо чужим, либо в результате бунта, первым делом пытается воспроизводить внешнюю неистинную сторону господства, а именно: сам пытается вести себя как господин, как это он себе представляет. Он, прежде всего, пытается завести себе рабов (сладко, если это будет прежний господин), заставить других трудиться, и начинает потреблять. Это может затянуться достаточно надолго, пока не по-
требуется нового освобождения и понимания всеми сторонами, что настоящее господство есть взаимная признанность господами, а не рабами, что настоящее господство - это самодостаточность и самообеспеченность, самостоятельность и независимость от рабов.
В «современном государстве» изначально человек признан в качестве свободной личности, он имеет права, в его отношении действуют законы и проч.

W.: -- Ну-ну.

16. Впрочем, сама история уже закончилась, утверждает Гегель. Что означает эта загадочная фраза? А то, что диалектика господства и рабства, которая описана выше, просто не имеет продолжения, она закончена. Нет ничего иного, кроме как встречи двух свободных, их столкновения, превращения в господина и раба, деградации господина, освобождения раба, создания государств и войн «свободных государств» между собой. Всё, дальше мысли развивать некуда. ...всю дальнейшую историю все народы, которые ещё считаются дикими, то есть находятся в «естественном состоянии», будут подтягиваться к народам, находящимся в авангарде (немцам, французам, англичанам). Эти дикие народы, проходя через стадии рабства и господства, будут, наконец-то, совершать свои освободительные революции, и, в конце концов, превращаться в «свободные государства
свободных граждан», которые периодически будут воевать. ...процесс подтягивания арьергарда к авангарду может занять несколько столетий. Главное, что сам авангард уже никуда не двинется. Совершеннее и лучше современного свободного суверенного государства свободных граждан всё равно уже ничего нет. ....

17. Отдельно стоит сказать о России, которая, по Гегелю, осталась вне истории. Когда-то авангардом был Восток, там впервые произошла великая революция, то есть переход от «естественного состояния» к государству. Потом лидером истории были античные народы, понявшие, что свободен
не один, а многие, и придумавшие демократические и правовые институты общения свободных между собой. Потом лидерами истории стали европейские и, прежде всего, германские народы, усвоившие истину христианства о свободе каждого и перенесшие её в политику. А поскольку дальше ничего не будет происходить, кроме подтягивания отставших народов к передовым, то Россия, равно как и Африка и проч., никогда не удет «исторической», то есть «делающей историю» страной. Когда состязание закончено и финишная лента сорвана, неважно кто прибежит вторым, десятым или тридцатым. ... было много написано о «природной агрессивности русских», о воинском доблестном духе, об извечных имперских амбициях России, о том, что русские «ленивы» и их, в отличие от негров, нельзя заставить работать даже на себя. Но назвать вещи своими именами, а именно сказать, что русские таковы потому, что они все природные господа, никто не догадался. Западу эта тема невыгодна, а сами наши публицисты лишь повторяли западные клише о себе. Кроме того, западный образ господина, как индивидуальной личности, противоречит русской форме общежития. Суровые условия в России вынуждают жить общинами, чтобы умножать силы за счет интегрального эффекта, поэтому идея
самостоятельности в смысле независимости ни от кого здесь не прошла. Россия не смогла перейти к обществу, где единицами будут свободные личности. Но ведь община существует во взаимной признанности её членов. И это ничуть не противоречит модели современных обществ и государств. Гегель умер раньше и не имел возможности прочитать наших народников. Но даже если бы он их прочел, скорее всего, сказал бы, что народ, «состоящий из одних господ», так же неистинен, как народ, состоящий из одних рабов, потому что истинный господин самодостаточен и не имеет рабов, а «русские господа», являясь конечно, господами, одновременно являются и рабами самим себе, рабами друг другу, и поэтому замкнуты друг на друга, не в силах разорвать связь и стать самодостаточными личностями, истинно современными господами. Если в Африке все рабы, и даже тот, кто управляет - раб, то в России все господа, и даже тот, кто подчиняется - господин. Получается, что в России произошло отрицание схемы «господства - рабства», но без «снятия», если использовать гегелевский термин. Противоположности не воплотились в двух разных классах, а интериоризовались в каждого члена общества, и при этом экстеризовались так, что сущностью человека стал не «абстракт, присущий отдельному индивиду, а совокупность общественных отношений» (как скажет Маркс в одном из «тезисов о Фейербахе»).
Для Гегеля же дух всегда воплощается только в личность, и именно личность он видит вершиной прогресса. Пафос разочарования в России как стране, которая уже не вой детв историю, унаследовал и обучавшийся в Германии первый русский «западник» философ - Чаадаев. Зато наши народники прекрасно дополняли гегельянцев марксистов.

W.: -- Кстати, тут см. по теме "Позиция-9: Про рабство на Руси", а также "Крепостничество без русофобских мифов" и "Русская идея. Русь служилая".

Маркс, безусловно, был гегельянцем. Маркс признает тот же взгляд на историю человечества, что был изложен выше, но последний этап, государство свободных личностей, называет коммунистическим, так как там все люди не только господа, но и братья, так как нет рабов и господ, нет и экономической эксплуатации, хоть прямой, хоть денежной. ведь, по марксу, дело в том, что гегель поторопился объявить современные ему общества свободными. «Господство политическое» сменилось «господством экономическим». Закрепощенные рабы сменились экономическими рабами‑пролетариями. вот когда не будет хозяев и наемных, а все будут акционерами единого хозяйственного механизма, тогда уже можно говорить об истинно современном обществе. Маркс говорит, что сами термины «господин» и «раб» имели смысл, когда была их противоположность. Когда диалектика закончена, и свободные личности признают друг друга, возникают братство и товарищество свободных коммунаров. Когда процессы эмансипации человечества будут доведены до конца, то войн не будет, так как все свободные народы признают свободу других.

К. Маркс прекрасно составил свой «манифест». Он спекулировал на том, что совсем недавно видели все вокруг - как буржуазия расправилась с феодализмом. и показывал, что абсолютно та же судьба ждет буржуазию. Пролетариат не придумывает ничего нового, он просто продолжает дело,
начатое буржуазией, и уже скоро без неё. То, что пролетариат берет с буржуазии пример во всём, сквозит в каждой строчке «Манифеста». Ничто не вечно, не вечно и нынешнее состояние истории. Наоборот, говорит Маркс, только теперь начинается самое интересное, только теперь человечество
вступит в «царство свободы». История прежде развивалась принудительно, как судьба, согласно изложенной выше «диалектике господина и раба». Теперь кончилась эта диалектика вместе с господством и рабством, кончилась история как рок, началась история, в которой человечество само себе хозяин, само делает себя. Человечество за время своей истории показало всё, на что способно. Методом проб и ошибок оно нащупало правильный путь: теперь будущее поколение избавлено от необходимости искать самому, можно взять готовые «методы» (по-гречески, methodos - «методос» - дорога- колея), готовые «техники» (по-гречески technк - «технэ» - искушенность, опыт, которому можно научить, который можно алгоритмизировать).

W.: -- Верно подмечено, что марксизм подаёт себя по сути как религиозную истину : мол, вот вам Истина, и сомневаться -- ересь. Всё уже известно; уверуй -- и всё поймёшь". При этом Маркс, говоря про экономику (точнее -- хрематистику), лишь демонстрирует бухгалтерию Англии XIX века. Остальные системы относятся им к ереси, типа "азиатского способа производства, и не рассматриваются.

По отношению к России Маркс был ещё большим русофобом, что и Гегель. Сотни цитат из собрания сочинений Маркса и Энгельса могут это подтвердить. Маркс презирал славянство вообще и русских в частности. Писал десятки статей о Крымской вой не, о внешней политике России и проч. А вот характерная и очень актуальная (замени Польшу на Украину) цитата, произнесенная во время учреждения первого интернационала в Лондоне (!). Кстати, на самом деле, это был митинг в поддержку Польского восстания в России. Но, «чтоб два раза не вставать», провели и митинг за свободу поляков и учредили… интернационал:
«Бесстыдное одобрение, притворное сочувствие или идиотское равнодушие, с которым высшие классы Европы смотрели на то, как Россия завладевает горными крепостями Кавказа и умерщвляет героическую Польшу, огромные и не встречавшие никакого сопротивления захваты этой варварской державы, голова которой в Санкт-Петербурге, а руки во всех кабинетах Европы, указали рабочему классу на его обязанность - самому овладеть тайнами международной политики, следить за дипломатической деятельностью своих правительств и в случае необходимости противодействовать ей всеми средствами, имеющимися в его распоряжении; в случае же невозможности предотвратить эту деятельность - объединяться для одновременного разоблачения её и добиваться того, чтобы простые законы нравственности и справедливости, которыми должны руководствоваться в своих взаимоотношениях частные лица, стали высшими законами и в отношениях между народами» .
(Маркс, Карл. Учредительный манифест Международного товарищества рабочих, основанного 28 сентября 1864 года на публичном собрании, состоявшемся в Сент- Мартинс- холле, Лонг- Эйкр, в Лондоне (Англия, 21-27 октября 1864). // К. Маркс и Ф. Энгельс. - Сочинения. - М.: Государственное издательство политическое литературы, 1960. - Т. 16. - С. 11).

современная либеральная мысль свела всю философскую западную количественную традицию анализа власти от Платона и Аристотеля до Гегеля к противостоянию «демократии» и «диктатуры»: шесть понятий (демократия, республика, аристократия, олигархия, монархия и тирания) для либералов - слишком много и сложно.
Но и маркс свел качественный анализ власти, известный тысячелетия (!!!), дающий пять понятий (брахманы, кшатрии, вайшья, шудры и далиты) всего к двум: противостоянию шудр и вайшья, буржуазии и пролетариата, кшатриев объявил «инструментом в руках господствующего класса», брахманов - «интеллигентской прослойкой», далитов - подвидом шудр (люмпены - подвид пролетариев).
В XX веке А. Грамши и Франкфуртская школа, конечно, подвергли ревизии такое понимание интеллигенции и настояли, что коммуникация, а следовательно, и отвечающая за неё интеллигенция, ни чуть не менее, а даже более важна, чем экономика, производство и целерациональная деятельность.
Марксист Милован Джилас реабилитировал и государство (кшатриев), доказав, что оно ничуть не меньше подпадает под марксово определение класса, чем все иные классы.

W.: -- Тут "всё сложно" -- и, главное, все эти "доказавшие" рассматриваются ортодоксальными марксистами как ревизионисты. Типичный религиозный поход. Соотв., говорить о "развитии марксизма" именно как идеологии бессмысленно: никто же не рассматривает, например, христианские секты как развитие христианства.
И да, обратите внимание: развивает марксизм либеральная мысль. А вовсе не противостоит, как многие заблуждаются.

...можно сколько угодно говорить, что в самых капиталистических странах правят капиталисты, но на самом деле реальная власть везде у «политического класса», то есть современных кшатриев…

W.: -- Хрень, вообще-то. У автора далее вообще "бояре - это уже чистые кшатрии" 0_о
Причём далее в тексте:

Для того, чтобы прежние властители-кшатрии с их мечом не отнимали злато, их сделали выборными, причём, на ограниченный срок, да ещё и подотчетными парламенту, депутатов которого всегда легче подкупить, а сами выборы легко организуются через СМИ1, которые, в свою очередь, были объявлены свободными, то есть доступными для подкупа. То есть власть была реорганизована так, чтоб быть удобной для вайшья, как ведущего теперь класса-гегемона.

Маркс позицию вайшья, то есть «священное право собственности», положил в основу всей своей теории и исторического процесса и строения современного ему общества.
Да, СССР объявил о диктатуре пролетариата и ставил государство как «инструмент господства рабочего класса», но совсем скоро «проклятая каста», как назвал её Сталин, номенклатура-кшатрии взяла власть в свои руки.

W.: -- Стал понятен глюк автора. Он рассматривает варны по форме, а не по сути. Мол, кшатрий -- это госслужащий и т.д. Между тем как надо смотреть на суть: та же номенклатура -- это именно что ситуация, когда вайшью проникают на должности, которые должны занимать кшатрии и брахманы. Суть -- в менталитете, мировоззрении и мировосприятии, а не в формальной должности.

Шудры принесли свою этику и свои ценности. У брахманов - этика поиска истины, Бога, добра и красоты. У кшатриев - этика славы, служения, долга и силы. У вайшья - этика денег и прибыли, часто несправедливых, то есть тайных, неравновесных, эксплуататорских договоров, где один в плюсе, а другой в минусе за счет некоторых преимуществ. У шудры - этика техники, справедливости и прозрачности, этика равновесных договоров, когда нет эксплуатации одних другими, а все эксплуатируют всех. Поэтому эпоха шудр - это эпоха индустриального и социалистического общества.
«Диктатура пролетариата» в СССР это только одна из форм нового типа государства и нового типа отношений варн. Социалистическое общество это не только СССР - это всякое, где есть социальные гарантии государств и где начинается эпоха акционерных обществ, где нет четкого собственника и где собственник и рабочий - могут быть одним лицом.
То есть элементы социализма есть повсюду: в Китае, в США после войны и тем более в Европе с её моделями евросоциализма и шведскими экспериментами. Эпоха шудр - это эпоха торжества машины и бюрократии, торжества тождества и тавтологии. Это мир, описанный Ф. Кафкой в его «Замке».

W.: -- Забавно наблюдать, как книга, по идее, напианная "за Сталина", одновременно пропихивает позицию "за капитализм". Вот тут намешано всё в кучу.
Во-первых, очень показательно, что-де брахманы "в поисках Бога" -- т.е. одного :-) В индуизме-то :-)
Во-вторых, откуда у шудр "этика техники" и вообще что это такое? Кшатрии и брахманы -- против техники, что ли?! Справедливость -- тоже общее понятие. Оно, конечно, может отличаться, но тут надо писать конкретно: это что, брахманы против справедливости?
В-третьих, как понимать "все эксплуатируют всех", но при этом "нет эксплуатации одних другими"? Видимо, диалектика :-)
В-четвёртых, социальные гарантии имеют место не только при социализме. При капитализме они вынужденные, конечно, а не "по базе", но тем не менее.
В-пятых, с чего бы это акционерные общества -- это признак социализма?!
В-шестых, в Китае -- социализм, а не "его элементы".
В-седьмых, очень хотелось бы почитать, с чего бы это "эпоха шудр" - это эпоха торжества машины и бюрократии" по Кафке. Когда формировалась система варн, даже промышленности ещё не было.
В-восьмых, а кто в этой же главе ранее писал, что-де в современности правят кшатрии, а не вайшью, и тут -- внезапно "эпоха шудр".

Хайдеггер призывает пользоваться техническими приспособлениями, «оставаясь при этом свободными от них, так что мы сможем отказаться от них в любой момент» - только так мы не позволим технике закабалить нас, опустошить нашу сущность. Это отношение «одновременно “да” и “нет” миру техники» он называет «отрешенностью от вещей».

W.: -- Про Хайдегерра достаточно знать, что его система философии не просто ненаучна, но антинаучна -- несовместима с научной методологией в принципе.

На горизонте - так называемая «прямая демократия». Без всяких депутатов-посредников! Потому что «депутаты» - это реликт ещё либеральной системы вайшья, когда правили представители. Все граждане теперь должны управлять напрямую через интернет и другие технические сервисы.

W.: -- Автор не счёл нужным написать своё отношение к т.н. прямой демократии. Пользуясь случаем, напомню свою серию постов на тему.

Однако мы должны понимать, что эпоха шудр тоже проходит, и ее должна сменить и меняет эпоха далитов, чандалы, неприкасаемых. её черты уже здесь. Если ещё пятьсот лет назад профессии передавались веками внутри каст и цехов из поколения в поколение, сто лет назад были трудовые династии, ещё пятьдесят лет назад имело смысл слово «профессия», потому что она приобреталась на всю жизнь, то сейчас все мы по нескольку раз в жизни успеваем поменять профессии: побывать и наемными рабочими, и бизнесменами, часто и государственными служащими или военнослужащими, и свободными творческими личностями. Мы и брахманы, и кшатрии, и вайшья, и шудры. Все мы не идем определенным путем, а значит все мы - далиты.

W.: -- И вновь нет понимания сути каст, а лишь внешнее, по форме, восприятие.

Отпадение от коллектива, то есть то, что превращает человека в далита, есть разрыв и уничтожение любых социальных связей, и начинается он с обесценивания связей семейных и родовых. Далит - это принципиальный эгоист, ему никто не нужен.

W.: -- Честно говоря, в теме особенностей жизни неприкасаемых в Индии я не разбирался, а судить по отзывам снаружи смысла нет. Однако Матвейчев и про касты хрень какудю написал, и тут не вижу , откуда следует обесценивание семейных связей.
Тут ещё вокруг написано против разводов и абортов и всё такое, что вообще, похоже, из серии "я всегда об этом думаю". И вот:

Маркузе чуял новый класс и говорил о маргиналах, богеме, протестных студентах, проститутках и прочих «подонках общества». То есть далитах.

W.: -- Как-то странно, чтобы все проститутки относились к касте неприкасаемых. Как и богема с "протестными студентами".

Потом пришли Фуко, Делез и Деррида и заговорили о меньшинствах… не мира шудр надо бояться, а мира далитов, который гораздо страшней. Нам грозит другое. не то, что миром будет править «тайная ложа», а то, что будет править «явная лажа». Неуправляемый мир, без всяких пирамид власти, хаос первозданный, миллионы номадов, разрушающих все вертикальные структуры: йоги‑террористы, революционеры-трансгендеры, квест‑скулшутеры, акционисты‑самоубийцы, маньяки‑кибер‑панки, пассивные некрофилы, мигранты с отредактированным геномом, шоу‑бомжи, блогеры‑ патологоанатомы, копро‑дизайнеры, роботы‑гуру, чиновники‑технофобы, космонавты‑дауншифтеры и прочая, прочая, прочая. Это что‑то типа «бесклассового общества», о котором говорил Маркс, но от которого пришел в ужас даже Маркузе, увидев практики свободной коммуны в Западном Берлине…

W.: -- Вообще-то такой мир, сейчас пропихиваемый глобалистами как норма, ими же и управляется. Тайная ложа формирует явную лажу и использует в своих целях. И, обратите внимание, пропихивается мысль "лучше капитализма ничего нет".

Ceterum censeo Ucrainam esse delendam.

СССР, социализм