(no subject)
Для Заповедника сказок
Тема проекта - " День Восточных Сладостей"
Старый кувшин
В великом городе Куфе, да сохранит Аллах во всём блеске бирюзовые узоры его мечетей, на площади Аль-Харрадж, в том месте, куда в три часа пополудни падает тень от флагштока на башне эмирского дворца, зарыт самый обыкновенный кувшин.
И это знает любой житель города, начиная от бедного водоноса Мустафы и заканчивая самим солнцеликим эмиром, да пошлёт ему Аллах силы хотя бы по одному разу оприходовать свой обширный гарем.
Поэтому, когда приезжий начинает расспрашивать об этом кувшине, местные только пожимают плечами и переводят разговор на гораздо более интересные темы, наподобие снижения цен на финики или заключают пари, когда эмир сможет всё-таки сдуть пыльцу невинности со своей сто восемьдесят четвёртой жены, которая дожидается этого, между прочим, уже два года.
А приезжий очень быстро смекает, что тут дело нечисто, и кувшин этот не просто так, и даже не просто этак, и вообще очень непростой кувшин, да.
Абдурилла по кличке Кизяк был самым обычным вором, каких в любом городе великой Персии, словно блох на войлочной кошме. До славы знаменитого Багдадского вора ему было… ну как от Бухары до Исфахана. На верблюде. Дохлом.
То есть никак и никогда.
Но Абдурилла не желал этого понимать. И старался изо всех сил, и хотел прославиться (с его-то профессией? О глупый сын ослицы!), и однажды пытался влезть чуть ли не в сокровищницу халифа, и только неоправданная милость пророка позволила ему тогда избежать поимки и уютного сидения на отполированном предыдущими неудачниками кипарисовом колу.
Собственно и в Куфу он попал именно потому, что уносил ноги из Багдада со скоростью зайца, которому во сне показали плов с его личным участием в этом самом плове. Сейчас он, закинув руки за голову, лежал на ковре в караван-сарае и слушал разговоры местных ларёчников. И на свою беду, зацепился своим немытым ухом за слова: «тот самый зарытый тогдашним эмиром на площади кувшин…»
- А поведай страннику, почтенный Рахматулла, зачем у вас под землёй лежит какой-то кувшин? - самым скучающим тоном спрашивал Абдурилла.
- Ай-вай-вай, уважаемый, да шайтан с ним, с этим кувшином, пачиму спрашиваешь? Ты лучше скажи, почём сейчас в Багдаде хоросанские ковры, и не слышал ли ты…
- Не напомнишь ли, уважаемый Маджид-бей, когда в вашем прекрасном городе произошёл этот случай с зарытым кувшином? - небрежно, но при этом почтительно интересовался Абдурилла
- Дарагой, да что тебе дался этот кувшин, э? Давай я тебе лучше расскажу историю, как знаменитый Ходжа Нассреддин принимал у себя в гостях одного ростовщика, а потом…
Любой, кого спрашивал вор, только отмахивался и торопился перевести разговор на другую тему. «Врут, шакальи охвостья», - понимал Абдурилла. - «Все врут, и скрывают какую-то тайну. Вай-мэ, а если этот кувшин - волшебный?»
Может быть, жаркое солнце Персии стукнуло вору в голову, а может, он почувствовал, что держит в руках кончик повода невидимого верблюда тайны? Как бы то ни было, но Абдурилла всерьёз вознамерился завладеть древним кувшином.
«Вай-мэ, хорошо придумано - зарыть ценность на главной площади, - размышлял вор. - Днём не протолкнуться от торговцев и стражников, ночью - от нищих и… тоже стражников. Да и всё равно за одну ночь не дорыться. Но не будь я великий вор, если что-то не придумаю!»
Как я уже говорил, великим вором Абдурилла не был никогда. Но задумка его потрясала оригинальностью. Он решил сделать подкоп.
Этой же ночью он ограбил дом бывшего в отъезде богатого торговца шёлком. Воровской нюх привёл его к небольшому тайнику, так что у Абдуриллы появились деньги, которые он употребил на то, чтобы снять в аренду небольшой дом на краю площади. Кроме этого, он купил лопату, вёдра и, самое главное - хинскую магнитную иглу, которая показывает направление. Тщательнейшим образом измерил шагами расстояние от падающей тени флагштока до дверей своего дома, закупил еды и запер ворота.
Абдурилла работал как каторжный, яростно копая, а потом выволакивая землю из подкопа и сваливая кучей на заднем дворе. Он спал по четыре часа в сутки. Почему-то ему стало казаться, что он может опоздать, и городские власти решат выкопать древний кувшин с минуты на минуту. Глаза его сверкали лихорадочным блеском, выделяясь на грязном лице двумя сумасшедшими факелами. Кувшин Абдурилла видел каждую ночь во сне, и неистово копал, а потом во сне снова копал, торопясь изо всех сил. То ему чудилось, что вожделенный кувшин доверху наполнен крупными алмазами. То ему мерещился обитающий в кувшине послушный джинн, выполняющий все его повеления. То несколько прекрасных пери водили вокруг него хоровод, и у каждой был в руках кувшин.
Наконец, нужное число шагов было выкопано, магнитная игла всячески подтверждала правильность направления, но вожделённого клада не было.
Абдурилла аккуратно начал расширять подкоп во все стороны. Вверх в том числе. И вот здесь до сей поры покровительствующий ему пророк печально покачал головой и демонстративно отвернулся в сторону.
В этот момент через площадь шёл куфский кади.
А вы видели нашего кади? Вкратце его можно описать так: если обычного купца могут нести в паланкине четверо рабов, то для нашего кади требуется шестнадцать. И ещё столько же, чтобы через полчаса сменить предыдущую обессиленную группу.
Судит он, разумеется так, как и полается городскому судье. Кто больше заплатит, тот и агнец. Ни от какой мзды не отказывается. В Куфе его не сильно уважают. Но для нашей сказки всё это не имеет никакого значения, а имеет значение только то, что когда наш кади пытается идти пешком, под ним трескается и ощутимо прогибается даже зачерствевший до состояния камня старый такыр на окраине Куфы, там, где начинается пустыня.
Абдурилла копал в стороны и вверх, утаптывал землю и копал снова. В какой-то момент лопата стукнула в твёрдое.
- Ва-аллах! - взвизгнул Абдурилла, и трясущимися руками вырвав из земли долгожданную находку, прижал кувшин к сердцу.
Кади сделал по площади ещё короткий шажок.
И ухнул вниз.
С одной стороны, вору невероятно повезло, что кади не раздавил его, как жука. С другой - сами понимаете…
Абдурилла завизжал и бросился бежать по тоннелю, не выпуская кувшина из рук.
- Стража! - рявкнул разъярённый кади. - Догнать!
Стражники посыпались в яму как зёрна ячменя, причём прыгали они на голову кади, чем не улучшили его настроения. Разумеется, юркого как таракан Абдуриллу они не догнали. Но тот, к своему несчастью, одурев от погони, выскочил на площадь.
Вид бегущего грязного донельзя оборванца привлёк внимание оставшейся на площади стражи и его мгновенно повязали.
Кувшин Абдурилла из рук не выпустил.
- Это что такое? - орал вытащенный на верёвках кади, устроивший правый и скорый суд прямо на площади. - Ты под кого тут копаешь? Во дворец хотел пробраться? Кто таков? Покушение на пресветлого эмира готовил? Молчать! Отвечать! Нет, всё-таки молчать! В зиндан! До выяснения! А после выяснения тем более в зиндан! Десять лет!
Абдурилла тупо молчал, не совсем понимая, как это всё вышло. Так было хорошо, и вдруг на голову падает городской судья…
- Пятнадцать лет! - орал взбешенный кади.
- Кувшин отнять не можем, - пожаловался начальник стражи. - Вцепился так, что проще пальцы отрубить.
- Да пусть с ним и сидит, - раздражённо махнул рукой кади.
Абдурилла поднял голову вверх и посмотрел на маленький кружочек неба, закрытый решёткой. Вот так. Из зиндана без сообщников не выбраться. Может, всё-таки в волшебном кувшине живёт могучий джинн?
Он решительно потёр рукавом бронзовый бок древней посудины.
Сзади кашлянули. Вор резко развернулся. На соломе сидела крыса и с любопытством смотрела на него маленькими умными глазками.
- Сидишь? - весело поинтересовалась крыса. - Челюсть подбери и можешь на этот вопрос не отвечать. Сама вижу, что сидишь. Это я так, разговор завязать.
Несчастный Абдурилла понял, что чудеса всё-таки есть, и не иначе, связано это с волшебным кувшином, и вообще, имеется надежда выбраться…
- Ты слуга кувшина? - хрипло спросил он.
- Ещё чего, - хмыкнула крыса. - Не дождётесь. Кстати, с чего тебе этот несчастный антикварный утиль понадобился?
- Он же древний, да?
- Ну, лет триста. И что? - удивилась крыса.
- Почему он был закопан? - жадно спросил Абдурилла. - Не просто так же?
- Дурацкая история, честно сказать, - охотно отозвалась крыса.
- Но ты её знаешь?
- Знаю, конечно. Да любой в городе знает.
- Открой мне эту тайну!!!
- Да какая, к шайтану, тайна? Триста лет назад тогдашний эмир собрал народ на площади и начал рассказывать о необходимости нового замечательного налога.
- И?
- И в эмира из толпы чем-то запустили. Конкретно - вот этим самым кувшином. И по голове попали.
- И что?
- Да ничего. Повредился эмир слегка головой, воспылал ненавистью и на полном серьёзе объявил кувшин государственным преступником. Официальный приговор составил и велел закопать этот кувшин на площади. И потом ежедневно ходил на это место плевать. И всему городу велел. Псих, говорю же тебе.
- А потом?
- А потом помер, а новый эмир, естественно, прекратил эту традицию. Всю площадь, говорит, заплевали, гнусные потомки шакала.
- И никто не пытался его откопать? - потрясённо спросил Абдурилла, до конца не веря дурацкой обыденности объяснения и до боли в пальцах стискивая бесполезный кувшин.
- А за каким шайтаном он кому нужен? - удивилась крыса. - Откапывать ещё, выдумаешь тоже! Проще новый купить.
Абдурилла сумасшедшим взглядом посмотрел по сторонам, равнодушно выронил кувшин и начал копать утрамбованную до плотности камня землю. Руками.
Тема проекта - " День Восточных Сладостей"
Старый кувшин
В великом городе Куфе, да сохранит Аллах во всём блеске бирюзовые узоры его мечетей, на площади Аль-Харрадж, в том месте, куда в три часа пополудни падает тень от флагштока на башне эмирского дворца, зарыт самый обыкновенный кувшин.
И это знает любой житель города, начиная от бедного водоноса Мустафы и заканчивая самим солнцеликим эмиром, да пошлёт ему Аллах силы хотя бы по одному разу оприходовать свой обширный гарем.
Поэтому, когда приезжий начинает расспрашивать об этом кувшине, местные только пожимают плечами и переводят разговор на гораздо более интересные темы, наподобие снижения цен на финики или заключают пари, когда эмир сможет всё-таки сдуть пыльцу невинности со своей сто восемьдесят четвёртой жены, которая дожидается этого, между прочим, уже два года.
А приезжий очень быстро смекает, что тут дело нечисто, и кувшин этот не просто так, и даже не просто этак, и вообще очень непростой кувшин, да.
Абдурилла по кличке Кизяк был самым обычным вором, каких в любом городе великой Персии, словно блох на войлочной кошме. До славы знаменитого Багдадского вора ему было… ну как от Бухары до Исфахана. На верблюде. Дохлом.
То есть никак и никогда.
Но Абдурилла не желал этого понимать. И старался изо всех сил, и хотел прославиться (с его-то профессией? О глупый сын ослицы!), и однажды пытался влезть чуть ли не в сокровищницу халифа, и только неоправданная милость пророка позволила ему тогда избежать поимки и уютного сидения на отполированном предыдущими неудачниками кипарисовом колу.
Собственно и в Куфу он попал именно потому, что уносил ноги из Багдада со скоростью зайца, которому во сне показали плов с его личным участием в этом самом плове. Сейчас он, закинув руки за голову, лежал на ковре в караван-сарае и слушал разговоры местных ларёчников. И на свою беду, зацепился своим немытым ухом за слова: «тот самый зарытый тогдашним эмиром на площади кувшин…»
- А поведай страннику, почтенный Рахматулла, зачем у вас под землёй лежит какой-то кувшин? - самым скучающим тоном спрашивал Абдурилла.
- Ай-вай-вай, уважаемый, да шайтан с ним, с этим кувшином, пачиму спрашиваешь? Ты лучше скажи, почём сейчас в Багдаде хоросанские ковры, и не слышал ли ты…
- Не напомнишь ли, уважаемый Маджид-бей, когда в вашем прекрасном городе произошёл этот случай с зарытым кувшином? - небрежно, но при этом почтительно интересовался Абдурилла
- Дарагой, да что тебе дался этот кувшин, э? Давай я тебе лучше расскажу историю, как знаменитый Ходжа Нассреддин принимал у себя в гостях одного ростовщика, а потом…
Любой, кого спрашивал вор, только отмахивался и торопился перевести разговор на другую тему. «Врут, шакальи охвостья», - понимал Абдурилла. - «Все врут, и скрывают какую-то тайну. Вай-мэ, а если этот кувшин - волшебный?»
Может быть, жаркое солнце Персии стукнуло вору в голову, а может, он почувствовал, что держит в руках кончик повода невидимого верблюда тайны? Как бы то ни было, но Абдурилла всерьёз вознамерился завладеть древним кувшином.
«Вай-мэ, хорошо придумано - зарыть ценность на главной площади, - размышлял вор. - Днём не протолкнуться от торговцев и стражников, ночью - от нищих и… тоже стражников. Да и всё равно за одну ночь не дорыться. Но не будь я великий вор, если что-то не придумаю!»
Как я уже говорил, великим вором Абдурилла не был никогда. Но задумка его потрясала оригинальностью. Он решил сделать подкоп.
Этой же ночью он ограбил дом бывшего в отъезде богатого торговца шёлком. Воровской нюх привёл его к небольшому тайнику, так что у Абдуриллы появились деньги, которые он употребил на то, чтобы снять в аренду небольшой дом на краю площади. Кроме этого, он купил лопату, вёдра и, самое главное - хинскую магнитную иглу, которая показывает направление. Тщательнейшим образом измерил шагами расстояние от падающей тени флагштока до дверей своего дома, закупил еды и запер ворота.
Абдурилла работал как каторжный, яростно копая, а потом выволакивая землю из подкопа и сваливая кучей на заднем дворе. Он спал по четыре часа в сутки. Почему-то ему стало казаться, что он может опоздать, и городские власти решат выкопать древний кувшин с минуты на минуту. Глаза его сверкали лихорадочным блеском, выделяясь на грязном лице двумя сумасшедшими факелами. Кувшин Абдурилла видел каждую ночь во сне, и неистово копал, а потом во сне снова копал, торопясь изо всех сил. То ему чудилось, что вожделенный кувшин доверху наполнен крупными алмазами. То ему мерещился обитающий в кувшине послушный джинн, выполняющий все его повеления. То несколько прекрасных пери водили вокруг него хоровод, и у каждой был в руках кувшин.
Наконец, нужное число шагов было выкопано, магнитная игла всячески подтверждала правильность направления, но вожделённого клада не было.
Абдурилла аккуратно начал расширять подкоп во все стороны. Вверх в том числе. И вот здесь до сей поры покровительствующий ему пророк печально покачал головой и демонстративно отвернулся в сторону.
В этот момент через площадь шёл куфский кади.
А вы видели нашего кади? Вкратце его можно описать так: если обычного купца могут нести в паланкине четверо рабов, то для нашего кади требуется шестнадцать. И ещё столько же, чтобы через полчаса сменить предыдущую обессиленную группу.
Судит он, разумеется так, как и полается городскому судье. Кто больше заплатит, тот и агнец. Ни от какой мзды не отказывается. В Куфе его не сильно уважают. Но для нашей сказки всё это не имеет никакого значения, а имеет значение только то, что когда наш кади пытается идти пешком, под ним трескается и ощутимо прогибается даже зачерствевший до состояния камня старый такыр на окраине Куфы, там, где начинается пустыня.
Абдурилла копал в стороны и вверх, утаптывал землю и копал снова. В какой-то момент лопата стукнула в твёрдое.
- Ва-аллах! - взвизгнул Абдурилла, и трясущимися руками вырвав из земли долгожданную находку, прижал кувшин к сердцу.
Кади сделал по площади ещё короткий шажок.
И ухнул вниз.
С одной стороны, вору невероятно повезло, что кади не раздавил его, как жука. С другой - сами понимаете…
Абдурилла завизжал и бросился бежать по тоннелю, не выпуская кувшина из рук.
- Стража! - рявкнул разъярённый кади. - Догнать!
Стражники посыпались в яму как зёрна ячменя, причём прыгали они на голову кади, чем не улучшили его настроения. Разумеется, юркого как таракан Абдуриллу они не догнали. Но тот, к своему несчастью, одурев от погони, выскочил на площадь.
Вид бегущего грязного донельзя оборванца привлёк внимание оставшейся на площади стражи и его мгновенно повязали.
Кувшин Абдурилла из рук не выпустил.
- Это что такое? - орал вытащенный на верёвках кади, устроивший правый и скорый суд прямо на площади. - Ты под кого тут копаешь? Во дворец хотел пробраться? Кто таков? Покушение на пресветлого эмира готовил? Молчать! Отвечать! Нет, всё-таки молчать! В зиндан! До выяснения! А после выяснения тем более в зиндан! Десять лет!
Абдурилла тупо молчал, не совсем понимая, как это всё вышло. Так было хорошо, и вдруг на голову падает городской судья…
- Пятнадцать лет! - орал взбешенный кади.
- Кувшин отнять не можем, - пожаловался начальник стражи. - Вцепился так, что проще пальцы отрубить.
- Да пусть с ним и сидит, - раздражённо махнул рукой кади.
Абдурилла поднял голову вверх и посмотрел на маленький кружочек неба, закрытый решёткой. Вот так. Из зиндана без сообщников не выбраться. Может, всё-таки в волшебном кувшине живёт могучий джинн?
Он решительно потёр рукавом бронзовый бок древней посудины.
Сзади кашлянули. Вор резко развернулся. На соломе сидела крыса и с любопытством смотрела на него маленькими умными глазками.
- Сидишь? - весело поинтересовалась крыса. - Челюсть подбери и можешь на этот вопрос не отвечать. Сама вижу, что сидишь. Это я так, разговор завязать.
Несчастный Абдурилла понял, что чудеса всё-таки есть, и не иначе, связано это с волшебным кувшином, и вообще, имеется надежда выбраться…
- Ты слуга кувшина? - хрипло спросил он.
- Ещё чего, - хмыкнула крыса. - Не дождётесь. Кстати, с чего тебе этот несчастный антикварный утиль понадобился?
- Он же древний, да?
- Ну, лет триста. И что? - удивилась крыса.
- Почему он был закопан? - жадно спросил Абдурилла. - Не просто так же?
- Дурацкая история, честно сказать, - охотно отозвалась крыса.
- Но ты её знаешь?
- Знаю, конечно. Да любой в городе знает.
- Открой мне эту тайну!!!
- Да какая, к шайтану, тайна? Триста лет назад тогдашний эмир собрал народ на площади и начал рассказывать о необходимости нового замечательного налога.
- И?
- И в эмира из толпы чем-то запустили. Конкретно - вот этим самым кувшином. И по голове попали.
- И что?
- Да ничего. Повредился эмир слегка головой, воспылал ненавистью и на полном серьёзе объявил кувшин государственным преступником. Официальный приговор составил и велел закопать этот кувшин на площади. И потом ежедневно ходил на это место плевать. И всему городу велел. Псих, говорю же тебе.
- А потом?
- А потом помер, а новый эмир, естественно, прекратил эту традицию. Всю площадь, говорит, заплевали, гнусные потомки шакала.
- И никто не пытался его откопать? - потрясённо спросил Абдурилла, до конца не веря дурацкой обыденности объяснения и до боли в пальцах стискивая бесполезный кувшин.
- А за каким шайтаном он кому нужен? - удивилась крыса. - Откапывать ещё, выдумаешь тоже! Проще новый купить.
Абдурилла сумасшедшим взглядом посмотрел по сторонам, равнодушно выронил кувшин и начал копать утрамбованную до плотности камня землю. Руками.