Командиры Красной армии - 9
СОДЕРЖАНИЕ
Начало
Предыдущая страница
Существует мнение, что из двух аспектов очищения командных кадров - чистка политически неблагонадежных и неквалифицированных - преобладал первый. Между тем это достаточно спорный вопрос. К 1924-му году чистка комсостава от политически неблагонадежных практически завершена, как видно, она, в той или иной степени задев все категории, в большей части коснулась бывших белых офицеров, что было на тот момент вполне оправдано. Как уже показывалось выше, она в гораздо меньшей степени, чем это часто представляется сейчас, коснулась бывших кадровых офицеров, изначально служивших в Красной армии. Более того, можно с уверенностью заявить, что именно кадровые офицеры, составлявшие костяк высшего комсостава, заложили основы будущей Красной армии. Однако дефицит последних заставил пойти по пути повышения квалификации краскомов и бывших офицеров военного времени. Именно вопрос повышения общего профессионального уровня командного состава стал главной кадровой проблемой после 1924 года.
О том, что этому вопросу уделялось большее внимание, чем даже вопросу социального состава, свидетельствуют следующие цифры. После прекращения масштабных послевоенных сокращений и окончательного определения численного состава армии и ее организационного устройства в 1924 году комсостав РККА пережил еще несколько чисток, первая из которых произошло практически сразу же - в 1924-м году. Тогда проверку прошло 50 тыс. командиров, уволено было 7 447 человек (15% к числу проверенных), вместе с ВУЗами и флотом число уволенных достигло 10 тыс. человек. Демобилизация проходила «по трем основным признакам: 1) политически неблагонадежный элемент и бывшие белые офицеры, 2) технически неподготовленные и не представляющие особой ценности для армии, 3) перешедшие возрастные предельные сроки». Соответственно уволенные 10 тыс. командиров по данным признакам делились следующим образом: 1-й признак - 9%, 2-й признак - 50%, 3-й признак - 41%. Таким образом - по политическим причинам в 1924 году было уволено из армии и флота около 900 командиров{1} (значительно меньше, чем по любой другой категории), в то время как основная масса - это именно уволенные по причине отсутствия достаточного военного образования. Впрочем, значительная часть кадровых офицеров по всей видимости попала под увольнение по 3-му признаку. Уже тогда считалось, что все те, кто остался в армии - это проверенные специалисты, доказавшие свою преданность Советской власти, не отличающиеся по политической благонадежности от краскомов, в связи с чем 30 июля 1924 года был издан приказ РВС СССР №989 о присвоении всему командному составу РККА единого звания «командир Рабоче-Крестьянской Красной Армии».
Вообще, что касается службы белых офицеров в Красной армии и отношения к ним руководства РККА, то необходимо отметить отсутствие идеологической зашоренности, а также прагматичный подход армейского руководства к бывшим белым офицерам. Делая выбор в ходе сокращения армии в пользу таких же по своему опыту и образованию офицеров, но служивших изначально именно в Красной армии и соответственно изначально же более лояльных советской власти, военное руководство понимало их ценность как комсостава запаса и понимая, что в основной своей массе эти люди уже не являлись противниками советской власти, прилагало усилия к нормализации их существования в гражданской жизни: «Существующая безработица и предубежденное отношение к ним со стороны наркоматов и других советских организаций, подозревающих их в политической неблагонадежности, что не обосновано и по существу неверно, приводит к отказам в службе. В частности, большинство лиц 1 категории (бывшие белые) отнюдь не могут считаться белыми в настоящем значении этого слова. Все они служили лояльно, но дальнейшее их оставление в армии, особенно в связи с переходом к единоначалию, просто нецелесообразно. По имеющимся сведениям, большинство демобилизованных влачит жалкое существование…» По мнению Фрунзе, многие из уволенных, пробывшие в армии «по несколько лет» и имеющие опыт гражданской войны, являлись «резервом на случай войны». В связи с этим он полагал, что забота о материальном положении уволенных из армии должна стать предметом внимания не только военных, но и гражданских органов. Считая, что «надлежащее разрешение этого вопроса выходит за пределы Военведа и имеет большое политическое значение», Фрунзе от имени РВС СССР просил ЦК дать «директиву по партийной линии». Вопрос был снова Фрунзе на заседании РВС 22.12.1924 года, для решения вопроса была даже создана специальная комиссия СНК СССР. При этом внимание к проблемам бывших белых офицеров со стороны армейского руководства было постоянным: когда в конце 1926 года инструкцией по выборы в советы значительная группа комсостава запаса - бывшие белые, не служившие в Красной Армии, была лишена участия в выборах - то в январе 1927 года Н.В.Куйбышев написал про лишение последних избирательных прав, что необходимо «дополнить инструкцию по перевыборам в советы указанием, что избирательных прав лишаются только бывшие белые, не снятые с особого учета ОГПУ, считая что лица снятые с него и включенные в ресурсы запаса, уже достаточно профильтрованы и как источник будущего пополнения армии должны пользоваться всеми правами граждан Союза»{2}.
При этом и после упоминавшейся выше чистки 1924 года многие белые офицеры и офицеры национальных армий остались служить в Красной армии. Наиболее широко известные из них - это генерал-майор Я.А.Слащов (в старой армии полковник), бывший штабс-капитан Василенко М.И., окончивший ускоренные курсы АГШ (в РККА дослужился до звания комкора, с 1935 года зам. командующего УрВО), будущие маршалы Говоров и Баграмян (в армии Армянской республики) и генерал-лейтенант Шапкин (в белой армии сотник, отслужил в деникинских войсках с 1918 по 1920-й год). В армии Армянской республики служил и один из старейших танкистов РККА (в мехвойсках с 1925 года), кадровый офицер-артиллерист старой армии, учившийся в АГШ во время Первой мировой войны, бывший штабс-капитан, а в Красной армии генерал-лейтенант Тамручи. В белой армии в течение 3 месяцев 1919 года служил и бывший капитан, учившийся в АГШ, и будущий генерал-майор советской армии А.Я. Яновский, в 1922 году за отличия в боях гражданской войны награжденный орденом Красного знамени (впрочем, добровольность его службы в Белой армии сомнительна{3}). Кавтарадзе в своей книге приводит примеры и других бывших белых офицеров, награжденных в ходе гражданской войны орденами Красного знамени - это полковник Оренбургской белоказачьей армии Ф.А.Богданов, упоминавшийся выше Т.Т. Шапкин и военный летчик капитан А.Ю. Арватов, служивший в Галицийской армии, двое последних были награждены этим орденом дважды. У Колчака до 1920 года служил начальник ВВС Запфронта в начале 20-х годов бывший штабс-капитан и летчик-наблюдатель С.Я. Корф (1891-1970), также кавалер ордена Красного Знамени, как и военлет Муратов, получивший орден Красного Знамени за командование авиацией в ходе подавления Тамбовского восстания. В деникинской авиации служил известный летчик-испытатель и один из основоположников советского планеризма корнет Арцеулов (согласно информации «Мартиролога офицеров армейской кавалерии» С.В. Волкова, в советской армии генерал-майор). Вообще, в советской авиации доля бывших белых военлетов к концу гражданской войны была весьма велика, особенно успели себя проявить колчаковские авиаторы - при этом значительной она оставалась и много позже{4}. К 01.01.1925 в РККА осталось 397 бывших белых офицеров, при этом в Красной армии из их числа старались оставлять только наиболее ценный элемент, как правило, речь шла о технических специалистах (авиаторы, инженеры, артиллеристы) и офицерах с высшим образованием{5}.
Естественно у руководства страны было стремление «улучшить» социальное происхождение комсостава за счет классово близких командиров, однако в 20-е годы делалось это не в ущерб его профессиональному уровню и не путем чисток. В первую очередь это делалось за счет стремления увеличить долю пролетариата среди поступающих в ВУЗы, что делалось разными путями. Одним из вариантов были специальные разнарядки на вербовку добровольцев, в первую очередь среди рабочей молодежи{6}. В связи с отсутствием у представителей последней желания служить в армии (этому было множество причин, в первую очередь тяжелое материальное положение комсостава - о чем чуть ниже) также было введено ограничение на прием классово чуждых элементов в военные училища. Однако последнее ограничение зачастую просто не работало - в Минаков в своей книге «Сталин и заговор генералов» цитирует следующее высказывание, свидетельствующее о том, как в 1926-27 гг. «особо опасное положение создается в Красной Армии. Командный состав ее … в значительной степени сформирован из старых офицеров и кулацких элементов крестьянства. Ограничение участия в армии нетрудовых элементов все более отменяется»{7}. В итоге социальная структура на протяжении двадцатых годов менялась достаточно низкими темпами:
Год
Рабочие
Крестьяне
Прочие
1923
13,6%
52,7%
33,7%
1924
16,0%
50,2%
33,8%
1925
14,4%
57,7%
27,9%
1926
16,0%
57,2%
26,6%
1927
24,0%
51,5%
24,5%
В данной таблице необходимо выделить несколько моментов. Во-первых - рост удельного веса командиров рабочего происхождения в 1924 году - с 13,6% до 16% - отметим, что он произошел за счет снижения доли крестьянства. Это как раз первый год, отмеченный описанными выше серьезными сокращениями. Во-вторых - следующее серьезное изменение в 1925 году - резкое сокращение доли прочих (и некоторое - рабочих) при сильном увеличении доли крестьянства. Казалось бы вот оно - социальный подход и чистки. Но на самом деле - о чем неоднократно упоминают документы - это снижение чисто статистическое - в этом году в командный состав были перечислены несколько тысяч административных должностей, ранее там не учитывавшихся{8}. Далее - третье - сильный рост доли «пролетарских» командиров в 1927 году при снижении - в первую очередь - крестьянских, а также прочих. Это также связано с очередной (второй по счету) чисткой, происходившей в конце 1926 года, когда было уволено 9000 человек.
Можно ли конкретно в данном случае говорить повышении доли комсостава пролетарского происхождения именно как следствии чистки? Если обратиться к документам, то они отмечают пусть и «определенно выраженный», но «постепенный» рост прослойки командиров рабочего происхождения, при этом относят его «целиком … за счет выпуска из наших военных школ классово подобранного комсостава». Как уже говорилось выше, речь идет а именно о целенаправленной вербовке рабочих в ВУЗы, за счет чего происходит постепенное увеличение доли краскомов рабочего происхождения. Что касается причин и последствий чистки 26-го года - то в документах освещены и эти, интересующие нас вопросы:
«Социальное происхождение
По социальному происхождению единства отбора в различных округах не наблюдается. В то время как в ККА и БВО процент уволенных рабочих несколько ниже процента рабочих среди всего комадмсостава этих округов, в остальных округах наоборот, процент уволенных рабочих значительно превышает соответствующий процент среди всего комадмсостава. В итоге по 6 округам мы имеем, что при наличии на 1 июня 1926 года 14,9% рабочих в общей массе комадмсостава, среди уволенных этот процент достигает 19,0%». Справедливости ради стоит отметить, что по категории «прочие» соотношение было еще более неблагоприятное - 25,9% против 40,8%. Однако следующий пункт касается как раз уровня профессиональной подготовки:
«Военное образование
Данный признак, являясь одним из главнейших при отборе увольняемого комадмсостава происходит главным образом за счет лиц без военного образования и с недостаточным военным образованием и при наличии тех и других к 1 июня 1926 г. 45,9% среди уволенных процент их достигает 76,9%. Правда, среди уволенных мы имеем также и лиц с достаточным военным образованием в РККА, но число их незначительно - 8,7. Этого трудно было избежать, поскольку увольнения производились также и по независящим от командования причинам, как то: по суду, по болезни и т.д.»
Подробно основные подходы в отношении к различным группам комсостава РККА описаны в «Обзоре ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг. »{9}:
«Группа командиров, имеющих законченное военное образование в старой армии (академии и военные училища мирного времени) хотя и убывает в своей численности, но медленно и в силу лишь естественной убыли, так как это в большинстве своем опытные специалисты, служащие в Красной Армии сплошь и рядом с первых месяцев ее существования.
Несколько более быстрый темп уменьшения дает группа бывших офицеров военного времени. Уменьшение ее идет не только в силу естественной убыли, но также и за счет переобучения в ВУЗах Красной Армии. По статистическим данным на 1927 год 47,9% из их числа окончили ВУЗы в РККА (Академии, КУВНС и курсы усовершенствования).
Группа комсостава без всякого военного образования состоит в большей своей части из лиц, выдвинутых Гражданской войной и приобретших за годы войны и в процессе дальнейшей мирной работы большой служебный опыт и знания, усовершенствованные самообразованием. Ценность этой группы подтверждает факт крайне медленного уменьшения вплоть до 1926 года, и лишь в результате реорганизации осенью 1926 года, когда установка отчасти делалась на отсев именно этой группы, она сразу уменьшилась с 12 до 7 процентов».
Таким образом, если касательно причин убыли кадровых офицеров речь идет только о естественной убыли, в отношении офицеров военного времени о естественной убыли, а также об их переобучении в ВУЗах РККА, то хотя еще в начале года в отношении лиц без военного образования, выдвинутых в годы гражданской войны говорилось, что «нельзя согласится на поголовное увольнение всех командиров, не имеющих соответствующей подготовки»{10} в связи с наличием среди них участников гражданской войны, тем не менее, в ходе чистки 1926 года делалась прямая установка на отсев именно этой группы. В 1926 году из армии убрали откровенно слабых, тех, кто несмотря ни на что, так и не смог за эти годы повысить свой образовательный уровень.
В принципе, описанная выше картина подтверждается и другой таблицей из данного обзора, с цифрами по службе комсостава в старой армии. Доля служивших в ней на разных должностях (от рядовых до генералов) среди командиров РККА сократилась с 1924 по 1927 год с 60 до 40%. Однако за счет чего произошло такое снижение? По генералам, штаб- и обер-офицерам - сильное снижение произошло в 25-м году - с 30,4% до 24,4% - то есть как раз в том году, когда в комсоставе стали учитываться административные должности. Далее доля снижается в среднем на 2-2,5% в год. Примерно настолько же в это время ежегодно вырастает доля командиров рабочего происхождения. Как указывают документы - за счет новых выпусков из военных училищ, то есть вполне естественный процент обновления комсостава.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
{1} Впрочем, далеко не все из этих 900 человек были бывшими белыми офицерами, поскольку основная масса белых офицеров была сокращена еще до начала 1924 года - на 1.01.1924 их оставалось в армии 837 человек (Из Отчета о работе Управления РККА от 21 апреля 1924 года, «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн.1, стр. 144).
{2} При этом Сборник.+ Левичев сборник кн 1 стр. 507
{3} А.Я. Яновский (1890-1982), кадровый капитан старой армии, боевой офицер, окончивший ускоренный курс Академии Генштаба в 1917 году, наряду с военным образованием получивший и неплохое гражданское (Киевские курсы иностранных языков и 2 курса Киевского коммерческого института) - сотрудничество с большевиками начал с формирования отрядов для отражения германского наступления под Псковом в 1918 году, там же и вступил в РККА В дальнейшем активно служил в Красной армии, но тяжело заболел и в сентябре 1919 в Курске попал в плен к белым. Там он находился под следствием за службу у красных, но был освобожден по ходатайству известных еще с первой мировой войны белогвардейских офицеров и принят на службу во ВСЮР. Будучи направлен в командировку в Курск, из нее не вернулся и в декабре 1919 года после занятия Курска красными войсками прибыл в штаб 9-й армии. В его личном деле имеются свидетельства о добровольности службы у белых в период с 20 сентября по 11 декабря 1919 года, однако его активная служба в Красной армии как до, так и после этого эпизода ставит под сомнение искренность перехода к белым. За отличия в боях гражданской войны в 1922 году он был награжден Орденом Красного знамени.
{4} Так, М. Хайрулин и В.Кондратьев в своей работе «Авиация гражданской войны», недавно переизданной под названием «Военлеты погибшей империи», приводят следующие данные: к июлю в советской авиации всего служило 383 летчика и 197 летнабов - или 583 человека. С начала 1920 года белые летчики стали массово появляться в советских авиаотрядах - после разгрома Колчака в РККА перешло 57 летчиков, а после разгрома Деникина еще 40, то есть всего около ста. Даже если принять, что бывшие белые авиаторы насчитывали не только летчиков, но и летнабов, то и в этом случае получается, что каждый шестой военлет попал в Красный воздушный флот из белой авиации. Концентрация участников белого движения среди военлетов была настолько высокой, что проявлялась и значительно позднее, в конце 30-х годов: в Докладе Управления по командно-начальствующему составу РККА «О состоянии кадров и о задачах по подготовке кадров» от 20 ноября 1937 года в таблице, посвященной «фактам засоренности слушательского состава академий» отмечалось, что из 73 слушателей Военно-воздушной академии 22 служили в белой армии или находились в плену, то есть 30%. Даже с учетом того, что в данной категории смешались и участники белого движения и пленные, цифры большие, особенно в сравнении с другими академиями (Академия им. Фрунзе 4 из 179, Инженерная - 6 из 190, Электротехничская 2 из 55, Транспортная - 11 из 243, медицинская - 2 из 255 и Артиллерийская - 2 из 170)
{5} В 20-х гг. в РККА в разное время служили следующие бывшие белогвардейцы и офицеры национальных армий, как правило кадровые военные с высшим военным образованием, полученным в старой армии: Артамонов Николай Николаевич (АГШ, генерал-майор старой армии, служил в армии Колчака); Ахвердов (Ахвердян) Иван Васильевич (АГШ, ген-майор старой армии, с 05.1918 военный министр Армении, ген-лейтенант армянской армии (1919), служил в РККА после возвращения из эмиграции); Базаревский Александр Халильевич (АГШ, полковник старой армии, служил на различных штабных должностях в армиях адм. Колчака); Батрук Александр Иванович (АГШ, капитан старой армии, в 1918 в гетманской армии и с 1919 во ВСЮР); Беловский Алексей Петрович (АГШ, полковник старой армии, служил у Колчака); Бойко Андрей Миронович (АГШ, в 1919 служил в Кубанской армии ВСЮР); Высоцкий Иван Витольдович (АГШ, капитан старой армии, служил в различных белых армиях); Гамченко Евгений Спиридонович (АГШ, ген-майор старой армии, служил в армии УНР, в РККА служил после возвращения из эмиграции); Грузинский Илья Григорьевич (АГШ, ген-майор старой армии, служил в белых войсках Вост. Фронта); Жолтиков Александр Семенович (АГШ, генерал-майор старой армии, служил у Колчака); Какурин Николай Евгеньевич (АГШ, полковник старой армии, служил в Украинской Галицийской армии); Кедрин Владимир Иванович (АГШ, генерал-майор старой армии, служил у Колчака); Коханов Николай Васильевич (Николаевская инженерная академия, ординарный профессор Академии Генерального штаба и экстраординарный профессор Николаевской инженерной академии, полковник старой армии, служил у Колчака); Кутателадзе Георгий Николаевич (окончил академические курсы Генштаба, капитан старой армии, некоторое время в Грузии служил в национальной армии); Лазарев Борис Петрович (АГШ, полковник старой армии, в Добровольческой армии ген-майор, вернулся вместе с генералом Слащевым в СССР); Леонов Гавриил Васильевич (АГШ, подполковник старой армии, у Колчака генерал-майор); Лигнау Александр Георгиевич (АГШ, ген-майор старой армии, служил в гетманской армии и у Колчака); Мехмандаров Самед Бек Садык Бек (Ген-лейтенант старой армии, занимал пост военного министра Азербайджанской республики); Мильковский Александр Степанович (полковник старой армии, участник белого движения, вернулся в Советскую Россию с Я.А. Слащевым); Морозов Николай Аполлонович (АГШ, полковник старой армии, служил во ВСЮР); Моторный Владимир Иванович (АГШ, подполковник старой армии, участник белого движения); Мясников Василий Емельянович (АГШ, генерал-майор старой армии, служил у Колчака); Нацвалов Антон Романович (АГШ, полковник старой армии, служил в грузинской армии); Оберюхтин Виктор Иванович (АГШ, капитан старой армии, в армии Колчака полковник и генерал-майор); Павлов Никифор Дамианович - (АГШ, ген-майор старой армии, служил у Колчака); Плазовский Роман Антонович (Окончил Михайловскую артиллерийскую академию, полковник старой армии, служил у Колчака); Попов Виктор Лукич (АГШ, полковник (?)старой армии, участник белого движения); Попов Владимир Васильевич (АГШ, капитан старой армии, во ВСЮР полковник); Де-Роберти Николай Александрович (АГШ, подполковник старой армии, служил в Добровольческой армии и ВСЮР); Секретев Александр Степанович (бывший генерал-майор, участник белого движения); Свиньин Владимир Алексеевич (окончил Николаевскую инженерную академию, полковник старой армии, в армии Колчака генерал-майор); Сокира-Яхонтов Виктор Николаевич (АГШ, генерал-майор старой армии, служил в армии УНР); Соколов Василий Николаевич (АГШ, подполковник старой армии, служил в армии адмирала Колчака); Стааль Герман Фердинандович (АГШ, ген-майор старой армии, в 1918 служил в армии гетмана Скоропадского); Шильдбах Константин Константинович (АГШ. ген-майор старой армии, в 1918 служил в армии гетмана Скоропадского, позднее состоял на учете в Добровольческой армии); Шихлинский Али-Ага Исмаил-Ага-Оглы (Генерал-лейтенант старой армии, занимал в мусаватистском правительстве пост помощника военного министра, произведен в генералы от артиллерии Азербайджанской армии); Энглер Николай Владимирович (АГШ, ротмистр (у Кавтарадзе - капитан) старой армии, участник белого движения). Интересна, хотя наверное лежит за рамками данной работы, судьба подполковника генерального штаба старой армии - Эдуарда Яновича Рютелля: участник Сибирского ледяного похода, он в 1923 из Харбина переехал в Эстонию и в чине полковника служил в эстонской армии начальником Эстонской военной школы, в 1940 был мобилизован в Красную армию, а в 1943 служил в звании полковника Красной Армии в эстонском запасном батальоне). В Разведупре РККА служил и еще один участник Сибирского ледяного похода, генерал старой и белой армий Шелавин, начавший сотрудничать с большевиками уже в эмиграции, помогавший Блюхеру в бытность того главным военным советником в Китае в конце 20-х годов и помогший тому выбраться из Китая после ухудшения отношений с Чан Кайши;
{6} Например, в 1924 году вакансии в нормальные военные школы распределялись следующим образом - на парторганизации - 46,2%, на ВЦСПС - 7,5%, на Красную Армию - 46,3%. Отчетный доклад Управления РККА о ходе реорганизации РККА в период с апреля по октябрь 1924 года, Сборник, кн 1, стр.273
{7} См. С.М. Минаков, «Сталин и заговор генералов», М.2005, стр. 577. Кроме того, статистика по выявлению социального происхождения военнослужащих оказывалась весьма несовершенной. Весьма характерный пример (хотя несколько в другую сторону) приводится в справке Управления делами НКВМ СССР об изменениях в партийной и социально-демографической характеристике командного состава РККА за 1923-26 гг. от 17 декабря 1926 г., (Сборник кн 1 стр. 653-654). Там сравнивается социальное происхождение комсостава за 1926 год и оно же для тех же лиц, но в момент поступления на службу РККА. В результате выясняется, что оно претерпело существенные изменения - если в 1926 году данная группа состояла из 16% рабочих, 57,3% крестьян и 26,7% прочих, то к моменту поступления тех же лиц в РККА структура была совершенно другой - соответственно 20,9%, 25,7% и 53,4%.
{8} ссылка на сборник
{9} Обзор ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2
{10} См. Предложения УВУЗ РККА в РВС СССР по подготовке командных кадров, 10 февр. 1926 г., Сборник, книга 1, стр.496
Вкратце предложение изложено в следующем документе - «Справке Управления делами НКВМ и РВС СССР с обобщением предложений … об основных мероприятиях в области прохождения службы начсоставом и доподготовки комсостава РККА» от 9 марта 1926 года (там же, стр. 533): «Начальник Управления военно-учебных заведений … полагает необходимым отказаться от переподготовки в ВУЗах командного состава, не обладающего минимумом военных знаний в объеме курса военной школы, постепенно увольняя в запас эту категорию комсостава. В связи с такой мерой нужно расформировать все повторные отделения, кроме Сибирских повторных курсов и Объединенной школы им. С.С. Каменев, кои сохранить для доподготовки лучших из командиров - преимущественно участников Гражданской войны, но имеющих слабую военную подготовку».
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
Начало
Предыдущая страница
Существует мнение, что из двух аспектов очищения командных кадров - чистка политически неблагонадежных и неквалифицированных - преобладал первый. Между тем это достаточно спорный вопрос. К 1924-му году чистка комсостава от политически неблагонадежных практически завершена, как видно, она, в той или иной степени задев все категории, в большей части коснулась бывших белых офицеров, что было на тот момент вполне оправдано. Как уже показывалось выше, она в гораздо меньшей степени, чем это часто представляется сейчас, коснулась бывших кадровых офицеров, изначально служивших в Красной армии. Более того, можно с уверенностью заявить, что именно кадровые офицеры, составлявшие костяк высшего комсостава, заложили основы будущей Красной армии. Однако дефицит последних заставил пойти по пути повышения квалификации краскомов и бывших офицеров военного времени. Именно вопрос повышения общего профессионального уровня командного состава стал главной кадровой проблемой после 1924 года.
О том, что этому вопросу уделялось большее внимание, чем даже вопросу социального состава, свидетельствуют следующие цифры. После прекращения масштабных послевоенных сокращений и окончательного определения численного состава армии и ее организационного устройства в 1924 году комсостав РККА пережил еще несколько чисток, первая из которых произошло практически сразу же - в 1924-м году. Тогда проверку прошло 50 тыс. командиров, уволено было 7 447 человек (15% к числу проверенных), вместе с ВУЗами и флотом число уволенных достигло 10 тыс. человек. Демобилизация проходила «по трем основным признакам: 1) политически неблагонадежный элемент и бывшие белые офицеры, 2) технически неподготовленные и не представляющие особой ценности для армии, 3) перешедшие возрастные предельные сроки». Соответственно уволенные 10 тыс. командиров по данным признакам делились следующим образом: 1-й признак - 9%, 2-й признак - 50%, 3-й признак - 41%. Таким образом - по политическим причинам в 1924 году было уволено из армии и флота около 900 командиров{1} (значительно меньше, чем по любой другой категории), в то время как основная масса - это именно уволенные по причине отсутствия достаточного военного образования. Впрочем, значительная часть кадровых офицеров по всей видимости попала под увольнение по 3-му признаку. Уже тогда считалось, что все те, кто остался в армии - это проверенные специалисты, доказавшие свою преданность Советской власти, не отличающиеся по политической благонадежности от краскомов, в связи с чем 30 июля 1924 года был издан приказ РВС СССР №989 о присвоении всему командному составу РККА единого звания «командир Рабоче-Крестьянской Красной Армии».
Вообще, что касается службы белых офицеров в Красной армии и отношения к ним руководства РККА, то необходимо отметить отсутствие идеологической зашоренности, а также прагматичный подход армейского руководства к бывшим белым офицерам. Делая выбор в ходе сокращения армии в пользу таких же по своему опыту и образованию офицеров, но служивших изначально именно в Красной армии и соответственно изначально же более лояльных советской власти, военное руководство понимало их ценность как комсостава запаса и понимая, что в основной своей массе эти люди уже не являлись противниками советской власти, прилагало усилия к нормализации их существования в гражданской жизни: «Существующая безработица и предубежденное отношение к ним со стороны наркоматов и других советских организаций, подозревающих их в политической неблагонадежности, что не обосновано и по существу неверно, приводит к отказам в службе. В частности, большинство лиц 1 категории (бывшие белые) отнюдь не могут считаться белыми в настоящем значении этого слова. Все они служили лояльно, но дальнейшее их оставление в армии, особенно в связи с переходом к единоначалию, просто нецелесообразно. По имеющимся сведениям, большинство демобилизованных влачит жалкое существование…» По мнению Фрунзе, многие из уволенных, пробывшие в армии «по несколько лет» и имеющие опыт гражданской войны, являлись «резервом на случай войны». В связи с этим он полагал, что забота о материальном положении уволенных из армии должна стать предметом внимания не только военных, но и гражданских органов. Считая, что «надлежащее разрешение этого вопроса выходит за пределы Военведа и имеет большое политическое значение», Фрунзе от имени РВС СССР просил ЦК дать «директиву по партийной линии». Вопрос был снова Фрунзе на заседании РВС 22.12.1924 года, для решения вопроса была даже создана специальная комиссия СНК СССР. При этом внимание к проблемам бывших белых офицеров со стороны армейского руководства было постоянным: когда в конце 1926 года инструкцией по выборы в советы значительная группа комсостава запаса - бывшие белые, не служившие в Красной Армии, была лишена участия в выборах - то в январе 1927 года Н.В.Куйбышев написал про лишение последних избирательных прав, что необходимо «дополнить инструкцию по перевыборам в советы указанием, что избирательных прав лишаются только бывшие белые, не снятые с особого учета ОГПУ, считая что лица снятые с него и включенные в ресурсы запаса, уже достаточно профильтрованы и как источник будущего пополнения армии должны пользоваться всеми правами граждан Союза»{2}.
При этом и после упоминавшейся выше чистки 1924 года многие белые офицеры и офицеры национальных армий остались служить в Красной армии. Наиболее широко известные из них - это генерал-майор Я.А.Слащов (в старой армии полковник), бывший штабс-капитан Василенко М.И., окончивший ускоренные курсы АГШ (в РККА дослужился до звания комкора, с 1935 года зам. командующего УрВО), будущие маршалы Говоров и Баграмян (в армии Армянской республики) и генерал-лейтенант Шапкин (в белой армии сотник, отслужил в деникинских войсках с 1918 по 1920-й год). В армии Армянской республики служил и один из старейших танкистов РККА (в мехвойсках с 1925 года), кадровый офицер-артиллерист старой армии, учившийся в АГШ во время Первой мировой войны, бывший штабс-капитан, а в Красной армии генерал-лейтенант Тамручи. В белой армии в течение 3 месяцев 1919 года служил и бывший капитан, учившийся в АГШ, и будущий генерал-майор советской армии А.Я. Яновский, в 1922 году за отличия в боях гражданской войны награжденный орденом Красного знамени (впрочем, добровольность его службы в Белой армии сомнительна{3}). Кавтарадзе в своей книге приводит примеры и других бывших белых офицеров, награжденных в ходе гражданской войны орденами Красного знамени - это полковник Оренбургской белоказачьей армии Ф.А.Богданов, упоминавшийся выше Т.Т. Шапкин и военный летчик капитан А.Ю. Арватов, служивший в Галицийской армии, двое последних были награждены этим орденом дважды. У Колчака до 1920 года служил начальник ВВС Запфронта в начале 20-х годов бывший штабс-капитан и летчик-наблюдатель С.Я. Корф (1891-1970), также кавалер ордена Красного Знамени, как и военлет Муратов, получивший орден Красного Знамени за командование авиацией в ходе подавления Тамбовского восстания. В деникинской авиации служил известный летчик-испытатель и один из основоположников советского планеризма корнет Арцеулов (согласно информации «Мартиролога офицеров армейской кавалерии» С.В. Волкова, в советской армии генерал-майор). Вообще, в советской авиации доля бывших белых военлетов к концу гражданской войны была весьма велика, особенно успели себя проявить колчаковские авиаторы - при этом значительной она оставалась и много позже{4}. К 01.01.1925 в РККА осталось 397 бывших белых офицеров, при этом в Красной армии из их числа старались оставлять только наиболее ценный элемент, как правило, речь шла о технических специалистах (авиаторы, инженеры, артиллеристы) и офицерах с высшим образованием{5}.
Естественно у руководства страны было стремление «улучшить» социальное происхождение комсостава за счет классово близких командиров, однако в 20-е годы делалось это не в ущерб его профессиональному уровню и не путем чисток. В первую очередь это делалось за счет стремления увеличить долю пролетариата среди поступающих в ВУЗы, что делалось разными путями. Одним из вариантов были специальные разнарядки на вербовку добровольцев, в первую очередь среди рабочей молодежи{6}. В связи с отсутствием у представителей последней желания служить в армии (этому было множество причин, в первую очередь тяжелое материальное положение комсостава - о чем чуть ниже) также было введено ограничение на прием классово чуждых элементов в военные училища. Однако последнее ограничение зачастую просто не работало - в Минаков в своей книге «Сталин и заговор генералов» цитирует следующее высказывание, свидетельствующее о том, как в 1926-27 гг. «особо опасное положение создается в Красной Армии. Командный состав ее … в значительной степени сформирован из старых офицеров и кулацких элементов крестьянства. Ограничение участия в армии нетрудовых элементов все более отменяется»{7}. В итоге социальная структура на протяжении двадцатых годов менялась достаточно низкими темпами:
Год
Рабочие
Крестьяне
Прочие
1923
13,6%
52,7%
33,7%
1924
16,0%
50,2%
33,8%
1925
14,4%
57,7%
27,9%
1926
16,0%
57,2%
26,6%
1927
24,0%
51,5%
24,5%
В данной таблице необходимо выделить несколько моментов. Во-первых - рост удельного веса командиров рабочего происхождения в 1924 году - с 13,6% до 16% - отметим, что он произошел за счет снижения доли крестьянства. Это как раз первый год, отмеченный описанными выше серьезными сокращениями. Во-вторых - следующее серьезное изменение в 1925 году - резкое сокращение доли прочих (и некоторое - рабочих) при сильном увеличении доли крестьянства. Казалось бы вот оно - социальный подход и чистки. Но на самом деле - о чем неоднократно упоминают документы - это снижение чисто статистическое - в этом году в командный состав были перечислены несколько тысяч административных должностей, ранее там не учитывавшихся{8}. Далее - третье - сильный рост доли «пролетарских» командиров в 1927 году при снижении - в первую очередь - крестьянских, а также прочих. Это также связано с очередной (второй по счету) чисткой, происходившей в конце 1926 года, когда было уволено 9000 человек.
Можно ли конкретно в данном случае говорить повышении доли комсостава пролетарского происхождения именно как следствии чистки? Если обратиться к документам, то они отмечают пусть и «определенно выраженный», но «постепенный» рост прослойки командиров рабочего происхождения, при этом относят его «целиком … за счет выпуска из наших военных школ классово подобранного комсостава». Как уже говорилось выше, речь идет а именно о целенаправленной вербовке рабочих в ВУЗы, за счет чего происходит постепенное увеличение доли краскомов рабочего происхождения. Что касается причин и последствий чистки 26-го года - то в документах освещены и эти, интересующие нас вопросы:
«Социальное происхождение
По социальному происхождению единства отбора в различных округах не наблюдается. В то время как в ККА и БВО процент уволенных рабочих несколько ниже процента рабочих среди всего комадмсостава этих округов, в остальных округах наоборот, процент уволенных рабочих значительно превышает соответствующий процент среди всего комадмсостава. В итоге по 6 округам мы имеем, что при наличии на 1 июня 1926 года 14,9% рабочих в общей массе комадмсостава, среди уволенных этот процент достигает 19,0%». Справедливости ради стоит отметить, что по категории «прочие» соотношение было еще более неблагоприятное - 25,9% против 40,8%. Однако следующий пункт касается как раз уровня профессиональной подготовки:
«Военное образование
Данный признак, являясь одним из главнейших при отборе увольняемого комадмсостава происходит главным образом за счет лиц без военного образования и с недостаточным военным образованием и при наличии тех и других к 1 июня 1926 г. 45,9% среди уволенных процент их достигает 76,9%. Правда, среди уволенных мы имеем также и лиц с достаточным военным образованием в РККА, но число их незначительно - 8,7. Этого трудно было избежать, поскольку увольнения производились также и по независящим от командования причинам, как то: по суду, по болезни и т.д.»
Подробно основные подходы в отношении к различным группам комсостава РККА описаны в «Обзоре ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг. »{9}:
«Группа командиров, имеющих законченное военное образование в старой армии (академии и военные училища мирного времени) хотя и убывает в своей численности, но медленно и в силу лишь естественной убыли, так как это в большинстве своем опытные специалисты, служащие в Красной Армии сплошь и рядом с первых месяцев ее существования.
Несколько более быстрый темп уменьшения дает группа бывших офицеров военного времени. Уменьшение ее идет не только в силу естественной убыли, но также и за счет переобучения в ВУЗах Красной Армии. По статистическим данным на 1927 год 47,9% из их числа окончили ВУЗы в РККА (Академии, КУВНС и курсы усовершенствования).
Группа комсостава без всякого военного образования состоит в большей своей части из лиц, выдвинутых Гражданской войной и приобретших за годы войны и в процессе дальнейшей мирной работы большой служебный опыт и знания, усовершенствованные самообразованием. Ценность этой группы подтверждает факт крайне медленного уменьшения вплоть до 1926 года, и лишь в результате реорганизации осенью 1926 года, когда установка отчасти делалась на отсев именно этой группы, она сразу уменьшилась с 12 до 7 процентов».
Таким образом, если касательно причин убыли кадровых офицеров речь идет только о естественной убыли, в отношении офицеров военного времени о естественной убыли, а также об их переобучении в ВУЗах РККА, то хотя еще в начале года в отношении лиц без военного образования, выдвинутых в годы гражданской войны говорилось, что «нельзя согласится на поголовное увольнение всех командиров, не имеющих соответствующей подготовки»{10} в связи с наличием среди них участников гражданской войны, тем не менее, в ходе чистки 1926 года делалась прямая установка на отсев именно этой группы. В 1926 году из армии убрали откровенно слабых, тех, кто несмотря ни на что, так и не смог за эти годы повысить свой образовательный уровень.
В принципе, описанная выше картина подтверждается и другой таблицей из данного обзора, с цифрами по службе комсостава в старой армии. Доля служивших в ней на разных должностях (от рядовых до генералов) среди командиров РККА сократилась с 1924 по 1927 год с 60 до 40%. Однако за счет чего произошло такое снижение? По генералам, штаб- и обер-офицерам - сильное снижение произошло в 25-м году - с 30,4% до 24,4% - то есть как раз в том году, когда в комсоставе стали учитываться административные должности. Далее доля снижается в среднем на 2-2,5% в год. Примерно настолько же в это время ежегодно вырастает доля командиров рабочего происхождения. Как указывают документы - за счет новых выпусков из военных училищ, то есть вполне естественный процент обновления комсостава.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
{1} Впрочем, далеко не все из этих 900 человек были бывшими белыми офицерами, поскольку основная масса белых офицеров была сокращена еще до начала 1924 года - на 1.01.1924 их оставалось в армии 837 человек (Из Отчета о работе Управления РККА от 21 апреля 1924 года, «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн.1, стр. 144).
{2} При этом Сборник.+ Левичев сборник кн 1 стр. 507
{3} А.Я. Яновский (1890-1982), кадровый капитан старой армии, боевой офицер, окончивший ускоренный курс Академии Генштаба в 1917 году, наряду с военным образованием получивший и неплохое гражданское (Киевские курсы иностранных языков и 2 курса Киевского коммерческого института) - сотрудничество с большевиками начал с формирования отрядов для отражения германского наступления под Псковом в 1918 году, там же и вступил в РККА В дальнейшем активно служил в Красной армии, но тяжело заболел и в сентябре 1919 в Курске попал в плен к белым. Там он находился под следствием за службу у красных, но был освобожден по ходатайству известных еще с первой мировой войны белогвардейских офицеров и принят на службу во ВСЮР. Будучи направлен в командировку в Курск, из нее не вернулся и в декабре 1919 года после занятия Курска красными войсками прибыл в штаб 9-й армии. В его личном деле имеются свидетельства о добровольности службы у белых в период с 20 сентября по 11 декабря 1919 года, однако его активная служба в Красной армии как до, так и после этого эпизода ставит под сомнение искренность перехода к белым. За отличия в боях гражданской войны в 1922 году он был награжден Орденом Красного знамени.
{4} Так, М. Хайрулин и В.Кондратьев в своей работе «Авиация гражданской войны», недавно переизданной под названием «Военлеты погибшей империи», приводят следующие данные: к июлю в советской авиации всего служило 383 летчика и 197 летнабов - или 583 человека. С начала 1920 года белые летчики стали массово появляться в советских авиаотрядах - после разгрома Колчака в РККА перешло 57 летчиков, а после разгрома Деникина еще 40, то есть всего около ста. Даже если принять, что бывшие белые авиаторы насчитывали не только летчиков, но и летнабов, то и в этом случае получается, что каждый шестой военлет попал в Красный воздушный флот из белой авиации. Концентрация участников белого движения среди военлетов была настолько высокой, что проявлялась и значительно позднее, в конце 30-х годов: в Докладе Управления по командно-начальствующему составу РККА «О состоянии кадров и о задачах по подготовке кадров» от 20 ноября 1937 года в таблице, посвященной «фактам засоренности слушательского состава академий» отмечалось, что из 73 слушателей Военно-воздушной академии 22 служили в белой армии или находились в плену, то есть 30%. Даже с учетом того, что в данной категории смешались и участники белого движения и пленные, цифры большие, особенно в сравнении с другими академиями (Академия им. Фрунзе 4 из 179, Инженерная - 6 из 190, Электротехничская 2 из 55, Транспортная - 11 из 243, медицинская - 2 из 255 и Артиллерийская - 2 из 170)
{5} В 20-х гг. в РККА в разное время служили следующие бывшие белогвардейцы и офицеры национальных армий, как правило кадровые военные с высшим военным образованием, полученным в старой армии: Артамонов Николай Николаевич (АГШ, генерал-майор старой армии, служил в армии Колчака); Ахвердов (Ахвердян) Иван Васильевич (АГШ, ген-майор старой армии, с 05.1918 военный министр Армении, ген-лейтенант армянской армии (1919), служил в РККА после возвращения из эмиграции); Базаревский Александр Халильевич (АГШ, полковник старой армии, служил на различных штабных должностях в армиях адм. Колчака); Батрук Александр Иванович (АГШ, капитан старой армии, в 1918 в гетманской армии и с 1919 во ВСЮР); Беловский Алексей Петрович (АГШ, полковник старой армии, служил у Колчака); Бойко Андрей Миронович (АГШ, в 1919 служил в Кубанской армии ВСЮР); Высоцкий Иван Витольдович (АГШ, капитан старой армии, служил в различных белых армиях); Гамченко Евгений Спиридонович (АГШ, ген-майор старой армии, служил в армии УНР, в РККА служил после возвращения из эмиграции); Грузинский Илья Григорьевич (АГШ, ген-майор старой армии, служил в белых войсках Вост. Фронта); Жолтиков Александр Семенович (АГШ, генерал-майор старой армии, служил у Колчака); Какурин Николай Евгеньевич (АГШ, полковник старой армии, служил в Украинской Галицийской армии); Кедрин Владимир Иванович (АГШ, генерал-майор старой армии, служил у Колчака); Коханов Николай Васильевич (Николаевская инженерная академия, ординарный профессор Академии Генерального штаба и экстраординарный профессор Николаевской инженерной академии, полковник старой армии, служил у Колчака); Кутателадзе Георгий Николаевич (окончил академические курсы Генштаба, капитан старой армии, некоторое время в Грузии служил в национальной армии); Лазарев Борис Петрович (АГШ, полковник старой армии, в Добровольческой армии ген-майор, вернулся вместе с генералом Слащевым в СССР); Леонов Гавриил Васильевич (АГШ, подполковник старой армии, у Колчака генерал-майор); Лигнау Александр Георгиевич (АГШ, ген-майор старой армии, служил в гетманской армии и у Колчака); Мехмандаров Самед Бек Садык Бек (Ген-лейтенант старой армии, занимал пост военного министра Азербайджанской республики); Мильковский Александр Степанович (полковник старой армии, участник белого движения, вернулся в Советскую Россию с Я.А. Слащевым); Морозов Николай Аполлонович (АГШ, полковник старой армии, служил во ВСЮР); Моторный Владимир Иванович (АГШ, подполковник старой армии, участник белого движения); Мясников Василий Емельянович (АГШ, генерал-майор старой армии, служил у Колчака); Нацвалов Антон Романович (АГШ, полковник старой армии, служил в грузинской армии); Оберюхтин Виктор Иванович (АГШ, капитан старой армии, в армии Колчака полковник и генерал-майор); Павлов Никифор Дамианович - (АГШ, ген-майор старой армии, служил у Колчака); Плазовский Роман Антонович (Окончил Михайловскую артиллерийскую академию, полковник старой армии, служил у Колчака); Попов Виктор Лукич (АГШ, полковник (?)старой армии, участник белого движения); Попов Владимир Васильевич (АГШ, капитан старой армии, во ВСЮР полковник); Де-Роберти Николай Александрович (АГШ, подполковник старой армии, служил в Добровольческой армии и ВСЮР); Секретев Александр Степанович (бывший генерал-майор, участник белого движения); Свиньин Владимир Алексеевич (окончил Николаевскую инженерную академию, полковник старой армии, в армии Колчака генерал-майор); Сокира-Яхонтов Виктор Николаевич (АГШ, генерал-майор старой армии, служил в армии УНР); Соколов Василий Николаевич (АГШ, подполковник старой армии, служил в армии адмирала Колчака); Стааль Герман Фердинандович (АГШ, ген-майор старой армии, в 1918 служил в армии гетмана Скоропадского); Шильдбах Константин Константинович (АГШ. ген-майор старой армии, в 1918 служил в армии гетмана Скоропадского, позднее состоял на учете в Добровольческой армии); Шихлинский Али-Ага Исмаил-Ага-Оглы (Генерал-лейтенант старой армии, занимал в мусаватистском правительстве пост помощника военного министра, произведен в генералы от артиллерии Азербайджанской армии); Энглер Николай Владимирович (АГШ, ротмистр (у Кавтарадзе - капитан) старой армии, участник белого движения). Интересна, хотя наверное лежит за рамками данной работы, судьба подполковника генерального штаба старой армии - Эдуарда Яновича Рютелля: участник Сибирского ледяного похода, он в 1923 из Харбина переехал в Эстонию и в чине полковника служил в эстонской армии начальником Эстонской военной школы, в 1940 был мобилизован в Красную армию, а в 1943 служил в звании полковника Красной Армии в эстонском запасном батальоне). В Разведупре РККА служил и еще один участник Сибирского ледяного похода, генерал старой и белой армий Шелавин, начавший сотрудничать с большевиками уже в эмиграции, помогавший Блюхеру в бытность того главным военным советником в Китае в конце 20-х годов и помогший тому выбраться из Китая после ухудшения отношений с Чан Кайши;
{6} Например, в 1924 году вакансии в нормальные военные школы распределялись следующим образом - на парторганизации - 46,2%, на ВЦСПС - 7,5%, на Красную Армию - 46,3%. Отчетный доклад Управления РККА о ходе реорганизации РККА в период с апреля по октябрь 1924 года, Сборник, кн 1, стр.273
{7} См. С.М. Минаков, «Сталин и заговор генералов», М.2005, стр. 577. Кроме того, статистика по выявлению социального происхождения военнослужащих оказывалась весьма несовершенной. Весьма характерный пример (хотя несколько в другую сторону) приводится в справке Управления делами НКВМ СССР об изменениях в партийной и социально-демографической характеристике командного состава РККА за 1923-26 гг. от 17 декабря 1926 г., (Сборник кн 1 стр. 653-654). Там сравнивается социальное происхождение комсостава за 1926 год и оно же для тех же лиц, но в момент поступления на службу РККА. В результате выясняется, что оно претерпело существенные изменения - если в 1926 году данная группа состояла из 16% рабочих, 57,3% крестьян и 26,7% прочих, то к моменту поступления тех же лиц в РККА структура была совершенно другой - соответственно 20,9%, 25,7% и 53,4%.
{8} ссылка на сборник
{9} Обзор ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2
{10} См. Предложения УВУЗ РККА в РВС СССР по подготовке командных кадров, 10 февр. 1926 г., Сборник, книга 1, стр.496
Вкратце предложение изложено в следующем документе - «Справке Управления делами НКВМ и РВС СССР с обобщением предложений … об основных мероприятиях в области прохождения службы начсоставом и доподготовки комсостава РККА» от 9 марта 1926 года (там же, стр. 533): «Начальник Управления военно-учебных заведений … полагает необходимым отказаться от переподготовки в ВУЗах командного состава, не обладающего минимумом военных знаний в объеме курса военной школы, постепенно увольняя в запас эту категорию комсостава. В связи с такой мерой нужно расформировать все повторные отделения, кроме Сибирских повторных курсов и Объединенной школы им. С.С. Каменев, кои сохранить для доподготовки лучших из командиров - преимущественно участников Гражданской войны, но имеющих слабую военную подготовку».
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ