#MakeAmericaGreatAgain (Часть 4)
Начало здесь: Часть 1
Часть 2
Часть 3
Тайна расцвета
А что с другими показателями экономического развития США? Такая метрика, как национальный доход на душу населения, была рассчитана уже позднее. И она лишь подтверждает впечатляющие достижения Америки. В 1914 американцы уже были самой богатой нацией в мире, в полтора раза (по номиналу) обходя находящихся на втором месте англичан. В (рассчитанных еще позднее) терминах ППС результаты получаются чуточку скромнее. На 1-ое место США выходят в 1901, но разрыв с европейскими лидерами до Второй Мировой никогда не превышал 20%. Видимо, это близко к пределу, который задает диффузия технологий и тогдашний уровень открытости экономик.
Это было бесспорное «экономическое чудо», причем одно из самых грандиозных «чудес» в истории. 1880-ые - 1910-ые - тот период, когда Америка действительно стала великой. И нас, конечно, в первую очередь интересует рецепт этого «чуда», тайна, стоящая за этим величием. Разгадка, которая легко и сразу всё расставит по своим местам.
Но существует ли такая изящная в своей простоте разгадка? Дональду Трампу позволительно ставить подзаголовок «How to Make America Great Again» к своей книге и писать в безапелляционном тоне - он политик высокого калибра, да еще и не стесняющийся репутации популиста. Я же хотя и могу вести заочную полемику с г-ном Трампом - но настолько "хорошим", "глубинным" пониманием механизмов экономических «чудес» похвастаться, увы, не могу. Придется - да простит меня читатель - лишь строить осторожные предположения, собирая возможные фрагменты ключа к секрету американского успеха.
Скажем, описанное выше «сырьевое благословление» Штатов - наличие гигантских запасов минеральных ресурсов - несомненно является одним из весомых таких фрагментов. Кстати, отсюда мы можем «кинуть мостик» к другому экономическому аспекту - структуре экспорта. 80 лет высоких импортных пошлин не смогли сколь-нибудь значительно изменить сырьевой характер американского экспорта. А вот освоение Месаби - смогло, и на удивление быстро. В частности, еще одним преимуществом руд этого месторождения было отсутствие фосфора. Это упрощало (=удешевляло) процесс ее переработки по сравнению с рудами континентальной Европы.
В итоге, как только была достигнута ценовая конкурентоспособность в производстве стали, начал быстро расти американский экспорт промышленных товаров. Так, если в 1893 промтовары занимали 21,5% в структуре экспорта, то в 1913 - уже 48,8%. Стоимостной объем экспорта черного проката вырос за это время где-то в 40 раз, продукции машиностроения - в 9 раз.
Джонстоун, Пенсильвания, 1905. Домна №7 компании Cambria Iron.Тем не менее, рост внешней торговли был не причиной, а скорее следствием американского «расцвета». К 1913 отношение экспорта к ВВП составляло всего 6%, экспорта к выпуску товарной продукции - около 10%. Традиционные же экспортные статьи - хлопок и пшеница - к 1880-ым уже потеряли роль драйверов экономического развития. Нет, американское «чудо» опиралось в первую очередь на внутренние силы и механизмы.
Добавим, что это было одно из последних в меру автаркичных «экономических чудес» в истории. Достичь успеха только «своими силами» еще можно было, пока структура экономики была достаточно проста. Но с развитием экономики прежний рецепт «чуда» перестает работать. Существует объективный предел сложности, преодолеть который отдельно взятой стране практически нереально.
Хорошо, попробуем найти разгадку в других макроэкономических показателях. Благо на примете есть очень перспективный кандидат - норма инвестиций, т.е. доля инвестиций в ВВП. Действительно, если в 1834-1858 гг. эта доля составляла от 9% до 16%, то в 1889-1908 гг. она увеличивается до 27%-28%. Бинго?
Да, с одной стороны эти цифры многое объясняют. Но я нахожу подобное объяснение «чуда» не слишком удачным. По мне, норма инвестиций - слишком абстрактный, недостаточно осязаемый и прозрачный показатель. Он не рассказывает о реальных механизмах экономического рывка, а скорее маскирует их. Норма инвестиций - больше следствие, чем причина. Как ни крути - возникает вопрос: что же именно стоит за ее ростом?
Американское «чудо» занимало и современников, причем в первую очередь конкурентов-машиностроителей из других стран. Ряд инженеров, знакомых и с штатовскими, и с европейскими практиками, весьма критически отзывались о последних. Здесь интересны свидетельства Г. Оркатта и У. Уэбба, которые отмечали, что, в отличие от Америки, на британских заводах не слишком стремились к повышению механизации труда. Такое отношение в основном было связано с «ретроградным» мышлением: опорой на персональное мастерство и универсализм работника, отсутствием крупносерийности и т.п. Несколько утрируя, можно сказать, что уникальные мастера-«Левши», которым по силам изготовить диковинную механическую блоху, были для английского промышленника милее, чем поточное производство, опирающееся на машинную обработку. Вот такой необычный взгляд на сюжет известной повести Н. Лескова.
Цех Westinghouse Electric, 1904
В попытке найти характерные черты американской экономики нам стоит обратиться и к другим отраслям. В частности, мы не можем пройти мимо нефтяной индустрии США, хотя бы потому, что Дональд Трамп уделяет ей такое внимание. Итак, в 1850-ых коммерческая химия уже предлагала различные продукты переработки топливных ископаемых (угля, горючих сланцев и пр.), однако в основном это были смазочные материалы, потребность в которых всё время росла. Но рядом был и другой потенциальный рынок, гораздо более ёмкий…
В ту пору самым распространенным решением для искусственного освещения были лампы, в которых горел камфен - тоже синтетический продукт, получаемый из скипидара. Горел камфен ярко и стоил недорого, но была у него парочка «милых» недостатков. С первым - вонючестью - еще можно было как-то мириться. Второй был куда серьезнее: камфен был крайне взрыво- и пожароопасен. Мало кому хотелось иметь в доме «бомбу замедленного действия» в качестве источника света, но альтернативы до поры до времени были еще хуже или значительно дороже.
Камфеновая лампа из хрусталя
…Пока в 1856 канадский химик Авраам Геснер и бостонский эффективный менеджер предприниматель Сэм Даунер не организовывают масштабное производство керосина™ (торговая марка будет приобретена Даунером немного позднее). Новая субстанция стремительно захватывает рынок, и вслед за коммерческим успехом возникают десятки новых фирм-производителей. На первом этапе керосин получали из определенных сортов угля.
Лучшие угли давали до 400 литров жидкости (именовавшейся тогда “crude oil”) на тонну, но её еще надо было ректифицировать. Очевидно, что процесс был весьма недешев - см. даже сегодняшние технологии coal-to-liquids. В погоне за PROFIT'ом химики и геологи не прекращали экспериментов с различными видами сырья.
Образцы нефти, естественным образом выходившей на поверхность, оказались очень перспективными кандидатами. Но объемы естественного выхода нефти были мизерными, ни о каком промышленном масштабе не могло идти и речи. Группа инвесторов из Нью-Йорка и Нью-Хэвена решила заняться нетривиальной задачей - найти нефть в земле - и создала для этого компанию «Pennsylvania Rock Oil Company».
Вот интересно, правомерно ли считать везение ингредиентом американского «экономического чуда»? Потому что ребятам везло, везло сказочно. Во-первых, они быстро выбрали бурение как основную технологию, причем им «пришлось» изобрести обсадную трубу. На тот момент эти идеи - бурение, нефть - воспринимались окружающими примерно так, как сейчас добыча гелия-3 на Луне...
Дело шло очень медленно, деньги уже закончились, и инвесторы решили сворачивать неудачный проект. И тут на глубине 21 метр (без шуток, это были тяжелые метры) скважина дала нефть. Что касается «во-вторых», то оно стало очевидным уже значительно позже, когда геология провинции была достаточно изучена. Оказалось, что та первая скважина оказалась пробурена в единственном месте, где нефтеносный слой подходил так близко к поверхности.
Ну а дальше везение отходит на второй план, и развивается вполне привычный для тех времен бум, «нефтяная лихорадка». «Угольные керосинщики» оказались моментально вытеснены из бизнеса. В 1862 США добывали уже больше 8 тысяч баррелей в день. Своё лидерство в нефтедобыче Штаты будут удерживать более ста лет, до 1974 (лишь на рубеже 19-20 веков на несколько лет уступив «стране-бензоколонке»). В общем, как и полагается индустриальной сверхдержаве.
Калифорния, ок. 1900 г.
Отметим, что в позапрошлом веке нефтедобыча не была каким-то «примитивным», сугубо сырьевым направлением. Для бурения требовались передовое на тот момент оборудование и технологии. Кроме того, отрасль теснейшим образом была связана с промышленной нефтехимией, которая в то время бурно развивалась. Инженеры продолжали совершенствовать технологические процессы, стремясь всё дальше снижать издержки производства керосина. Другим путем снижения издержек стал поиск способов применения «отходов» перегонки. Так, из петролатума стали производить вазелин, синтетический парафин стал заменять пчелиный воск. Но самым радикальным открытием, конечно, стало использование бензина в качестве моторного топлива. Продукт, который раньше просто сливали в канаву, скоро стал ключевым для всей нефтяной отрасли.
Говоря о технологическом развитии американской нефтепереработки, да и об американской нефти в целом, мы не можем пройти мимо Standard Oil Company и личности ее основателя, Джона Рокфеллера. Тем более учитывая, что в среде альтернативно одаренных русских экономических мыслителей фамилия Рокфеллер неизменно вызывает благоговейное уважение, а иногда даже неестественное влечение. Чем я хуже их? :)
Безусловно, целеустремленность Standard Oil в снижении производственных, административных и логистических затрат и внедрении последних научно-практических достижений была одной из важных причин фантастического успеха этой компании. За сорок лет ей удалось снизить цену на керосин в 5 раз. К концу 1870-ых Standard Oil перерабатывала более 90% всей мировой нефтедобычи, конгломерат был крупнейшей компанией на планете. В начале 20 века линейка нефтехимических товаров компании насчитывала более 300 наименований.
Но самой важной причиной успеха стоит считать всё-таки самого Джона Рокфеллера. Это был человек своей эпохи, феноменальный Человек, живший в Эпоху феноменального роста. Да, люди, Люди - Рокфеллер, Форд, Эдисон и другие… Люди - еще один элемент «чуда». Но как формализовать эту составляющую, как поместить Людей в математически строгую формулу успеха - я себе решительно не представляю…
Дж. Рокфеллер
Слово «гений», пожалуй, звучит слишком высокопарно, но оно будет вполне справедливой оценкой Рокфеллера. У него было какое-то удивительное, безошибочное чутье на PROFIT. Возьмем ту же историю с Месаби. Рокфеллер заходил туда одним из первых. Когда никто еще не понимал, что получится из этого месторождения, когда в разгаре был финансовый кризис и все предпочитали держаться подальше от новых проектов. Через 7 лет он продаст эти активы с прибылью больше 700%.
Хотя дело даже не столько в PROFIT'е. Джон Рокфеллер, казалось, был наделен глубинным, интуитивным пониманием того, как должен функционировать бизнес, как достигать в нем максимальных результатов. И он очень успешно претворял это видение в жизнь.
Пожалуй, самым замечательным проявлением этого видения стали практики корпоративного управления империей Рокфеллера. Огромной империей - более ста тысяч человек персонала, операции в десятках штатов - и в то же время работавшей с превосходной координацией и образцовой эффективностью. Особенно принимая во внимание несовершенные коммуникации того времени. Standard Oil первой в истории реализовала такой высокий уровень управленческой интеграции - в общем, мало чем уступающий современным глобальным фирмам вроде Toyota и Samsung. По сути, Standard Oil стала моделью для современного типа крупной корпорации - того самого типа, который, по мнению ряда современных исследователей, скоро потеснит традиционные государственные институты.
Достаточно перечислить лишь малую часть корпоративных нововведений Д. Рокфеллера. Это разделение стратегического планирования и оперативного управления компанией. Это выделение топ-менеджеров в особую, привилегированную группу работников. Это единая и четкая функциональная структура организации. Это система комитетов, ориентированная на коллегиальный порядок принятия решений; причем полномочия комитетов были очень грамотно встроены в общую схему управления. Это систематическое распространение удачных находок одного подразделения на другие структурные единицы. Это развитие внутренней конкуренции между подразделениями - кто сможет работать эффективнее? Это поощрение инициативы. Это нематериальная мотивация персонала. Это премии работникам в виде выдачи акций компании. Наконец, как уже упоминалось, это стратегический подход к научно-техническим разработкам - фактически, Standard Oil была пионером привычных нам корпоративных R&D.
В общем, то, что сегодня пишется в любом толковом учебнике по менеджменту. Однако Джон Рокфеллер не имел ни капли академической страсти - практика и PROFIT для него были куда более интересными вещами. К счастью, в США были те, кто видел потенциал этих идей и хотел поставить их на службу обществу. Да, Рокфеллер придерживался прогрессивных взглядов - но для таких людей, как Фредерик У. Тейлор, Генри Гантт, Гаррингтон Эмерсон и Александр Г. Чёрч, прогресс был целью жизни. Они и их последователи работали над тем, чтобы прогресс из стихии стал инструментом. Эта плеяда выдающихся исследователей-инженеров нашла ключ к покорению прогресса, и эту важнейшую находку можно выразить всего одним словом: организация. Они стремились к тому, чтобы производственной сферой человеческой жизни управляло знание - и этот краеугольный принцип той эпохи тоже стоит включить в число слагаемых американского «экономического чуда».
"...чтобы производственной сферой управляло знание..."Труд стал рассматриваться как ресурс, соответственно, на него распространились все требования к повышению эффективности использования. Отсюда могут быть выведены все мэйнстримные направления развития промышленности: механизация и автоматизация, специализация, упрощение ручных операций, массовый выпуск, стандартизированные детали, увеличение точности обработки и прочая и прочая. США шли в авангарде этого развития. Добавим, что значимость этих процессов растет с ростом сложности производства. Соответственно, Америка закрепляла свое лидерство именно в сфере высокотехнологичной промышленности.
Логично будет продолжить наш рассказ некоторыми наблюдениями касательно академической сферы США. Одной из ключевых характеристик второй волны промышленной революции стало изменение положения науки. Наука заменила искусство в производстве продукции. И изменения в академическом ландшафте были не менее революционными.
До середины 19 века в высшем образовании США преобладало «классическое» направление - латынь, античная философия, история; зачастую под влиянием того или иного религиозного течения. Но такая форма обучения вряд ли позволила бы Америке стать мировым лидером. Начало модернизации положил т.н. акт Морилла в 1862, предоставляющий штатам источники финансирования для создания сельскохозяйственных, военных и инженерных учебных заведений.
Важнейшим новшеством стало создание исследовательских центров (в противоположность чисто образовательным). Первым из них стал университет Джона Хопкинса, основанный в 1876. Затем были открыты университет Кларка (1889) и Чикагский университет (1892). Примечательно, что эти институты финансировались за счет частных пожертвований, что было характерно для того времени. Вскоре исследовательская деятельность стала считаться одним главных критериев успешности учреждения.
Чикагский университет. Основан на пожертвования Джона Рокфеллера.
Помимо качества, росло и количество высших учебных заведений. За два с лишним века истории Америки, до 1860, было основано 289 учреждений. В 1860-1879 появилось еще 186. В следующие 20 лет - еще 246. То есть буквально за несколько десятилетий была создана крупнейшая академическая система, отвечавшая современным требованиям.
Этот академический бум совпал с промышленным бумом, породив устойчивую синергию. Производство требовало всё больше инженеров и естественнонаучных сотрудников. В свою очередь, образовательная сфера выдавала высококвалифицированных специалистов, двигающих промышленность к новым рубежам. К началу 20 века качество инженерного образования в США не уступало, а в чем-то и превосходило европейское - хотя, конечно, строгие оценки здесь дать трудно.
В то же время отличной иллюстрацией инженерного и научно-технического уровня является число выданных патентов. И следующий график очень наглядно показывает стремительный рост инновационного потенциала Штатов со 2-ой половины 19 века:
Добавим, что патентная система США в описываемое время считалась одной из лучших в мире. Это был превосходно работающий институт, опирающийся на плотную поддержку судебной системы, что стимулировало активное развитие рынка технологий. В 1870-ых регистрировалось в среднем 9 000 сделок с патентными правами в год; в 1880-ых - 12 000. Отлаженные механизмы защиты инноваций и распространенность практик лицензирования, безусловно, поощряли поиск новых открытий и усовершенствований.
Одной из сфер, в которых делались наиболее прорывные открытия, можно считать телекоммуникации. Собственно, революционные инновации создаются здесь и сегодня. Но исторически первым таким прорывом был проволочный телеграф. И в США почти одновременно с Европой появились успешные практические решения в данном виде связи (1844). На начальном этапе изобретение оказалось принято на вооружение бизнесом - всё теми же железными дорогами. Позже телеграф был быстро инкорпорирован в систему почтовой связи США, где его востребованность оказалась очень высокой. Трансконтинентальная телеграфная линия появится на 8 лет раньше, чем железнодорожное сообщение между двумя побережьями.
Для более тесной интеграции экономического пространства были важны как физические (транспортные) коммуникации, так и информационные. Важность последних была наиболее очевидной в сфере финансовых рынков и услуг. До прихода телеграфной связи возникали десятки бирж в разных частях стран, со своим набором обращающихся инструментов и ценами. Телеграф, подобно Кольцу Всевластия, подчинил эти разрозненные рынки одному - как вы наверняка догадались, нью-йоркскому Уолл-стрит. К 1910 90% оборота долговых бумаг и 2/3 оборота акций проходило на Нью-Йоркской фондовой бирже. Укрупнение рынка означало рост его емкости. Без этого не могли быть достигнуты описанные ранее уровни капитализации к ВВП и, шире, доступность фондирования.
Коммуникационная революция продолжилась с внедрением телефонной связи (детищем Алекандра Белла). Новая система связи была мощнейшим источником инноваций в электротехнике. Впечатляет и темп ее распространения: уже в 1920 в 35% американских домов имелся телефон. Для сравнения: в Британии этот уровень был достигнут около 1970.
Нью-Йорк. Коммуникационная революция принимала и такие интересные формы.Bell System «подхватила знамя» высокотехнологичной мега-корпорации, выпавшее из рук расформированной Standard Oil. Причем заслуживают упоминания не столько гигантские размеры компании, сколько ее политика в области R&D. Корпорация подняла научно-исследовательские работы на новую, невероятную высоту. Исследовательское подразделение «Bell Labs» вплоть до 1960-ых продолжит создавать открытия мирового значения - например, дифракция электронов в 1927 (о других мы упомянем в следующей части). Кстати, «Bell Labs» с его передовыми физическими экспериментами и большим портфелем работ военного профиля можно считать прототипом для вымышленных «секретных лабораторий», характерных для sci-fi-антуража, вроде Black Mesa в Half-Life.
Следующей «волной» коммуникационной революции было изобретение радиосвязи. В отличие от телефона и проволочного телеграфа, в первые годы становления радио получило поддержку от американского государства: Военно-морского флота и Метеобюро. Однако тот факт, что США очень скоро стали лидировать в совершенствовании новой технологии (см. вклад Р. Фессендена и Дж. Стоуна), следует отнести скорее на счет сильной инженерной школы, чем на счет государственной дальновидности. Тем не менее, стоит признать, что на начальном этапе технология было откровенно сырой и сильно уступала телеграфу и телефону с коммерческой точки зрения.
Было ли дальновидным отдавать перспективный рынок иностранцам (в 1912 крупнейшим игроком в радио становится Marconi Wireless Telegraph Company of America) - вопрос неоднозначный. Присутствие иностранных конкурентов уж точно не препятствовало быстрому развитию местной высокотехнологичной продукции. Начавшаяся Первая Мировая постепенно вытравила рыночно-либеральные ценности. В 1919 правительство США просто дало Маркони пинка под зад - но уровень освоенной элементной базы в Штатах был уже очень высоким. И это очень, очень пригодится в дальнейшем.
Реклама "беспроволочного телеграфа"
Помимо телекоммуникаций, еще одним революционным новшеством стало массовое внедрение электричества. Новая форма энергии оказалась очень удобной для широчайшего спектра направлений использования. Однако я упомянул бы лишь несколько моментов, касающихся американской генерации и энергосистемы.
Американская земля была велика и обильна, богата в том числе и гидроресурсами. Но всякий ресурс необходимо осваивать. Надо отдать американцам должное - освоение пошло впечатляющими темпами. В 1889, через 11 лет после пуска в Британии первой в мире ГЭС, в США работало уже порядка 200 гидроэлектростанций. Разумеется, все они давали мизерное по нынешним меркам количество эл/энергии.
И всё-таки, США будут пионерами генерации нового типа, доминировавшего в 20 веке, с преобладанием крупных электростанций. Речь, конечно, о дамбе Гувера. Эта ГЭС, законченная в 1936, стала в то время самым крупным сооружением на Земле и открыла дорогу для других подобных проектов масштабом в миллионы кубических метров бетона. Крупнейшей электростанция была и по мощности - 1,3 ГВт. Заказчиком мегапроекта было государство, что для 1930-ых было вполне характерно. Оно же будет финансировать и ГЭС Гранд-Кули, которая в 1942 поставит новый рекорд - 6,8 ГВт.
Дамба Гувера
Осуществление проектов такого рода, помимо очевидной инженерной сложности, долгое время сдерживало несовершенство технологий передачи эл/энергии - так, в самом начале 20 века предельная длина линии составляла где-то 130 км. Для европейской страны это было совсем немало - но никак не для Штатов. Не случайно, что «высоковольтные рекорды» ставились именно здесь: линия 110 кВ - в 1907, линия 220 кВ - в 1923.
В общем, передовая электроэнергетика была важной частью передовой индустрии американской державы. Если смотреть на энергетическую базу шире, в 1910-ые в США уже формируется характерный профиль, вполне типичный и для сегодняшних стран. Помимо важной роли электроэнергии, это еще и высокое потребление нефти в определенных секторах экономики. Самый главный потребитель - личный автомобиль. В 1925 на 1000 жителей США приходился 151 автомобиль - в разы больше, чем у самых богатых европейских стран. Кроме того, моторная техника приходит в сельское хозяйство: число тракторов увеличивается с 246 тыс. в 1920 до 920 тыс. в 1930. Это означало еще одну революцию - аграрную.
Уже в 1914 Соединенные Штаты по уровню потребления энергии на душу населения находятся на первом месте в мире, с огромным отрывом опережая ближайших конкурентов. Этот «здоровый энергетический аппетит» будет характеризовать США все последующие годы, по-своему подчеркивая статус Америки как мирового лидера.
>>> Часть 5 >>>