Первый самоход
из армейских дневников
начало здесь
Лето 1982 года выдалось жаркое. Мы были молодые, дерзкие и глупые. Это сейчас преклонный возраст и ревматизм сделали меня осторожным. В то воскресенье в части было затишье, офицеров мало, личный состав разбредался по увольнительным и самоволкам. В нашей каптерке была кое-какая гражданская одежда - дешевые треники, кеды и футболки. Мы с приятелем из службы РАВ (вспомнить бы, что это такое) решились на первый наш самоход - самовольную отлучку из части. Очень хотелось искупаться в большой воде. Мы натянули на себя сомнительную спортивную «гражданку» из того что осталось, и направились на городской пляж. Можно было выписать себе увольнительную. Ну, не в «парадке» же идти туда, верно? Вероятно, выглядели мы подозрительно, учитывая короткие стрижки и одежду условно подходящую по размеру. Этот водевиль с переодеваниями добром не кончился.
В троллейбусе к нам неожиданно протиснулся человек в штатском. Он жестко оттеснил рядом стоящих пассажиров, показал удостоверение оперуполномоченного. Затем посоветовал без сопротивления пройти до ближайшего отделения милиции для установления личности. Якобы наш облик соответствовал ориентировкам на беглых уголовников. Мы, как в том анекдоте - «Штирлиц, вы еврей?! - Что вы, что вы, я - русский», - пытались убедить его, что мы военнослужащие срочной службы находимся в самоволке. Он заверил нас наивных, что он только проверит это, и отпустит, если это правда. Не надо было быть такими божьими коровками, иллюзии мы утратили довольно быстро. Бесследно такие проверки не проходят. После его звонка в часть за нами выслали наряд.
В известном смысле участковый сдержал свое слово - он нас отпустил. На гарнизонную гауптвахту. Но ведь и не в колонию. И на том спасибо.
Гарнизонная гауптвахта была небольшой и очень неухоженной. Рассадили нас по разным одиночным камерам. Вместо дверей в камерах были просто решетки в пол, как в обезьяннике. В камерах света не было. Дежурная лампочка в коридоре освещала сама себя. На довольствие нас не поставили. Но о еде как-то и не думалось. Было ощущение, что люди здесь надолго не задерживаются. Куда они потом исчезают - воображение рисовало жуткие картины. На стенах не хватало кровавых подтеков. В остальном все было рассчитано на то, что пленённые содрогнуться, и наложат на себя руки.
Наутро из гарнизонной камеры Ваня Селютин, которому мы обрадовались, как родному, перевез нас в нашу часть. Начальник штаба, и без того относившийся ко мне с подозрением, вынес приговор: десять суток гауптвахты с последующим переводом в танковый батальон. Это подразделение служило беспощадным зловещим полигоном для нерадивых солдат, как штрафная рота.
продолжение следует
начало здесь
Лето 1982 года выдалось жаркое. Мы были молодые, дерзкие и глупые. Это сейчас преклонный возраст и ревматизм сделали меня осторожным. В то воскресенье в части было затишье, офицеров мало, личный состав разбредался по увольнительным и самоволкам. В нашей каптерке была кое-какая гражданская одежда - дешевые треники, кеды и футболки. Мы с приятелем из службы РАВ (вспомнить бы, что это такое) решились на первый наш самоход - самовольную отлучку из части. Очень хотелось искупаться в большой воде. Мы натянули на себя сомнительную спортивную «гражданку» из того что осталось, и направились на городской пляж. Можно было выписать себе увольнительную. Ну, не в «парадке» же идти туда, верно? Вероятно, выглядели мы подозрительно, учитывая короткие стрижки и одежду условно подходящую по размеру. Этот водевиль с переодеваниями добром не кончился.
В троллейбусе к нам неожиданно протиснулся человек в штатском. Он жестко оттеснил рядом стоящих пассажиров, показал удостоверение оперуполномоченного. Затем посоветовал без сопротивления пройти до ближайшего отделения милиции для установления личности. Якобы наш облик соответствовал ориентировкам на беглых уголовников. Мы, как в том анекдоте - «Штирлиц, вы еврей?! - Что вы, что вы, я - русский», - пытались убедить его, что мы военнослужащие срочной службы находимся в самоволке. Он заверил нас наивных, что он только проверит это, и отпустит, если это правда. Не надо было быть такими божьими коровками, иллюзии мы утратили довольно быстро. Бесследно такие проверки не проходят. После его звонка в часть за нами выслали наряд.
В известном смысле участковый сдержал свое слово - он нас отпустил. На гарнизонную гауптвахту. Но ведь и не в колонию. И на том спасибо.
Гарнизонная гауптвахта была небольшой и очень неухоженной. Рассадили нас по разным одиночным камерам. Вместо дверей в камерах были просто решетки в пол, как в обезьяннике. В камерах света не было. Дежурная лампочка в коридоре освещала сама себя. На довольствие нас не поставили. Но о еде как-то и не думалось. Было ощущение, что люди здесь надолго не задерживаются. Куда они потом исчезают - воображение рисовало жуткие картины. На стенах не хватало кровавых подтеков. В остальном все было рассчитано на то, что пленённые содрогнуться, и наложат на себя руки.
Наутро из гарнизонной камеры Ваня Селютин, которому мы обрадовались, как родному, перевез нас в нашу часть. Начальник штаба, и без того относившийся ко мне с подозрением, вынес приговор: десять суток гауптвахты с последующим переводом в танковый батальон. Это подразделение служило беспощадным зловещим полигоном для нерадивых солдат, как штрафная рота.
продолжение следует