Белуши / Эйкройд: часть 3

[katr_z]

Часть 1
Часть 2
В течение следующих двух сезонов все изменилось. Даже расширилось название: шоу Saturday Night Live теперь стало настолько известно, что путаница с шоу Говарда Коселла была просто немыслима, даже в Литл-Роке. Тридцать миллионов человек регулярно были настроены на него, неделя за неделей. «Команда-Не-Готовых-К-Прайм-тайму» - Дэн Эйкройд, Джон Белуши, Джейн Кертин, Гарретт Моррис, Билл Мюррей, Лорэйн Ньюман, Гилда Раднер - были теперь также популярны (или даже больше), как и многие приглашенные на шоу звезды. Это стало работой - просто пытаться запускать шоу каждую неделю, принимая во внимание все его дополнительные околостудийные мероприятия: интервью в газетах; обложки журналов с историями и биографиями; маньяки за автографами; фрики из «Студио-54» (прим.пер: культовый ночной клуб и всемирно известная дискотека, прославившаяся легендарными вечеринками, жёстким фейсконтролем, беспорядочными половыми сношениями и непомерным употреблением наркотиков) с приподнятыми воротничками и в галстуках-селедках, которые готовы были зависать тут до рассвета, нюхая «кокосик» в офисах после шоу.


Эйкройд избегал всего это. «Он не хотел быть знаменитым, - говорит Лорн Майклс. - Он был немного напуган всем этим. Я продолжал говорить ему, что он добился большего успеха, чем любой другой, потому что он мог просто совершенствоваться, не имея дело с такими проблемами, с какими должен был справляться Чеви - мелькать на обложках журналов и называться новым Джонни Карсоном. Таким образом, у Дэнни было три тихих года в тени других звезд, в течение которых он значительно вырос профессионально, потому что после того, как Чеви покинул шоу, Джон и Гилда стали следующими, кто вышел на первый план». Эйкройд продолжал жить и работать, как он всегда это делал, и гонять по шоссе на своем прекрасном Харлее всякий раз, когда у него была возможность. Для этого человека дорог не существует самолетов или лимузинов.

Однажды поздно ночью после шоу Эйкройд зашел в офис Лорна Майклса, чтобы попрощаться; он собрался съездить в Онтарио на пару дней на своем мотоцикле. Майклс впервые ответил по-отечески: может, Дэнни сейчас не следует путешествовать таким образом? может, это слишком опасно? В конце концов, он был неотъемлемой частью популярного шоу на NBC. Эйкройд сказал Майклсу не беспокоиться и произвел на свет длинный пассаж о том, как «экран Лорна Майклса» защитит его на автостраде. «Я помню, как смеялся, - говорит Майклс. - У нас у всех было то чувство, что с нами ничего не может произойти. Мы все просто знали, что были центром Земли - что это был заколдованный период наших жизней. Это было такое наивное время. Ничего плохого не должно было случиться».

Чтобы быть исполнителем в Saturday Night Live в 1977-78 годах, нужно было вертеться в центре продвинутой комедийной вселенной. Семнадцатый этаж Рокфеллер-Плаза, 30, где это происходило (известный как «30 Rock») - был местом какой-то загадочной алхимии, которая превращает сочетания базовых талантов в золото. На какое-то время «30 Rock» моментально окружала вас своего рода всепоглощающей аурой модного бродвейского спектакля, победной политической кампании, Мировой Серии в командном первенстве. Кроме того, все это происходило на национальном телевидении в прямом эфире - с группой очень молодых исполнителей.

В этом таилась некая опасность, еженедельный риск, преодолеваемый желанием попробовать что-то новое и ненадежное - беспрецедентную серию юмористических передач, идущих в записи, а не в прямом эфире. Мистика, созданная «Командой-Не-Готовых-К-Прайм-тайму» - атмосфера смелого тайного общества на опасном положении - была настолько интенсивной, что четыре года спустя Марк О'Доннел, один из сценаристов SNL второй волны, описал тех, кто заменил первоначальную команду, как нечто похожее «на младших братьев, унаследовавших веселый, пугающий домик на дереве, который соорудили крутые старшие братья и потом бросили, чтобы найти развлечения где-нибудь в другом месте».

Один заслуживающий особого внимания домик на дереве в «30 Rock» был возведен Эйкройдом и Белуши. Они вместе заняли должности и переехали в офис, будто Том и Гек построили тайную крепость. Эйкройд установил там двухъярусную кровать. («Я также настоял, чтобы там установили душ. Это было действительно здорово. Чувак, это офис на Небесах! Этот душ! Там везде были белые полотенца. Безусловно, это было место, где люди могли чувствовать себя улизнувшими от остального шоу, потому что мы с Джоном всегда олицетворяли что-то вроде спутника».)



Эйкройд также держал тайник с золотыми монетами. Поздно ночью он мог бы брать их и издавать странные, пиратские, заклинательные звуки; его зловещее хихиканье, смех пещеры Кейв-Холлоу, смывалось бы в коридор, пробуждая ото сна других сценаристов на этаже. Иногда людей, ночующих на Saturday Night Live, было так много, что это место было похоже на огромную палатку летнего лагеря с двухъярусными кроватями, обязательными историями о приведениях и отличным активным отдыхом. («Когда работаешь круглосуточно, возникает определенный вид единения, - вспоминает Лорн Майклс. - Мужское единение было важной частью шоу, потому что это было сразу после белой горячки второй волны феминистского движения. Женщины на шоу были очень сильные и, казалось, что это были мужчины, находящиеся на тот момент в замешательстве, в смысле, они не знали, где они и какое занимают положение. И вот пришли Дэнни и Джон, которые оба были очень крутыми надежными ребятами».)

Они часто ночевали там, отсиживались днями напролет. Эй, да проще было просто не идти домой. Кроме того, кто же хотел идти домой? Это было весело. Здесь ты находился в своем собственном домике на дереве, со своим лучшим другом на верхней койке, бодрствуя всю ночь и отрабатывая друг на друге смешные шутки и скетчи (и вожатым лагеря NBC это нравилось! - рейтинги взлетали вверх, как летний фейерверк). Пожалуй, ты мог бы даже коварно пошутить в домике на дереве, распугивая девушек в лагере: как раз тогда Джейн Поли, правильная, аккуратная девушка-милашка, ведущая шоу Today, случайно столкнулась у лифта с Джеймсом Дауни, одним из сценаристов SNL, который выходил из душа Эйкройда и Белуши в 5:30 утра - наполовину голый, только с полотенцем, прикрывавшим его штуку - это испугало бедную Джейн почти до смерти. («Она уставилась на меня в ужасе», - вспоминает Дауни. «Она завизжала, - ликующе рассказывает Эйкройд, - она завизжала!»)

О, сколько веселья можно извлечь из бандитского домика на дереве со своим лучшим другом! Партизанские штуки, палаточные приколы и засады. Ты мог, например, высунуться вниз из окна с громкоговорителем и командовать маленькими человечками на Пятой авеню. А зимой ты мог заказать с доставкой пиццу, выставить ее за окно на подоконник, пока она не замерзнет как диск, а затем запустить ее над катком и рождественской елкой в Рокфеллер-центре. («Мы с Джоном частенько это делали - прямо над катком! Мы смотрели, чтобы там не было людей, потому что это могло отрезать чью-то голову. Тогда мы нацеливались на каток и - вжжжжж!») И если вожатые лагеря подложили кому-то в домике свинью, то можно было сделать только одно: напугать их кое-какими сверхъестественными числами и сатанинскими клятвами, всякой каббалистической чепухой, которая означала бы, что человек отмечен. Однажды, когда руководитель NBC удержал у Эйкройда четыреста долларов, которые тот заработал как сценарист для спецвыпуска SNL, Эйкройд раздобыл немного красной краски и гвоздей и провел без сна почти всю ночь возле офиса руководителя, рисуя очаровательные дьявольские лозунги на стенах - «Я - ДЬЯВОЛ! Я - ВЕЛЬЗЕВУЛ!» - которые потом пугали все исполнительное крыло NBC несколько дней подряд. («Они не могли понять, почему он вытворяет что-то подобное, - рассказывал Белуши журналисту Rolling Stone Тимоти Уайту, - но я мог это понять. И теперь они будут думать дважды, прежде чем снова таскать деньги из его кармана».)


Домик на дереве был также потрясающим местом, чтобы работать. «Это точно сделало нашу дружбу лучше, - говорит Эйкройд. - Это было очевидно: именно здесь мы могли работать вместе». В течение второго года, в дополнение к их обязанностям актеров-исполнителей, Эйкройд и Белуши вместе писали скетчи и разделяли авторство. В одном из их многочисленных общих сюжетов Эйкройд играл ди-джея двойного назначения, переключающегося туда-обратно между диапазонами AM (безумный голос, попса, реклама «Чудо-Хлеба») и FM (бархатный голос, классический рок, реклама полезного цельнозернового хлеба); Эйкройд писал часть AM, а Белуши часть FM. Сочиняя в команде, они были гармоничны, хотя и не идеальны. «Джон никогда не был упорен, как писатель; Дэнни был дотошен, - вспоминает Лорн Майклс. - То, что не очень получалось у Джона, какие-то детальные вещи, то получалось у Дэнни. Джон был нетерпелив к деталям; Дэнни однажды написал скетч, основанный на графиках маршрутов американских грузовых железнодорожных перевозок, которые он запомнил. Джон не мог долго концентрировать внимание на написании скетча, тогда как для Дэнни это было делом жизни и смерти».

Эйкройд любил проводить долгие часы в одиночестве, сидя за пишущей машинкой. Его идеи воплощались на бумаге. Он любил ясность. На шоу, которое требовало не столько абсолютной дисциплины, сколько абсолютного самопожертвования, Эйкройд был трудолюбивым, продуктивным, абсолютно надежным. «Дэнни был дисциплинированным, но по большей части перегружен работой, - вспоминает Джим Дауни. - Не было бы несправедливостью по отношению к кому-нибудь еще сказать, что Эйкройд внес на шоу больше, чем любой другой, когда вы принимаете во внимание все его выступления и работу сценариста. Он работал там изо всех сил в течение шести дней каждую неделю». В равной степени изобилующий идеями, Белуши был, по большей части, концептуалистом. В то время как Эйкройду нравится формировать комические идеи с ясно очерченной точностью, Белуши нравилось оставлять их таинственными. Некоторые лучшие идеи Белуши родились из его напыщенных речей или импровизаций и были положены на бумагу позже. «Во многих отношениях Дэнни и Джон были противоположностями, - говорит Дауни. - Эйкройда пленяли слова. Он был одним из актеров в труппе, которому вы могли доверить длинную речь. Белуши был не такой. Ему не нравились написанные слова; он не доверял им».


Тем не менее, в течение сезона, когда они писали вместе, Эйкройд был полон решимости превратить Белуши в любителя печатного слова - дисциплинированного писателя, который бы сидел за пишущей машинкой часами. «Я знал - это способность, которая приносила мне так много удовольствия, которая делала меня счастливым и удовлетворенным, и это было серьезнее, чем просто быть актером, поэтому я на самом деле хотел, чтобы Джон научился этому. Я ужасно себя чувствую, когда думаю об этом сейчас, потому что это был единственный раз, который я помню, когда я кричал на него. Я действительно всыпал ему по первое число. Это был досадный случай».

И это была титаническая схватка. Когда Эйкройд был вне себя, ничто не могло его удержать. Он углублялся прямо в сердце проблемы, с прямым, конфронтационным анализом. Он не входил в образ и не имитировал чей-то авторитетный голос. Сам он был - оглушающее, хлещущее явление, обрушивающееся со всей тяжестью на Белуши. Позиция Эйкройда была такая: напиши свой материал и затем исполни его. Реализуй себя как писатель - это добавит немного больше уважения к профессии, если ты хочешь быть в шоу-бизнесе. Работа с ручкой и бумагой, по крайней мере, показывает, что ты грамотный. Не лишай себя целостности. Возьмись за дело, чувак. Ночная мистерия, диско-лихорадка должны прекратиться. «Если ты не собираешься быть писателем, - кричал Эйкройд на Белуши, - тогда не притворяйся им».

Белуши заметно страдал во время этой темпераментной нотации. Ему было больно. Прежде чем он ответно обрушился на Эйкройда с собственной тирадой, на его лице появилось выражение - вокруг его глаз и щек, но главным образом на губах - высказанной уязвимости, которую Эйкройд никогда не забудет.

Напряжение спало несколько часов спустя. Белуши сожалел. Эйкройд еще больше сожалел. Оба чувствовали себя мерзко из-за всего этого. Все же эта схватка не оказалась бесполезной. Впоследствии Белуши частично взялся за дело, хотя было ясно, что у него нет склонности просиживать часами за пишущей машинкой. В довершение ко всему, они оба были рады, что к тому же справились с таким сложным периодом в жизни, как этот, не вызвав при этом необратимой размолвки в их дружбе. «Мы быстро высказались, - говорит Эйкройд. - Это не испоганило наши отношения. У нас с Джоном и раньше были разногласия и споры, но они разрешались очень быстро, потому что мы оба могли получить нагоняй друг от друга, а это иногда было именно тем, что нам нужно. Он как бы удерживал меня в нужных рамках, а я удерживал его».

О писательстве они больше никогда не спорили. Во время третьего сезона они разбежались из своего домика на дереве по отдельным кабинетам, потому что Эйкройд хотел быть один, когда пишет. (Эйкройд был так предан своим обязанностям сценариста на шоу, что в 1977 году, когда Universal Pictures пригласила его присоединиться к Белуши в команду для фильма «Зверинец» - и предложила ему роль Ди-Дэя, безбашенного гонщика, байкерский образ, который Дуг Кенни написал специально для Эйкройда - Эйкройд отказался, сказав «я останусь здесь - я слишком люблю писать».) Не было никаких обид из-за их нового офисного размещения в «30 Rock». Эйкройд позаботился о том, чтобы Белуши знал, что ему всегда рады в новом домике на дереве Дэнни: он установил там еще одну двухъярусную кровать («Двухъярусная кровать была там для него»).


В кругах Saturday Night Live было хорошо известно, что Эйкройд был привязан к Белуши, и наоборот. Они выражали свою привязанность друг к другу по-разному. Перед общими друзьями и коллегами Эйкройд часто был более демонстративным, чем Белуши. В то время как любовь Белуши к Эйкройду была сдержанной или направлялась непосредственно на него, Эйкройд разглашал свою привязанность. «Дэнни мог говорить и говорить о Джоне, - вспоминает Лорн Майклс. - Его привязанность проявлялась в восхвалении Джона перед Джоном, порой несколько неуклюже, но всегда с очень большим уважением и с безграничной любовью. Дэнни - очень эмоциональный парень и очень любящий парень. Он обычно говорил: "Мне нравится быть полезным". Ему нравилось быть в должности хранителя, тренера: Джон был талантлив, а Дэнни был скромным Анджело Данди, и все, включая Джона, знали, конечно, что это не так и что это было шуткой. Именно поэтому все это было приемлемо». Кроме того общую с Белуши связь Эйкройд демонстрировал, выступая в качестве восхищенного популяризатора его своеобразных причуд - искреннее, забавное средство, благодаря которому настроение Белуши могло передаваться другим. «Эйкройд походил на первосвященника, который мог истолковать Белуши для всех остальных, - говорит Джим Дауни. - Он мог стать по-настоящему важным и сказать: "Этот человек....он...просто.. бог! Он - живой медиа-бог. Мы должны поклоняться ему. Мы годны только на то, чтобы стоять у его врат... нетерпеливо... и спасаться бегством, когда он принимает решение... спустить... своих... собак... на нас". Дэнни, бывало, пускался в эти причудливые разглагольствования, и я знаю, что Белуши был для него на двадцать процентов - опора в юморе и на восемьдесят процентов - истинный бог. И Белуши тоже нуждался в нем».

Для Белуши Эйкройд был источником равновесия. Сила личности Эйкройда, его усердие и его целостность были противовесами в жизни Белуши. Где Белуши был эксцентричен, Эйкройд был систематичен. (Прежде чем выйти в эфир Saturday night, Эйкройд часок дремал.) По сравнению с Белуши Эйкройд был организован - в манере того, кто получает экзистенциальное удовольствие от состояния контроля. Белуши редко носил с собой бумажник, и если он это делал, то терял его; Эйкройд часто держал бумажник прикрепленным к своему ремню. (В 1976 году, во время их второго марш-броска по глубинкам, Белуши торжествующе смеялся, когда Эйкройд, остановленный за превышение скорости в Нью-Мексико, не мог найти свой бумажник или водительские права - «Я никогда не теряю мой бумажник», - все еще продолжал настаивать Эйкройд, когда полицейский выписал ему штраф.) Известность-непроницемая, дискотеко-непроницаемая рабочая этика Эйкройда нейтрализовывалась чудовищным пристрастием Белуши к пирушкам, продолжавшимся дольше, чем до изнеможения, скажем, дольше, чем до рассвета - трое суток подряд были известным фактом. У Эйкройда тоже были слабости, но его кутежи обычно уносили его в другом направлении: в то время как Белуши пропадал бы на Манхэттене в течение трех ночей подряд со своим другом гитаристом Rolling Stones Китом Ричардсом, Эйкройд пропадал бы в недрах страны в течение трех дней подряд на своем мотоцикле. Эйкройд любил ощущение скорости. Белуши любил ощущения в принципе; он был человеком долгих ночей и колоссальной выпивки. Его чрезмерное потребление сигарет Vantage blue (прим. пер.: сигареты Vantage были известны наличием конического отверстия в центре фильтра, что по утверждению компании способствовало отдаче полного аромата без привкуса смолы или никотина), виски или коньяка и множества наркотиков часто было больше, чем мог выдержать его ночной компаньон. Эйкройд не всегда был под рукой во время Долгих ночей Wild Turkey.

Во время одной из таких ночей Белуши уговорил Тимоти Уайта приехать к нему домой в 2.30 ночи, чтобы приговорить бутылку Wild Turkey. Лучший друг Уайта, Митчелл Глейзер, был также хорошим другом Белуши; разговор повернулся к дружбе, теме, за которую Белуши вдруг ухватился с огромным, необъяснимым влечением. Казалось, ему было необходимо понять, что делает дружбу между двумя такими чрезвычайно разными людьми, как он и Дэнни Эйкройд, крепкой и выдерживающей испытание временем. «Я не всегда могу понять Дэнни, - сказал он Уайту. - Но что я люблю в нем - это то, что он заставляет меня чувствовать себя в невероятной безопасности». Еще более настойчивым желанием Белуши было узнать о развитии дружбы между Уайтом и Глейзером. Когда он перевел свой допрос в сторону Уайта (который к настоящему времени, около 5:30 утра, был уже изможден от виски), злой, высокомерный, соперничающий тон появился в голосе Белуши, как будто он хотел поиздеваться над способом того быть самым лучшим другом на земле. «Мне интересно знать, понимал ли ты когда-нибудь дружбу по-настоящему, - требовал он от Уайта. - Тебе не кажется, что я - лучший друг Митчу, чем ты? Разве нет?» Уайт начал плакать. «Джон, не поступай так со мной», - говорил он. Тогда Белуши разрыдался. Пристыженный, он крепко обнял Уайта и сказал: «Боже, я сожалею. Я так сожалею. Я такой мудак. Пока я жив, я никогда не заставлю тебя снова плакать». Вскоре Белуши плакал сильнее Уайта; баланс сместился, и теперь Уайт успокаивал Белуши. Сейчас, оглядываясь назад на ту ночь, Уайт говорит: «Думая о том, как Джон сказал, что Дэнни заставлял его чувствовать себя в безопасности, у меня мурашки бегают по коже. Признательность в голосе Джона была непомерной».


С Эйкройдом Белуши чувствовал себя защищенным; с Белуши Эйкройд чувствовал себя защитником - и не без основания. Белуши всегда ходил не оглядываясь и не смотря по сторонам. Переходя городскую улицу, например, он просто бросался вперед. Не раз Эйкройд уводил его с пути надвигающегося транспорта. («Он - Мистер Заботливый, а я - Мистер Нахер», - сказал однажды Белуши Тимоти Уайту.) Лишь один раз Эйкройд занял пассажирское сиденье в автомобиле, которым управлял Белуши, и только для того, чтобы проинструктировать: «Правило-правой-руки». («Джон тоже всегда это помнил», - говорит Джуди Джеклин-Белуши, которая при этом также вспоминает, что «первый шаг Джона в штат Колорадо был шагом из автомобиля вниз по склону: он спал, я разбудила его, и он вышел из машины и провалился с глаз долой».) Хотя Белуши был проворным и таинственно изящным на сцене, позже, когда они вместе начали сниматься в кино, Эйкройд всегда был начеку во избежание несчастных случаев с Белуши.

Во время съемок фильма Стивена Спилберга «1941» (в котором Эйкройд играл сержанта 10-й бронетанковой дивизии армии США, а Белуши сумасшедшего летчика Национальной гвардии) Эйкройд беспомощно наблюдал, как Белуши шагнул назад с высоченного крыла истребителя-бомбардировщика P-40 - непредвиденное падение, которое в итоге оказалось включенным в фильм. Когда в производстве были «Братья Блюз», Белуши упал со скейтборда и повредил себе колено. («Джон просто вскочил на скейтборд какого-то ребенка, - вспоминает Джуди Белуши. - Это было так типично: "Нет, не делай этого!" - и он наступает на него!») Пока производство фильма задерживалось на два дня, Дэн Эйкройд позвонил Белуши и выдумал историю о том, как он сам упал со своего мотоцикла и повредил себе бедро. «Я сделал это, чтобы Джон почувствовал себя лучше, - объяснял Эйкройд позже, - и чтобы несколько смягчить вину, которую он чувствовал из-за того, что остановилось это многомиллионное производство. Это было как "Я прыгну с тобой и тоже буду ранен!"»

Преданность Эйкройда Белуши вознаграждалась его отзывчивостью и привязанностью, проявлявшимися в период редких, относительно спокойных личных моментов, которые они находили во все более тяжкой публичной жизни телешоу в прямом эфире. По словам Эйкройда, «Джон был рад поговорить о нашей дружбе. Он все время меня расхваливал - насколько он зависел от меня и от моей поддержки, и что мы были напарниками. Он всегда говорил, что мы были напарниками. И это просто заставляло меня сиять от радости».

Хотя Эйкройд и Белуши были главными исполнителями в Saturday Night Live в течение второго, третьего и четвертого сезонов, форма их личной дружбы, вероятно, не была расценена большинством телезрителей как партнерство на экране до апреля 1978 года. По отдельности

они оба заработали себе культовый статус различной степени - Белуши с его беспощадными буднями самурая; Эйкройд с его пародией на Джимми Картера и межпланетным созданием Бельдара Яйцеголового, и с его многими другими персонажами, через которые Эйкройд отвлекал от себя внимание («Дэнни могли захватить нацисты, и он не вышел бы из своего образа», - сказал однажды относительно него Лорн Майклс). Эйкройда часто видели в тандеме с Биллом Мюрреем в качестве одного из копов «сначала-стреляй-потом-задавай-вопросы» или со Стивом Мартином в качестве одного из чешских братьев Феструнк - «двух диких и сумасшедших парней». Белуши же даже в совместных сценах со всей командой добился уникального статуса суперзвезды.

Только несколько скетчей объединяли Эйкройда и Белуши в дуэт. «Это было нелегко - написать скетч для двух персонажей под них, потому что они были исполнителями разных типов, - объясняет Джим Дауни. - Эйкройд терял свою индивидуальность в персонажах; он был невозмутимым и гениальным исполнителем думающего человека. Для публики Белуши был более доступным и близким, потому что во всем, что он делал, всегда было что-то вроде его собственной индивидуальности, и в некоторых случаях это был по большей части сам Белуши». Эйкройд соглашается: «Это - часть секрета его харизмы и славы: он немного приоткрыл часть своей души и позволил вам увидеть то, что у него действительно было внутри. В моем случае - это строгий образ. Я надеваю маску, когда вхожу в него».
Тогда возникли Братья Блюз.



Часть 4
Часть 5