Историческое легендирование русского этноса
1. Актуальное «определение» русских
В последнее время стали модными разговоры о русских как о «чистом листе», о «просто метке», содержимое которой еще должны примыслить «премудрые пескари». Одни хотят записать в русские все население России, другие - наоборот, выделить неких «чисто русских», исходя из своих сугубо интимных концепций, малопонятных большинству. Однако при всех стенаниях о «недостроенности» русской нации, о необходимости для нее «проектного наполнения», было бы неправильно представлять ее в виде «табула раза», которую можно заполнить чем угодно. Персональный состав русских уже задан. Процесс строительства русских как нации разворачивается на базе русских как вполне сформировавшей этнической группы. Смиритесь с этой «жестокой реальностью». Если на уровне «верхних», идеологических и политических этажей нации определенные степени свободы еще возможны, то фундамент нации, в виде русского этноса, задан прочно и жестко, и его нужно принимать таким, какой он есть. И хотя в философском плане «каждый вкладывает в понятие "русский" что-то своё, заветное, невысказанное», в материальном плане по поводу этого фундамента никаких разночтений нет и быть не может, если только людей специально не запутывают демагоги и провокаторы.
Попытки представить русских как некое «открытое множество», нечто «находящее под вопросом», «не имеющее четкого определения и границ», не учитывают важной трансформации, произошедшей с 1917 по 1991 год. А именно того, что в советское время произошла необратимая «этнизация» русского. В течение трех поколений русская идентичность осмысливалась как сугубо этническая и записывалась в паспорт, наряду с другими этническими идентичностями. Русские сегодня - это «Русские 2.0». Специфический советский «нацбилдинг» был произведен не только над народами союзных и автономных республик, но и над русскими, чего многие не видят или не хотят понять. Три поколения русских смотрели на себя не как на «общероссийскую гражданскую нацию», а именно как на «этническую группу», вполне конкретную, ощутимую, «посчитанную», записанную в различные государственные реестры. И этого уже никак не отменить, не исправить. На фоне этой железобетонной реальности странно выглядят вопросы «А кто есть русские?» «А как отличить русского от нерусского?». Все просто до крайности: русские-великороссы - это потомки людей, у которых в советском паспорте было написано «русские».
Эту свершившуюся этнизацию русского мы никак не можем исправить или отменить. Мы можем лишь дать ей некоторую осмысленную интерпретацию. Русская запись в советском паспорте - это не просто «бюрократический факт», она имеет важное смысловое наполнение. Русские - это те, сохранил верность русскому имени в эпоху гонений на все русское, когда все остальные записывались кто в украинцы, кто в молдаване. Русские - те, кого комиссары, при всех стараниях, не смогли соблазнить бегством в альтернативную этническую идентичность. Русские - те, кто не отрекся, когда русскую интеллигенцию расстреливали и сажали в тюрьмы просто за слова «Я русский, и этим горжусь» (как было в 20-30 гг.). Все нестойкое, все вторичное и сомнительное при этом из русских отсеялось, остались те, для которых русское имя - нечто неотделимое от самой личности, то, что дороже всего на свете. Русская запись в советском паспорте в чем-то аналогична клейму на запястье узника Освенцима, попавшего туда из-за своего горделивого, неотчуждаемого еврейства.
Это испытание продолжается и сегодня, когда на русских снова - гонение, когда, как и 70 лет назад, человека пытаются привлечь к суду за фразу «Я - русский!». Те потомки советских русских, кто не отсеялся в 1991-2011 гг., - это «русские в квадрате».
Итак, персональный состав русских задан жестко и на столетия вперед: это потомки тех представителей гражданской нации Российской Империи, кто на протяжении 1917-1991 года сохранил верность Русскому Имени, о чем свидетельствует запись в советских документах, и кто сегодня не имеет и не ищет для себя альтернативных идентичностей. Советские русские, не имеющие «дополнительных этнических вариантов», - это и есть те самые «чисто русские», которых кто-то безуспешно пытается вычислить посредством «измерения черепов». Это люди, которые доказали свою русскость на деле, в эпоху чудовищных испытаний, когда остаться русским - значит, превратиться в объект эксплуатации чуждой империи, за счет которого кормятся чужеродные элиты и окраинные народы.
Конечно, определенная степень свободы есть и в этом случае. Как и у любого другого этноса, у русских есть «толстая этническая граница - люди со смешанным происхождением, «альтернативно русские» (особенности этой группы я разобрал ранее). Есть родственные этнические группы - украинцы и белорусы, которые воспринимаются как «почти русские» и переход из которых в великороссы не слишком труден и не возмущает русское большинство. Есть немногочисленные потомки эмигрантов первой волны, все еще сохраняющие дореволюционную русскую идентичность (у них, по понятной причине, не могло быть записи в советском паспорте). И на этом все: в русские, как и в любой другой этнос, можно «войти» только путем брачных связей и метизации в течение нескольких поколений.
2. Глубокое историческое легендирование
Историческое легендирование - важнейшая часть этнического самосознания. При желании, его можно продолжить вглубь истории, не ограничиваясь рубежом начала XX века. Это важно, потому что противники русских тоже не останавливаются на этом рубеже и в своих построениях доходят чуть ли не до Адама и Евы.
Любой народ существует ровно в той степени, в какой он сам верит в свое существование. В этом смысле отрицатели реальности русских занимаются производством «перформативных высказываний», смысл которых - не «описать реальность», а изменить содержимое умов, и тем самым - изменить реальность. Давайте отбросим этот демагогический бред и поговорим о русских не как о «проекте нации», а как о реально существующей этнической группе, которая сознает себя таковой, и на базе которой только и может быть создана русская нация.
Дабы нас не упрекали в предвзятости, возьмем за основу самое незатейливое определение этноса, выстроенное не в «специальном националистическом» ключе, а в традициях советской марксистской школы.
«Этнос, или этническая общность, есть совокупность людей, которые имеют общую культуру, говорят, как правило, на одном языке, обладают общим самоназванием и осознают как свою общность, так и свое отличие от членов других таких же человеческих групп, причем эта общность чаще всего осознается как общность происхождения». (Ю.И. Семенов «Философия истории»):
Обратим внимание, что для этнического самосознания важна не сама по себе «общность происхождения» (некий научный факт), а ее осознание, отражение в мифологии этноса. С точки зрения этнической идентичности, не важно, что там было на самом деле. Важно, как это отражается в сознании людей. Скажем, для древних римлян крайне важным «историческим фактом» было то, что Ромул и Рем выкормлены волчицей. Понятно, что строить самосознание народа на заведомой лжи не следует, но опираться на факты и интерпретации, в отношении которых у историков нет стопроцентной уверенности, вполне допустимо. Собственно, у ученого-историка и не может быть «стопроцентной» уверенности в фактах достаточно отдаленного прошлого: это для него вопрос исследования, а не веры.
Важный момент: дата начала этнической истории - это тоже элемент этнического самосознания и легендирования. Историки могут говорить что угодно, но этнос сам решает, с какого момента мы признаем людей «уже своими». И если мы интуитивно считаем своими - русичей Древней Руси, то никто нам этого не запретит, объективных критериев тут нет. Быт, привычки, даже языки народов серьезно меняются со временем, и это ничего не значит в плане преемства. Если взять француза и немца из XVII века, то они по большинству критериев будут значительно ближе друг к другу, чем каждый - к своим потомкам.
В отношении начала русской этнической истории тоже существует множество демагогических спекуляций. Тот факт, что любой народ существует не со времен питекантропов, а образовался из каких-то народов-предшественников, многие интерпретируют в том смысле, что русских и сегодня нужно трактовать как «многоплеменный сброд». Но рождение этноса - это не механическое смешение, а синтез. Причем исходное состояние и движущая сила этого синтеза не столь важны. Верна ли славянская или германская версия этногенеза руси, не имеет значения. Крупные этнические группы обычно являются наследниками определенных политических процессов. Из множества мелких групп и осколков создавалось государство, княжество, полития, ее подданные постепенно оформлялись в нечто единое и похожее, проникались чувством солидарности, и в течение поколений «гражданская нация» постепенно трансформировалась в этническую общность. При этом конец государства-«матки» совсем не обязательно означал конец этой этнической группы. Напротив, эта сложившаяся общность часто начинает жить собственной жизнью, нередко - на протяжении столетий и тысячелетий, может создавать для себя новые политические образования.
Начнем ab ovo. Есть такая сто раз обсмакованная русоедская тема, как «русские - всего лишь прилагательное». В русском, как и во многих других европейских языках, национальное самоназвание является прилагательным. К примеру, итальянец - italiano - «итальянский», испанец - español - «испанский», даже англичанин - «englishman» - «английский человек», а не какой-нибудь «англ». Существует множество изощренных построений, доказывающих на этом основании «второсортность» русского этноса и, по-видимому, всех остальных великих европейских наций, по сравнению с какими-нибудь кровнородственными архаичными племенами.
Возьмем, к примеру, французов. Француз = français = «французский», буквально = «франкский». Получается, что гордые галлы называют себя «франкскими» и не стыдятся того, что тем самым публично обнажают факт завоевания своих предков (галло-римлян) «бошами»-франками? Причина, видимо, в том, что франкские короли впервые сделали «Галлию» единой суверенной державой, отразили натиск ислама, позволили дезориентированному населению древней Галлии преодолеть межплеменные распри и оформиться во что-то великое. Французы это помнят и не хотят отказываться от этого значимого периода своей истории. Français, «франкские», по сути и означает: «потомки франков и тех, кого франки превратили в великий народ».
То же самое с Русью: самоназвание «русский» отсылает нас к историческим «русам» (кто бы они ни были - скандинавы, скифо-арийцы, славяне), которые впервые объединили отдельные (не только славянские) племена в единое целое. Можно расшифровать «русский» как «подданный руси», «союзник руси». Если попытаться восстановить «археологию» этого слова, то «русские - это потомки исторических русов и тех, кого русы объединили в единый народ». Другими словами, в самоназвании уже заключена историческая доктрина.
На первый взгляд, это капает на мельницу людей, заявляющих, что русские - «порождение Империи». На самом деле все сложнее и интереснее. Этноним «русские», «русичи», «русины» в качестве самоназвания применительно к большей части ареала Древней Руси стал распространяться только с конца XIII века, когда единая держава уже два века как распалась, а ее обломки были завоеваны и подчинены, с одной стороны, Ордой, с другой стороны, Литвой. Самоназвание «русские» или «русины» потому и стало актуальным, что не было иного имени, чтобы назвать наследников этой распавшейся «гражданской нации». В «Повести временных лет» (начало XII века, когда страна была еще единой) «русские» - это еще не этноним. Слово «рускый» употребляется только как определение, а не как этноним («русские товары» но не «русские люди»). Собственно, там нет ни «русов», ни даже «русичей». В качестве этнонимов мы там найдем «русь» как название племени (в женском роде) и «русинов», когда речь заходит об индивидах.
Даже такой известный памятник общерусского самосознания, как «Слово о полку Игореве», относится к эпохе, когда единство державы было сугубо номинальным, а регионы уже столетие воевали друг с другом. Называя себя «русичем» в ту эпоху, человек фактически отсылал к «золотому веку» ушедшей Новгородско-Киевской Руси и подчеркивал важность общерусского единства: «я не вятич, не мурома, не словен, чья кровь, возможно, течет в моих жилах, а наследник державы русов, которые нас всех когда-то объединили и сделали единым великим народом. Я помню об этом и считаю важным общерусское единство». Не случайно, что важнейшая по смыслу часть «Слова» - это перечисление князей из всех уголков бывшей единой русской державы и перечень сил, которыми они располагают.
Историки полько-литовско-украинской ориентации пытаются увидеть раскол единого русского поля чуть ли не с XIV века, искусственно противопоставляя «русинов» ВКЛ - русским подданным Москвы, «московитам». На самом деле Литва и Москва долгое время воспринимались всего лишь как разные династические центры, претендующие на единый ареал Руси. Обитатели этого пространства, русские-русины, вовсе не осмысливали московско-литовскую границу как «этническую». Да и «граница» эта включала в себя чуть ли не половину страны, отдельные области которой (Новгород, Псков, Тверь, Смоленск, Брянск, Рязань) на протяжении XIV-XV вв. склонялись то к одному, то к другому центру. При этом элиты обоих образований были породнены, аристократы спокойно переходили с одной стороны на другую, нередко - вместе со своей землей и народом. К примеру, в ходе войны 1500-1503 гг. от ВКЛ, ведомая своей аристократией, отделилась третья часть территории (включая Чернигов) и преспокойно перешла на сторону Москвы. Понятно, что ни о какой ощутимой этнической границе на тот момент даже речи идти не могло.
Итак, русские, если следовать логике этнонима, это потомки «общегражданской нации» Новгородско-Киевской державы, начавшей осознавать себя как единый народ уже после уничтожения этого государства. И закрепился этот этноним именно как память об утраченном единстве, как спохватывание «задним числом», как фантазия, символ, надежда на будущее. Именно из этой надежды вырос второй виток общерусского единства - Московское государство. Как известно, концепция «собирания исконных русских земель» была ключевой в политике московской экспансии. Конечным результатом этого порыва стало государство Россия. А значит, применительно к нему, не «государство породило этнос», «навязало всем общую этничность», а этнос, оставшись «без крыши над головой», собрал свои силы и воссоздал в конце концов новое государство. Т.е. в «споре между курицей и яйцом» первыми являются все-таки русские, как этнос, а Россия - вторична, является результатом их замысла и труда. Не Империя является творцом русских, а русские являются творцами Империи. И, подобно гоголевскому герою, могут воскликнуть с полным правом: «Я тебя породил, я тебя и убью!» Русские остаются, а империи приходят и уходят, - но, конечно, не бесследно...
Московско-Петербургская Империя сформировала второй слой русского и закрепила его в таких бессмертных продуктах, как русский литературный язык и русская классическая культура XIX - начала XX века. Таким образом, к 1913 г. добавился новый слой в «начинке» этнонима. «Русские - этнос, сложившийся из тех потомков Новгородско-Киевской Руси, которые в ходе своего исторического развития создали Российскую Империю, великий русский язык и великую русскую культуру».
Заметим, что Романовы, как создатели и модернизаторы Российской Империи, весьма органично смотрятся именно как хранители преемственности от старой Руси - к новой России. Романовы - выходцы из Пскова, который менее всего был затронут татарским влиянием и дольше всех хранил традиции Новгородско-Киевской Руси. С приходом Романовых к власти, «московско-татарский» уклон в новом общерусском государстве был постепенно преодолен, оно постепенно возвращается на европейскую колею.
Уже по этой причине Российскую Империю следует рассматривать не как «тюрьму народа», а как «личинку» будущего русского национального государства. С 60-х гг. XIX века эта личинка уже доросла до стадии куколки, увеличивались гражданские права населения, развивались программы по народному образованию, шла быстрая эволюция Империи в сторону парламентской конституционной монархии с тотальным доминированием русского населения, осознающего свое единство. Но произошел сбой.
1917 год разрушил «куколку» Империи, когда «бабочка» нации внутри еще не успела сформироваться. Образованный класс был изгнан и уничтожен, русские потеряли собственную государственность и надолго стали марионеткой в чужих экспериментах. В советское время произошло «урезание» русских до «этнических великороссов», тогда как две другие ветви единого народа - малороссы и белорусы, - стали официально трактоваться как отдельные нации, и постепенно привыкли считать себя таковыми. Это дает нам новую поправку к древнему этнониму. После 1991 г.,
«Русские - этнос, сложившийся из тех потомков Новгородско-Киевской Руси (и смешавшихся с ними), которые в ходе своего исторического развития создали Российскую Империю, великий русский язык и великую русскую культуру, а затем, в советскую и постсоветскую эпоху, сохранили верность Русскому Имени».
Именно этот смысл имеет русская запись в паспорте СССР.
В сущности, мы здесь ничего не изобретаем, а лишь немного упорядочиваем историческое легендирование русского, в основе сформировавшееся еще в XIX веке и закрепленное позднесоветской исторической школой. Это и хорошо: не требуется масштабного «переформатирования», которое наверняка приведет к расколу. В этой старой доброй концепции особенно хороша «кумулятивность»: можно обращаться и к опыту Новгорода, и к позитиву Петербургской империи, и даже советскую эпоху не нужно отбрасывать целиком. В то же время Империи здесь указано ее место: не «мать» русских, а лишь инструмент, временная форма. В отношении к советской эпохе тоже включен серьезный фильтр: позитивное значение в ней имеет только то, что каким-то образом «сохранило верность русскому имени».
Другая важная особенность: это историческое легендирование адекватно интуитивно ощущаемой нами границе между этнически русскими и другими народами России. Оно не включает в русские «посторонние» этнические группы (в полном их составе), поскольку те народы, которые включены в Россию уже в эпоху Московского Царства и далее, остаются при своем праве. Интегрируя в русское все достижения эпохи Романовых, мы, тем не менее, зачисляем в «этнически русские» не все население Российской Империи, а лишь тех, чьи предки (большая их часть) восходят к ареалу бывшей Киевской Руси, и кто в советское время не отрекся от русского имени. При этом не имеет значения, были они до Новгородско-Киевской эпохи восточными славянами, финнами или представителями литовских племен. Применительно к той эпохе, русские у нас еще не этнос, а «гражданская нация». Поэтому у нас не происходит «широпаевского экстрима» с «деконструкцией» русских и возвращением к племенным союзам кривичей, вятичей и т.п.
Это определение также включает в русские всех, кто за много поколений сроднился и смешался с потомками Новгородско-Киевской Руси до степени неразличимости, забыл о своей альтернативной идентичности и не поддался на соблазн «разрусения» в советскую эпоху. Таким образом, не нужно записывать в русские всех татар целиком, но не требуется и «скрести» русских, выискивая татарские корни, актуальные много столетий назад.
На что здесь еще следует обратить внимание? В истории не было такой эпохи, когда самоназвание «русские» совпадало по значению с «гражданской нацией» какого-либо государства и было определяемо именно этим «общегражданским» смыслом. Единственное государство, которое могло бы на это претендовать - Новгородско-Киевская Русь - распалось еще до того, как обрел актуальное значение этноним «русские» и связанные с ним смыслы. Для всех последующих государственных конструкций этнос - первичен, государство - вторично. При этом, разумеется, нельзя отрицать, что существовавшие на русской земле государства серьезно повлияли на развитие этноса, как в хорошую, так и в плохую сторону.
Наконец, в этом историческом легендировании есть задел и на будущее. Важно, что из трех братских народов «русский» вычленяется не по генам и даже не по культуре, а по своему отношению к общерусскому единству, к русскому языку и русской классической культуре. Для значительной части белорусов и украинцев «переход в русские» возможен не путем долгой ассимиляции, как для других народов, а путем волевого политического решения - «денонсации» отречения, навязанного советской эпохой. При этом не требуется отрекаться от своих малороссийский или белорусских корней, забывать местный диалект и культуру. Просто нужно считать это региональными вариантами русской нации.
Краткое резюме:
«Русские» - это не «пустой знак», под который можно подвести что угодно, а жестко определенная и документально удостоверенная этническая общность. Решающими для «этнизации» русских оказались советские десятилетия, когда русских на государственном уровне определили как этнос, в ряду других этносов, и переписали персонально, вплоть до каждого отдельного человека. «Русские по советскому паспорту», то есть те бывшие граждане Российской Империи, которых большевикам не удалось склонить к убеганию в альтернативные идентичности, это и есть «настоящие русские». Русский с 1917 года - тот, кто не отрекся от русского имени в эпоху советских и постсоветских гонений. Это историческое легендирование можно довести вглубь, вплоть до Киевской Руси.
В последнее время стали модными разговоры о русских как о «чистом листе», о «просто метке», содержимое которой еще должны примыслить «премудрые пескари». Одни хотят записать в русские все население России, другие - наоборот, выделить неких «чисто русских», исходя из своих сугубо интимных концепций, малопонятных большинству. Однако при всех стенаниях о «недостроенности» русской нации, о необходимости для нее «проектного наполнения», было бы неправильно представлять ее в виде «табула раза», которую можно заполнить чем угодно. Персональный состав русских уже задан. Процесс строительства русских как нации разворачивается на базе русских как вполне сформировавшей этнической группы. Смиритесь с этой «жестокой реальностью». Если на уровне «верхних», идеологических и политических этажей нации определенные степени свободы еще возможны, то фундамент нации, в виде русского этноса, задан прочно и жестко, и его нужно принимать таким, какой он есть. И хотя в философском плане «каждый вкладывает в понятие "русский" что-то своё, заветное, невысказанное», в материальном плане по поводу этого фундамента никаких разночтений нет и быть не может, если только людей специально не запутывают демагоги и провокаторы.
Попытки представить русских как некое «открытое множество», нечто «находящее под вопросом», «не имеющее четкого определения и границ», не учитывают важной трансформации, произошедшей с 1917 по 1991 год. А именно того, что в советское время произошла необратимая «этнизация» русского. В течение трех поколений русская идентичность осмысливалась как сугубо этническая и записывалась в паспорт, наряду с другими этническими идентичностями. Русские сегодня - это «Русские 2.0». Специфический советский «нацбилдинг» был произведен не только над народами союзных и автономных республик, но и над русскими, чего многие не видят или не хотят понять. Три поколения русских смотрели на себя не как на «общероссийскую гражданскую нацию», а именно как на «этническую группу», вполне конкретную, ощутимую, «посчитанную», записанную в различные государственные реестры. И этого уже никак не отменить, не исправить. На фоне этой железобетонной реальности странно выглядят вопросы «А кто есть русские?» «А как отличить русского от нерусского?». Все просто до крайности: русские-великороссы - это потомки людей, у которых в советском паспорте было написано «русские».
Эту свершившуюся этнизацию русского мы никак не можем исправить или отменить. Мы можем лишь дать ей некоторую осмысленную интерпретацию. Русская запись в советском паспорте - это не просто «бюрократический факт», она имеет важное смысловое наполнение. Русские - это те, сохранил верность русскому имени в эпоху гонений на все русское, когда все остальные записывались кто в украинцы, кто в молдаване. Русские - те, кого комиссары, при всех стараниях, не смогли соблазнить бегством в альтернативную этническую идентичность. Русские - те, кто не отрекся, когда русскую интеллигенцию расстреливали и сажали в тюрьмы просто за слова «Я русский, и этим горжусь» (как было в 20-30 гг.). Все нестойкое, все вторичное и сомнительное при этом из русских отсеялось, остались те, для которых русское имя - нечто неотделимое от самой личности, то, что дороже всего на свете. Русская запись в советском паспорте в чем-то аналогична клейму на запястье узника Освенцима, попавшего туда из-за своего горделивого, неотчуждаемого еврейства.
Это испытание продолжается и сегодня, когда на русских снова - гонение, когда, как и 70 лет назад, человека пытаются привлечь к суду за фразу «Я - русский!». Те потомки советских русских, кто не отсеялся в 1991-2011 гг., - это «русские в квадрате».
Итак, персональный состав русских задан жестко и на столетия вперед: это потомки тех представителей гражданской нации Российской Империи, кто на протяжении 1917-1991 года сохранил верность Русскому Имени, о чем свидетельствует запись в советских документах, и кто сегодня не имеет и не ищет для себя альтернативных идентичностей. Советские русские, не имеющие «дополнительных этнических вариантов», - это и есть те самые «чисто русские», которых кто-то безуспешно пытается вычислить посредством «измерения черепов». Это люди, которые доказали свою русскость на деле, в эпоху чудовищных испытаний, когда остаться русским - значит, превратиться в объект эксплуатации чуждой империи, за счет которого кормятся чужеродные элиты и окраинные народы.
Конечно, определенная степень свободы есть и в этом случае. Как и у любого другого этноса, у русских есть «толстая этническая граница - люди со смешанным происхождением, «альтернативно русские» (особенности этой группы я разобрал ранее). Есть родственные этнические группы - украинцы и белорусы, которые воспринимаются как «почти русские» и переход из которых в великороссы не слишком труден и не возмущает русское большинство. Есть немногочисленные потомки эмигрантов первой волны, все еще сохраняющие дореволюционную русскую идентичность (у них, по понятной причине, не могло быть записи в советском паспорте). И на этом все: в русские, как и в любой другой этнос, можно «войти» только путем брачных связей и метизации в течение нескольких поколений.
2. Глубокое историческое легендирование
Историческое легендирование - важнейшая часть этнического самосознания. При желании, его можно продолжить вглубь истории, не ограничиваясь рубежом начала XX века. Это важно, потому что противники русских тоже не останавливаются на этом рубеже и в своих построениях доходят чуть ли не до Адама и Евы.
Любой народ существует ровно в той степени, в какой он сам верит в свое существование. В этом смысле отрицатели реальности русских занимаются производством «перформативных высказываний», смысл которых - не «описать реальность», а изменить содержимое умов, и тем самым - изменить реальность. Давайте отбросим этот демагогический бред и поговорим о русских не как о «проекте нации», а как о реально существующей этнической группе, которая сознает себя таковой, и на базе которой только и может быть создана русская нация.
Дабы нас не упрекали в предвзятости, возьмем за основу самое незатейливое определение этноса, выстроенное не в «специальном националистическом» ключе, а в традициях советской марксистской школы.
«Этнос, или этническая общность, есть совокупность людей, которые имеют общую культуру, говорят, как правило, на одном языке, обладают общим самоназванием и осознают как свою общность, так и свое отличие от членов других таких же человеческих групп, причем эта общность чаще всего осознается как общность происхождения». (Ю.И. Семенов «Философия истории»):
Обратим внимание, что для этнического самосознания важна не сама по себе «общность происхождения» (некий научный факт), а ее осознание, отражение в мифологии этноса. С точки зрения этнической идентичности, не важно, что там было на самом деле. Важно, как это отражается в сознании людей. Скажем, для древних римлян крайне важным «историческим фактом» было то, что Ромул и Рем выкормлены волчицей. Понятно, что строить самосознание народа на заведомой лжи не следует, но опираться на факты и интерпретации, в отношении которых у историков нет стопроцентной уверенности, вполне допустимо. Собственно, у ученого-историка и не может быть «стопроцентной» уверенности в фактах достаточно отдаленного прошлого: это для него вопрос исследования, а не веры.
Важный момент: дата начала этнической истории - это тоже элемент этнического самосознания и легендирования. Историки могут говорить что угодно, но этнос сам решает, с какого момента мы признаем людей «уже своими». И если мы интуитивно считаем своими - русичей Древней Руси, то никто нам этого не запретит, объективных критериев тут нет. Быт, привычки, даже языки народов серьезно меняются со временем, и это ничего не значит в плане преемства. Если взять француза и немца из XVII века, то они по большинству критериев будут значительно ближе друг к другу, чем каждый - к своим потомкам.
В отношении начала русской этнической истории тоже существует множество демагогических спекуляций. Тот факт, что любой народ существует не со времен питекантропов, а образовался из каких-то народов-предшественников, многие интерпретируют в том смысле, что русских и сегодня нужно трактовать как «многоплеменный сброд». Но рождение этноса - это не механическое смешение, а синтез. Причем исходное состояние и движущая сила этого синтеза не столь важны. Верна ли славянская или германская версия этногенеза руси, не имеет значения. Крупные этнические группы обычно являются наследниками определенных политических процессов. Из множества мелких групп и осколков создавалось государство, княжество, полития, ее подданные постепенно оформлялись в нечто единое и похожее, проникались чувством солидарности, и в течение поколений «гражданская нация» постепенно трансформировалась в этническую общность. При этом конец государства-«матки» совсем не обязательно означал конец этой этнической группы. Напротив, эта сложившаяся общность часто начинает жить собственной жизнью, нередко - на протяжении столетий и тысячелетий, может создавать для себя новые политические образования.
Начнем ab ovo. Есть такая сто раз обсмакованная русоедская тема, как «русские - всего лишь прилагательное». В русском, как и во многих других европейских языках, национальное самоназвание является прилагательным. К примеру, итальянец - italiano - «итальянский», испанец - español - «испанский», даже англичанин - «englishman» - «английский человек», а не какой-нибудь «англ». Существует множество изощренных построений, доказывающих на этом основании «второсортность» русского этноса и, по-видимому, всех остальных великих европейских наций, по сравнению с какими-нибудь кровнородственными архаичными племенами.
Возьмем, к примеру, французов. Француз = français = «французский», буквально = «франкский». Получается, что гордые галлы называют себя «франкскими» и не стыдятся того, что тем самым публично обнажают факт завоевания своих предков (галло-римлян) «бошами»-франками? Причина, видимо, в том, что франкские короли впервые сделали «Галлию» единой суверенной державой, отразили натиск ислама, позволили дезориентированному населению древней Галлии преодолеть межплеменные распри и оформиться во что-то великое. Французы это помнят и не хотят отказываться от этого значимого периода своей истории. Français, «франкские», по сути и означает: «потомки франков и тех, кого франки превратили в великий народ».
То же самое с Русью: самоназвание «русский» отсылает нас к историческим «русам» (кто бы они ни были - скандинавы, скифо-арийцы, славяне), которые впервые объединили отдельные (не только славянские) племена в единое целое. Можно расшифровать «русский» как «подданный руси», «союзник руси». Если попытаться восстановить «археологию» этого слова, то «русские - это потомки исторических русов и тех, кого русы объединили в единый народ». Другими словами, в самоназвании уже заключена историческая доктрина.
На первый взгляд, это капает на мельницу людей, заявляющих, что русские - «порождение Империи». На самом деле все сложнее и интереснее. Этноним «русские», «русичи», «русины» в качестве самоназвания применительно к большей части ареала Древней Руси стал распространяться только с конца XIII века, когда единая держава уже два века как распалась, а ее обломки были завоеваны и подчинены, с одной стороны, Ордой, с другой стороны, Литвой. Самоназвание «русские» или «русины» потому и стало актуальным, что не было иного имени, чтобы назвать наследников этой распавшейся «гражданской нации». В «Повести временных лет» (начало XII века, когда страна была еще единой) «русские» - это еще не этноним. Слово «рускый» употребляется только как определение, а не как этноним («русские товары» но не «русские люди»). Собственно, там нет ни «русов», ни даже «русичей». В качестве этнонимов мы там найдем «русь» как название племени (в женском роде) и «русинов», когда речь заходит об индивидах.
Даже такой известный памятник общерусского самосознания, как «Слово о полку Игореве», относится к эпохе, когда единство державы было сугубо номинальным, а регионы уже столетие воевали друг с другом. Называя себя «русичем» в ту эпоху, человек фактически отсылал к «золотому веку» ушедшей Новгородско-Киевской Руси и подчеркивал важность общерусского единства: «я не вятич, не мурома, не словен, чья кровь, возможно, течет в моих жилах, а наследник державы русов, которые нас всех когда-то объединили и сделали единым великим народом. Я помню об этом и считаю важным общерусское единство». Не случайно, что важнейшая по смыслу часть «Слова» - это перечисление князей из всех уголков бывшей единой русской державы и перечень сил, которыми они располагают.
Историки полько-литовско-украинской ориентации пытаются увидеть раскол единого русского поля чуть ли не с XIV века, искусственно противопоставляя «русинов» ВКЛ - русским подданным Москвы, «московитам». На самом деле Литва и Москва долгое время воспринимались всего лишь как разные династические центры, претендующие на единый ареал Руси. Обитатели этого пространства, русские-русины, вовсе не осмысливали московско-литовскую границу как «этническую». Да и «граница» эта включала в себя чуть ли не половину страны, отдельные области которой (Новгород, Псков, Тверь, Смоленск, Брянск, Рязань) на протяжении XIV-XV вв. склонялись то к одному, то к другому центру. При этом элиты обоих образований были породнены, аристократы спокойно переходили с одной стороны на другую, нередко - вместе со своей землей и народом. К примеру, в ходе войны 1500-1503 гг. от ВКЛ, ведомая своей аристократией, отделилась третья часть территории (включая Чернигов) и преспокойно перешла на сторону Москвы. Понятно, что ни о какой ощутимой этнической границе на тот момент даже речи идти не могло.
Итак, русские, если следовать логике этнонима, это потомки «общегражданской нации» Новгородско-Киевской державы, начавшей осознавать себя как единый народ уже после уничтожения этого государства. И закрепился этот этноним именно как память об утраченном единстве, как спохватывание «задним числом», как фантазия, символ, надежда на будущее. Именно из этой надежды вырос второй виток общерусского единства - Московское государство. Как известно, концепция «собирания исконных русских земель» была ключевой в политике московской экспансии. Конечным результатом этого порыва стало государство Россия. А значит, применительно к нему, не «государство породило этнос», «навязало всем общую этничность», а этнос, оставшись «без крыши над головой», собрал свои силы и воссоздал в конце концов новое государство. Т.е. в «споре между курицей и яйцом» первыми являются все-таки русские, как этнос, а Россия - вторична, является результатом их замысла и труда. Не Империя является творцом русских, а русские являются творцами Империи. И, подобно гоголевскому герою, могут воскликнуть с полным правом: «Я тебя породил, я тебя и убью!» Русские остаются, а империи приходят и уходят, - но, конечно, не бесследно...
Московско-Петербургская Империя сформировала второй слой русского и закрепила его в таких бессмертных продуктах, как русский литературный язык и русская классическая культура XIX - начала XX века. Таким образом, к 1913 г. добавился новый слой в «начинке» этнонима. «Русские - этнос, сложившийся из тех потомков Новгородско-Киевской Руси, которые в ходе своего исторического развития создали Российскую Империю, великий русский язык и великую русскую культуру».
Заметим, что Романовы, как создатели и модернизаторы Российской Империи, весьма органично смотрятся именно как хранители преемственности от старой Руси - к новой России. Романовы - выходцы из Пскова, который менее всего был затронут татарским влиянием и дольше всех хранил традиции Новгородско-Киевской Руси. С приходом Романовых к власти, «московско-татарский» уклон в новом общерусском государстве был постепенно преодолен, оно постепенно возвращается на европейскую колею.
Уже по этой причине Российскую Империю следует рассматривать не как «тюрьму народа», а как «личинку» будущего русского национального государства. С 60-х гг. XIX века эта личинка уже доросла до стадии куколки, увеличивались гражданские права населения, развивались программы по народному образованию, шла быстрая эволюция Империи в сторону парламентской конституционной монархии с тотальным доминированием русского населения, осознающего свое единство. Но произошел сбой.
1917 год разрушил «куколку» Империи, когда «бабочка» нации внутри еще не успела сформироваться. Образованный класс был изгнан и уничтожен, русские потеряли собственную государственность и надолго стали марионеткой в чужих экспериментах. В советское время произошло «урезание» русских до «этнических великороссов», тогда как две другие ветви единого народа - малороссы и белорусы, - стали официально трактоваться как отдельные нации, и постепенно привыкли считать себя таковыми. Это дает нам новую поправку к древнему этнониму. После 1991 г.,
«Русские - этнос, сложившийся из тех потомков Новгородско-Киевской Руси (и смешавшихся с ними), которые в ходе своего исторического развития создали Российскую Империю, великий русский язык и великую русскую культуру, а затем, в советскую и постсоветскую эпоху, сохранили верность Русскому Имени».
Именно этот смысл имеет русская запись в паспорте СССР.
В сущности, мы здесь ничего не изобретаем, а лишь немного упорядочиваем историческое легендирование русского, в основе сформировавшееся еще в XIX веке и закрепленное позднесоветской исторической школой. Это и хорошо: не требуется масштабного «переформатирования», которое наверняка приведет к расколу. В этой старой доброй концепции особенно хороша «кумулятивность»: можно обращаться и к опыту Новгорода, и к позитиву Петербургской империи, и даже советскую эпоху не нужно отбрасывать целиком. В то же время Империи здесь указано ее место: не «мать» русских, а лишь инструмент, временная форма. В отношении к советской эпохе тоже включен серьезный фильтр: позитивное значение в ней имеет только то, что каким-то образом «сохранило верность русскому имени».
Другая важная особенность: это историческое легендирование адекватно интуитивно ощущаемой нами границе между этнически русскими и другими народами России. Оно не включает в русские «посторонние» этнические группы (в полном их составе), поскольку те народы, которые включены в Россию уже в эпоху Московского Царства и далее, остаются при своем праве. Интегрируя в русское все достижения эпохи Романовых, мы, тем не менее, зачисляем в «этнически русские» не все население Российской Империи, а лишь тех, чьи предки (большая их часть) восходят к ареалу бывшей Киевской Руси, и кто в советское время не отрекся от русского имени. При этом не имеет значения, были они до Новгородско-Киевской эпохи восточными славянами, финнами или представителями литовских племен. Применительно к той эпохе, русские у нас еще не этнос, а «гражданская нация». Поэтому у нас не происходит «широпаевского экстрима» с «деконструкцией» русских и возвращением к племенным союзам кривичей, вятичей и т.п.
Это определение также включает в русские всех, кто за много поколений сроднился и смешался с потомками Новгородско-Киевской Руси до степени неразличимости, забыл о своей альтернативной идентичности и не поддался на соблазн «разрусения» в советскую эпоху. Таким образом, не нужно записывать в русские всех татар целиком, но не требуется и «скрести» русских, выискивая татарские корни, актуальные много столетий назад.
На что здесь еще следует обратить внимание? В истории не было такой эпохи, когда самоназвание «русские» совпадало по значению с «гражданской нацией» какого-либо государства и было определяемо именно этим «общегражданским» смыслом. Единственное государство, которое могло бы на это претендовать - Новгородско-Киевская Русь - распалось еще до того, как обрел актуальное значение этноним «русские» и связанные с ним смыслы. Для всех последующих государственных конструкций этнос - первичен, государство - вторично. При этом, разумеется, нельзя отрицать, что существовавшие на русской земле государства серьезно повлияли на развитие этноса, как в хорошую, так и в плохую сторону.
Наконец, в этом историческом легендировании есть задел и на будущее. Важно, что из трех братских народов «русский» вычленяется не по генам и даже не по культуре, а по своему отношению к общерусскому единству, к русскому языку и русской классической культуре. Для значительной части белорусов и украинцев «переход в русские» возможен не путем долгой ассимиляции, как для других народов, а путем волевого политического решения - «денонсации» отречения, навязанного советской эпохой. При этом не требуется отрекаться от своих малороссийский или белорусских корней, забывать местный диалект и культуру. Просто нужно считать это региональными вариантами русской нации.
Краткое резюме:
«Русские» - это не «пустой знак», под который можно подвести что угодно, а жестко определенная и документально удостоверенная этническая общность. Решающими для «этнизации» русских оказались советские десятилетия, когда русских на государственном уровне определили как этнос, в ряду других этносов, и переписали персонально, вплоть до каждого отдельного человека. «Русские по советскому паспорту», то есть те бывшие граждане Российской Империи, которых большевикам не удалось склонить к убеганию в альтернативные идентичности, это и есть «настоящие русские». Русский с 1917 года - тот, кто не отрекся от русского имени в эпоху советских и постсоветских гонений. Это историческое легендирование можно довести вглубь, вплоть до Киевской Руси.