Отрочество. Часть 19
Продолжение главы III. Отрочество.
См. Часть 1 - 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18.
См. также главы:
Глава I. Довоенное детство. Части 1 - 15.
Глава II. Военное детство. Части 1 - 20.
изучаем Конституцию СССР
В седьмом классе мы изучали Конституцию СССР. Она была принята в 1036 году и ее называли Сталинской. Нам говорили, что у нас самая лучшая конституция в мире. Самая демократическая. В ней права не только декларируются, но и обеспечиваются. Право на труд, право на отдых, право на образование.
Но нам ничего не говорили о праве на жизнь, даже не заикались. В Конституции СССР такого права у советского человека не было. И в нашей стране дела обстояли с этим ужасно. Людей арестовывали, и они расстреливались или отправлялись в лагеря.
И историю, и Конституцию вела Инна Яковлевна Макарова. Претензий к ней у меня не было. Правда, рассказывала она далеко не все, часть задаваемого на дом надо было читать и выучивать самостоятельно. Дополнительных материалов к учебнику она не давала, но я иногда ходил в читальный зал Юношеской Публичной Библиотеки на Фонтанку и там читал более подробно то, что мне было интересно.
К уроку я практически всегда был готов, и если меня вызывали я рассказывал не только то, что было в учебнике, а и то, что прочитал в Читальном зале.
Вспоминается такой эпизод. Был у нас в седьмом классе один ученик, назову его Вася Р. (не хочу приводить фамилию), который перебивался с тройки на двойку. Он с трудом переходил из класса в класс и уже пару раз оставался на второй год. Говорил он коряво, ему даже трудно было построить правильную фразу. В вещах потруднее он разобраться не мог, да и с памятью у него было плохо. И вот как-то Инна Яковлевна вызывант его к доске отвечать по заданному домой разделу Конституции СССР. Он говорит так, что слушать его срвершенно невозможно, хоть уши затыкай. Но Инна Яковлевна терпеливо слушает, приходится и нам слушать Васю. Особенно смешно было слышать, как он говорил слова социализм и коммунизм. Он их произносил как оциализем и коммунизем. Сидящий на задней парте Сережа Иванов не выдерживает:
- Вася, да что ты все время говоришь социализем, коммунизем, ты сам просто клизем.
Все расхохотались, кроме Инны Яковлевны:
- Иванов! Не смейтесь над недостатками речи своего товарища. Это нехорошо.
Инна Яковлевна могла выгнать Сергея из класса, но онп этого не сделала и вообще оствила это происшествие без последствий.
кабинет химии
Преподавателем химии у нас была Александра Михайловна Епифанова. Она все делала чрезвычайно методично, раскладывая все по полочкам, объясняя все, что только можно было объяснить. Особенно тщательно и весьма толково она давала нам со временем вопросы валентности и Периодическую систему Менделеева. Я потом искал повсюду книги по Периодической системе и самостоятельно изучал историю ее создания.
Все занятия проводились в специально оборудованном кабинете химии. Столы были покрыты линолеумом. Каждый стол имел электрические розетки. На столах стояли штативы. Иногда мы смешивали какие-то жидкости. Жидкость меняла свой цвет. Или вдруг появлялся осадок, хотя до этого смешиваемые жидкости были прозрачны.
Моя мама неплохо знала химию, так как изучала ее в Лесотехнической Академии, но я никогда не обращался к ней за помощью, потому что помощь мне не требовалась. Но видя мою возню с таблицами Менделеева, мама понимала чтоя занимаюсь химией и что мне это интересно. Она вздыхала и говорила что-то вроде:
- Химия вредна для здоровья.
Я естественно пропускал это мимо ушей. Знала бы мама, что в химии меня все время интересовало, как можно сделать взрывчатые вещества? У меня не было интереса к их применению, просто еще с войны меня тянуло к ним. Я понимал, что они играют важную роль для человечества. Все военные действия велись с использованием порохов и взрывчатых веществ, и из истории я знал, что их создание приравнивалось к величайшим открытиям человечества. Я знал также о Нобеле и истории динамита, который использовался в рудниках для добычи полезных ископаемых.
Не думал я тогда, что в будущем стану специалистом по сварке взрывом, что этот метод обработки металлов станет предметом моей научной работы, и это будет отражено в моих кандидатской и докторской диссертациях.
Дедушка подарил мне на день рождения двухтомник Д.И.Менделеева «Основы химии», и я тщательно прорабатывал эти книги на протяжении всей учебы в школе, перечитывая неоднократно. Зачем? Не знаю. Просто так мне хотелось. Хотя уже в это время я решил, что в будущем буду заниматься ядерной физикой.
ах, мама, мама, как же ты была права...
После зимних каникул вставать рано не хотелось, и 11 января я, уже проснувшись, позволил себе немного понежиться в постели. В школу я бежал уже бегом, рассчитывая успеть до звонка. Но не успел, может быть секунд на 10-15. По крайней мере музыки еще не было. Если бы пустили наверх, я бы успел. Но нас не пустили. Я был далеко не один. Мы все столпились на первом этаже у гардероба. Пришла завуч (заведующая учебной частью), переписала нас, подождала пока не закончится утренняя гимнастика, а после этого разрешила пройти в свой класс.
Самое интересное было в том, что первым уроком была география, которую вел сам директор. Урок прошел, как обычно, меня вызвали к доске, и я хорошо ответил на все вопросы, так как знал материал. Директор проставил мне в дневник и в журнал пятерку и похвалил.
В субботу Варвара Михайловна проводила классный час. Она взяла мой дневник и в графу «Поведение» вместо обычной пятерки поставила три, расписалась, да еще и приписала: «Объявлен выговор дирктором за несвоевременную явку на физзарядку». Сходила в канцелярию и поставила круглую печать.
Я буквально онемел. Никто со мной ни о чем за неделю не поговорил. Все было сделано в молчании. Я немного чувствовал себя виноватым. Но чтобы тройку по поведению? Это уже слишком! Я ничего не сказал Варваре Михайловне, а она ничего не сказала мне.
Придя домой, я показал родителям запись в дневнике и рассказал, как было дело.
- А ты не преуменьшаешь? - спросила мама.
- Нет, я на самом деле пришел чуть позже звонка на зарядку, но буквально на несколько секунд. Если бы пустили наверх, я бы не опоздал.
Мама больше ничего мне не сказала, а папа вообще не сказал ни слова и ни о чем не спросил.
Через несколько дней мама сказала мне, что она разговаривала с Варварой Михайловной. Оказывается Варвара Михайловна была против выговора. Возражала директору. Но он ей приказал поставить тройку и сделать запись в дневник. Ослушаться она не могла. Но всем своим видом показала, что она считает эту меру по отношению ко мне неправильной. На этом все и закончилось. А мама сказала: «Ты еще не раз встретишься с несправедливостью. Пусть это будет самая большая из тех, что тебя ожидают в будущем. Ах, мама, мама, как же ты была права...
арестовывают ленинградских руководителей
В Ленинграде все шопотом говорили о снятии с работы и исключении из партии руководителей ленинградской партийной организации. Распространялись слухи о выводе из Политбюро даже самого Вознесенского, об освобождении Кузнецова, от должности секретаря ЦК ВКП(б).
В январе-марте прошли заседания различных партийных органов в Москве, а потом пленум в Ленинграде, на который приехал член Политбюро Маленков. Пленум принял решения, которые оказались только началом - ленинградское дело продолжало раскручиваться.
Официальных сообщений в газетах никаких не было. Но было напряженное ожидание, - что будет дальше? Скрыть происходящее оказалось невозможным. Люди видели, что исчезли портреты Вознесенского и Кузнецова. Исчезли портреты всех лениградских руководителей. Их теперь не было ни на ноябрьской, ни на первомайской демонстрации. Их не было в кабинетах партийных м советских функционеров, хозяйственных руководителей. Члены пленума, участвовавшие в заседании по секрету делились информацией. В общем было много каналов, по которым информация быстро распространялась среди ленинградцев.
Продолжение следует
См. Часть 1 - 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18.
См. также главы:
Глава I. Довоенное детство. Части 1 - 15.
Глава II. Военное детство. Части 1 - 20.
изучаем Конституцию СССР
В седьмом классе мы изучали Конституцию СССР. Она была принята в 1036 году и ее называли Сталинской. Нам говорили, что у нас самая лучшая конституция в мире. Самая демократическая. В ней права не только декларируются, но и обеспечиваются. Право на труд, право на отдых, право на образование.
Но нам ничего не говорили о праве на жизнь, даже не заикались. В Конституции СССР такого права у советского человека не было. И в нашей стране дела обстояли с этим ужасно. Людей арестовывали, и они расстреливались или отправлялись в лагеря.
И историю, и Конституцию вела Инна Яковлевна Макарова. Претензий к ней у меня не было. Правда, рассказывала она далеко не все, часть задаваемого на дом надо было читать и выучивать самостоятельно. Дополнительных материалов к учебнику она не давала, но я иногда ходил в читальный зал Юношеской Публичной Библиотеки на Фонтанку и там читал более подробно то, что мне было интересно.
К уроку я практически всегда был готов, и если меня вызывали я рассказывал не только то, что было в учебнике, а и то, что прочитал в Читальном зале.
Вспоминается такой эпизод. Был у нас в седьмом классе один ученик, назову его Вася Р. (не хочу приводить фамилию), который перебивался с тройки на двойку. Он с трудом переходил из класса в класс и уже пару раз оставался на второй год. Говорил он коряво, ему даже трудно было построить правильную фразу. В вещах потруднее он разобраться не мог, да и с памятью у него было плохо. И вот как-то Инна Яковлевна вызывант его к доске отвечать по заданному домой разделу Конституции СССР. Он говорит так, что слушать его срвершенно невозможно, хоть уши затыкай. Но Инна Яковлевна терпеливо слушает, приходится и нам слушать Васю. Особенно смешно было слышать, как он говорил слова социализм и коммунизм. Он их произносил как оциализем и коммунизем. Сидящий на задней парте Сережа Иванов не выдерживает:
- Вася, да что ты все время говоришь социализем, коммунизем, ты сам просто клизем.
Все расхохотались, кроме Инны Яковлевны:
- Иванов! Не смейтесь над недостатками речи своего товарища. Это нехорошо.
Инна Яковлевна могла выгнать Сергея из класса, но онп этого не сделала и вообще оствила это происшествие без последствий.
кабинет химии
Преподавателем химии у нас была Александра Михайловна Епифанова. Она все делала чрезвычайно методично, раскладывая все по полочкам, объясняя все, что только можно было объяснить. Особенно тщательно и весьма толково она давала нам со временем вопросы валентности и Периодическую систему Менделеева. Я потом искал повсюду книги по Периодической системе и самостоятельно изучал историю ее создания.
Все занятия проводились в специально оборудованном кабинете химии. Столы были покрыты линолеумом. Каждый стол имел электрические розетки. На столах стояли штативы. Иногда мы смешивали какие-то жидкости. Жидкость меняла свой цвет. Или вдруг появлялся осадок, хотя до этого смешиваемые жидкости были прозрачны.
Моя мама неплохо знала химию, так как изучала ее в Лесотехнической Академии, но я никогда не обращался к ней за помощью, потому что помощь мне не требовалась. Но видя мою возню с таблицами Менделеева, мама понимала чтоя занимаюсь химией и что мне это интересно. Она вздыхала и говорила что-то вроде:
- Химия вредна для здоровья.
Я естественно пропускал это мимо ушей. Знала бы мама, что в химии меня все время интересовало, как можно сделать взрывчатые вещества? У меня не было интереса к их применению, просто еще с войны меня тянуло к ним. Я понимал, что они играют важную роль для человечества. Все военные действия велись с использованием порохов и взрывчатых веществ, и из истории я знал, что их создание приравнивалось к величайшим открытиям человечества. Я знал также о Нобеле и истории динамита, который использовался в рудниках для добычи полезных ископаемых.
Не думал я тогда, что в будущем стану специалистом по сварке взрывом, что этот метод обработки металлов станет предметом моей научной работы, и это будет отражено в моих кандидатской и докторской диссертациях.
Дедушка подарил мне на день рождения двухтомник Д.И.Менделеева «Основы химии», и я тщательно прорабатывал эти книги на протяжении всей учебы в школе, перечитывая неоднократно. Зачем? Не знаю. Просто так мне хотелось. Хотя уже в это время я решил, что в будущем буду заниматься ядерной физикой.
ах, мама, мама, как же ты была права...
После зимних каникул вставать рано не хотелось, и 11 января я, уже проснувшись, позволил себе немного понежиться в постели. В школу я бежал уже бегом, рассчитывая успеть до звонка. Но не успел, может быть секунд на 10-15. По крайней мере музыки еще не было. Если бы пустили наверх, я бы успел. Но нас не пустили. Я был далеко не один. Мы все столпились на первом этаже у гардероба. Пришла завуч (заведующая учебной частью), переписала нас, подождала пока не закончится утренняя гимнастика, а после этого разрешила пройти в свой класс.
Самое интересное было в том, что первым уроком была география, которую вел сам директор. Урок прошел, как обычно, меня вызвали к доске, и я хорошо ответил на все вопросы, так как знал материал. Директор проставил мне в дневник и в журнал пятерку и похвалил.
В субботу Варвара Михайловна проводила классный час. Она взяла мой дневник и в графу «Поведение» вместо обычной пятерки поставила три, расписалась, да еще и приписала: «Объявлен выговор дирктором за несвоевременную явку на физзарядку». Сходила в канцелярию и поставила круглую печать.
Я буквально онемел. Никто со мной ни о чем за неделю не поговорил. Все было сделано в молчании. Я немного чувствовал себя виноватым. Но чтобы тройку по поведению? Это уже слишком! Я ничего не сказал Варваре Михайловне, а она ничего не сказала мне.
Придя домой, я показал родителям запись в дневнике и рассказал, как было дело.
- А ты не преуменьшаешь? - спросила мама.
- Нет, я на самом деле пришел чуть позже звонка на зарядку, но буквально на несколько секунд. Если бы пустили наверх, я бы не опоздал.
Мама больше ничего мне не сказала, а папа вообще не сказал ни слова и ни о чем не спросил.
Через несколько дней мама сказала мне, что она разговаривала с Варварой Михайловной. Оказывается Варвара Михайловна была против выговора. Возражала директору. Но он ей приказал поставить тройку и сделать запись в дневник. Ослушаться она не могла. Но всем своим видом показала, что она считает эту меру по отношению ко мне неправильной. На этом все и закончилось. А мама сказала: «Ты еще не раз встретишься с несправедливостью. Пусть это будет самая большая из тех, что тебя ожидают в будущем. Ах, мама, мама, как же ты была права...
арестовывают ленинградских руководителей
В Ленинграде все шопотом говорили о снятии с работы и исключении из партии руководителей ленинградской партийной организации. Распространялись слухи о выводе из Политбюро даже самого Вознесенского, об освобождении Кузнецова, от должности секретаря ЦК ВКП(б).
В январе-марте прошли заседания различных партийных органов в Москве, а потом пленум в Ленинграде, на который приехал член Политбюро Маленков. Пленум принял решения, которые оказались только началом - ленинградское дело продолжало раскручиваться.
Официальных сообщений в газетах никаких не было. Но было напряженное ожидание, - что будет дальше? Скрыть происходящее оказалось невозможным. Люди видели, что исчезли портреты Вознесенского и Кузнецова. Исчезли портреты всех лениградских руководителей. Их теперь не было ни на ноябрьской, ни на первомайской демонстрации. Их не было в кабинетах партийных м советских функционеров, хозяйственных руководителей. Члены пленума, участвовавшие в заседании по секрету делились информацией. В общем было много каналов, по которым информация быстро распространялась среди ленинградцев.
Продолжение следует