Дредноут: балтийский парадокс
Давно не было "парадоксальной пятницы".
Вот, с одной стороны, читал Осселиуса, с другой - мини-дискуссия случилась в каментах у ув. vova_modelist. В общем, пару слов о значимости дредноутов на Балтике в эпоху мировых войн - и во время интербеллума.
Для начала ещё раз подчеркнём: события на Балтике в 1914-1919 гг. показали, что превосходство в линейных кораблях имело решающее значение. Собственно, это верно для Великой войны на море вообще, но на Балтике имела места уникальная, а потому особенно интересная ситуация: в то время как потенциальное и подавляющее превосходство в линейных силах было у немцев, актуальная ситуация могла быть иной. В тех случаях, когда потенциальный перевес немцев становился реальным - во время Ирбенской операции 1915 г. и Моонзундской операции 1917 г. - успех был обеспечен, при этом в районе действия линейного флота достигалось господство на море.
На тактическом уровне результаты были столь же однозначны. Если одна сторона вводила в бой линейный корабль в то время, когда у противника линкора не было - то противнику приходилось в лучшем случае отступать. В худшем - имели место потери. В этом смысле особенно интересным представляется бой на Кассарском плесе 14 октября 1917 г., когда даже мелководье не помешало "Кайзеру" успешно поддержать немецкие эсминцы, и именно успешная стрельба немецкого дредноута, в конечнмо итоге, привела к гибели "Грома". Если обе стороны имели линейные корабли - успех доставался стороне, имеющей количественное и/или качественное превосходство. При этом бой на рейде Куйваст 17 октября 1917 г., опять же, показал, что мелководье в новых условиях - при увеличении дальности действительного огня - защищает плохо.
В сумме тактические успехи немецких дредноутов выглядели впечатляюще: в августе 1915 г. они заставили отступить "Славу", проложив огнём дорогу своим тральщикам, а потом потопили канонерскую лодку "Сивуч". В октябре 1917 г. они успешно подавили батареи на входе в бухту Тага-лахт в первый день операции "Альбион", затем - записали на свой счёт "Славу" и "Гром".
Выводы, напрашивающие по итогам действий немецких дредноутов, были подтверждены в 1919 г. Линкоры Балтийского флота участвовали в подавлении батерей форта Красная Горка, а единственный бой с участием наших балтийских дредноутов - бой 31 мая 1919 г. - привёл всё к тому же результату: британские эсминцы, лишённые поддержки тяжёлых кораблей, вынуждены были отступить.
Собственно, это всё - в сочетании с опытом на Чёрном море - давало вполне рациональное обоснование балтийским дредноутам в составе Красного флота в 20-х годах.И цитировавшееся нами ранее определение роли линейных кораблей из "Боевого устава морских сил" 1930 г., за авторством М.А. Петрова, представляло собой концетрированное выражение этого опыта: Идею Осселиуса о том, что соответствующие обоснования от красвоеномров были организационного характера, едва ли можно принять.
Впрочем, это мы уже обсуждали, пусть и вкратце и в более тесном кругу. Сегодня добавлю следующее. У немецкого опыта была и оборотная сторона. Немцы трижды привлекали дредноуты к операциям в восточной части моря - помимо упомянутых выше была ещё экспедиция в Финляндию в 1918 г. И во всех трёх случаях это приводило к серьёзным потерям. В 1915 г. торпеду с британской подводной лодки получил "Мольтке", в 1917 г. на минах подорвались "Байерн", "Маркграф" и "Гроссер Курфюрст". Наконец, в апреле 1918 г. "Рейнланд" сел на мель, и повреждения его оказались столь тяжелы, что в текущей ситуации немцы решили корабль не восстанавливать.
Немецкий опыт совпадал с отечественным. Попытка активно использовать дредноуты осенью 1915-го привела к трём (!) навигационным авариям. Причём отчасти эти аварии были связаны с тем, что дредноуты использовали сложные шхерные фарватеры из-за подводной угрозы. В августе 1919 г. британские торпедные катера повредили в Кронштадте "Андрей Первозванный", один из двух линейных кораблей ДОТа.
Иными словами, специфическая география Балтийского театра делала использование линейных кораблей рискованным. Использование асимметричных угроз существенно облегчалось малыми глубинами и расстояниями, а навигационные сложности были дополнительной и очень серьёзной угрозой. Парадокс же в том, что, в сочетании со сказанным выше, дополнительный риск увеличивал ценность линейных кораблей - для слабейшей стороны.
Логика получалась примерно следующая. Если одна сторона имеет линкор - её превосходство становится бесспорным. Таким образом, для достижения превосходства над противником, имеющим линкоры, нужны свои линкоры. Однако, высокая вероятность потерь (хотя бы временных) делала для сильнейшего такие операции нежелательными. Соответственно, при наличии "второго фронта" или отсутствии достаточно ценных целей сильнейшему было сложнее решиться на использование своих дредноутов на Балтике, что автоматически позволяло слабейшему создать локальное превосходство, какового не было бы без линейных кораблей.
Сказанное относится и к операциям немцев в 1914-1918 гг. и было дополнительным фактором ценности дреднотов типа "Севастополь". И - в степени, очевидно, куда как большей - относится это к британским операциям на Балтике. Британское адмиралтейство было готово послать линкоры в Копенгаген, но в апреле 1919 г., когда стало ясно, что противник имеет линкоры, Адмиралтейство не захотело использовать свои дредноуты "из-за угрозы подводных лодок и мин" (заметим, что на Чёрном море линейный флот Антанты в том же году появился). Из чего, в конечном итоге, снова следует разумность наличия дреднотуов в составе КБФ в 20-х. Наконец, как минимум отчасти, это относилось к событиям на Балтике в 1941 г. Руководство немецкого флота отказалось от активного использования своих крупных кораблей на Балтике, в итоге отказавшись от борьбы за локальное господство на море. Без чего, в частности, оказалась невозможна операция против Моонзундских островов в начале войны - хотя вопрос о такой операции возникал.