Украинская naziанальная голодоморная наука
«О скільки відкриттів чудових!..» - воскликнул как-то известный афроукраинец Олександр Гарматный. Мы-то думали, что экзерсисы Британии на почве расизма, социал-дарвинизма, нацизма и прочего подобного гуано остались в прошлом. Наивняк - птичка есть такая. Разрешите представить, Издательство Cambridge University Press («ядро», между прочим - не хухры-мухры какие-то), журнал «Nationalities Papers». Ага, националистические научные труды. Нет, это в отсталой не толерантной России за такие вещи статья 282 УК РФ рыдает от восторга. А вот в передовой толерантной Британии - запросто, всякий нацист националист в таком вот профильном журнальчике свою статейку тиснуть может.
К чему это? Так голодомор же - геноцид украинской нации. Ну как тут могли не отметиться украинские голодоуморные гишторики. Вот и американо-украинская демографическая группа счетчиков гигантских потерь от голода 1932-33 годов на Украине сразу же в это националистическое и вляпалась. И мало того, что оно туда потащило свои некрофильские фантазии о миллионах уголодоморенных на Украине (которые мы ранее уже разбирали здесь , здесь , здесь и здесь ). Так украинская националистическая братская рука помощи была протянута России, и фантазии укроисториков от укродемографии расширились на просторы РСФСР 30-х годов.
Представляем, на националистическом манеже докторка Н. Левчук, О. Воловына, А. Ковбасюк и Н. Кулык со своим номером «Regional 1932-1933 Famine Losses: A Comparative Analysis of Ukraine and Russia» (для не знающих наглицкого наречия - «Региональные потери от голода 1932-1933 годов: сравнительный анализ Украины и России»).
И так, для России наши naziдемографы указывают число умерших в 2,3-2,4 миллиона. Согласно демографическому фсе Андрееву, конечно - как иначе, каждый современный демограф должен на него помолиться. А вот по Украине указан разлет от 2,6 до 5 миллионов, Конквест и «голодомор», безусловно, рулят, хорошо хоть не указали 10 млн. от Сергийчука сотоварищи.
Далее излагаются существующие концепции голода 1932-33 годов.
Первая, от Кондрашина, что голод имел всесоюзный характер с общими причинами, ага, индустриализация и насильственная коллективизация, как же иначе. Ну и «чрезмерные хлебозаготовки» на Украине, Дону и Кубани, в Центрально-Черноземной области, Поволжье, Урале и Западной Сибири. В связи с этой теорией naziдемографами делается два предположения. Первое предположение, что масштабы голода определялись исключительно экономической специализацией регионов и квотами хлебозаготовок, соответственно, потери от голода связаны с количеством конфискованного зерна и вкладом региона в валовый сбора зерна всего СССР. И тут же возникает вопрос - а с чего, собственно говоря? Во-первых, в зернопроизводящих районах доля заготовленного (и конфискованного) зерна всегда будет выше, чем в не зернопроизводящих. По определению. Во-вторых, собранное зерно вполне могло остаться в регионе, соответственно, нужно анализировать не собранное, а ВЫВЕЗЕННОЕ из региона зерно. Именно этим в свое время пытался заниматься Сергийчук - украинским хлебом на экспорт (под которым понимал любой его вывоз из УССР). Именно эту тему поднимали, когда рассуждали о «голодном экспорте» 1932-33 годов. Но эти элементарные вещи как-то проходят мимо укроэкономистов от демографии. Далее, почему такая зацикленность на зерне? Или больше ничего в СССР, кроме зерна не ели, что ли? Вот, например, очень простые вопросы всем адептам «безжалостных хлебозаготовок» - как вы объясните высочайшую смертность от голода в украинских селах на берегу рек? В селах на берегу Днепра и его притоков? Там рыба исчезла, и все сельские мальчишки забыли, что такое рыбалка? И, кстати, смертность от голода на юге Украины понятна, там «степь да степь кругом». А вот в Киевской и Харьковской области, где овощеводство и, в конце концов, полно лесов, откуда высочайшая смертность? Там все позабыли, как охотиться и ягоды-грибы собирать? Второе предположение от naziдемографов - потери, вызванные голодом, определяются местом жительства, а не национальностью. Ну, кто о чем, а вшивый о бане naziдемограф о нации.
Помимо этого отмечается, что есть и другое мнение. Всесоюзный характер голода был связан с общими неблагоприятными условиями того времени, низким уровнем агротехники и человеческим фактором. Т.е. причины чисто экологические и экономические. Это мнение Таугера и Дэвиса с Уиткрофтом. Да, среди западных историков есть и вменяемые, не занимающиеся антисоветским и naziанальным натягиванием совы на пень. Но и есть забавный пассаж, упоминается, что на Украине анализ смертности в период голода на областном уровне был выполнен Кульчицким и Максудовым, а на районном - Уиткрофтом и Гарнаутом, но, внимание, эти исследования основаны на зарегистрированных показателях смертности без оценок потерь от голода. Вот такой вот пердимонокль у наших naziдемографов. Если кто-то объективно оценивает смертность по архивным источникам без фантазий на тему «голодомора», то это как бы и не комильфо. Надеюсь, понятно, почему данные демографы названы не просто nazi, но naziанальными?
Наконец, излагается еще одно мнение, что голод имел общесоюзный характер только в 1932 году, а вот в 1933 был уже не голод, а «террор голодом» и «голодомор», который осуществлялся исключительно с целью уголодоморить украинцев УССР и Кубани. Ну и выразители сего naziозабоченного мнения - все те же пропагандоны Конквест, Эпплбом, а также Грациози и Кульчицкий - куда же без обергруппенголодоморфюрера всея Украины.
Какую же цель в данной статье ставят наши naziдемографы? А очень простую - своих околодемографических фантазий на тему Украины им оказывается мало, поэтому они решили «оценить потери населения РСФСР в пересчете на избыточную смертность по регионам РСФСР» - т.е. свои фантазии еще и на Россию распространить, ну и сравнить, чего получилось в результате.
Что для этого они сделали? Во-первых, определили административно-территориальную структуру в РСФСР и УССР на момент голода. Во-вторых, провели сравнительный анализ «избыточных» (в их naziдемографическом понимании, конечно) смертей между регионами УССР и УССР и РСФСР. Наконец, оценили в качестве причины голода такие факторы как хлебозаготовки 1931 и 1932 годов, сопротивление крестьянства и репрессии в период коллективизации и хлебозаготовок, «национальный фактор» и другие факторы. При этом основное внимание уделили УССР и четырем областям РСФСР. «Избыточная» смертность авторами понимается как прямые потери или разница между фактическими смертями в голодные годы и смертями, которые имели бы место, если бы не было голода. В принципе, подход правильный, проблема только в том, что расчет строится исключительно на основе уже разобранных нами демографических фантазий и появившихся вновь фантазий административно-териториальных.
А теперь по порядку.
Рассматривается административно-территориальная структура УССР - это Винницкая, Киевская, Черниговская, Харьковская, Донецкая (Сталинская), Днепропетровская и Одесская области и Молдавская АССР. Тут понятно, хотя возникает вопрос - на какую дату идет расчет? Например, Черниговская область была организована в октябре 1932 года. Харьковская и Днепропетровская область в течение 1932 года значительно изменила свои границы, с передачей части районов в организованную в июле 1932 года Сталинскую область. Почему не указать точную дату-то? Тайна сия демографическая великая есть. А вопрос серьезный. Поскольку при каждом новом административно-территориальном делении советские статистики пересчитывали и «уточняли» численность населения, его естественное движение (рождаемость, смертность и прирост) и механическое движение (миграции). Соответственно, конечное число очень сильно зависит от того, какая взята «точка отсчета».
Для РСФСР ситуация еще страньше. Для начала naziдемографы указывают, что административно-территориальному устройству в 1932 году соответствовали 17 регионов. Опять же, на какую дату? Но дальше становится еще веселее: чтобы «точнее» оценить потери от голода выделяется дополнительно некие три «субрегиона»: Саратовская область, АССР Немцев Поволжья и Краснодарский край? С какого пуркуа и как это повысит точность-то? Это мы поймем дальше, что там «повышают», какую «точность». Непонятно только, с чего такие «субрегионы» не выделяются для Украины? Например, Полтавская область или Черкасская, где голод был гораздо катастрофичнее по сравнению с соседними «субрегионами»?
И вот таким образом «брюки превращаются» 17 регионов РСФСР превращаются в 20. Западная область - да, на 1932-33 год такая была. Ленинградско-Карельская область (Leningrad-Karel - так у авторов) - с какого перепоя они ее нашли, поскольку Автономная Карельская ССР существовала вполне себе мирно и отдельно от Ленинградской области (переименована из Северо-Западной в 1927 и оформилась при выделении Западной в 1929 году). Демографическая точность, да. Далее у горе-демографов идет Центральная Промышленная область (Central-Industrial) - что это такое, совершенно непонятно. Поскольку такая область действительно была организована в 1929 году, вот только через несколько месяцев ее переименовали в Московскую. А еще в это время была Ивановская Промышленная область, о которой наши naziозабоченные не упоминают. И только посмотрев на карту в статье (рис. 3), оказывается, что эти две области naziдемографы просто «случайно» объединили в одну. Ну и что это было? Далее, выделяется Центрально-Черноземная область. Действительно, такая существовала, правда в июне 1934 года ее разделили на Курскую и Воронежскую области, что почему-то «позабыто». Но это уже на общем фоне мелочи, как мелочи английское название (Central Black-Earth), поскольку Chernozem - это международный термин. Но, может, переводили текст Гугл-переводчиком, бывает. Далее идет Уральская область - и такая область существовала. Правда, в январе 1934 года ее разделили на три области - Свердловскую, Челябинскую и Обско-Иртышскую, о чем наши горе-демографы тоже «забыли». Наконец, Саратовская область, которая в реальности, а не в naziдемографическом мире, была выделена аж в декабре 1936 года из существовавшего с января 1934 года Саратовского края. Вот такие вот административные фантазии от американо-украинских демографов «на момент голода». «Л» - логика.
С краями в статье логика не менее naziанальная. Поехали. Северная Волга (Northern Volga) - знаете, уважаемые читатели, мы очень долго пытались понять, что это за край такой был в РСФСР. Потом еще раз перечитали статью и посмотрели карту (рис. 3) и оказалось, что это существовавший в то время Северный край. «ДБ!» (с) Нижне-Волжский край - да, такой существовал, пока его в январе 1934 года не разделили на Саратовский и Сталинградский край. Так что, с учетом выделения нашими демографами Саратовской области, что имелось в виду под этой единицей, мягко говоря, не понятно. Далее, Средне-Волжский и Горьковский (до октября 1932 года - Нижегородский), Восточно- и Западно-Сибирский и Дальневосточный край - ну, хоть тут не накосорезили, уже прогресс. А вот два края - это просто феерия. И так, наши горе-демографы «на момент голода» отдельно выделяют - барабанная дробь - Краснодарский и Северо-Кавказский край. Начнем с того, что Краснодарский край был выделен аж в сентябре 1937 года, совсем «на момент голода», да. А вот в период 1932-34 годов сначала существовал единый Северо-Кавказский край, из которого в период ноября 1933 - июля 1934 года была выделена Северная область (с административным центром Миллерово). А край в январе 1934 года был разделен. На Северо-Кавказский край со столицей в Пятигорске (нынешнее Ставрополье плюс все северокавказские республики, тогда - автономные области). И Азово-Черноморский край (к которому и присоединили Северную область) - в котором и пребывал Краснодарский край вкупе с территорией Адыгеи и будущей Ростовской областью. Ну, ёкарный бабай в Ёханабадене, ну как так можно-то!?
Напоследок, выделены 5 АССР. И если насчет Крымской, Башкирской, Татарской и Якутской все понятно, то отдельно выделение Республики Немцев Поволжья вызывает недоумение, поскольку она на период голода входила в состав Нижневолжского и, далее, Саратовского края. Ясно, что у наших naziдемографов имелся неистребимый зуд связать голод с национальным фактором, прежде всего с нехитрой идейкой, что голодоморили украинцев. Для того Краснодарский край с Саратовской областью и АССР Немцев Поволжья и выделены. Но с чего так топорно-то? Ну захотелось национализмом заняться, аж кушать не получается - почему «позабыли» северокавказские национальные автономные области? Вдруг их тоже, того-с, голодоморили. Почему забыли Калмыкию (Нижне-Волжский край), Мордовию (Средне-Волжский край), Адыгею? Кстати, Казахстан (на тот момент АССР в составе РСФСР). Правда, с Казахстаном вопрос крайне изящно обойден, поскольку он в общую сумму потерь Росси от голода не учитывается и вообще, «там причины и динамика существенно отличаются».
В общем, понятно, что с РСФСР демографическая группа в попытке поиграться в «голодомор-геноцид» на почве административно-территориального устройства села в глубокую лужу. Ребята, учитесь у Уиткрофта, как работать нужно. Тем более что его работу не могли пропустить: Mapping crude death rates in Ukraine in 1933 and explaining the raion patterns // Голод в Україні у першій половині ХХ століття: причини та наслідки (1921- 1923, 1932-1933, 1946-1947): Матеріали Міжнародної наукової конференції. Київ, 20-21 листопада 2013 р. - К., 2013. С. 219-226. Вот там с административно-территориальным устройством все в порядке.
Теперь разберемся с методикой.
Наши авторы пишут, что анализ основан на данных Российского Государственного Архива Экономики (РГАЭ) и Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). И опять, невозможно понять, какие именно архивные данные использовались, поскольку эти американо-украинские «ученые» перечисляют архивные дела, но упорно не указывают листы. Напомним, одним из критериев научности любого исследования является его повторяемость (возможность проверить). Т.е. кто угодно, взяв тот же объект, те же источники, используя ту же методику, должен получить такие же или сходные результаты. В нашем же случае, проверить расчеты naziдемографов просто невозможно, поскольку они наглухо молчат, откуда именно брали данные для расчета. А верить - это в церковь, а не в науку.
Что конкретно бралось? Две переписи (1926 и 1939 гг.) - слава Фаберже, что хоть перепись 1937 года (на которую молятся все постсоветские демографы, начиная с Андреева унд компани) не взяли; годовые данные по движению населения (привет от отсутствия ссылок на листы архивных дел), данные по миграциям (еще один привет от отсутствия листов), а также данные по сельским и городским поседениям и переводу населенных пунктов «городские - сельские» за период 1926-1939 годов. И еще добавили от себя выселение, переселение и прочие репрессивные потоки населения.
При этом отмечается, что УССР имела «достаточно полную» статистику движения населения за 1927-1938 годы по сравнению с «менее полной» для РСФСР. И вот тут наступил шок - наконец-то была обнаружена ссылка на страницу из работы Уиткрофта!!! That’s one small step for man, but one giant leap for mankind. И кстати, если статистика движения населения УССР было «достаточно полная» - чего тогда ее корректировать-то? Видать, naziдемографам очень нужно накрутить несколько миллионов смертей.
А дальше и начинаются натягивания совы на пень - имеющиеся данные были пересчитаны «в соответствии со структурами», принятыми авторами для УССР и РСФСР при помощи «матриц коэффициентов перехода» (matrices of transition coefficients). И в работе дается ссылка на статью «Regional variations of 1932-34 famine losses in Ukraine» (Canadian Studies in Population. 2016, 43, № 3-4, Р. 175-202).
И тут открывается забавное. То, что эту статью перепечатал Український історичний журнал. (2017, 2, С. 76-117.), это ладно. В английском варианте есть ссылка на статью «Demography of a man-made human catastrophe: The case of massive famine in Ukraine 1932-1933» (Canadian Studies in Population. 215, 42 (1-2), Р. 53-80.), которую в очень многом повторяет статья «Втрати міського й сільського населення України внаслідок Голодомору в 1932-1934 рр.» (Український історичний журнал. 2015, 4, С. 84-113.). А еще эта статья была перепечатана как «Демографія штучно викликаної людської катастрофи: масовий голод 1932-1933 рр. в Україні» в двух номерах журнала «Демографія та соціальна економіка» за 2015 год (№ 2 (24), С. 11-30 и № 3 (25), С. 43-63).
Понятно, что произошло? Поясним, эти учОные, фактически, одну и ту же работу опубликовали несколько раз в разных журналах, сославшись сами на себя. Понятно, откуда матерное отношение к таким наукометрическим показателям, как публикационная активность (сколько научных работ опубликовано) и индекс Хирша (сколько раз и где процитировано) и как наши мастера-многостаночники себе накрутили эти показатели? Но это еще ладно, эти красавцЫ методику опубликовали мозаично. Т.е. в одной статье что-то есть, одни нюансы, а в другой - нет, но есть другие методические нюансы. Вот нисколько не удивительно будет, если они свою методику еще где-то кусочками опубликовали, накручивая таким нехитрым способом себе публикативную активность. Слов нет - одни выражения.
А теперь сделаем мы небольшое отступление, экскурс в прошлое, так сказать, обратившись к голодомор-патриарху С.В. Кульчицкому (Ще раз до питання про демографічні наслідки голоду 1932 - 1933 рр. в Україні // Український історичний журнал. 1995, 5, С. 137-141.). Сама статья связана с проведением международного семинара по проблемам населения СССР 20-30-х годов 27-29 января 1995 года в Центре российских и восточноевропейских исследований университета Торонто (Канада), (Український історичний журнал. 2015, 4, С. 84-113), инициатива проведения принадлежала российской стороне (тогда еще член-корреспонденту РАН Ю.О. Полякову). И из этого сообщения можно узнать массу крайне интересных подробностей.
Во-первых, Кульчицкий описывает методические подходы к реконструкции числа умерших. Один из них - демографическое моделирование - основывается на моделировании т.н. демографического перехода или передвижении «вниз» (от конца до начала периода) или «вверх» (наоборот) базовой возрастной структуры населения. Представьте себе детскую пирамидку из колечек разного размера. Каждое такое колечко - возраст (до года, 1-2 года, 3-4 года и т.д.), а размер колечка - число человек этого возраста. Считается, что наиболее точно такая возрастная пирамида получается при переписи населения. А вот дальше, если известно число родившихся (самое нижнее колечко) и число умерших каждого возраста, то есть изменение размера колечек за каждый год, то можно получать такие возрастные (демографические) пирамиды за каждый год. При этом «передвигая» с шагом год (и меняя размеры за счет смертности) колечки от одной переписи до другой и наоборот, реконструировать эти пирамидки за каждый год. И, наконец, сравнивать реконструированные пирамидки на дату переписи с тем, что при переписи получилось фактически. Ну а потом определять, где в реконструкции произошел сбой, и какое количество было «недоучета» рождаемости и (или) смертности, как за каждый год, так и в интересующий период (голод).
Кульчицкий приводит два примера таких расчетов, представленных на семинаре: 1) американского демографа С. Максудова, который, используя это метод, получил за период 1927-38 гг. по Украине демографические потери (умершие плюс недобор рожденных) сначала 4372 тыс., потом - 4286 тыс., при этом ошибка составляет до 30% при работе с опубликованными источниками и 10-15% при использовании архивных данных; 2) украинского демографа С.И. Пирожкова, который используя те же источники, получил за период 1929-39 гг. демографические потери в 5,8 млн. человек. Т.е. один и тот же метод, одни и те же источники, но при этом разница в 1,5 миллиона.
Сам Кульчицкий абсолютно правильно характеризует эту ситуацию, как нормальную. Потому что это - моделирование, которое использует искусственно сконструированный цифровой ряд на основе принятых автором допущений, в том числе и то, что автор считает «нормальными условиями». Помимо этого у такого подхода есть еще несколько проблем. Во-первых, это надежность величин базовой возрастной структуры (от которой и отталкиваются) и точность данных переписи и статистики рождаемости и смертности. А вот с этим имеются очень серьезные проблемы.
Проще всего с возрастной структурой, поскольку эти люди есть в наличии на момент ее фиксации. Но если кто-то думает, что при переписи все будет хорошо, то он ошибается. Например, есть у нас две группы возраста: 1-2 года и 2-3 года. Приходит счетчик, например, 19 декабря 1926 года и спрашивает возраст ребенка. А у него - день рождения - исполнилось 2 года. В какую группу его занесут? Понятно, что по этому поводу есть инструкции, но они на бумаге, а замотанный опросными листами счетчик здесь и сейчас. И сколько таких, например, на Украине 1927, 1928, 1929 … годов рождения с днем рождения 19 декабря? А перепись длилась две недели. А ведь есть еще вариант «возраст не указан», когда переписываемый его просто не знает или не хочет говорить.
Далее, кажется, что просто с рождаемостью, поскольку родившиеся никуда не исчезают. Проше, вот только, в какую именно статистику они попадут. Например, и в наше время запись о рождении выполняется всегда позже, чем ребенок родился, в России этот срок составляет 30 календарных дней. И дата рождения указана в медицинской справке. А если справки нет (20-30-е годы на селе), как нет вообще медпункта, а роды принимает бабка-пупорезка? Вот-вот, со слов. А есть еще милые местные обычаи, когда ребенка до крещения и регистрировать никто не собирается - его как бы и нет. Или, как в казачьих станицах, когда сына традиционно старались записать на год, а то и на два позже (поскольку сыну нужно на семейном наделе пахать, да и в армию попозже попадет, более взрослым). Т.е. шансы получить искаженную структуру рождаемости (помним, что у нас еще есть предполагаемая базовая возрастная структура и «нормальные условия») вполне себе реальные. А может ребенок вообще не попасть в статистику рождаемости, поскольку умер до регистрации. Вот именно, как рожденный не учтен, а как умерший младенец - учтен. Т.е. в наличии еще и искаженные данные прироста населения.
Кстати, смертность. Тут проблем еще больше, поскольку человека уже нет. И не попасть в статистику умерших проще. А можно еще и стать умершим дважды, например, погибнув далеко от дома и пройдя по статистике неопознанных трупов и по статистике умерших по месту жительства. Кстати, в 1933 году - очень вероятный случай. И даже если учли умершего нормально, то остается проблема возраста, который может быть неизвестен или определен «со слов». И какая тут может быть демографическая пирамида?
Второй подход - это реконструкция демографического движения населения (прямая реконструкция отсутствующих данных). Снова отталкиваются от переписей, но не от возрастной структуры, а от численности населения, после чего берется статистика естественного (число родившихся и умерших) и механического (мигрантов - приехавших и уехавших) движения населения. А дальше начинаются расчеты: численность населения на момент переписи плюс родившиеся плюс приехавшие минус умершие минус уехавшие за год. И так последовательно по годам «вверх» (от начала до конца периода) и «вниз» (наоборот, но в формуле тогда плюсы меняются на минусы). После чего сопоставляется численность на конечный или начальный период, и определяются уже не демографические потери, а потери прямые. Кульчицкий приводит пример своих личных расчетов, составивших 3238 тыс. человек прямых потерь в период между переписями.
Этот подход лучше моделирования, однако, тоже имеет ряд недостатков. Во-первых, никуда не девается проблема точности учета рождаемости и смертности. Во-вторых, никуда не девается проблема точности численности населения, определяемого при переписи (особенно сейчас, когда довоенные переписи «пересчитали» и «уточнили»). Наконец, появляется проблема точности учета мигрантов. Для СССР в целом она проще, поскольку учитывать нужно только въехавших из заграницы и выехавших за рубеж. Хотя и тут имеются вопросы, прежде всего по Закавказью, Казахстану, Средней Азии и далее на восток, где в 20-30-е годы понятие «граница на замке» было очень условным. А для Украины, например, нужно еще учитывать и внутрисоюзную миграцию (въезд из других регионов СССР и выезд в другие регионы Союза). И проблема эта очень серьезная, поскольку тогда регистрации как таковой не было. Кстати, принудительные миграции (депортации всех видов, аресты с заключением в местах отдаленных и т.п.) учитывать гораздо проще, поскольку правоохранительные органы эту статистику вели достаточно жестко и максимально точно (ибо под расстрел за халатность или вредительство можно было попасть очень легко).
Сам Кульчицкий указывает, что советская демографическая статистика по Украине достаточно точная и на нее можно положиться, за исключением годов голода, когда, по его мнению, было с учетом «все плохо». Кстати, в своей статье он указывает, что уже тогда украинским историкам были прекрасно известны данные о смертности в целом по УССР, по ее областям и районам. Более того, он приводит цифры смертности за 1933 год по отчетам естественного движения населения (1850,3 тыс.) и по национальностям (1909 тыс.). Т.е. они давно уже все прекрасно знают. Только не вписываются архивные данные в их теории «голодоморов-геноцидов», поэтому они им и «не верят».
На семинаре возникла дискуссия по двум моментам. Во-первых, насколько можно использовать данные советских статистиков по миграциям? Например, С. Максудов их полностью отбрасывает, с чем не согласен сам Кульчицкий и российские демографы Е.М. Андреев, Л.Е. Дарский и Т.Л. Харькова. Самое забавное здесь то, что, похоже, и наши naziдемографы, вслед за АДХ, не веря в советскую статистику рождаемости и смертности и лихо ее корректируя, «внезапно» вполне себе верят статистике миграций (по крайней мере, в методике никаких корректировок механического движения населения у американо-украинской группы обнаружить не удалось). И это с учетом того, что эту статистику делали одни и те же органы. Вот как так можно? В одном случае данным доверяем, а в другом - нет? Вот такие вот у нас «научно»-демографические трусики и крестик.
Вторая проблема, какие подходы можно использовать при оценке «нормальной» (т.е. при отсутствии голода) рождаемости в голодные годы. В частности, А.Г. Вишневский указал, что использовать как «нормальную» (по Кульчицкому) рождаемость 1927-31 годов некорректно, поскольку имела место тенденция падения рождаемости, которую и необходимо экстраполировать на 1932-34 года. И рождаемость после 1933 года, кстати, тоже использовать для интерполяции некорректно, поскольку голод повлиял на демографическую структуру.
Наконец, поскольку наши американо-украинские демографы вляпались в национализм, то рассмотрим мнение Кульчицкого по этому вопросу. Понятно, что позже он об этом «позабудет» и будет рассказывать сказки о «геноциде украинцев». Но из песни топором не вырубишь. И так, рассуждая о первых экспертных оценках украинской смертности от голода, Кульчицкий указывает, что выполнялись они сопоставлением численности украинцев по переписям 1926 и 1939 годов. Цитата (стр. 138): «Однако сопоставление по национальным признакам не является корректным. Известно, что много украинцев во время переписи 1939 г. добровольно или принудительно отказались от своей национальности. За пределами УССР это явление стало массовым». И, далее, (стр. 140) описывая критику Максудова Андреевым, Дарским и Харьковой Кульчицкий указывает на высказанную ими ограниченную возможность использования данных об изменении в этническом составе населения переписей 1926, 1937 или 1939 годов в оценке потерь от голода. Поскольку имело место явление изменения самоидентификации. Сам Андреев это объясняет изменением формулировки вопроса в переписи, поскольку в 1926 году был вопрос об этническом происхождении (народность), а в 1937 и 1393 - о нации (национальность).
И теперь вернемся к нашим баранам naziдемографам, вернее, к вопросу, что нового в методике они предложили. А ничего. Выбрали они второй вариант расчета (реконструкция движения населения), только, поскольку отломились деньги по гранту, поехали в Москву и из РГАЭ и ГАРФ накопировали кучу архивных дел с данными по естественному и механическому движению населения за период 20-30-х годов. И на основании данных (повторимся, неизвестно каких) сделали свои расчеты.
А проблемы остались те же. И даже усугубились, поскольку, во-первых, наши naziдемографы предлагают свою модель «как должно быть» - т.е. принимают свои допущения. Во-вторых, считают данные на уровне области и отдельно по городским и сельским поселениям, тем самым еще больше усугубляют ситуацию, поскольку возникают проблемы не только ошибок в сводных данных, но и ошибок в данных по каждому региону в отдельности. Кроме того, (почему так важно знать, из каких листов архивных дел они брали начальные величины) одно дело, если они берут конъюнктурные отчеты, где нескорректированные советскими демографами данные, и совсем другое - отчеты по годовым разработкам, где данные уже скорректированные?
Поясним. Выше мы подробно описывали проблемы точности учета движения населения? Понимали ли тогда эти проблемы советские статистики и знали ли о них? А как же. Понимали и знали. Более того, современные историки и демографы узнали обо всех этих недоучетах как раз из докладных записок советских статистиков того времени. Внимание вопрос - если тогда специалисты это понимали, то, может они уже давно все по горячим следам скорректировали и уточнили? Вот именно - и уточнили, и скорректировали. И каждый раз, при очередном административно-территориальном переустройстве пересчитывали демографические показатели на новые территории административных единиц (ибо статистический ряд должен быть непрерывным). О чем наши naziдемографы мало того, что молчат наглухо или полагают, что тогда все корректировали неправильно или вообще эти корректировки называют «фальсификациями». Так они еще и сами, осененные новым сакральным знанием, начали эти данные пересчитывать в связи с административными преобразованиями, вычисляя те самые «матрицы перехода». Потому и возникает вопрос - а на какие именно цифры из архивов опирались при подсчетах, вдруг на уже пересчитанные и уточненные? А проверить это (хотя бы выборочно) невозможно - в источниках не указаны конкретные листы из архивных дел.
Правда, одна новация появилась. Если Кульчицкий полагал 1934 год «эхом» голода и по нему указывал только недоучет рождаемости, добавляя его в демографические потери. То наша группа учОных полагает, что 1934 год тоже входит в голодные и, соответственно, считает по нему «сверхсмертность», добавляя ее в прямые потери от голода.
И вот тут возникает проблема - хорошо, пускай в УССР и в 1934 году на всей территории был голод с голодными смертями. Но РСФСР-то тут каким боком? Т.е. наши горе-naziдемографы мало того, что считают голодные смерти в 1932-33 годах по ВСЕЙ РСФСР, так еще и эти самые голодные смерти по ВСЕЙ РСФСР высчитают и за 1934 год! И вот это внезапно стало новостью.
Знаете, беглый просмотр некоторых работ, что попали под руку: материалы конференции «Историческая память населения Юга России о голоде 1932-33 годов», «Годы голода» Дэвиса и Уиткрофта, пару книг Кондрашина - «Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни» и «Хлебозаготовительная политика…», третий том кондрашинского сборника «Голод в СССР 1929-1934» - там даже в конце две статьи есть по демографии, В.Б. Жиромской и С. Уиткрофта, ну и кондрашинский сборник «Современная российско-украинская историография голода 1932-1933 гг. в СССР», - демографические потери за 1934 год считают и в России, не без этого. Но вот ПРЯМЫЕ потери от голода в РСФСР (а в последнем сборнике - и в УССР) в 1934 году - в упор никто не наблюдает. И в российской историографии голод 1932-33 годов определяется в зернопроизводящих районах РСФСР. А эти американо-украинские демолухи прямые потери от голода насчитали, повторимся, ВО ВСЕХ российских регионах. Ага - и в Карели, и Сибири с Дальним Востоком, Якутии и везде-везде. Например, по некоей «Центрально-промышленной области» насчитали прямые потери 10,7 на 1000 населения, по некоей «Ленинградо-Карельской» - 4,6 на 1000 человек. Как говорится - приплыли. Карелоголодомор и московоголодомор.
Для сравнения, Кондрашин (Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни. - М.: РОССПЭН, 2008. с. 190) для всего Поволжья и Южного Урала насчитал 200-300 тыс. прямых потерь от голода и болезней. Позднее, правда, он только для Поволжья насчитал 330015 человек прямых потерь (В.В. Кондрашин Голод 1932-1933 годов в Поволжье // Голод в Україні у першій половині ХХ століття: причини та наслідки (1921- 1923, 1932-1933, 1946-1947): Матеріали Міжнародної наукової конференції. Київ, 20-21 листопада 2013 р. - К., 2013. с. 254). И, опять же, за 1932-33 года, за 1934 считаются только демографические потери. А американо-украинские nazi от демографии только для АССР Немцев Поволжья и Саратовской области вместе выдали цифру в 404,1 тыс. умерших. Такая вот «…только статистика». Интересно, а как отреагирует Виктор Викторович на такую цифру-то? Вопрос.
И, кстати, как они относительные цифры-то «прямых потерь» считали? А есть примечание к таблице 1: «Total number of direct losses in 1932-1934/1933 mid-year population». То есть эти красавцЫ суммировали накрученные ими «потери» за три года и разделили их на некую «среднегодовую численность населения» за 1933 год. Поясним. В демографии относительную смертность обычно рассчитывают за год. При этом число умерших делится на численность населения на начальный период. Т.е. для 1932 года число умерших делят на численность населения на 1 января 1932, по 1933 и 1934 - это население на 1 января 1933 и 1934, соответственно. Эти же учОные взяли сумму за три года и поделили на некое, непонятно откуда взятое «среднее» за 1933 год, таким вот нехитрым способом искусственно завысив относительную смертность. Демолухи, детектед.
Окончание