Высокая глупость #ГКЧП #август #август1991 #19августа #путч #НаСамомДеле #ВластиСкрывают #смысл
Сегодня, по случаю двадцать пятой годовщины известных событий, хотел немного написать про другую сторону, благо про ГКЧП написал уже, вроде, достаточно много... Но вчера вышел "юбилейный" выпуск "Советской России", и на его страницах был поставлен один важный вопрос. Поставила его lazar_kr, а сформулирован он был так: "чем август 1991-го - не «цветная революция», успех которой был бы невозможен без иностранной поддержки". Поскольку подобный вопрос, полагаю, возникает у многих, - считаю целесообразным, сначала, ответить на него, а уже потом, если время останется, сказать-таки несколько слов про ту сторону. Итак...
Социальной (общественной) революцией, строго говоря, называется событие, - или цепь связанных между собой событий, - меняющее общественный строй. То есть, события, приведшие к смене рабовладельческого способа производства феодальным, феодального - капиталистическим (буржуазным), а этого последнего - коммунистическим, - это революция, а что касается всего остального... поскольку общественный строй сильно зависит от политического (грубо говоря, государственного) порядка (представляющего собой концентрированное выражение общественного строя), то революциями (иногда "политическими революциями"), не без оснований, называют события, приводящие к качественному изменению государственного строя (например, с абсолютной монархии на конституционную монархию или республику); поскольку же государственный порядок, в свою очередь, более или менее зависит от конкретных лиц, находящихся наверху, то иногда "революциями", - совсем уж, правда, без научных оснований на то, - называют события, связанные с насильственным (в той или иной мере) переходом управленческих полномочий от одного деятеля к другому или от одной группировки к другой. Я это всё к тому, что в августе 1991 года... ничего такого не происходило. То есть, вообще: по состоянию на 18 августа, президентом СССР являлся Горбачев М.С., президентом РСФСР - Ельцин Б.Н.; по состоянию на 22 августа, президентом СССР опять являлся Горбачев М.С., а президентом РСФСР - всё тот же Ельцин Б.Н.; остался в неприкосновенности и государственный порядок, - как была советско-парламентская республика (Советская власть, "дополненная", - или, лучше сказать, поражённая, - буржуазным парламентаризмом), так и осталась; наконец, не изменился общественный строй - социализм (коммунизм), "дополненный" всё более усиливавшимися и разраставшимися элементами капитализма (которые возникли и стали разрастаться задолго до августа 1991 года).
Правда, некоторое количество лиц, занимавших в СССР высшие государственные должности, по итогам событий 19 - 21 августа, оказались за решёткой, - но... согласно всем советским законам, действовавшим по состоянию на 18 августа, все эти люди именно там и должны были оказаться (некоторые, предполагаю, даже в камерах смертников), поскольку создание такого органа, как "Государственный комитет СССР по чрезвычайному положению", никакими советскими законами (включая Закон СССР от 3 апреля 1990 года № 1407-1 "О правовом режиме чрезвычайного положения") предусмотрено не было. Таким образом, создав "ГКЧП", вышеозначенные должностные лица совершили государственный переворот, - во всяком случае, попытались его совершить. И свергли они (Г.Янаев, В.Павлов, О.Бакланов, провозгласившие себя "советским руководством") вовсе не Горбачева М.С., как многие до сих пор думают, - а... Советскую власть. Уже самим своим решением о введении чрезвычайного положения они присвоили себе полномочия советских органов: "Чрезвычайное положение на территории союзной, автономной республики или в отдельных местностях, входящих в состав одной республики, объявляется Верховным Советом соответствующей союзной, автономной республики с уведомлением об этом Верховного Совета СССР, Президента СССР, а также Верховного Совета соответствующей союзной республики. В интересах обеспечения безопасности граждан СССР Президент СССР предупреждает об объявлении чрезвычайного положения в отдельных местностях, а при необходимости и вводит его по просьбе или с согласия Президиума Верховного Совета или высшего органа государственной власти соответствующей союзной республики. При отсутствии такого согласия вводит чрезвычайное положение с незамедлительным внесением принятого решения на утверждение Верховного Совета СССР. Постановление Верховного Совета СССР по данному вопросу принимается большинством не менее двух третей от общего числа его членов. Верховный Совет СССР вводит чрезвычайное положение по всей стране" (Закон СССР "О правовом режиме чрезвычайного положения", статья 2). И этот антисоветский переворот был совершён Янаевым, Павловым, Баклановым и пособниками отнюдь не в интересах трудящихся; не устаю об этом напоминать: "7. Прокуратуре, МВД, КГБ и Министерству обороны СССР организовать эффективное взаимодействие правоохранительных органов и Вооруженных Сил по обеспечению охраны общественного порядка и безопасности государства, общества и граждан в соответствии с Законом СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» и постановлениями ГКЧП СССР. Проведение митингов, уличных шествий, демонстраций, а также забастовок не допускается (...) 9. Органам власти и управления, руководителям учреждений и предприятий (...) Создать благоприятные условия для увеличения реального вклада всех видов предпринимательской деятельности, осуществляемых в соответствии с законами Союза ССР в экономический потенциал страны и обеспечение насущных потребностей населения" (Постановление № 1 ГКЧП СССР), - путчисты даже не скрывали, что действуют в интересах предпринимателей, осуществляющих свою деятельность в соответствии с законами Союза ССР (к тому времени в СССР уже было принято достаточно законов, позволявших новым буржуа не только выживать, но и разворачиваться).
Вот по этим всем причинам, события 19 - 21 августа 1991 года нельзя считать ни "цветной революцией", ни революцией вообще. Тогда, 25 лет назад, трудящиеся Москвы и Ленинграда, по призыву Верховного Совета РСФСР, Московского и Ленинградского Советов народных депутатов и при активном участии профсоюзных организаций, сорвали попытку антисоветского государственного переворота, - такова суть произошедшего. Но это, само собой разумеется, не вся суть того, что произошло в августе 1991 года.
Ясно, что за ГКЧП стояла определённая буржуазная группировка, - условно говоря, заинтересованная (по крайней мере, на тот момент) в сохранении СССР как единого государства и, возможно, сокращении полномочий регионов (от союзных республик и ниже). Ясно, что и за (советским!) руководством РСФСР, - а точнее, за президентом РСФСР Ельциным, - тоже стояла определённая буржуазная группировка (собственно, "уральская"), которая была заинтересована в создании независимой России... и, собственно говоря, ни в чём больше: в конце 1991 года она, в обход порядка, предусматривавшегося советским законодательством, организовала Беловежский сговор, а спустя два года осуществила то, на что не решился ГКЧП, расстреляв советско-парламентский порядок и его защитников из танков (так что подозревать её в любви к демократии оснований нет). Но у противостояния, развернувшегося в августе 1991 года, была ещё одна сторона, действия которой, в конечном счёте, и предопределили победу "уральской" группировки над "всесоюзной", - трудовой народ. Простые советские труженики (не знавшие ни о каких договорённостях в "верхах", даже если таковые и существовали) вышли с голыми руками (не совсем, правда, голыми, но... едва ли многие из отправлявшихся в те дни к московскому Дому Советов рассчитывали на то, что им дадут оружие) против танков, предотвратили антисоветский переворот, и... без раздумий сдали оказавшуюся у них в руках страну Ельцину и его банде. Даже своё (в высшей степени справедливое!) недовольство против "коммунистических руководителей" (к тому времени уже несколько лет успешно восстанавливавших капитализм на территории СССР) они позволили аккуратно перенаправить на советские памятники (собственно, памятник Дзержинскому стал главной жертвой августовских событий), - а "коммунистические вожди" остались целёхонькими, и уже в ноябре 1991-го начали активно "организовывать массы".
О трудящихся, участвовавших в событиях августа 1991 года, можно сказать, что они были чрезвычайно глупы и наивны, - и это, более или менее резко, говорится достаточно часто. На поверхности лежит и объяснение этой глупости и наивности, - "вакханалия" конца 80-ых годов XX века в печати и на телевидении СССР, - которое хорошо всем, кроме одного: оно ровно ничего не объясняет. В частности, оно не объясняет, откуда взялись журналисты, занявшиеся в конце 80-ых "промывкой мозгов", - и, что важнее, почему миллионы советских людей оказались настолько податливы этой "промывке". Между тем, простое объяснение есть и здесь: и пропагандисты, выливавшие на головы своей аудитории вёдра антисоветской грязи, и их чрезвычайно восприимчивые читатели и слушатели учились в советской школе, являлись продуктами "лучшей в мире системы образования". Именно школа (как средняя, так и высшая) должна была научить советских людей ориентироваться в общественной жизни, - но, судя по итогам, научила чему угодно, кроме этого. Советская школа подготовила тысячи негодяев (организовавших буржуазную контрреволюция), - и миллионы хороших людей, которые просто не умели противостоять негодяям (не умели настолько, что все их усилия, направленные на противодействие контрреволюции, вышеозначенные негодяи довольно легко обращали против них). Разумеется, так получилось не потому, что существовал какой-то "заговор учителей" против Советской власти, - нет, никакого заговора не было; советские учителя учили так, как учили, по той причине, что их общественное положение располагало их к тому, чтобы учить именно так.
Советским учителям, - и всей советской интеллигенции в целом, - не хотелось терять своё привилегированное положение, и это вполне закономерно. Поэтому, - тоже вполне закономерно, - советская интеллигенция, не всегда осознавая это, сопротивлялась движению к ликвидации существенного различия между умственным и физическим трудом; поскольку же коммунистическое строительство неразрывно связано с движением в этом направлении, - интеллигенты колебались: с одной стороны им, конечно, хотелось "в коммунизм", но, с другой, их страх перед "монотонным" физическим трудом, страх "потерять свободу" (ту свободу, которую профессиональный работник умственного труда получает за счёт работников труда физического) постоянно ( даже в годы Великой Отечественной войны) толкал массу интеллигентов к рынку. После "освобождения от культа личности" советские интеллигенты получили значительный простор для деятельности, и... Вы, товарищ Читатель, думаю, знаете (а, быть может, даже и помните), чем это кончилось: появлением сети "научно-исследовательских институтов", где "наиболее достойным" из советских интеллигентов платили просто за то, что они есть. Это было очень круто, - но, в конце концов, "младшие научные сотрудники" решили, что им платят мало, а вместе с ними и значительная часть советских интеллигентов посчитала советский строй "несовершенным" и "нуждающимся в лечении" рыночными методами; многих из этих решительных людей "рыночная терапия" оставила без работы, - а некоторых даже преждевременно свела в могилу, - но это было потом. Тогда же, во времена "оттепели" и "застоя", советские интеллигенты делали выбор, которого капиталисты, феодалы и рабовладельцы, в силу исторической необходимости, не имели: сделать над собой усилие и пойти вместе со всем трудовым народом в светлое коммунистическое завтра, - или же, следуя своим наклонностям, тянуть советское общество назад. Обстоятельства подталкивали советских интеллигентов к тому, чтобы сделать тот выбор, который они, в итоге, и сделали, - но другие, столь же объективные, условия, связанные с переходом из царства необходимости в царство свободы, давали работникам умственного труда возможность поступить по-иному. Масса советских интеллигентов этой возможностью не воспользовалась, преподав рабочим и крестьянам жестокий, но, пожалуй, необходимый урок; от того, насколько хорошо этот урок будет усвоен, сильно зависит успех будущего коммунистического строительства.
Социальной (общественной) революцией, строго говоря, называется событие, - или цепь связанных между собой событий, - меняющее общественный строй. То есть, события, приведшие к смене рабовладельческого способа производства феодальным, феодального - капиталистическим (буржуазным), а этого последнего - коммунистическим, - это революция, а что касается всего остального... поскольку общественный строй сильно зависит от политического (грубо говоря, государственного) порядка (представляющего собой концентрированное выражение общественного строя), то революциями (иногда "политическими революциями"), не без оснований, называют события, приводящие к качественному изменению государственного строя (например, с абсолютной монархии на конституционную монархию или республику); поскольку же государственный порядок, в свою очередь, более или менее зависит от конкретных лиц, находящихся наверху, то иногда "революциями", - совсем уж, правда, без научных оснований на то, - называют события, связанные с насильственным (в той или иной мере) переходом управленческих полномочий от одного деятеля к другому или от одной группировки к другой. Я это всё к тому, что в августе 1991 года... ничего такого не происходило. То есть, вообще: по состоянию на 18 августа, президентом СССР являлся Горбачев М.С., президентом РСФСР - Ельцин Б.Н.; по состоянию на 22 августа, президентом СССР опять являлся Горбачев М.С., а президентом РСФСР - всё тот же Ельцин Б.Н.; остался в неприкосновенности и государственный порядок, - как была советско-парламентская республика (Советская власть, "дополненная", - или, лучше сказать, поражённая, - буржуазным парламентаризмом), так и осталась; наконец, не изменился общественный строй - социализм (коммунизм), "дополненный" всё более усиливавшимися и разраставшимися элементами капитализма (которые возникли и стали разрастаться задолго до августа 1991 года).
Правда, некоторое количество лиц, занимавших в СССР высшие государственные должности, по итогам событий 19 - 21 августа, оказались за решёткой, - но... согласно всем советским законам, действовавшим по состоянию на 18 августа, все эти люди именно там и должны были оказаться (некоторые, предполагаю, даже в камерах смертников), поскольку создание такого органа, как "Государственный комитет СССР по чрезвычайному положению", никакими советскими законами (включая Закон СССР от 3 апреля 1990 года № 1407-1 "О правовом режиме чрезвычайного положения") предусмотрено не было. Таким образом, создав "ГКЧП", вышеозначенные должностные лица совершили государственный переворот, - во всяком случае, попытались его совершить. И свергли они (Г.Янаев, В.Павлов, О.Бакланов, провозгласившие себя "советским руководством") вовсе не Горбачева М.С., как многие до сих пор думают, - а... Советскую власть. Уже самим своим решением о введении чрезвычайного положения они присвоили себе полномочия советских органов: "Чрезвычайное положение на территории союзной, автономной республики или в отдельных местностях, входящих в состав одной республики, объявляется Верховным Советом соответствующей союзной, автономной республики с уведомлением об этом Верховного Совета СССР, Президента СССР, а также Верховного Совета соответствующей союзной республики. В интересах обеспечения безопасности граждан СССР Президент СССР предупреждает об объявлении чрезвычайного положения в отдельных местностях, а при необходимости и вводит его по просьбе или с согласия Президиума Верховного Совета или высшего органа государственной власти соответствующей союзной республики. При отсутствии такого согласия вводит чрезвычайное положение с незамедлительным внесением принятого решения на утверждение Верховного Совета СССР. Постановление Верховного Совета СССР по данному вопросу принимается большинством не менее двух третей от общего числа его членов. Верховный Совет СССР вводит чрезвычайное положение по всей стране" (Закон СССР "О правовом режиме чрезвычайного положения", статья 2). И этот антисоветский переворот был совершён Янаевым, Павловым, Баклановым и пособниками отнюдь не в интересах трудящихся; не устаю об этом напоминать: "7. Прокуратуре, МВД, КГБ и Министерству обороны СССР организовать эффективное взаимодействие правоохранительных органов и Вооруженных Сил по обеспечению охраны общественного порядка и безопасности государства, общества и граждан в соответствии с Законом СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» и постановлениями ГКЧП СССР. Проведение митингов, уличных шествий, демонстраций, а также забастовок не допускается (...) 9. Органам власти и управления, руководителям учреждений и предприятий (...) Создать благоприятные условия для увеличения реального вклада всех видов предпринимательской деятельности, осуществляемых в соответствии с законами Союза ССР в экономический потенциал страны и обеспечение насущных потребностей населения" (Постановление № 1 ГКЧП СССР), - путчисты даже не скрывали, что действуют в интересах предпринимателей, осуществляющих свою деятельность в соответствии с законами Союза ССР (к тому времени в СССР уже было принято достаточно законов, позволявших новым буржуа не только выживать, но и разворачиваться).
Вот по этим всем причинам, события 19 - 21 августа 1991 года нельзя считать ни "цветной революцией", ни революцией вообще. Тогда, 25 лет назад, трудящиеся Москвы и Ленинграда, по призыву Верховного Совета РСФСР, Московского и Ленинградского Советов народных депутатов и при активном участии профсоюзных организаций, сорвали попытку антисоветского государственного переворота, - такова суть произошедшего. Но это, само собой разумеется, не вся суть того, что произошло в августе 1991 года.
Ясно, что за ГКЧП стояла определённая буржуазная группировка, - условно говоря, заинтересованная (по крайней мере, на тот момент) в сохранении СССР как единого государства и, возможно, сокращении полномочий регионов (от союзных республик и ниже). Ясно, что и за (советским!) руководством РСФСР, - а точнее, за президентом РСФСР Ельциным, - тоже стояла определённая буржуазная группировка (собственно, "уральская"), которая была заинтересована в создании независимой России... и, собственно говоря, ни в чём больше: в конце 1991 года она, в обход порядка, предусматривавшегося советским законодательством, организовала Беловежский сговор, а спустя два года осуществила то, на что не решился ГКЧП, расстреляв советско-парламентский порядок и его защитников из танков (так что подозревать её в любви к демократии оснований нет). Но у противостояния, развернувшегося в августе 1991 года, была ещё одна сторона, действия которой, в конечном счёте, и предопределили победу "уральской" группировки над "всесоюзной", - трудовой народ. Простые советские труженики (не знавшие ни о каких договорённостях в "верхах", даже если таковые и существовали) вышли с голыми руками (не совсем, правда, голыми, но... едва ли многие из отправлявшихся в те дни к московскому Дому Советов рассчитывали на то, что им дадут оружие) против танков, предотвратили антисоветский переворот, и... без раздумий сдали оказавшуюся у них в руках страну Ельцину и его банде. Даже своё (в высшей степени справедливое!) недовольство против "коммунистических руководителей" (к тому времени уже несколько лет успешно восстанавливавших капитализм на территории СССР) они позволили аккуратно перенаправить на советские памятники (собственно, памятник Дзержинскому стал главной жертвой августовских событий), - а "коммунистические вожди" остались целёхонькими, и уже в ноябре 1991-го начали активно "организовывать массы".
О трудящихся, участвовавших в событиях августа 1991 года, можно сказать, что они были чрезвычайно глупы и наивны, - и это, более или менее резко, говорится достаточно часто. На поверхности лежит и объяснение этой глупости и наивности, - "вакханалия" конца 80-ых годов XX века в печати и на телевидении СССР, - которое хорошо всем, кроме одного: оно ровно ничего не объясняет. В частности, оно не объясняет, откуда взялись журналисты, занявшиеся в конце 80-ых "промывкой мозгов", - и, что важнее, почему миллионы советских людей оказались настолько податливы этой "промывке". Между тем, простое объяснение есть и здесь: и пропагандисты, выливавшие на головы своей аудитории вёдра антисоветской грязи, и их чрезвычайно восприимчивые читатели и слушатели учились в советской школе, являлись продуктами "лучшей в мире системы образования". Именно школа (как средняя, так и высшая) должна была научить советских людей ориентироваться в общественной жизни, - но, судя по итогам, научила чему угодно, кроме этого. Советская школа подготовила тысячи негодяев (организовавших буржуазную контрреволюция), - и миллионы хороших людей, которые просто не умели противостоять негодяям (не умели настолько, что все их усилия, направленные на противодействие контрреволюции, вышеозначенные негодяи довольно легко обращали против них). Разумеется, так получилось не потому, что существовал какой-то "заговор учителей" против Советской власти, - нет, никакого заговора не было; советские учителя учили так, как учили, по той причине, что их общественное положение располагало их к тому, чтобы учить именно так.
Советским учителям, - и всей советской интеллигенции в целом, - не хотелось терять своё привилегированное положение, и это вполне закономерно. Поэтому, - тоже вполне закономерно, - советская интеллигенция, не всегда осознавая это, сопротивлялась движению к ликвидации существенного различия между умственным и физическим трудом; поскольку же коммунистическое строительство неразрывно связано с движением в этом направлении, - интеллигенты колебались: с одной стороны им, конечно, хотелось "в коммунизм", но, с другой, их страх перед "монотонным" физическим трудом, страх "потерять свободу" (ту свободу, которую профессиональный работник умственного труда получает за счёт работников труда физического) постоянно ( даже в годы Великой Отечественной войны) толкал массу интеллигентов к рынку. После "освобождения от культа личности" советские интеллигенты получили значительный простор для деятельности, и... Вы, товарищ Читатель, думаю, знаете (а, быть может, даже и помните), чем это кончилось: появлением сети "научно-исследовательских институтов", где "наиболее достойным" из советских интеллигентов платили просто за то, что они есть. Это было очень круто, - но, в конце концов, "младшие научные сотрудники" решили, что им платят мало, а вместе с ними и значительная часть советских интеллигентов посчитала советский строй "несовершенным" и "нуждающимся в лечении" рыночными методами; многих из этих решительных людей "рыночная терапия" оставила без работы, - а некоторых даже преждевременно свела в могилу, - но это было потом. Тогда же, во времена "оттепели" и "застоя", советские интеллигенты делали выбор, которого капиталисты, феодалы и рабовладельцы, в силу исторической необходимости, не имели: сделать над собой усилие и пойти вместе со всем трудовым народом в светлое коммунистическое завтра, - или же, следуя своим наклонностям, тянуть советское общество назад. Обстоятельства подталкивали советских интеллигентов к тому, чтобы сделать тот выбор, который они, в итоге, и сделали, - но другие, столь же объективные, условия, связанные с переходом из царства необходимости в царство свободы, давали работникам умственного труда возможность поступить по-иному. Масса советских интеллигентов этой возможностью не воспользовалась, преподав рабочим и крестьянам жестокий, но, пожалуй, необходимый урок; от того, насколько хорошо этот урок будет усвоен, сильно зависит успех будущего коммунистического строительства.