Эжени, сцены 7-15
Эжени: Проект киносценария (2006-04-14)
Сцена 7
Брачная ночь в замке Люпен.
Альков герцога. Поскольку он недавно получил глубокую боевую рану, то вынужден прибегать к помощи двух слуг, сильных и здоровых парней, делающих с Эжени все, что он прикажет.
Тимон: Дорогая, я принес вам свадебные подарки - шампанское и розы.
(Монах Дом Периньон изобрел шампанское в середине 17 века, ранее в силу технологических причин его было бы просто невозможно сохранять. Но мы, как уже говорилось, соблюдаем достоверность только там, где хотим. Можно, впрочем, заменить его на другое вино, но тут было бы к месту шипучее).
Эжени: Я никогда, никогда, никогда не буду вашей!
Тимон: Всегда, всегда, всегда - и только моей!
Разрывает на ней свадебное платье и с вожделением рассматривает ее.
Тимон: Вам рассказали, как доставить удовольствие супругу?
Эжени: Я ненавижу вас!
Тимон: Но я вас обожаю и постараюсь доставить вам высшее удовольствие, какое смогу.
Опрокидывает ее на постель, полностью разрывает платье и с помощью слуг длинными кусками дорогой материи крепко привязывает ее руки к столбам, поддерживающим балдахин над кроватью (как мы помним, украшенный волчьим гербом). Затем то же самое проделывает с ногами, так что Эжени оказывается растянута на постели и полностью раскрыта.
Тимон: Я лишу вас девственности самым романтическим способом. Надеюсь, вы запомните его навсегда.
Чуть взбалтывает бутылку шампанского, откупоривает ее, пена вырывается и он быстро вводит горлышко в лоно девушки. Эжени кричит. Герцог еще сильнее взбалтывает бутылку. Эжени дергается, пытаясь сжать ноги, но не может. Когда он вынимает бутылку, на горлышке кровь. Он тут же приникает к недрам дефлорированной супруги и жадно сосет вытекающее вино с кровью. Привязанная по рукам и ногам Эжени стонет и осыпает его проклятьями.
Потом он снимает с себя все. На его бедре шов недавно зашитой раны. Он возбужден и неуклюже взгромождается на Эжени. Двое слуг отвязывают ее ноги, поднимают и разводят их в коленях, чтобы ему было удобнее. Эжени искусала себе губы до крови. Она вскрикивает при его сильных толчках, в ее глазах - страх и ненависть, хотя герцог с доступной ему нежностью ласкает и гладит ее тело, целует и посасывает кончики груди.
Тимон: Мой чистый ангел, ты чувствуешь, как тебя е@@т сам сатана? Нет, ты еще не почувствовала и не осознала, что тебя ждет теперь каждый день, каждую ночь, каждый час, каждый миг. Ну, скажи мне, что ты чувствуешь, грязная сучка?
Минут через 15 он кончает, не без труда поднимается и смотрит на по-прежнему широко растянутые ноги Эжени, откуда вино и кровь вытекают уже с его спермой. Тимон берет бутылку, в которой еще осталось немного вина, делает глоток, а остальное выливает в полураскрытый рот плачущей девушки.
Тимон: Нет, красавица, я еще не лишил тебя всей твоей невинности. Это только цветочки.
Слово "цветочки" наводит его на какую-то мысль. Он оглядывает и отыскивает взглядом брошенный букет роз. Берет его в руки, рассматривает длинные стебли с шипами. Слуги понимают, что нужно сделать, по его взгляду. Они переворачивают Эжени на живот, даже не привязывая ее, потому что ее руки и ноги настолько затекли, что она практически не способна пошевелиться.
Тимон: Какой у тебя красивый задик. Нежный и чистый. Я хочу, чтобы на нем расцвели эти розы. Да, прямо на нем.
Легонько стегает ее одной розой. Эжени вздрагивает и взвизгивает. На ягодицах появляется слабая полоска. Герцог берет еще два цветка и наносит сильный удар с оттяжкой сразу тремя розами. Лепестки разлетаются по кровати, а щипы на стеблях вцепляются в нежную кожу и выхватывают за собой крошечные кусочки плоти. Плач Эжени переходит в непрерывное рыдание. Герцог сморит на исполосованные полушария в капльках крови, берет весь букет, но вместо того, чтобы продолжить порку, шлепает ее головками роз по всему телу. Он смакует пьянящий запах цветов, затем кивает слугам. Те снова без слов понимают, чего он хочет. Они устанавливают Эжени на краю постели так, чтобы он мог взять ее в зад. Тимон де Люпен натирает член мазью и делает это.
Неожиданный новый болевой шок как будто приводит Эжени в чувство. Ее глаза вспыхивают от боли и ярости. Она стрискивает зубы и не позволяет себе кричать - хотя видно, что это дается ей с трудом. Герцог кончает очень быстро и с явной неохотой вынимает ослабевший орган. Кажется, что он полностью потерял интерес к супруге. Но она становится в постели на колени, разминает руки и делает глубокий вдох, чтобы прийти во вменяемое состояние. Ее тело в синяках, мокрое от пота, в прилипших лепестках роз, лицо заревано, губы искусаны, но глаза полны какой-то ясной решимости. Герцог смотрит на нее с удивлением.
Эжени (спокойно): Еще.
Фигура герцога, только что выражавшая удовлетворенное торжество, вдруг кажется жалкой. Он не верит своим ушам.
Эжени (настойчиво): Хочу еще.
Тимон подходит к ней. Эжени опускает взгляд на опущенный член. Становится на четвереньки, провокационно встряхивает головой и чмокает губами.
Тимон стоит у края кровати, а Эжени, опершись на локти и немного свесившись с кровати, начинает играть с ним губами и язычком.
Эжени: Дорогой супруг, ведь вы хотели за раз лишить меня ВСЕЙ невинности? Разве вас хватило только на две трети пути?
Герцог в полном смысле о@@@л. Его слуги переглядываются, один, кажется, сейчас рассмеется, второй откровенно восхищен.
Эжени, как будто занималась этим всегда, без тени робости, вбирает в рот член герцога и начинает его неторопливо посасывать. На наших глазах орган становится больше и больше. Нет, Эжени явно неопытна, она пытается его заглотить уже набухший, давится, закашливается, полминуты восстанавливает дыхание, затем вновь возвращается к прерванному занятию.
Это будет самый длинный минет в мировой кинопорнографии. Злодей очень возбужден, но он только что дважды кончил и разрядиться ему просто нечем. Эжени не знает, что делать, но смело пробует все - целует, сосет, лижет, жует, покусывает, трет член губами … Когда по выпученным глазам герцога видно, что он вот-вот финиширует, Эжени заглатывает член насколько получается глубоко и со всей силой вонзает в него острые белые зубки.
Нечеловеческий вопль разносится по всему замку Люпен и его окрестностям.
Сцена 8
Пронзительный звук наложен на ночную панораму замка Люпен, а потом окрестностей - все в призрачном лунном свете. Люпен - грозный боевой замок, с мощными стенами и башнями и рвом вокруг, а одной своей стороной он стоит на отвесном берегу реки. В воде отражаются огни замковых башен.
Описав общий вид места, камера возвращается в спальню герцога.
Крупный план: зубы Эжени вцепились в член орущего насильника. Он сам полностью парализован. Слуги растерянно мечутся. Это крепкие молодцы, в определенном смысле не глупые; их специальная функция - быть ассистентами сексуальных забав Люпена. Одного зовут Лизандр, он пошустрей и похитрей, другого Дамон, он постарше и побугаистей, передний ряд зубов у него основательно покрошен в многочисленных драках.
Дамон глазами обшаривает всю спальню и видит на стене, где висят и стоят разные аксессуары одежды герцога (головные уборы, обувь и т. п. - это не гардероб, а несколько предметов постоянной носки), крючок с поясами. Он прыжком подлетает к нему, срывает широкий ременной пояс и со всей силой бьет им Эжени. От резкой боли она кричит и разжимает зубы.
Герцог с содроганием смотрит на свой пострадавший орган. Он на месте, не оторван и не откушен, но стал жуткого фиолетового цвета. Герцог издает зверский рев и, скорчившись, валится на пол, Дамон и Лизандр едва успевают его подхватить. Эжени на постели свернулась в комочек и скулит от боли.
Дамон равнодушно сталкивает ее на пол и слуги вдвоем кладут на середину кровати герцога. Тот молчит, тупо глядя перед собой. Он до сих пор в болевом, но еще больше - в эмоциональном шоке. Ничего подобного с ним никогда не случалось.
По контрасту с грубостью Дамона, только что спихнувшего на пол Эжени, Лизандр подходит к ней, набрасывает на нее какое-то подобие накидки и пытается помочь ей подняться.
Лизандр: Ваша светлость...
Эжени изумленно смотрит на него. Дамон тоже реагирует с удивлением. Но Лизандр жестокм показывает ему: но она ведь законная герцогиня! Дамон строит рожу: да уж, ситуевина.
Основное действие перемежается небольшой сценой 9, в которой спасают графа Пелэма.
Герцог Люпен ограничился там только засадой лучников, а основных своих головорезов забрал в собор, у него бы просто не хватило солдат, чтобы одновременно перебить две немаленькие свиты.
Пелэм все-таки не чересчур далеко успел отъехать от своего замка и челядь услышала звук его рога. Его подбирают и начинают лечить. (Все эпизоды, где не участвует заглавная героиня, мы пересказываем предельно коротко).
Сцена 10
Когда герцог де Люпен, наконец, очухивается, он приказывает посадить Эжени в "карцер" - одиночную тюремную камеру, застеленную соломой на полу, с крошечным окошком где-то очень высоко. Ей оставляют только грубый плащ. В принципе, провансальское лето теплое, разве что от реки, на которой стоит замок, тянет сыростью.
В стены вмуровано множество цепей с кандалами, в разных местах и на разном уровне. Герцог приходит, иногда в сопровождении Дамона, иногда Лизандра. Слуга вдевает руки и ноги Эжени в один из кандальных наборов, при этом всякий раз она оказывается в новой позе. У слуги каждый раз в руках плеть, но всегда не такая, как раньше, они из разного материала, разной длины, разной крутки, с разным количеством хвостов. Каждый раз слуга наносит Эжени десять ударов, а потом оставляет на стене десять отметин огарком свечи. Герцог только смотрит. После экзекуции слуга освобождает Эжени, оставляет ей еду и меняет ее "парашу" - прямоугольный резервуар, скорее похожий на туалет для кошки, чем горшок.
Все это показано чередой коротких сменяющихся мизансцен, больше напоминающих фотосессию, чем кино с истязанием. Мы видим Эжени, лежащую на животе на расстеленном плаще, и понимаем, что эти мизансцены были как бы ее воспоминанием о предыдущих днях, проведенных ею в "карцере".
Теперь она обдумывает все более внимательно и детально. На стене уже полсотни пометок, то есть прошло пять дней. Мысленным взором она видит герцога, назидательно изрекающего:
- Дорогая супруга, вы спрашиваете себя, сколько еще я буду подвергать вас ежедневной порке? Не могу ответить. Я только надеюсь, что ваш характер станет совершенно шелковым к тому моменту, когда я снова смогу вас вые@@ть и буду делать это регулярно и с удовольствием. Вы доставили мне настолько ОСТРОЕ наслаждение, что после него я не могу не вспоминать вас, даже когда писаю! Ну а если ваш характер не станет шелковым, я буду вынужден оставить вас без ваших прелестных зубок, в чем, мне представляется, никто из нас не заинтересован.
Потом Эжени пытается обдумать то, как выполняет свою "работу" каждый из слуг. Дамон получает садистское удовольствие от причиняемой боли - и по тому, что его движения становятся судорожными, Эжени догадывается, что в этот момент он кончает. Лизандр тоже наносит удары чувствительно больно, но у нее появляется ощущение, что он скорее ласкает ее, чем бьет. В его ударах не сила, а изощренная чувственность. Она вызывает в памяти свою самую унизительную позу - она перевернута вниз головой, ноги растянуты и задраны вверх, а руки прижаты прямо к стене так, что она может только упираться в нее ладонями. Голова свешивается вниз, так что притекает к ней кровь, и это ослабляет чувствительность к боли истязаемой части тела. Снизу она смотрит на Лизандра, видит его лицо и подвижные губы. Из-за позы все удары приходятся не поперек, а вдоль спины, ягодиц и внутренней поверхности бедер, захватывая кончиком ее лоно. Удар, задняя часть корпуса Эжени качается на весу. Она - снова мысленно, в воспоминании - пытается поймать взгляд Лизандра, когда он поднимает плеть и опускает ее.
Мы видим, как вздрагивает всем телом Эжени - сейчас, лежа на соломе и плаще. На ее спине, ягодицах и ногах множество пересекающихся следов, одни еще свежие и яркие, другие еле заметны. До этой минуты ее руки бессильно лежали, раскинутые в стороны, но теперь правая рука исчезает под животом.
С каждым новым ударом Лизандр все виртуозней выполняет свой росчерк на ее теле и особенно жалящее кончиком плети касание растянутых половых губ. Похоже, что сама Эжени начинает получать удовольствие от порки. Она лишена возможности совершать произвольные движения, но мы понимаем, что это уже не плеть тянется к плоти, а плоть к плети, девушка полностью отдается ласке соприкосновения, "натягивается" на боль и сливается с ней.
Десятый удар в фильме показан дважды - мгновенный в реальности и невыносимо долгий в замедленной съемке - на этот раз кончик не только точно рассекает сердцевину половых губ, но и проскальзывает вглубь и повторяет там змеящийся зизаг плети.
Эжени встает на четвереньки, сильно прогибается в талии и глубоко вводит в себя средний и безымянный пальцы. Пока она с силой мастурбирует, ее глаза закрыты. Вдруг она широко раскрывает глаза и останавливается. Понятно, что ее поразила какая-то мысль. Она встает, отбрасывает плащ и ложится иссеченной спиной прямо на солому. Ощущение гиперчувствительное, мы тоже чувствуем, как закололо все клеточки ее кожи. Эжени поеживается, выгибается, затем, стиснув губы, плотно вдавливается в настил. Буквально несколько секунд ее всю трясет, она все-таки ловит мысленным взглядом -
безумно влюбленные глаза Лизандра -
слышен многократно усиленный чавкающий свист хлыста, впечатывающегося в мясо, -
и она кончает.
Девушка, шатаясь, встает на ноги. Идет вдоль стен, разглядывая цепи и кандалы и пытаясь представить, в каких еще позах ей предстоит корячиться под плетьми ее палачей. Садится на "парашу" и выпускает долгую сильную струю. Расстилает плащ, ложится на живот и засыпает мертвым сном.
Сцена 11
В замке Омаре теперь заправляет Ингмар, пока поставленный герцогом поддержать порядок и похоронить убитых. Себя герцог считает типа законным хозяином, поскольку женился на наследнице графа.
Алексис - главный над всеми слугами. Он занял хорошее отдельное помещение и со спальней, где трахает Тауринью, стоящую в позе на четвереньках.
Алексис: Что-то ты стала заниматься этим без огонька!
Тауринья (пытается сдержать подступающие рыдания): Ты… вы… убили нашего хозяина.
Алексис: Все, что было раньше, можешь поскорее забыть. Я собираюсь жениться на тебе и ты станешь важным человеком в замке.
Тауринья: Я была служанкой молодой госпожи и хотела быть ей всегда!
Алексис: Госпоже ты больше не нужна. А здесь тебя будут все уважать.
Тауринья: Кто меня будет уважать? Все ненавидят тебя ... вас ... за убийство хозяина!
Алексис: Ненавидят, но боятся. А боятся - значит уважают.
Тауринья (навзрыд): Где моя маленькая госпожа?
Алексис: Дура! Проклятая тварь. Мне даже расхотелось тебя е@@ть. (Со злостью смотрит, что у него действительно пропала эрекция). Убирайся к черту, и если еще раз обломаешь мне кайф - отправишься к остальным покойникам. Подумай как следует.
Сцена 12
"Карцер". Входят герцог и Лизандр. Эжени лежит как обычно на животе и догрызает баранью лопатку из оставленных для нее съестных запасов.
Тимон: Рад, что с аппетитом у вас все в порядке. Надеюсь, порка и в этом отношении пойдет вам на пользу.
Показывает взглядом, какие цепи выбрать на этот раз. Лизандр с поклоном приближается к Эжени. Она, стараясь овладеть собой, откладывает кость и подает руку слуге-палачу. Самым краешком губ она как будто улыбается ему, а когда опирается, чтобы встать, легко пожимает ему кисть. Видно, что Лизандр сам напряжен и подавляет волнение.
Получившуюся позу можно назвать "лягушка". Ступнями полусогнутых в коленях ног Эжени упирается в стену, руки растянуты, весь корпус на весу и чуть опущен по отношению к приподнятому заду.
Лизандр подходит сбоку и наносит первый удар поперек поясницы. Эжени вскрикивает, талию опоясывает свежий след. Второй удар - по ягодицам, более сильный, и Эжени кричит сильнее. Лизандр переходит на другую сторону и "кладет" третий удар параллельно второму. Хотя он еще сильнее предыдущих, из губ ее вырывается не крик, а какой-то глубокий нутряной стон.
Это настолько возбуждает герцога, что впервые он не остается наблюдателем, а подходит к Эжени, склоняется над свежими рубцами и целует их. Лизандр помогает ему опуститься на правое колено, что для хромающего герцога не просто, помещается между стеной и ногами девушки, раздвигает ей полушария зада, нюхает их и лижет, спускается ниже и начинает сосать клитор.
Перед Эжени проносится картинка: ее посасывает Тауринья (в сцене переде самой свадьбой).
Лизандр наносит четвертый удар по ягодицам, благодаря чему герцог жадно вбирает в себя конвульсию Эжени.
Слуга становится прямо перед лицом Эжени и примеривается к удару вдоль тела, так чтобы не задеть господина, внедрившегося лицом в лоно девушки.
Эжени поднимает голову и беззвучно произносит губами: "Помоги мне!" Он прикрывает глаза, раскрывает снова и бьет четыре раза подряд. По спине, пояснице и ягодицам пробегают четыре параллельные линии. Эжени кричит. Потом снова смотрит на Лизандра в упор и шепчет: "Освободи меня!" Лизандр отвечает взглядом в глаза и кивает. Герцог увлеченно занят своим делом.
Последние два удара - медленные и мягкие, полные томительной нежности. Именно так - как признание в любви и преданности - принимает их Эжени. Она не издает ни звука, а обильно кончает в рот герцогу де Люпену. Тот, покачиваясь от мрачно съехавшей крыши, выбирается и целует супругу в пересохшие губы. У нее закрыты глаза и она даже слабенько отвечает на поцелуй.
Сцена 13
Тауринья приходит к Ингмару, рассчитывая узнать что-нибудь о своей госпоже
Ингмар: Что тебя интересует, детка?
Тауринья: Я была младшей служанкой мадемуазель Эжени д’Омаре.
Ингмар: Мадемуазель стала госпожой де Люпен и теперь у нее будут новые служанки.
Тауринья: Она ко мне очень привыкла! А я обожаю мою госпожу и готова быть с ней, куда бы она ни попала.
Ингмар: Попала? Интересная манера выражаться у современных девушек.
Тауринья (сконфузившись): Простите, Господа ради! Я сделаю все, чтобы заслужить ваше доверие!
Ингмар: Хм. Посмотрим.
Спускает штаны. Тауринья опускается на колени и вкладывает в минет все старание, умение и душу.
Сцена 14
Ночь. Эжени в "карцере". Постоянно горят два или три факела (так что это не в полном и не в худшем смысле "карцер":)). Единственное доступное ей занятие - рассматривать цепи и кандалы, которых там вделано великое множество. Этим она занимается и сейчас. Слышен звук отпираемого замка и появляется Лизандр, тоже с факелом и с котомкой.
Хотя Эжени давно не носила ни нитки одежды и свыклась с этим, ей вдруг становится неловко и она стыдливо съеживается. Лизандр опускает глаза. Ему явно не по себе, он чувствует себя преступным и грешным нарушителем устоев феодальной иерархии. Вставляет факел в держатель, поднимает плащ с соломы и накидывает на Эжени, но она вскрикивает, потому что он нечаянно коснулся израненной спины.
Лизандр: Простите меня! Я делаю вам очень больно.
Эжени: Да. Очень.
Развязывает котомку, там бутылка вина и две чаши, фрукты, восковые свечи, какие-то баночки.
Лизандр: Простите меня, ваша светлость. Я не владею собой.
Эжени: Ты мастер своего дела.
Лизандр: Я делаю то, что приказал господин.
Эжени: Я ненавижу его.
Лизандр: Он ваш муж.
Эжени: Бред! Он убил моего отца и жениха! Убей его!
Лизандр: Я не могу. Я обязан его светлости всем.
Эжени: Тогда я сама должна отомстить ему! Помоги мне убежать.
Лизандр: Я попробую вам помочь, но все нужно подготовить. Это не раньше, чем на следующую ночь.
В Эжени борются сословная гордость, расчет и желание. Наконец, она сбрасывает с себя плащ и демонстративно предлагает себя слуге. Лизандр расстилает плащ на полу.
Лизандр: Ложитесь, я принес мази, давайте я вотру их и вам станет легче.
Эжени удивлена, но слушается и ложится животом на плащ. Лизандр зажигает от факела две свечи и ставит их так, чтобы было хорошо видно, но не загорелась солома. Набирает из баночки мазь и наносит на плечи Эжени, потом на спину и так до ног. Эжени принюхивается к запаху.
Лизандр: Это мазь из эвкалипта. Он растет в Африке.
Она расслабляется, а он принимается нежно и умело растирать ее. Иногда она вскрикивает, но понятно, что она испытывает облегчение, которое постепенно переходит в удовольствие. Теперь она постанывает и слегка поскуливает.
Лизандр: Какие у вас прелестные родинки. Простите меня за то, что я вынужден делать.
Эжени: Ты облегчаешь мне боль.
Лизандр: Я же и причиняю ее.
Эжени: Почему-то иногда я чувствую совсем другое. Как будто меня обжигает не боль, а непонятная сласть.
Лизандр наливает в чашки вино, раскладывает фрукты. Они пьют и едят, она в том же положении лежа. Лизандр проводит рукой по следам двух последних ударов, нанесенных сегодня.
Эжени: Возьми меня.
Лизандр: Я не ваш муж. И даже не дворянин.
Эжени: Тогда поласкай меня.
Лизандр целует ее ягодицы. Эжени становится на четвереньки и он пристраивается сзади. Он делает куннилингус, от которого она распаляется больше и больше.
Эжени: Глубже.
Лизандр: Госпожа, вы позволите?
Эжени: Делай, что хочешь.
Лизандр берет свечу средней длины и толщины и вводит в нее. Она стонет. Лизандр лижет дырочку заднего прохода, потом плавными вращательными движениями проникает в нее пальцем, одновременно то вводя, то выводя свечу во влагалище.
Эжени: Я хочу ТЕБЯ.
Лизандр: Я не могу иметь супругу господина.
Эжени (с ехидством): Вот это принципы! Ты порешь меня как необъезженную лошадь, дрючишь свечкой и пальцем в попу - но не имеешь супругу господина! Ты вырастаешь в моем мнении с каждой минутой!
Член Лизандра на самом деле заметно вырос в штанах. Он снимает их и ложится валетом. Эжени берет его член в рот.
Лизандр: Ваша светлость, вы так старательны, но все-таки, можно я вас поучу?
Эжени: Учи. Ты же у нас во всем профи. А я всего неделю как потеряла девственность.
Лизандр: Не надо так сильно сосать, от этого будут гематомы. (Эжени мычит). Сделайте пальчиками кольцо под яичками, обхватите, да, вот так, правильно. Натяните губы на зубы и равномерно массируйте весь ствол. Это основное движение. Внутри можете что угодно делать языком.
Эжени: У меня шея так быстро устает. И вообще это ужасно монотонно.
Лизандр: Темперамент прекрасен везде, но только не при фелляции. Здесь нужны терпение и методичность.
Эжени: А ты там, любезный слуга, мог бы орудовать свечкой пошустрее, а то я точно усну.
Лизандр: В "шестьдесят-девятке" самое трудное - войти в общий ритм. Вы можете время от времени давать мне почувствовать свои зубки, только не так, как в прошлый раз его светлости. Я ведь до сих пор лечу его х@й, видели бы вы его.
Эжени: Он намерен воспитывать меня здесь, пока не вылечит свой х@й?
Лизандр: Именно так, ваша светлость.
Эжени: За это время я останусь без кожи. Помоги мне бежать.
Лизандр: Я же обещал, завтра ночью. Не отвлекайтесь, иначе я не кончу никогда, а мне следует уйти от вас до рассвета.
Эжени (задирает голову к окошку): Приближение рассвета мы не пропустим. У нас еще полно времени. Только от твоей свечки мне хочется не кончать, а пИсать.
Лизандр: Нет-нет, не вставайте, сделайте это мне в рот.
Эжени: Герцог де Люпен собрал при себе одних извращенцев.
Лизандр: Вы попали к своим, ваша светлость. Зачем вам бежать?
Эжени: Честно говоря, я представляла себе любовь совсем по-другому. Уверена, граф Пелэм де Пуатт никогда не поднял бы на меня руку.
Лизандр: Писайте-писайте, до капельки.
Эжени: А ты - не хочешь?
Лизандр: У меня сейчас не получится. Семенной кантик при напряжении блокирует мочеиспускательный канал.
Эжени: Мне поднадоело это однообразное натирание.
Лизандр (со вздохом): Просто вы меня не любите. Тогда я научу вас делать глубокий заглот.
Эжени: Меня стошнит бараниной и вашими фруктами.
Лизандр: Вы истинная аристократка. Значит, мне не суждено кончить от вас.
Эжени: Мы так разболтались, что, видимо, я тоже не кончу. У тебя нет с собой плетки?
Лизандр: Я даже не подумал, что до этого может дойти.
Эжени: А взять меня в попу твои принципы позволяют?
Лизандр: На этот счет мои принципы еще никто не испытывал.
Эжени (наливает вино в чашку и пьет): Ну так?
Лизандр: Ладно, проверим экспериментом.
Эжени: Я хочу сесть сверху.
Лизандр (целует ее в попку): Здесь у вас самая травмированная кожа, вы сядете прямо как на сковородку.
Эжени: Именно поэтому. От двоих последних ударов я сегодня кончила. Неужели без боли мне теперь все будет скучным и пресным?
Лизандр обильно смазывает мазью стоящий член, ягодицы и анус Эжени и ложится на плащ спиной. Она, стиснув зубы и превозмогая боль от растягивания сфинктера, насаживается глубже и глубже. Дойдя до конца издает громкий крик-стон, ее трясет. Делает несколько движений вверх-вниз, и оба, кончив, бессильно переваливаются на бок.
Лизандр (целует ее): Сегодня днем я буду стегать вас только для вида. Кричите погромче.
Сцена 15
Граф Пелэм с перевязанной грудью уже ходит, несмотря на сетования своего медика. К нему приезжают его вассалы, которых он расспрашивает, что им известно об Эжени у герцога де Люпена. Они говорят, что слухи крайне противоречивые. Обсуждают план захвата замка Люпен.
Сцена 16
"Карцер", день. Эжени снова лежит на животе и сама втирает в ягодицы и бедра оставленные Лизандром лечебные мази. Слышен шум открываемых дверей. Входит герцог, а следом за ним захлопывает дверь ... Дамон с многохвостой плеткой в руке.
Эжени: Сцены 16-21 (2006-04-21)
Сцена 7
Брачная ночь в замке Люпен.
Альков герцога. Поскольку он недавно получил глубокую боевую рану, то вынужден прибегать к помощи двух слуг, сильных и здоровых парней, делающих с Эжени все, что он прикажет.
Тимон: Дорогая, я принес вам свадебные подарки - шампанское и розы.
(Монах Дом Периньон изобрел шампанское в середине 17 века, ранее в силу технологических причин его было бы просто невозможно сохранять. Но мы, как уже говорилось, соблюдаем достоверность только там, где хотим. Можно, впрочем, заменить его на другое вино, но тут было бы к месту шипучее).
Эжени: Я никогда, никогда, никогда не буду вашей!
Тимон: Всегда, всегда, всегда - и только моей!
Разрывает на ней свадебное платье и с вожделением рассматривает ее.
Тимон: Вам рассказали, как доставить удовольствие супругу?
Эжени: Я ненавижу вас!
Тимон: Но я вас обожаю и постараюсь доставить вам высшее удовольствие, какое смогу.
Опрокидывает ее на постель, полностью разрывает платье и с помощью слуг длинными кусками дорогой материи крепко привязывает ее руки к столбам, поддерживающим балдахин над кроватью (как мы помним, украшенный волчьим гербом). Затем то же самое проделывает с ногами, так что Эжени оказывается растянута на постели и полностью раскрыта.
Тимон: Я лишу вас девственности самым романтическим способом. Надеюсь, вы запомните его навсегда.
Чуть взбалтывает бутылку шампанского, откупоривает ее, пена вырывается и он быстро вводит горлышко в лоно девушки. Эжени кричит. Герцог еще сильнее взбалтывает бутылку. Эжени дергается, пытаясь сжать ноги, но не может. Когда он вынимает бутылку, на горлышке кровь. Он тут же приникает к недрам дефлорированной супруги и жадно сосет вытекающее вино с кровью. Привязанная по рукам и ногам Эжени стонет и осыпает его проклятьями.
Потом он снимает с себя все. На его бедре шов недавно зашитой раны. Он возбужден и неуклюже взгромождается на Эжени. Двое слуг отвязывают ее ноги, поднимают и разводят их в коленях, чтобы ему было удобнее. Эжени искусала себе губы до крови. Она вскрикивает при его сильных толчках, в ее глазах - страх и ненависть, хотя герцог с доступной ему нежностью ласкает и гладит ее тело, целует и посасывает кончики груди.
Тимон: Мой чистый ангел, ты чувствуешь, как тебя е@@т сам сатана? Нет, ты еще не почувствовала и не осознала, что тебя ждет теперь каждый день, каждую ночь, каждый час, каждый миг. Ну, скажи мне, что ты чувствуешь, грязная сучка?
Минут через 15 он кончает, не без труда поднимается и смотрит на по-прежнему широко растянутые ноги Эжени, откуда вино и кровь вытекают уже с его спермой. Тимон берет бутылку, в которой еще осталось немного вина, делает глоток, а остальное выливает в полураскрытый рот плачущей девушки.
Тимон: Нет, красавица, я еще не лишил тебя всей твоей невинности. Это только цветочки.
Слово "цветочки" наводит его на какую-то мысль. Он оглядывает и отыскивает взглядом брошенный букет роз. Берет его в руки, рассматривает длинные стебли с шипами. Слуги понимают, что нужно сделать, по его взгляду. Они переворачивают Эжени на живот, даже не привязывая ее, потому что ее руки и ноги настолько затекли, что она практически не способна пошевелиться.
Тимон: Какой у тебя красивый задик. Нежный и чистый. Я хочу, чтобы на нем расцвели эти розы. Да, прямо на нем.
Легонько стегает ее одной розой. Эжени вздрагивает и взвизгивает. На ягодицах появляется слабая полоска. Герцог берет еще два цветка и наносит сильный удар с оттяжкой сразу тремя розами. Лепестки разлетаются по кровати, а щипы на стеблях вцепляются в нежную кожу и выхватывают за собой крошечные кусочки плоти. Плач Эжени переходит в непрерывное рыдание. Герцог сморит на исполосованные полушария в капльках крови, берет весь букет, но вместо того, чтобы продолжить порку, шлепает ее головками роз по всему телу. Он смакует пьянящий запах цветов, затем кивает слугам. Те снова без слов понимают, чего он хочет. Они устанавливают Эжени на краю постели так, чтобы он мог взять ее в зад. Тимон де Люпен натирает член мазью и делает это.
Неожиданный новый болевой шок как будто приводит Эжени в чувство. Ее глаза вспыхивают от боли и ярости. Она стрискивает зубы и не позволяет себе кричать - хотя видно, что это дается ей с трудом. Герцог кончает очень быстро и с явной неохотой вынимает ослабевший орган. Кажется, что он полностью потерял интерес к супруге. Но она становится в постели на колени, разминает руки и делает глубокий вдох, чтобы прийти во вменяемое состояние. Ее тело в синяках, мокрое от пота, в прилипших лепестках роз, лицо заревано, губы искусаны, но глаза полны какой-то ясной решимости. Герцог смотрит на нее с удивлением.
Эжени (спокойно): Еще.
Фигура герцога, только что выражавшая удовлетворенное торжество, вдруг кажется жалкой. Он не верит своим ушам.
Эжени (настойчиво): Хочу еще.
Тимон подходит к ней. Эжени опускает взгляд на опущенный член. Становится на четвереньки, провокационно встряхивает головой и чмокает губами.
Тимон стоит у края кровати, а Эжени, опершись на локти и немного свесившись с кровати, начинает играть с ним губами и язычком.
Эжени: Дорогой супруг, ведь вы хотели за раз лишить меня ВСЕЙ невинности? Разве вас хватило только на две трети пути?
Герцог в полном смысле о@@@л. Его слуги переглядываются, один, кажется, сейчас рассмеется, второй откровенно восхищен.
Эжени, как будто занималась этим всегда, без тени робости, вбирает в рот член герцога и начинает его неторопливо посасывать. На наших глазах орган становится больше и больше. Нет, Эжени явно неопытна, она пытается его заглотить уже набухший, давится, закашливается, полминуты восстанавливает дыхание, затем вновь возвращается к прерванному занятию.
Это будет самый длинный минет в мировой кинопорнографии. Злодей очень возбужден, но он только что дважды кончил и разрядиться ему просто нечем. Эжени не знает, что делать, но смело пробует все - целует, сосет, лижет, жует, покусывает, трет член губами … Когда по выпученным глазам герцога видно, что он вот-вот финиширует, Эжени заглатывает член насколько получается глубоко и со всей силой вонзает в него острые белые зубки.
Нечеловеческий вопль разносится по всему замку Люпен и его окрестностям.
Сцена 8
Пронзительный звук наложен на ночную панораму замка Люпен, а потом окрестностей - все в призрачном лунном свете. Люпен - грозный боевой замок, с мощными стенами и башнями и рвом вокруг, а одной своей стороной он стоит на отвесном берегу реки. В воде отражаются огни замковых башен.
Описав общий вид места, камера возвращается в спальню герцога.
Крупный план: зубы Эжени вцепились в член орущего насильника. Он сам полностью парализован. Слуги растерянно мечутся. Это крепкие молодцы, в определенном смысле не глупые; их специальная функция - быть ассистентами сексуальных забав Люпена. Одного зовут Лизандр, он пошустрей и похитрей, другого Дамон, он постарше и побугаистей, передний ряд зубов у него основательно покрошен в многочисленных драках.
Дамон глазами обшаривает всю спальню и видит на стене, где висят и стоят разные аксессуары одежды герцога (головные уборы, обувь и т. п. - это не гардероб, а несколько предметов постоянной носки), крючок с поясами. Он прыжком подлетает к нему, срывает широкий ременной пояс и со всей силой бьет им Эжени. От резкой боли она кричит и разжимает зубы.
Герцог с содроганием смотрит на свой пострадавший орган. Он на месте, не оторван и не откушен, но стал жуткого фиолетового цвета. Герцог издает зверский рев и, скорчившись, валится на пол, Дамон и Лизандр едва успевают его подхватить. Эжени на постели свернулась в комочек и скулит от боли.
Дамон равнодушно сталкивает ее на пол и слуги вдвоем кладут на середину кровати герцога. Тот молчит, тупо глядя перед собой. Он до сих пор в болевом, но еще больше - в эмоциональном шоке. Ничего подобного с ним никогда не случалось.
По контрасту с грубостью Дамона, только что спихнувшего на пол Эжени, Лизандр подходит к ней, набрасывает на нее какое-то подобие накидки и пытается помочь ей подняться.
Лизандр: Ваша светлость...
Эжени изумленно смотрит на него. Дамон тоже реагирует с удивлением. Но Лизандр жестокм показывает ему: но она ведь законная герцогиня! Дамон строит рожу: да уж, ситуевина.
Основное действие перемежается небольшой сценой 9, в которой спасают графа Пелэма.
Герцог Люпен ограничился там только засадой лучников, а основных своих головорезов забрал в собор, у него бы просто не хватило солдат, чтобы одновременно перебить две немаленькие свиты.
Пелэм все-таки не чересчур далеко успел отъехать от своего замка и челядь услышала звук его рога. Его подбирают и начинают лечить. (Все эпизоды, где не участвует заглавная героиня, мы пересказываем предельно коротко).
Сцена 10
Когда герцог де Люпен, наконец, очухивается, он приказывает посадить Эжени в "карцер" - одиночную тюремную камеру, застеленную соломой на полу, с крошечным окошком где-то очень высоко. Ей оставляют только грубый плащ. В принципе, провансальское лето теплое, разве что от реки, на которой стоит замок, тянет сыростью.
В стены вмуровано множество цепей с кандалами, в разных местах и на разном уровне. Герцог приходит, иногда в сопровождении Дамона, иногда Лизандра. Слуга вдевает руки и ноги Эжени в один из кандальных наборов, при этом всякий раз она оказывается в новой позе. У слуги каждый раз в руках плеть, но всегда не такая, как раньше, они из разного материала, разной длины, разной крутки, с разным количеством хвостов. Каждый раз слуга наносит Эжени десять ударов, а потом оставляет на стене десять отметин огарком свечи. Герцог только смотрит. После экзекуции слуга освобождает Эжени, оставляет ей еду и меняет ее "парашу" - прямоугольный резервуар, скорее похожий на туалет для кошки, чем горшок.
Все это показано чередой коротких сменяющихся мизансцен, больше напоминающих фотосессию, чем кино с истязанием. Мы видим Эжени, лежащую на животе на расстеленном плаще, и понимаем, что эти мизансцены были как бы ее воспоминанием о предыдущих днях, проведенных ею в "карцере".
Теперь она обдумывает все более внимательно и детально. На стене уже полсотни пометок, то есть прошло пять дней. Мысленным взором она видит герцога, назидательно изрекающего:
- Дорогая супруга, вы спрашиваете себя, сколько еще я буду подвергать вас ежедневной порке? Не могу ответить. Я только надеюсь, что ваш характер станет совершенно шелковым к тому моменту, когда я снова смогу вас вые@@ть и буду делать это регулярно и с удовольствием. Вы доставили мне настолько ОСТРОЕ наслаждение, что после него я не могу не вспоминать вас, даже когда писаю! Ну а если ваш характер не станет шелковым, я буду вынужден оставить вас без ваших прелестных зубок, в чем, мне представляется, никто из нас не заинтересован.
Потом Эжени пытается обдумать то, как выполняет свою "работу" каждый из слуг. Дамон получает садистское удовольствие от причиняемой боли - и по тому, что его движения становятся судорожными, Эжени догадывается, что в этот момент он кончает. Лизандр тоже наносит удары чувствительно больно, но у нее появляется ощущение, что он скорее ласкает ее, чем бьет. В его ударах не сила, а изощренная чувственность. Она вызывает в памяти свою самую унизительную позу - она перевернута вниз головой, ноги растянуты и задраны вверх, а руки прижаты прямо к стене так, что она может только упираться в нее ладонями. Голова свешивается вниз, так что притекает к ней кровь, и это ослабляет чувствительность к боли истязаемой части тела. Снизу она смотрит на Лизандра, видит его лицо и подвижные губы. Из-за позы все удары приходятся не поперек, а вдоль спины, ягодиц и внутренней поверхности бедер, захватывая кончиком ее лоно. Удар, задняя часть корпуса Эжени качается на весу. Она - снова мысленно, в воспоминании - пытается поймать взгляд Лизандра, когда он поднимает плеть и опускает ее.
Мы видим, как вздрагивает всем телом Эжени - сейчас, лежа на соломе и плаще. На ее спине, ягодицах и ногах множество пересекающихся следов, одни еще свежие и яркие, другие еле заметны. До этой минуты ее руки бессильно лежали, раскинутые в стороны, но теперь правая рука исчезает под животом.
С каждым новым ударом Лизандр все виртуозней выполняет свой росчерк на ее теле и особенно жалящее кончиком плети касание растянутых половых губ. Похоже, что сама Эжени начинает получать удовольствие от порки. Она лишена возможности совершать произвольные движения, но мы понимаем, что это уже не плеть тянется к плоти, а плоть к плети, девушка полностью отдается ласке соприкосновения, "натягивается" на боль и сливается с ней.
Десятый удар в фильме показан дважды - мгновенный в реальности и невыносимо долгий в замедленной съемке - на этот раз кончик не только точно рассекает сердцевину половых губ, но и проскальзывает вглубь и повторяет там змеящийся зизаг плети.
Эжени встает на четвереньки, сильно прогибается в талии и глубоко вводит в себя средний и безымянный пальцы. Пока она с силой мастурбирует, ее глаза закрыты. Вдруг она широко раскрывает глаза и останавливается. Понятно, что ее поразила какая-то мысль. Она встает, отбрасывает плащ и ложится иссеченной спиной прямо на солому. Ощущение гиперчувствительное, мы тоже чувствуем, как закололо все клеточки ее кожи. Эжени поеживается, выгибается, затем, стиснув губы, плотно вдавливается в настил. Буквально несколько секунд ее всю трясет, она все-таки ловит мысленным взглядом -
безумно влюбленные глаза Лизандра -
слышен многократно усиленный чавкающий свист хлыста, впечатывающегося в мясо, -
и она кончает.
Девушка, шатаясь, встает на ноги. Идет вдоль стен, разглядывая цепи и кандалы и пытаясь представить, в каких еще позах ей предстоит корячиться под плетьми ее палачей. Садится на "парашу" и выпускает долгую сильную струю. Расстилает плащ, ложится на живот и засыпает мертвым сном.
Сцена 11
В замке Омаре теперь заправляет Ингмар, пока поставленный герцогом поддержать порядок и похоронить убитых. Себя герцог считает типа законным хозяином, поскольку женился на наследнице графа.
Алексис - главный над всеми слугами. Он занял хорошее отдельное помещение и со спальней, где трахает Тауринью, стоящую в позе на четвереньках.
Алексис: Что-то ты стала заниматься этим без огонька!
Тауринья (пытается сдержать подступающие рыдания): Ты… вы… убили нашего хозяина.
Алексис: Все, что было раньше, можешь поскорее забыть. Я собираюсь жениться на тебе и ты станешь важным человеком в замке.
Тауринья: Я была служанкой молодой госпожи и хотела быть ей всегда!
Алексис: Госпоже ты больше не нужна. А здесь тебя будут все уважать.
Тауринья: Кто меня будет уважать? Все ненавидят тебя ... вас ... за убийство хозяина!
Алексис: Ненавидят, но боятся. А боятся - значит уважают.
Тауринья (навзрыд): Где моя маленькая госпожа?
Алексис: Дура! Проклятая тварь. Мне даже расхотелось тебя е@@ть. (Со злостью смотрит, что у него действительно пропала эрекция). Убирайся к черту, и если еще раз обломаешь мне кайф - отправишься к остальным покойникам. Подумай как следует.
Сцена 12
"Карцер". Входят герцог и Лизандр. Эжени лежит как обычно на животе и догрызает баранью лопатку из оставленных для нее съестных запасов.
Тимон: Рад, что с аппетитом у вас все в порядке. Надеюсь, порка и в этом отношении пойдет вам на пользу.
Показывает взглядом, какие цепи выбрать на этот раз. Лизандр с поклоном приближается к Эжени. Она, стараясь овладеть собой, откладывает кость и подает руку слуге-палачу. Самым краешком губ она как будто улыбается ему, а когда опирается, чтобы встать, легко пожимает ему кисть. Видно, что Лизандр сам напряжен и подавляет волнение.
Получившуюся позу можно назвать "лягушка". Ступнями полусогнутых в коленях ног Эжени упирается в стену, руки растянуты, весь корпус на весу и чуть опущен по отношению к приподнятому заду.
Лизандр подходит сбоку и наносит первый удар поперек поясницы. Эжени вскрикивает, талию опоясывает свежий след. Второй удар - по ягодицам, более сильный, и Эжени кричит сильнее. Лизандр переходит на другую сторону и "кладет" третий удар параллельно второму. Хотя он еще сильнее предыдущих, из губ ее вырывается не крик, а какой-то глубокий нутряной стон.
Это настолько возбуждает герцога, что впервые он не остается наблюдателем, а подходит к Эжени, склоняется над свежими рубцами и целует их. Лизандр помогает ему опуститься на правое колено, что для хромающего герцога не просто, помещается между стеной и ногами девушки, раздвигает ей полушария зада, нюхает их и лижет, спускается ниже и начинает сосать клитор.
Перед Эжени проносится картинка: ее посасывает Тауринья (в сцене переде самой свадьбой).
Лизандр наносит четвертый удар по ягодицам, благодаря чему герцог жадно вбирает в себя конвульсию Эжени.
Слуга становится прямо перед лицом Эжени и примеривается к удару вдоль тела, так чтобы не задеть господина, внедрившегося лицом в лоно девушки.
Эжени поднимает голову и беззвучно произносит губами: "Помоги мне!" Он прикрывает глаза, раскрывает снова и бьет четыре раза подряд. По спине, пояснице и ягодицам пробегают четыре параллельные линии. Эжени кричит. Потом снова смотрит на Лизандра в упор и шепчет: "Освободи меня!" Лизандр отвечает взглядом в глаза и кивает. Герцог увлеченно занят своим делом.
Последние два удара - медленные и мягкие, полные томительной нежности. Именно так - как признание в любви и преданности - принимает их Эжени. Она не издает ни звука, а обильно кончает в рот герцогу де Люпену. Тот, покачиваясь от мрачно съехавшей крыши, выбирается и целует супругу в пересохшие губы. У нее закрыты глаза и она даже слабенько отвечает на поцелуй.
Сцена 13
Тауринья приходит к Ингмару, рассчитывая узнать что-нибудь о своей госпоже
Ингмар: Что тебя интересует, детка?
Тауринья: Я была младшей служанкой мадемуазель Эжени д’Омаре.
Ингмар: Мадемуазель стала госпожой де Люпен и теперь у нее будут новые служанки.
Тауринья: Она ко мне очень привыкла! А я обожаю мою госпожу и готова быть с ней, куда бы она ни попала.
Ингмар: Попала? Интересная манера выражаться у современных девушек.
Тауринья (сконфузившись): Простите, Господа ради! Я сделаю все, чтобы заслужить ваше доверие!
Ингмар: Хм. Посмотрим.
Спускает штаны. Тауринья опускается на колени и вкладывает в минет все старание, умение и душу.
Сцена 14
Ночь. Эжени в "карцере". Постоянно горят два или три факела (так что это не в полном и не в худшем смысле "карцер":)). Единственное доступное ей занятие - рассматривать цепи и кандалы, которых там вделано великое множество. Этим она занимается и сейчас. Слышен звук отпираемого замка и появляется Лизандр, тоже с факелом и с котомкой.
Хотя Эжени давно не носила ни нитки одежды и свыклась с этим, ей вдруг становится неловко и она стыдливо съеживается. Лизандр опускает глаза. Ему явно не по себе, он чувствует себя преступным и грешным нарушителем устоев феодальной иерархии. Вставляет факел в держатель, поднимает плащ с соломы и накидывает на Эжени, но она вскрикивает, потому что он нечаянно коснулся израненной спины.
Лизандр: Простите меня! Я делаю вам очень больно.
Эжени: Да. Очень.
Развязывает котомку, там бутылка вина и две чаши, фрукты, восковые свечи, какие-то баночки.
Лизандр: Простите меня, ваша светлость. Я не владею собой.
Эжени: Ты мастер своего дела.
Лизандр: Я делаю то, что приказал господин.
Эжени: Я ненавижу его.
Лизандр: Он ваш муж.
Эжени: Бред! Он убил моего отца и жениха! Убей его!
Лизандр: Я не могу. Я обязан его светлости всем.
Эжени: Тогда я сама должна отомстить ему! Помоги мне убежать.
Лизандр: Я попробую вам помочь, но все нужно подготовить. Это не раньше, чем на следующую ночь.
В Эжени борются сословная гордость, расчет и желание. Наконец, она сбрасывает с себя плащ и демонстративно предлагает себя слуге. Лизандр расстилает плащ на полу.
Лизандр: Ложитесь, я принес мази, давайте я вотру их и вам станет легче.
Эжени удивлена, но слушается и ложится животом на плащ. Лизандр зажигает от факела две свечи и ставит их так, чтобы было хорошо видно, но не загорелась солома. Набирает из баночки мазь и наносит на плечи Эжени, потом на спину и так до ног. Эжени принюхивается к запаху.
Лизандр: Это мазь из эвкалипта. Он растет в Африке.
Она расслабляется, а он принимается нежно и умело растирать ее. Иногда она вскрикивает, но понятно, что она испытывает облегчение, которое постепенно переходит в удовольствие. Теперь она постанывает и слегка поскуливает.
Лизандр: Какие у вас прелестные родинки. Простите меня за то, что я вынужден делать.
Эжени: Ты облегчаешь мне боль.
Лизандр: Я же и причиняю ее.
Эжени: Почему-то иногда я чувствую совсем другое. Как будто меня обжигает не боль, а непонятная сласть.
Лизандр наливает в чашки вино, раскладывает фрукты. Они пьют и едят, она в том же положении лежа. Лизандр проводит рукой по следам двух последних ударов, нанесенных сегодня.
Эжени: Возьми меня.
Лизандр: Я не ваш муж. И даже не дворянин.
Эжени: Тогда поласкай меня.
Лизандр целует ее ягодицы. Эжени становится на четвереньки и он пристраивается сзади. Он делает куннилингус, от которого она распаляется больше и больше.
Эжени: Глубже.
Лизандр: Госпожа, вы позволите?
Эжени: Делай, что хочешь.
Лизандр берет свечу средней длины и толщины и вводит в нее. Она стонет. Лизандр лижет дырочку заднего прохода, потом плавными вращательными движениями проникает в нее пальцем, одновременно то вводя, то выводя свечу во влагалище.
Эжени: Я хочу ТЕБЯ.
Лизандр: Я не могу иметь супругу господина.
Эжени (с ехидством): Вот это принципы! Ты порешь меня как необъезженную лошадь, дрючишь свечкой и пальцем в попу - но не имеешь супругу господина! Ты вырастаешь в моем мнении с каждой минутой!
Член Лизандра на самом деле заметно вырос в штанах. Он снимает их и ложится валетом. Эжени берет его член в рот.
Лизандр: Ваша светлость, вы так старательны, но все-таки, можно я вас поучу?
Эжени: Учи. Ты же у нас во всем профи. А я всего неделю как потеряла девственность.
Лизандр: Не надо так сильно сосать, от этого будут гематомы. (Эжени мычит). Сделайте пальчиками кольцо под яичками, обхватите, да, вот так, правильно. Натяните губы на зубы и равномерно массируйте весь ствол. Это основное движение. Внутри можете что угодно делать языком.
Эжени: У меня шея так быстро устает. И вообще это ужасно монотонно.
Лизандр: Темперамент прекрасен везде, но только не при фелляции. Здесь нужны терпение и методичность.
Эжени: А ты там, любезный слуга, мог бы орудовать свечкой пошустрее, а то я точно усну.
Лизандр: В "шестьдесят-девятке" самое трудное - войти в общий ритм. Вы можете время от времени давать мне почувствовать свои зубки, только не так, как в прошлый раз его светлости. Я ведь до сих пор лечу его х@й, видели бы вы его.
Эжени: Он намерен воспитывать меня здесь, пока не вылечит свой х@й?
Лизандр: Именно так, ваша светлость.
Эжени: За это время я останусь без кожи. Помоги мне бежать.
Лизандр: Я же обещал, завтра ночью. Не отвлекайтесь, иначе я не кончу никогда, а мне следует уйти от вас до рассвета.
Эжени (задирает голову к окошку): Приближение рассвета мы не пропустим. У нас еще полно времени. Только от твоей свечки мне хочется не кончать, а пИсать.
Лизандр: Нет-нет, не вставайте, сделайте это мне в рот.
Эжени: Герцог де Люпен собрал при себе одних извращенцев.
Лизандр: Вы попали к своим, ваша светлость. Зачем вам бежать?
Эжени: Честно говоря, я представляла себе любовь совсем по-другому. Уверена, граф Пелэм де Пуатт никогда не поднял бы на меня руку.
Лизандр: Писайте-писайте, до капельки.
Эжени: А ты - не хочешь?
Лизандр: У меня сейчас не получится. Семенной кантик при напряжении блокирует мочеиспускательный канал.
Эжени: Мне поднадоело это однообразное натирание.
Лизандр (со вздохом): Просто вы меня не любите. Тогда я научу вас делать глубокий заглот.
Эжени: Меня стошнит бараниной и вашими фруктами.
Лизандр: Вы истинная аристократка. Значит, мне не суждено кончить от вас.
Эжени: Мы так разболтались, что, видимо, я тоже не кончу. У тебя нет с собой плетки?
Лизандр: Я даже не подумал, что до этого может дойти.
Эжени: А взять меня в попу твои принципы позволяют?
Лизандр: На этот счет мои принципы еще никто не испытывал.
Эжени (наливает вино в чашку и пьет): Ну так?
Лизандр: Ладно, проверим экспериментом.
Эжени: Я хочу сесть сверху.
Лизандр (целует ее в попку): Здесь у вас самая травмированная кожа, вы сядете прямо как на сковородку.
Эжени: Именно поэтому. От двоих последних ударов я сегодня кончила. Неужели без боли мне теперь все будет скучным и пресным?
Лизандр обильно смазывает мазью стоящий член, ягодицы и анус Эжени и ложится на плащ спиной. Она, стиснув зубы и превозмогая боль от растягивания сфинктера, насаживается глубже и глубже. Дойдя до конца издает громкий крик-стон, ее трясет. Делает несколько движений вверх-вниз, и оба, кончив, бессильно переваливаются на бок.
Лизандр (целует ее): Сегодня днем я буду стегать вас только для вида. Кричите погромче.
Сцена 15
Граф Пелэм с перевязанной грудью уже ходит, несмотря на сетования своего медика. К нему приезжают его вассалы, которых он расспрашивает, что им известно об Эжени у герцога де Люпена. Они говорят, что слухи крайне противоречивые. Обсуждают план захвата замка Люпен.
Сцена 16
"Карцер", день. Эжени снова лежит на животе и сама втирает в ягодицы и бедра оставленные Лизандром лечебные мази. Слышен шум открываемых дверей. Входит герцог, а следом за ним захлопывает дверь ... Дамон с многохвостой плеткой в руке.
Эжени: Сцены 16-21 (2006-04-21)