Невстол: ОТЧАЯННЫЕ часть III Финальная

[pxltmn]

Завершаю посты об ОТЧАЯННЫХ
Часть первая здесь
Часть вторая здесь


[8]8
Джон проглотил чай.
- Вы уверены, господин Вьери?
- Доказательства есть.
- Почему вы молчали так долго?
- Вы не знаете Карнавалли. Нельзя было подавать виду, что я играю на другой стороне.
- В любом случае, это будет долгое расследование.
- Конечно, вопрос только с дочерью.
- Думаете, она причастна к убийству?
- Не исключено.
- В любом случае, господин Вьери, говорить никому ничего не нужно. Раз Карнавалли здесь главный, то он может узнать все и исчезнуть.
- Да. Пожалуй, вы правы, господин Донован. Теперь нам нужно подготовиться к встрече друзей Карнавалли, он послал парочку своих ребят, разобраться с вами…
- Хорошо, нельзя терять ни минуты.

Джули слишком поздно узнала о том, что агент Донован задерживается из-за перекрытия путей. Она хотела встретить его прямо на перроне в Чикаго, быть может даже вместе с ребятами Энцо, но теперь она только добралась до пригорода города ветров, и уже расспросила парочку местных жителей - не видели ли они незнакомца из поезда.
«Все из поезда - незнакомцы, не можешь ли ты спросить что-то более конкретное», - ответил ей один старичок.
«Должно быть, он в гостинице», - сказала Джули одна дама с собачкой.
Дом для приезжих особенно любил ее отец, Дон Антонио никогда не хотел выделяться из толпы. Верхний этаж правого крыла - непременно там Карнавалли выбирал себе одну из десяти комнатушек. Мать Джули напротив, никогда не хотела задерживаться здесь лишний раз и не только потому, что из стен буквально сочилась грязь, но из-за незнакомцев, которые могли спутать даму с проституткой и начать затаскивать в номер - повеселиться и снять напряжение. Сопротивление только подзадоривало разбавленные самогоном умы постояльцев. В итоге, Большой Тони расчехлял револьверы.
Вообще Вивьен была идеальной женой и матерью. Мужа она безгранично любила, даже не смотря на его жестокость, которую она называла жесткостью. Однажды по молодости, как рассказывал дядя Франко, Карнавалли проиграл свою будущую жену ему в карты. Но дружба между двумя семьями была слишком крепка, и Фаталли простил долг. После того, как погиб Санчес, глаза отца окружили морщинки. После того, как погибла мама, в доме появилась Мэри. Джули упорно искала в этих событиях взаимосвязь.
- Джон Донован, где он поселился?
- Мы не даем информацию о наших постояльцах…
- Должно быть, ты что-то перепутал, - Джули немного подняла шляпу и вызывающе нагнулась вперед.
- М-м, госпожа Карнавалли, какой сюрприз.
- Поменьше любезностей, побольше дела.
- Он в угловом номере на третьем этаже.
- Грация.
- Он не один, - сказал он вдогонку Джули, - у него шериф. Может их не беспокоить…
«Какое совпадение, Эспозито здесь».
Она поднялась на третий этаж. Длинный узкий коридор заканчивался тупиком. Последняя дверь - угловая комната, где сейчас о чем-то говорят два человека, которые могут решить ее судьбу. Она так долго ждала помощи от кого-то, что позабыла - надеется не на кого. Эспозито был красив, но все началось с пустой интриги, которую уже потом она сама наполнила чувствами и эмоциями. С чего начались их отношения? С желания отомстить. Неужели она так хороша, что в два счета охмурила Вьери?  Или он настолько глуп?
Она подошла к двери вплотную, повернула ручку и вошла в номер.

Марлен улыбнулась - Ромео уехал совсем недалеко. Пригород Чикаго пусть всем здесь и заправлял Паолини, верный товарищ Карнавалли, глава третьей семьи в Чикаго после Энцо. Иногда Нуар видела Паолини за игровым столом в покер, когда все братства собирались обсудить кое-какие дела: лысый, с узенькой бородкой на подбородке и угольными бровями над зелеными глазами. Он всегда был лоялен к Карнавалли и, в отличие от Энцо, поддерживал Дона Антонио в спорных ситуациях чаще. Марлен он нравился, хотя многие поговаривали, что Паолини фрукт с гнильцой внутри и призывали Большого Тони поглядеть, так ли это.
Двух сестер Фаталли сопровождали ребята Энцо, как и приказал Дон. Только они въехали в пригород, к ним присоединился человек Паолини. «Почему нельзя было дать солдат Карнавалли? Что за дела первой важности у Дона, о которых она не знает?» Собраться с мыслями Марлен мешала постоянная болтовня Алехандры.
- Вы видели Ромео?
- Да, мы встретились с ним вчера. Мы попросили немного задержаться.
- Хорошо, необходимо немедленно встретиться с ним.
- Как вам угодно.
- Безумно милая у вас сестра, - один из ребят Энцо вроде приглянулся Алехандре.
- Безумно, - улыбнулась Марлен.
Идти быстрее не получалось из-за тяжеленных чемоданов старшей Фаталли. Она беззаботно вышагивала чуть впереди, пытаясь обольстить своей улыбкой каждого мужчину на улице. Но состроить глазки тучному консьержу в двухэтажном доме Паолини не удалось. Пароходным голосом он заявил, что Ромео, по настоятельному наказанию, которое пришло от Карнавалли, отвезли в амбары за гостиницей. Говорят, там решили устроить небольшой бойцовский турнир, чтобы воспитать в сыне Дона настоящего наследника империи. Как говорилось в записке, сам Большой Тони будет через несколько часов.
- Вам следует отправиться туда, - заключил громила.
Марлен отговорила сестру брать все свои вещи с собой. Но Алехандра все же прихватила два платья, умудрившись затолкать их в небольшую сумку.
- Не люблю работать на территории Паолини, - негромко начала разговор один из ребят Энцо Фредди.
- Это почему же?
- Говорят, ты работаешь на Карнавалли, а не знаешь, - Марлен ненавидела, когда ее упрекают в незнании.
- И чего же я не знаю?
- Паолини гнилой тип, Марлен, - Фредди держался с обоими Фаталли просто и непринужденно.
- Ничего не имею против Энцо, но…
- Ладно, давай не будем, а то поссоримся, - Фредди подмигнул Алехандре, а та озарила его улыбкой.
До амбаров они добрались значительно быстрее. Внутри их ждали только двое ребят Паолини. Ромео нигде не было видно.
- Добро пожаловать! - сказал один из них.
- А где Ромео, - Марлен не терпелось встретиться с сыном Карнавалли, поговорить и быстрее уехать домой.
- Я здесь, - у Ромео был слегка потрепанный вид и вроде разбитая губа, которую он старательно поджимал.
- Что случилось?
- Не беспокойся Марлен, мы просто воспитываем молодого слюнтяя…
- Если Дон Антонио узнает…
- Да это он, собственно, и приказал! - рассмеялся один из ребят Паолини.
- А ты еще хотела, чтобы я остался дома, - сказал Ромео, глядя на Марлен.
- Мы и сейчас хотим, - Алехандра пропорхала к юноше.
- Да, Алехандра, особенно ты, - Ромео стиснул зубы, - я не Санчес, забыла?
- Да, малец, ты не Санчес, - самый крупный из солдат Паолини снял шляпу, - твой братец был тем еще подонком, но яйца у него были стальные.
- Твой отец придумал отличную игру, воспитательную, - прошипел Стоун, Марлен узнала его огромный шрам на руке.
- Я не буду ни с кем драться, - Ромео сплюнул кровь.
- Заставим, - здоровяк посмотрел на ребят Энцо, - надеюсь, вы не будите вмешиваться.
Фредди развел руками.
- Вот и славно.
- Алехандра, можно тебя на минуточку? - Стоун показал на центр своеобразного круга.
Старшая Фаталли не задумываясь, встала в него.
- Играл ли ты, Ромео, в русскую рулетку? Да что я спрашиваю, твоя сестричка все тычет тебе в морду револьвером, а ты ей ответить не можешь.
- Так, ребята, - Марлен прошла в центр к сестре, - мне не очень нравится ваша задумка.
- За просчеты нужно платить, - в амбар вошел сам Паолини, - это приказ твоего любимого начальника. Марлен, если ты будешь нам мешать, я попрошу выставить тебя отсюда.
- Конечно, буду мешать, вы что смеетесь?!
- Фредди, вроде бы вы с Энди отвечаете за мисс Фаталли, прошу сопроводить ее в гостиницу.
Удар был не сильным, но Нуар на пару секунд потеряла сознание, а очнулась уже в машине, которая увозила ее от сестры.
Алехандра молча стояла в центре и не поднимала глаз. Фаталли доверилась судьбе, и она беспечно решила все за нее.

Мэри высадили у гостиницы. Три зеленых Паккарда исчезли за зданием моментально, оставив неприятный запах выхлопных труб. Дон Антонио надеялся, что смерть Алехандры, которую так любил Ромео, пробудит в нем настоящего Карнавалли и к его приезду он будет жив.
Тони залетел в амбар, где пахло потом и кровью - будто бы картина из прошлого вновь встала перед глазами, когда его привели к мертвому Санчесу.
- Добро пожаловать, - Паолини пригласил Дона Антонио, - Алехандра, к сожалению, пропустит все самое интересное.
Он пнул лежавшую навзничь Фаталли.
- По твоему приказанию, ее пытали, а потом убили на глазах твоего сына, но, к радости или сожалению, он не выдержал. У семьи Карнавалли больше нет наследников, - Паолини обвел взглядом всех присутствующих.
В амбаре уже было около 40 человек, перевес был не на стороне Антонио, но у Паолини - щенки, только что оторванные от титьки матери.
- Господа, - сказал Антонио, - любезный мистер Паолини поступил как настоящий мафиози, обезвредив конкурента…
- …не льсти себе, у него то пушка ни разу не стреляла…
- Закрой рот, - Дон Антонио свирепел на глазах, его жилы стали раздуваться, и казалось, что у него появился капюшон как у змеи. - Я понапрасну обещал себе, да и всем вам друзья, что не буду разжигать костер вражды между кланами, - Карнавалли снял шляпу и пиджак. - Но мое терпение не так безгранично, Паолини. - Дон загнул рукава. - Вспомни, как мы встретились впервые, ты трус! И я докажу.
- Думаешь, я буду с тобой драться, Тони? - рассмеялся Паолини, - я пристрелю тебя как твоего сынка.
- Думаешь я боюсь смерти? Думаешь, мне есть что терять? Энцо позаботиться о тебе, Паолини, тебе не выиграть в этой войне, так хоть сдохни с достоинством.
- Энцо никогда не был тебе другом…
- Зато ты был, - ухмыльнулся Карнавалли, - долго ли мне ждать твоих женских кулачков?
По амбару пробежал смешок.
- Знаешь, как он умер? Рассказать?
- Думаю, мне не заткнуть тебе твой рот, разве что ты кровью захлебнешься, - Карнавалли стал медленно приближаться.
-  Он кричал, хуже девки.
- Тебе ли знать, как кричат девки? Сколько у тебя сыновей…
- О-о, Карнавалли, а как там твоя пташка Мэри, не сгнило ли у нее между ног?
Дон Антонио медленно приближался к Паолини.
- Должно быть, там также гнило как в гробу Вивьен…
- Нет-нет, ты не уходи от вопроса, Паолини. Сколько у тебя сыновей?
- Двое, - ухмыльнулся тот.
Карнавалли показал два пальца, а потом приставил их к голове.
- Не смеши меня, Карнавалли, - Паолини слегка напрягся, - у тебя не такие длинные руки.
- Они визжали, как девки, - и Карнавалли изобразил выстрел, - что же ты отходишь, давай набей мне морду, ведь у дома Паолини теперь нет наследников.
Карнавалли подошел почти вплотную.
- Ах да, насчет гнили между ног, у твоей женушки там настоящее болото, Паолини.
Дон Антонио сделала еще шаг.
- Чего же ты боишься, ты же видишь, что у меня ничего нет. Иди и задай мне жару. Или ты боишься, что я убью тебя этим? - Карнавалли наставил на Паолини «пальчиковый» пистолет. - «Бэнг?» - произнес вслух Дон Антоино.
Выстрел заставил вздрогнуть ребят Паолини. Их босс рухнул на землю. Из его лысого затылка пошла кровь.
- Верно, боишься, Паолини, - сказал Большой Тони, - ребята, почистите здесь.
Карнавалли подошел к сыну. Тот был еще в сознании, но потерял уже слишком много крови и каждый вздох давался ему с трудом.
- Санчес, - Дон Антонио опустился на колени.
- Р-ромео, отец, я…
Младший сын Карнавалли закрыл глаза.

Поезда не ходили до сих пор. Их шум не уносил за собой мысли, и они толпились в голове у Марлен, толкались, курили, ругались. От этого болела и кружилась голова, и все вокруг казалось нереальным и нарисованным художником-неумехой. «Паолини убил твою сестру, мне очень жаль», - сказал Дон Антонио и по-отцовски обнял. Фаталли почувствовала, как напряжены его мышцы и даже успела услышать биение его сердца. Она долго просидела на первом этаже в гостинице, прямо у входа, куда ее привезли ребята Энцо. «Я отомстил ему, уже поверь», - уходя, сказал Карнавалли. Наверху его ждала любимая жена, которая наверняка приголубит его, поцелует и скажет, что все хорошо. Даже больше смерти сестры Марлен мучило то, что она отпустила Ромео и в итоге подписала ему смертный приговор. Но ведь ей всего за двадцать и видимо в Чикаго наступили белые ночи. Она не верила в то, что Дон мог приказать убить ее сестру, потому что Карнавалли честно грустил.

- Я хочу, чтобы мои дети, Дон Антонио, были не такими как вы. Хочу, чтобы они были добрыми и радостными.
- У тебя не выйдет таких детей, если ты сама будешь мрачнее самого Чикаго.
- Я буду веселой, Дон Антонио, даже позволю себе сладко мечтать о далеких берегах и странах, только если вы пообещаете мне…
- Весь Чикаго к твоим услугам.
- Потом. Я придумаю потом.
Второй раз Дон Антонио и Алехандра пересеклись перед самым побегом Ромео. Карнавалли тихо зашел в ее спальню и, не поворачиваясь к Фаталли, сказал:
- Чикаго нуждается в тебе, Алехандра. Надеюсь, ты будешь сильнее своей сестры.
- А что она натворила?
- Еще ничего, но, думаю, она отпустит Ромео погулять. Только вот Чикаго необходимо, чтобы он вернулся не котиком, а львом.
- Помните мою просьбу?
- Конечно, выкладывай.
- Если Ромео не окажется Санчесом, то вы оставите Чикаго. Ваше время ушло, - и Алехандра протянула сложенный пополам лист.

Завещание
Я, Антонио Карнавалли, настоящим завещанием делаю распоряжение:
Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю Фредерико Энцо.
Все права на управление компаниями - юридическими, финансовыми, недвижимости и другими мелкими - после моей смерти я завещаю Фредерико Энцо. 

[9]9
- Вы ко мне?
- Да, - сказала Джули, - где он?
- Кто он? - мужчина развел руки.
- О-о, вы должно быть Донован? К вам приходил Вьери, местный шериф. Куда вы его спрятали? Под кровать?!
Джули подошла к окну и раздернула шторы - пусто.
- Вы должно быть что-то перепутали. Вы, собственно, кто?
- Я? Я? Я - Джули Карнавалли!
- Присядем? Мне кажется, нужно кое в чем разобраться…
- Что он вам рассказал?
- Вьери? А что он должен был мне рассказать?
- Вы Донован?
- Да, Джули, что происходит?
Его лицо казалось Джули очень знакомым: тонкий нос, большие зеленые глаза, смугловатая кожа, будто бы он только что с теплого пляжа.
- Как вас зовут, мистер Донован, я что-то подзабыла.
- Джек, - из шкафа послышался разочарованный вздох.
- Джон! Его зовут Джон! - дверки в шкаф открылись, и в комнату вышел Демпси - один из ребят Карнавалли.
- Какого здесь происходит?! - взревела Джули и достала Миротворца.
- Ты понимаешь, что нам обоим за это будет? - чуть ли не ревел слегка толстоватый мужичок в подтяжках.
- Мы не можем говорить, мисс.
- Кто приказал? Кому вы подчиняетесь? Семье Карнавалли или кому-то еще?
- Вьери, нам настоятельно просил отвлечь вас. Он купил всех в этой гостинице.
- Где он?! Где он сейчас?!
- В таком же номере, только в другом крыле…
- Мерзавцы…
- …мы сказали это только из-за уважения к вашему отцу…- крикнул в спину Джули тот, что потолще.

Джон ранен. Второй тип, что ввалился в дверь, оказался проворным и будто знал, где Донован прячется. Нога кровоточила не сильно, пуля прошла по касательной.
- Не хорошо это, - сказал он Эспозито, - придется вызывать дополнительный ресурсы.
- Нет, - Вьери пощупал пульс у того, что в шапочке, - я разберусь. Я все-таки шериф. Никто из мафии не должен узнать, что это мы положили их. Пусть будет ссора или разборка, будто бы они друг с другом подрались… Надо бы вам в больницу.
- Ничего серьезного.
- Пули мафиози бывают не так чисты. Я попрошу консьержа, чтобы он приказал отправить вас с водителем гостиницы к поезду, думаю, скоро он уже отправится. Да и там вас вряд ли кто-то будет искать.

Джули услышала пару выстрелов и помчалась через коридор еще быстрее. Она спустилась на первый этаж, пронеслась мимо консьержа и затопала по ступенькам. В пролете второго этажа она встретилась с Вьери, который под плечо держал какого-то мужчину, должно быть - Донован.
- Что случилось?
- Освободите проход, мисс, вам находится здесь ненужно, - сказал Эспозито и прошел мимо ее пылающих злостью глаз.
- Эспозито Вьери, немедленно поговори со мной!
- Не обращайте внимания, господин Донован, - почти шепотом сказал шериф агенту.
-Думаю,  стоит выслушать ее, вдруг что-то случилось.
- Еще как случилось! Что делали эти клоуны в другом номере? Почему ты не даешь встретиться с агентом Донованом? Что ты скрываешь, Эспозито Вьери?!
- Кто вы такая? - состроил гримасу удивления на лице шериф.
- Должно быть, тебе кто-то память отшиб, - сказала Джули и повертела на пальце кольцо, - говорят, ты мне его подарил - обручальное.
- Пожалуй, я пойду, - сказал Джон и захромал вниз по лестнице.
- Стойте, агент, у меня есть, что вам сказать.
Донован развернулся и прищурился.
- Думаю, что Вивьен Карнавалли убила Мэри, нынешняя жена Дона Антонио!
- Что за день такой странный, - вслух сказал Джон, - представляете, вы не первый человек, кто мне это говорит.
Эспозито закатил глаза.
- Неужели? - ухмыльнулась Джули.
- Простите, мисс, но вы так и не представились.
- Я дочь Карнавалли - Джули.
- Так, - Джон достал платок и вытер лоб, - давайте продолжим на улице, там все же дышать легче.
Троица перешла дорогу. Напротив гостиницы местные жители соорудили небольшой фонтан, вокруг которого налепили скамеек. Джон рухнул на одну из них и раскашлялся - мимо, подняв пыль, промчался зеленый Паккард и остановился у самого входа в отель. Двое ребят под руки вывели из автомобиля девушку.
- Мэри. Она убила мою мать, чтобы получить наследство моего отца…
- Джульетта…
-…не смей так называть меня…
- …не видишь, что агенту нужна срочная помощь, его просто необходимо отправить в больницу.
- Помогите мне, господин Донован, расследовать дело!
- Боюсь, мисс, этим все не закончится. Думаю, вы не понаслышке знаете, чем занимается ваш отец…
- Ну и что! Он заплатит вам…
- Джули, вы не понимаете. Я буду рассматривать вашего отца как соучастника…
- Что?!
- К сожалению, и вас я тоже подозреваю.
- Меня?  Скажи ему, Эспозито!
- Что сказать? - Джон сморщился от боли, пули и вправду были не очень чистые.
- Мы с Вьери расследовали дело вместе, но отец скрывал улики, и Эспозито сказал, что нам ничего не удастся и все надо оставить как есть, а потом…потом он…- в голове Джули промелькнула ужасная мысль, - а потом он не давал даже говорить о деле и к вам пускать не хотел…так может ты…
- Мэри и твой отец сделали это, - сухо сказал Эспозито, - я не мог рассказать тебе этого, я слишком люблю тебя.
- Господин Вьери, вы полчаса назад говорили, что Джули может быть причастна к убийству, а сейчас признаетесь ей в любви?
- Ты сказал, что я причастна к убийству?!
Где-то вдали прозвучал выстрел.
- Джули, я…- дочь Карнавалли сорвалась с места и помчалась прочь. - Господин Донован, вас отвезут в больницу, а после на вокзал.

Уйти далеко Джули не удалось. Сильная рука Эспозито схватила ее за плечо. Она оттолкнула бывшего жениха.
- Я не понимаю тебя, Вьери, - сказал она сквозь град слез.
- Все будет хорошо, - сказал он, пытаясь обнять, - все будет хорошо.
- Что хорошего, когда твой отец убивает собственную мать, - у Джули кружилась голова, - а потом ты…ты! Ты говоришь, что я причастна…
- Джули я…
- Знаешь, зачем я стала встречаться с тобой? Чтобы расследовать это дело!
- Не выдумывай.
- Я использовала тебя…
- Перестань.
- Ты мне не нужен…
- Джули, когда мы в шаге от победы…
- Какой победы?!
- Мы посадим Тони и Мэри, и ты станешь единственным наследником дома!
- Есть Ромео…
-…уже нет…
- …и отец переписал…что?
Вьери закрыл глаза.
- Что с ним?
- Его убили.
- Кто? Когда?
- Разве это важно…
- Эспозито?! Он мой брат! Откуда ты знаешь, что его убили?! Почему ты раньше не сказал?
- Мэри, успокойся, разве ты не этого хотела? Наследство, оно твое.
- Отец переписал завещание! - взревела она.
- Старый дурак, - прошипел Эспозито.
- Что ты несешь?!
- Твой отец вечно на полшага впереди. Но не на этот раз.
Джули молча сжигала его взглядом.
- Мэри, должно быть, твоего отца тоже уже нет в живых…
- Да что ты несешь последние пять минут?!
- Понимаешь, Джули, Паолини платит больше…ничего личного…
Эспозито протянул руку.
- Ты со мной?
Джули вытащила миротворца. Эспозито сделал пару шагов от нее.
- Стреляй, вот сюда, - показал он на сердце, - туда же, куда ты выпустила все свои любовные стрелы. Стреляй!
Щелчок.
Барабан прокрутился.
- Я хранила эту пулю столько лет…
Щелчок.
-…наконец-то я ее выпущу погулять…
Щелчок.
-…тебе не страшно?
Щелчок.
-…осталось всего два…
Щелчок.
-…прощай…
Щелчок.
Тишина оглушила Джули даже сильнее, чем мог бы оглушить выстрел. Эпозито быстро подошел и вложил ей пулю в руку.
- Я вытащил ее уже давно, чтобы ты не поранилась, - он поцеловал ее в лоб и пошел прочь.
Ночь распустила свою черноту, словно Джули оказалась в гостиной своего дома у камина, где живет только одно время года. Такое же мрачное, тихое, съедающее счастье изнутри. Только Луна крошило свое серебро на черные от грязи и мыслей улочки пригорода Чикаго. Джули зарядила револьвер. И выстрелила в темноту, где секундой ранее стоял Вьери.
Бэнг!
Миротворец громко наводит порядки.

[10]10
Будто бы два неба сошлись в битве: одно - темное и пустое, другое - серое и пушистое, наполненное слезами. Капли уже начали появляться на стекле, когда Марлен зашла в вагон поезда. Он должен был отвезти ее домой - в Чикаго, там она лучше всего умеет растворяться в ночи. «Чего ты боишься больше всего, Нуар?» - спрашивал ее Дон Антонио. «Бури, которая любит забирать лучших, потому что они всегда идут впереди», - думала Фаталли, но оказалось, что штиль страшнее. Марлен боялась тишины, которая наступит в доме Карнавалли, только она закроет входную дверь. Перед ее глазами появятся два лица, по которым ей уже никогда не писать отчеты, разве что некрологи. С тишиной придут сомнения, и они не будут такими мягкими и податливыми, как ее сон, почти без сопротивления проходящий мимо каждую ночь.  «Верить Дону Антонио?»
Наконец рухнул дождь.
Будь бы она на перроне, то, возможно, серые холодные капли одна за другой заполнили бы пустоту внутри. Помогли бы потушить этот как никогда разбушевавшийся пожар. Но Марлен боялась, что дождь смоет ее следы и ей не вернутся домой, где ее ждет…

В ту ночь был такой же дождь, и Джули никак не могла уснуть. Острые капли хищно впивались в мягкую беззащитную землю и тонкими струйками уносили ее плоть в огромные бездонные лужи. Дочь Карнавалли боялась выйти во двор из загородного дома, наступить в эту серую, пузырящуюся воду и провалиться в это месиво из воды и грязи. И только она закрывала глаза, дождь разбивал стекла, заливал ее комнату и холодной рукой тащил во тьму. Только теплые материнские руки и колыбельные спасли ее сон. Только с Вивьен она чувствовала себя уверенной. В знойные летние вечера она боялась огромных мотыльков, летящих подпалить свои крылья о лампы. Серые, как огромные лужи после дождя, бабочки таращились на нее черными глазами, разевали пасть и высасывали из нее смелость. Санчес ловко ловил их и показывал, кто человек, а кто насекомое. Только его руки и плечи вселяли в Джули силу. Рядом с ним она чувствовала себя непобедимой. Карнавалли боялась одиночества - вдруг однажды вся ее семья разлетелась бы, кто куда, словно бабочки и опалила бы крылья о горячие лампы чужих домов. Ромео и Вьери спасали ее от этих грузных мыслей. Первый унаследовал бы семейное дело и по пятницам его руки разжигали бы камин в большом доме Карнавалли. Второй - ее будущий муж, его руки подняли бы ее первенца. Джули боялась ненужности, которая сродни одинокой волчице, оплакивающей серебро Луны, выла по ночам. Марлен и отец спасали ее от этой напасти. Руки Фаталли писали отчеты о ней, которые нужны были Дону Антонио, аккуратно распечатывающему конверты с посланиями вместо утренней газеты. Его руки подняли ее над головами всего мира. Но сейчас она осталась только в своих руках в ненужном ей одиночестве.
 Джули громко уселась на мягкое кресло в вагоне какого-то поезда. Она упрямо задумала сбежать отсюда, никогда не возвращаться в Чикаго, бросить этот фальшивый, как паршивая постановка в местном театре, городок и умчаться прочь к новым горизонтам, мужчинам, объятиям, жизни. Но поезд привез ее обратно в город ветров, на старый вокзал, где ее встретила Фаталли.  Судьба словно смеялась над ней, и если бы у Джули был полный барабан пуль, то она все засадила ей в лицо.
- Тебя проводить? - Марлен выглядела бледнее обычного.
- О-о, нет. Грация, только не ты, - отпихнула ее Джули.
- Господи, Джули, ты ведешь себя как маленькая избалованная девочка…
- А может я такая, - зло сказала Карнавалли в лицо Марлен, - такая! Такая! Ты же писала на меня репорты, что же ты, не знаешь, а?
- Джули, ты не в себе…
- …по-моему это вы все не в себе! Ты наверняка причастна ко всей это заварушке, сколько тебе заплатил Паолини? Энцо? Кто еще?
- Паолини убил мою сестру и твоего брата… - тихо сказала Марлен.
Сил лить слезы еще и по Алехандре у Джули уже не было.
- Что с отцом?
- Он в порядке…

Риккардо предпочитал ходить пешком, натянув серую шляпу на глаза и пожевывая спичку, заменяющую ему толстенные сигары. Их запах он не особенно любил, слишком сладкий, даже приторный, всегда вызывающий головную боль. Каждый шаг будто бы делал его увереннее в себе: он мог подмигнуть застенчивым дамам, кинуть монетку бездомному или припугнуть посмелевшую молодежь. С Доном Антонио старший сын Энцо был знаком давно, они внушали друг другу уважение. Риккардо нравился Карнавалли за его схожесть с Санчесом, и Энцо, пожалуй, был единственным, кто мог на кулаках одолеть сына Тони. Только вот в безрассудстве, буйности и горячности Рикки, как его называли в семье, заметно уступал наследнику Чикаго. Быть может поэтому, Риккардо был жив.
- Садись, - сказал Большой Тони и в знак почтения, затушил сигару.
- Выпьем? - спросил Риккардо и подозвал голубоглазую официантку.
- Пожалуй, только обойдемся без крепкого…
- Содовой?
- Неплохо бы, но лучше воды.
- А мне Schweppes, - девушка улыбнулась и ушла за напитками.
- Вьери уже нельзя доверять, - сказал Антонио, - думаю, он скоро получит неплохую денежку от Паолини.
- Решить этот вопрос?
- Нет, он решится сам собой. К тому же, лишняя шумиха нам не нужна, скоро в гости наведается федерал.
- Что-то случилось?
- Да, кто-то в Вашингтоне подхватил зуд одним местом, - ухмыльнулся Тони.
Официантка принесла напитки.
- Я по другому поводу позвал тебя сюда, - сказал Карнавалли и выпил всю воду, - Джули.
- Не хотите ли вы…
- Чикаго не видел свадьбы Фаталли и Карнавалли. Городу нужна сильная семья. Вьери - молодец, сохранил девочку. Но это не ее будущее.
- Даже не знаю…
- Риккардо, от такого предложения не отказываются. Ей чуть за двадцать, скоро они расстанутся с Шерифом, и ей будет нужен новый мужчина.
- Ее характер…
- Думаю, что после разговора с Вьери у нее поубавиться пыл. Главное, чтобы он не взболтнул лишнего.
- У меня есть время подумать?
- В Чикаго не принято тянуть, ты знаешь. Лови ее через неделю, - Дон вздохнул, - она будет в отчаянии.
Карнавалли встал.
- И еще, не называй ее Джульеттой, - достал сигару, - хотя бы первое время.

[…]семь прекрасных дам кружили вокруг нее в прекрасном танце. Их красные платья, переплетенные между собой, словно шкура огромного дракона, то вздымались, то опускались вниз. Этот огненный гигант набирал силу и мощь, расправлял крылья и топил камни своим дыханием.
Она стояла в центре. Ее роль -  главная в этом ритмичном движении ног и взлетах тонких рук: она - сердце безжалостного чудовища.
Кто-то сказал, что им нет места над облаками, и отправил их прочь. Тысячью падающих звезд они рухнули на землю, подняв столбы серой пыли над городами, закрыв взор на жену, одетую в солнце. «Теперь смотрите на меня, я сама одета солнцем», - улыбалась рыжеволосая дама, задавая такт в танце своих приспешниц […]

[…] - Ты когда-нибудь видел его?
Она прижалась к нему что есть сил. Его тепло было настоящее, которого она долго не ощущала, этот жар хочется внимать, чувствовать, как он расцветает и внутри нее.
- Нет, - шепотом ответил он, - никогда.
Они смотрели, как ночь рассыпает звезды на черном небе. Бриллиантовые капельки одна за другой появлялись на вечернем платье Селены. Он прижал ее еще крепче. Это означало одно, что он собирается уйти:
- Мне пора, - вновь шепотом сказал он.
- Останься, - сказала она в пустоту.
Он уйдет, ведь дома его ждет жена и дети, которых он все реже стал променивать на ее сладкое лоно. Его нельзя отпускать, он - ее и никто, даже Бог не сможет помешать заполучить его сердце. Она схватила его за руку и подтянула к себе. Против ее губ еще никто не придумал приема. И она с легкостью еще раз заполучила его.
- Раз ты его не видел, веришь ли ты в него? - спросила она.
- Не знаю, - ответил он, - нужно во что-то верить.
- Верь в меня?
- В тебя? - рассмеялся он, - как в тебя верить, если ты падшая женщина…
- О-о, разве в падших ангелов не верят? - усмехнулась она и оттолкнула мужчину.
Море зашипело, словно кошка почуяла беду. Мужчина содрогнулся, земля под его боками вдруг стала горячей и колючей. Вскоре берег окутал пар, и из тумана вышла рыжеволосая дама в красном атласном платье.
- Ты не заблудился, дружок? - приветливо спросила она.
- Что? - он зажмурился и открыл глаза.
Девушка стояла над ним.
- По-моему, вы получили солнечный удар, - сказала дама.
- Возможно, я… - он не вспомнил, зачем он пришел на берег и чего хотел.
- Мне тут сказали, что вы верите в падших ангелов?
- Я? Нет, не знаю.
- Как же, думаете, мне будут врать? - она еще ближе наклонилась к нему и по мефистофелевски улыбнулась, - знаете, как меня называют в народе? Для тебя уже развели костер… […]

Спектакль «Ангелы».
Главная роль (дьявола) - Мэри В.
Режиссер - С. Дж. Пор.

Сучья тоска. Мэри отчаянно сопротивлялась ей, но она мучила ее то желанием накинуться на первого встречного, то принести молчаливому Карнавалли, который оказался в инвалидной коляске под толстым клетчатым пледом, чашку чая. Дон никому не говорил, как он лишился способности ходить и зачем он отправился ночью в одиночестве гулять по пригороду Чикаго. Дон Антонио будто позабыл Мэри, и даже погода - холодные зеленые дожди - говорила: сиди дома, тебя никто не ждет.
Тони все больше времени проводил в гостиной у камина, куда он приказал поставить белый рояль. Они могли проводить вместе целый день. Мэри с большой печалью смотрела на них - сыграет ли Карнавалли когда-нибудь на этом восхитительном инструменте или будет тянуть как с ней. Она все чаще оставалась наедине с собой и пыталась разобраться, что она чувствует к Карнавалли, к его дочери, которая не появлялась в доме с тех самых пор, как ее последний брат оказался под парой метров земли, которая, к тому же, накрыла и ее подругу. Алехандры словно и не было в этом доме, память о ней быстро растворилась в будничных делах и разве что Марлен, изредка навещавшая Дона Антонио, до сих пор скорбела по ней. Карнавалли дал распоряжение Энцо подготовить бумаги, в которых говорится, что шериф Вьери был в сговоре с Паолини и передать их агенту Доновану. Джон благополучно добрался до Вашингтона, и, быть может, уже начал нянчить свою голубоглазую дочь.
В жизни Мэри как будто что-то закончилось. Словно ее сценарий уже пора заканчивать, а автор все грешит постскриптумами. Она жила в огромной спальне, которую когда-то делила с Тони: кровать, столик, комод, дверь на большой балкон. На стены она повесила плакаты знаменитых актеров и актрис. Широкие улыбки, счастливые глаза, может быть у нее когда-нибудь будут такие же. Ее багаж переполнен вещами от «Shot», но горьких слез от этого не убавилось.

Пахло апельсинами.
Тони уже не задумывался, что делает эта рыжая, скорее даже красноволосая девушка в его сером, пропитанном Дениэлсом и Лараньягой, доме. Ей - 18. Ей бы только что выпорхнуть из цепких материнских объятий, но она только вырвалась из его колючих лап. Вивьен говорила, что Мэри будет греть их своей улыбкой, рыжими волосами и звонким голосом. Но дом Карнавалли оказался слишком холодным для ее тонких рук.
В тот день она распустила всех слуг по домам и надолго заперлась в своей комнате. После обеда она вышла на кухню, что-то перекусила, а затем с грохотом выкатила к дверям огромный коричневый чемодан. Тони слышал, как она гремит чем-то в гараже, чтобы заглушить раздражающий звук, Антонио начал играть на рояле. Сначала не очень уверено, но затем пальцы привыкли к нежным клавишам.
Мэри бегала по дому и поливала старые стены бензином из канистры. Ее сердце было в огне и его надо было выпустить наружу, отправить гулять всех демонов, чтобы они, наконец, позабавились и оставили ее в покое, согреть этот дом своим теплом… Не сжигать дом Карнавалли ее могла отговорить разве что музыка, которая как ниоткуда полилась из гостиной. Мелодия показалась Мэри такой знакомой, родной и успокаивающей, что на секунду ей показалось, что у Дона есть душа, чувства, эмоции.
- Ты не Вивьен, - то и дело повторял Карнавалли в редких разговорах с Мэри.
- Я столько сделала, чтобы мы были вместе…
- Ты сделала только то, что нужно было.
- Тони, зачем все это?
- Мне нужен сын, Мэри, но готова ли ты заменить Вивьен?
- Твоя Вивьен была старой кошелкой! - не выдерживала сухости и безразличия мужа Мэри.
Она спустилась на первый этаж и стала обливать вещи здесь: столы, стулья, кресла, диваны, комоды, шкафы, ковры и ненавистные шторы, закрывающие окна в каждой комнате. Тони все играл, будто не замечая, что за его спиной разлилось море, которое вот-вот могло вспыхнуть.
Мэри ждал Париж? Даже погода в тот день успокоилась, и на улице засияло солнце.
Мэри подошла к Тони и ласково шепнула ему на ухо:
- Ты слаб, Тони, а слабым надо помогать.
Дон не переставал играть, даже когда из окон повалил серый, а затем черный и зеленый дым. Вскоре огонь вырвался наружу и начал пожирать дом - он победил эту тишину, сорвал вуали с окон, завершил сезон Карнавалли. Из гостиной еще слышалась музыка. И Мэри на секунду задумалась - как Антонио нажимает педали рояля? Но это был не нужный постскриптум и она вычеркнула его. Ее каблучки уверено застучали прочь - в Париж. И будто бы только чужие слова бежали за ней: «Мы зря разожгли этот огонь в нашем доме».

[Спасибосы]Спасибо: Марине Суковатициной (за вычитку некоторых частей), Юле Киселевой, Маше Ключниковой, Саше Скосырских, Леве Азанову, Кириллу Шмелеву за образы. Спасибо всем, кто прочел сие творение.



Терзают душу демоны,
Но не прогнать их насовсем:
Не тем мы людям преданы,
Не тем, не тем, не тем…