Хрюкающие и власть
В продолжение записей и комментариев о том, что «власть для народа - главный российский коррупционный слоган», вот свеженькая забавная дискуссия на тему: недостатки власти как продолжение ценностей и достоинств оппозиции.
Власть и оппозиция связаны всегда и всюду, но в нашей стране, богатой героико-революционно-чекистскими традициями, эта связь принимает особо тонкий интимный характер с элементами взаимопроникновения. Уже приходилось говорить ( 1, 2), что тотальное воровство есть форма тотальной же, хотя и не обязательно открытой, оппозиционности. Страна, где все (у кого есть возможность) воруют, - это ведь, на самом-то деле, страна, где все в оппозиции. Условно, идя от общего к частному, выделим три подвида единой, великой и ужасной российской оппозиционности, которая настолько широка, что время от времени (и достаточно регулярно) даже принимает форму власти.
Во-первых, традиционная оппозиционность русских людей, чья духовная чуждость власти (не политической только, но власти, «состоянию власти» в более глубоком и общем значении слова) имеет давние историко-культурные корни. Во-вторых, оппозиционность аппарата как типа организации власти, на который руководители страны ошибочно пытаются делать ставку в качестве «надежды и опоры» несмотря на то, что аппарат по самой своей сути внутренне оппозиционен и склонен к предательству. В-третьих, революционная оппозиционность, унаследованная и реактуализированная действующим политическим режимом после того, как он отклонил возможность реализовать себя в рамках контрреволюционной парадигмы.
Утверждалось, что усиление коррупции есть оборотная сторона и следствие левого потребительского отношения к власти, которое в форме тезиса «власть для нас, а не мы для неё» культивируют ревнители блага «простого человека» во власти и снаружи. Ревнители снаружи в последнее время слышны как никогда. Это не к добру, но к новой волне передела добра, ибо есть проявление того, что ждущие своей очереди проголодались и морально созрели, о чём извещают громкими сигналами «я свой», рассчитанными на уже погруженных в существо вопроса. Ещё один интересный аспект погружения в существо затрагивает вышеупомянутая дискуссия.
Правы те, кто утверждает, что лучшее, что сейчас можно и нужно делать - содействовать повышению уровня политической культуры населения (политической культуры как составной части культуры вообще). У нас, правда, чаще рассуждают, могут ли «бедные» строить демократию. Но бедность - понятие относительное. Она если и мешает человеку быть активным вменяемым членом общества, то через его голову, самосознание, уровень культуры, опять же.
А с культурой у нас очень даже «не очень». И кто-то на этом играет и думает, что выигрывает. Это игра на понижение ценности активов, включая основной из них - власть, которые предполагается делить и перераспределять тихо и за бесценок под шумок болтологии о том, что они всё равно ничего не стоят. Такая игра опасна тем, что может не хватить запаса высоты выйти из пике, как то и бывает очень часто в (пред)революционные периоды.
Народная оппозиция, представленная хором голосов в интернете, внешне есть не что иное, как карикатурно воспроизведенная в уменьшенных масштабах российская власть со всеми её недостатками. Разница лишь в том, что при переходе от этой власти к этой оппозиции способность что-то сделать карикатурно уменьшается, а недостатки карикатурно раздуваются и выпячиваются. То бишь, оппозиция у нас - «недовласть», «младовласть». Зато власть, зачастую, - гипероппозиция. Не раз же было так, что как бы ни старалась оппозиция разрушить государство, наша власть умела достичь желаемого результата эффективнее и успешнее во сто крат. Власть - такая, какая только и может существовать в социальном пространстве, созданном силой ирреально-карикатурного «контрпродуктивного созерцания» простых политически озабоченных людей, носителей ушибленного левого самосознания. Оппозиция - промежуточная полуполитизированная прокладка между властью и остальным народом - отвечает за воспроизводство карикатурности политического антидискурса как основного способа, которым власть консервирует себя на текущей стадии недоразвития.
Выражаясь проще, слабой власти для сохранения себя в существующем виде, в частности, своих негативных привилегий (воровать), в определённой мере нужно и важно, чтобы кто-то рефреном кричал ей «свинья!» и громко хрюкал при этом: с таким звукововым сопровождением быть откровенной свиньей проще и приятнее.
Кстати, на удовлетворение этой же потребности в карикатуризации и освинячивании реальности (стилизация по Гоголю - «кругом не лица, а рыла свиные») очень целенаправленно трудятся прорабы «запретного искусства» типа Гельмана. А вот давайте погадаем, насколько принципиально наличие у блоггера v-yakunin следующего узкого списка друзей: 1) гламурный миллиардер, многообразно иллюстрирующий облегченность бытия личным примером, 2) либерально-оппозиционный экономист, 3) блоггер sendfor, который пишет у себя фразы типа «Сраная рашка скатилась в сраный совок». Можно ли предположить, что эта фундаментальная «сраность» облегчает жизнь даже главам госкорпораций? Или Владимира Ивановича подставили, подложив ему свинью?
Процитирую себя же: «И если назначение публичности в том, чтобы стимулировать политическую активность народа как условие его экономической активности, то, пожалуй, может случиться иначе. Тезис «политика - грязное дело», креативно проиллюстрированный отечественными умельцами, взывает к аполитичности». До недавних пор именно аполитичность была заказом, идущим сверху. Хрюкающая прослойка, которая пародирует оппозиционность в интернете, надежно стоит (или лежит?) на страже этой аполитичности, выполняя свою существенную роль в спектакле «расейское общество». Идиотам всегда кажется, что чем радикальнее, тем лучше. Действительно, лучше. Но не им.
Власть и оппозиция связаны всегда и всюду, но в нашей стране, богатой героико-революционно-чекистскими традициями, эта связь принимает особо тонкий интимный характер с элементами взаимопроникновения. Уже приходилось говорить ( 1, 2), что тотальное воровство есть форма тотальной же, хотя и не обязательно открытой, оппозиционности. Страна, где все (у кого есть возможность) воруют, - это ведь, на самом-то деле, страна, где все в оппозиции. Условно, идя от общего к частному, выделим три подвида единой, великой и ужасной российской оппозиционности, которая настолько широка, что время от времени (и достаточно регулярно) даже принимает форму власти.
Во-первых, традиционная оппозиционность русских людей, чья духовная чуждость власти (не политической только, но власти, «состоянию власти» в более глубоком и общем значении слова) имеет давние историко-культурные корни. Во-вторых, оппозиционность аппарата как типа организации власти, на который руководители страны ошибочно пытаются делать ставку в качестве «надежды и опоры» несмотря на то, что аппарат по самой своей сути внутренне оппозиционен и склонен к предательству. В-третьих, революционная оппозиционность, унаследованная и реактуализированная действующим политическим режимом после того, как он отклонил возможность реализовать себя в рамках контрреволюционной парадигмы.
Утверждалось, что усиление коррупции есть оборотная сторона и следствие левого потребительского отношения к власти, которое в форме тезиса «власть для нас, а не мы для неё» культивируют ревнители блага «простого человека» во власти и снаружи. Ревнители снаружи в последнее время слышны как никогда. Это не к добру, но к новой волне передела добра, ибо есть проявление того, что ждущие своей очереди проголодались и морально созрели, о чём извещают громкими сигналами «я свой», рассчитанными на уже погруженных в существо вопроса. Ещё один интересный аспект погружения в существо затрагивает вышеупомянутая дискуссия.
Правы те, кто утверждает, что лучшее, что сейчас можно и нужно делать - содействовать повышению уровня политической культуры населения (политической культуры как составной части культуры вообще). У нас, правда, чаще рассуждают, могут ли «бедные» строить демократию. Но бедность - понятие относительное. Она если и мешает человеку быть активным вменяемым членом общества, то через его голову, самосознание, уровень культуры, опять же.
А с культурой у нас очень даже «не очень». И кто-то на этом играет и думает, что выигрывает. Это игра на понижение ценности активов, включая основной из них - власть, которые предполагается делить и перераспределять тихо и за бесценок под шумок болтологии о том, что они всё равно ничего не стоят. Такая игра опасна тем, что может не хватить запаса высоты выйти из пике, как то и бывает очень часто в (пред)революционные периоды.
Народная оппозиция, представленная хором голосов в интернете, внешне есть не что иное, как карикатурно воспроизведенная в уменьшенных масштабах российская власть со всеми её недостатками. Разница лишь в том, что при переходе от этой власти к этой оппозиции способность что-то сделать карикатурно уменьшается, а недостатки карикатурно раздуваются и выпячиваются. То бишь, оппозиция у нас - «недовласть», «младовласть». Зато власть, зачастую, - гипероппозиция. Не раз же было так, что как бы ни старалась оппозиция разрушить государство, наша власть умела достичь желаемого результата эффективнее и успешнее во сто крат. Власть - такая, какая только и может существовать в социальном пространстве, созданном силой ирреально-карикатурного «контрпродуктивного созерцания» простых политически озабоченных людей, носителей ушибленного левого самосознания. Оппозиция - промежуточная полуполитизированная прокладка между властью и остальным народом - отвечает за воспроизводство карикатурности политического антидискурса как основного способа, которым власть консервирует себя на текущей стадии недоразвития.
Выражаясь проще, слабой власти для сохранения себя в существующем виде, в частности, своих негативных привилегий (воровать), в определённой мере нужно и важно, чтобы кто-то рефреном кричал ей «свинья!» и громко хрюкал при этом: с таким звукововым сопровождением быть откровенной свиньей проще и приятнее.
Кстати, на удовлетворение этой же потребности в карикатуризации и освинячивании реальности (стилизация по Гоголю - «кругом не лица, а рыла свиные») очень целенаправленно трудятся прорабы «запретного искусства» типа Гельмана. А вот давайте погадаем, насколько принципиально наличие у блоггера v-yakunin следующего узкого списка друзей: 1) гламурный миллиардер, многообразно иллюстрирующий облегченность бытия личным примером, 2) либерально-оппозиционный экономист, 3) блоггер sendfor, который пишет у себя фразы типа «Сраная рашка скатилась в сраный совок». Можно ли предположить, что эта фундаментальная «сраность» облегчает жизнь даже главам госкорпораций? Или Владимира Ивановича подставили, подложив ему свинью?
Процитирую себя же: «И если назначение публичности в том, чтобы стимулировать политическую активность народа как условие его экономической активности, то, пожалуй, может случиться иначе. Тезис «политика - грязное дело», креативно проиллюстрированный отечественными умельцами, взывает к аполитичности». До недавних пор именно аполитичность была заказом, идущим сверху. Хрюкающая прослойка, которая пародирует оппозиционность в интернете, надежно стоит (или лежит?) на страже этой аполитичности, выполняя свою существенную роль в спектакле «расейское общество». Идиотам всегда кажется, что чем радикальнее, тем лучше. Действительно, лучше. Но не им.