Гл. 1. Высказывание
PREV | NEXT
содержание
1.1. Прилаженность
Непосредственное существо
Знак
Выготский
Эволюция
В работах Л. С. Выготского идея знака находит свое принципиальное развитие. В произведении «История развития высших психических функций» Выготский пишет, что, вводя в ситуацию стимул-средства (знаки), человек «овладевает своим поведением». Уже в таких действиях, как завязывание узелка на память или счет на пальцах, мы можем увидеть этот новый принцип использования знака:
«Человеку нужно что-либо запомнить - например, он должен выполнить какое-либо поручение, сделать что-либо, взять какую-либо вещь и т. п. Не доверяя своей памяти и не полагаясь на нее, он завязывает, обычно на носовом платке, узелок или применяет какой-либо аналогичный прием, вроде закладывания бумажки под крышку карманных часов и т. п. Узелок должен позже напомнить о том, что нужно сделать». [5, 72]
Итак, человек вводит в ситуацию специальный знак «узелок на память», определяя тем самым ход припоминания. Стимул-средство действует автоматически, согласно своей психической природе - в нужный момент узелок напомнит о чем-то важном. Такое употребление знаков Выготский называет автостимуляцией. Самой важной особенностью автостимуляции является то, что знак вводится в ситуацию самим человеком (узелок завязывает сам человек), который таким образом определяет свое поведение в будущем.
Такой характер использования знака определяет строение высших психических функций (сокращенно - ВПФ). Если на первых порах ВПФ строится на внешнем знаке (как в приведенном выше примере), то позднее, в рамках процесса интериоризации, знак переходит во внутренний план. Детали этого процесса разработаны в учении о ВПФ со всей тщательностью. В теории Выготского идея знака последовательно применена в отношении счета, речи, памяти, внимания и воли.
Вместе с тем формула Выготского об овладении своим поведением таит в себе, на наш взгляд, известную проблему. Кто овладевает поведением? Чьим поведением овладевают? Как мы должны понимать утверждения «человек сам завязывает узелок» или «человек сам выбрасывает жребий»? Если культурная форма памяти происходит от узелка, а культурная форма воли - от жребия, то означает ли это, что человек существует еще до возникновения этих культурных форм памяти и воли?
Вслед за Выготским мы готовы заявить, что человек появляется только вместе с возникновением культурных форм поведения. Но какой тогда смысл нужно вкладывать в утверждение об «овладении своим поведением»?
Как известно, в геометрии не дается определений точки, прямой и плоскости. Мы выносим свое представление об этих объектах из набора аксиом, в которых фигурируют указанные понятия. Из какого набора аксиом мы можем вынести представление о человеке? В каком пространстве смыслов появляется идея человека? Может быть, человек - это тот, кто «выкидывает жребий» или «завязывает узелок» на память? Может быть, набор утверждений Выготского об автостимуляции следовало бы считать системой аксиом, проливающих свет на сущность человека? В этом последнем случае нашей окончательной теорией стала бы психология, а понятие высшей психической функции было бы поставлено во главу угла. Может быть, так. Но может быть - нет.
Задавался ли Выготский вопросом об эволюционном значении ВПФ? Судя по примерам и характеру проводимых экспериментов, создается впечатление, что Выготский рассматривал высшую функцию (в противовес низшей) как мощный аппарат, решающий, однако, ту же самую задачу. Допустим, операция непосредственного счета работает только в очень ограниченной области. Мы не можем уловить разницу между 27 и 28 овцами, бросив единственный взгляд на стадо, и тут к нам на помощь приходит культурный счет. Усложнение ситуации рано или поздно приведет к сбою в программе, и тут нас выручит высшая психическая функция. Против этой эффективности высших функций не приходится спорить, но является ли этот фактор единственным фактором развития? Является ли этот фактор определяющим?
Вопрос о назначении высших функций, по нашему мнению, не является очевидным. Более того, на сегодняшний момент его нельзя считать окончательно решенным. Во всяком случае, можно было бы предложить другие точки зрения на предмет отношений между ВПФ и феноменом человека. В одном из таких вариантов предполагается, что высшие функции развивались как инструментарий, играющий специальную подчиненную роль. Можно предположить, что задачи, решаемые ВПФ, в конечном счете иные, чем у простейших функций и сводятся к поддержке совместных деятельностей определенного типа. Возможно, что это весьма рискованная гипотеза, но мы попытаемся в дальнейшем выдвинуть несколько аргументов в ее защиту. С этой новой точки зрения отношения между человеком и ВПФ могут предстать в совершенно ином свете.
Формула Выготского об «овладении своим поведением» должна быть подвергнута тщательному анализу и разъяснению. В этом мы видим свою основную задачу. Вся наша книга, таким образом, является развернутым комментарием к данной формуле Выготского.
В какой-то момент нам пришлось отказаться от мысли привести здесь доказательства всех предположений, которые мы выдвигаем. В некоторых случаях сложно представить, что могло бы послужить таким доказательством. Значительная часть этих предположений, без сомнения, будет впоследствии отвергнута (хотя на данный момент они и кажутся нам правдоподобными). Теперь нам приходится строить на шатком фундаменте. Мы возводим здание теории, лишь надеясь на то, что задачи, лежащие в основании, имеют решение. Если бы нас попросили определить жанр настоящего произведения, мы бы выбрали нечто среднее между научной монографией и научной фантастикой.
Мы будем вести наше исследование неспешно. Порой нам придется в отчаянии оставлять обсуждаемую тему и переходить к следующей. В каких-то случаях мы будем сознательно контролировать глубину погружения «исследовательского плуга». Опусти мы плуг немного глубже, как тут же завязли бы. В следующем параграфе мы начнем наше построение с некоторой подготовительной работы.
содержание
1.1. Прилаженность
Непосредственное существо
Знак
Выготский
Эволюция
В работах Л. С. Выготского идея знака находит свое принципиальное развитие. В произведении «История развития высших психических функций» Выготский пишет, что, вводя в ситуацию стимул-средства (знаки), человек «овладевает своим поведением». Уже в таких действиях, как завязывание узелка на память или счет на пальцах, мы можем увидеть этот новый принцип использования знака:
«Человеку нужно что-либо запомнить - например, он должен выполнить какое-либо поручение, сделать что-либо, взять какую-либо вещь и т. п. Не доверяя своей памяти и не полагаясь на нее, он завязывает, обычно на носовом платке, узелок или применяет какой-либо аналогичный прием, вроде закладывания бумажки под крышку карманных часов и т. п. Узелок должен позже напомнить о том, что нужно сделать». [5, 72]
Итак, человек вводит в ситуацию специальный знак «узелок на память», определяя тем самым ход припоминания. Стимул-средство действует автоматически, согласно своей психической природе - в нужный момент узелок напомнит о чем-то важном. Такое употребление знаков Выготский называет автостимуляцией. Самой важной особенностью автостимуляции является то, что знак вводится в ситуацию самим человеком (узелок завязывает сам человек), который таким образом определяет свое поведение в будущем.
Такой характер использования знака определяет строение высших психических функций (сокращенно - ВПФ). Если на первых порах ВПФ строится на внешнем знаке (как в приведенном выше примере), то позднее, в рамках процесса интериоризации, знак переходит во внутренний план. Детали этого процесса разработаны в учении о ВПФ со всей тщательностью. В теории Выготского идея знака последовательно применена в отношении счета, речи, памяти, внимания и воли.
Вместе с тем формула Выготского об овладении своим поведением таит в себе, на наш взгляд, известную проблему. Кто овладевает поведением? Чьим поведением овладевают? Как мы должны понимать утверждения «человек сам завязывает узелок» или «человек сам выбрасывает жребий»? Если культурная форма памяти происходит от узелка, а культурная форма воли - от жребия, то означает ли это, что человек существует еще до возникновения этих культурных форм памяти и воли?
Вслед за Выготским мы готовы заявить, что человек появляется только вместе с возникновением культурных форм поведения. Но какой тогда смысл нужно вкладывать в утверждение об «овладении своим поведением»?
Как известно, в геометрии не дается определений точки, прямой и плоскости. Мы выносим свое представление об этих объектах из набора аксиом, в которых фигурируют указанные понятия. Из какого набора аксиом мы можем вынести представление о человеке? В каком пространстве смыслов появляется идея человека? Может быть, человек - это тот, кто «выкидывает жребий» или «завязывает узелок» на память? Может быть, набор утверждений Выготского об автостимуляции следовало бы считать системой аксиом, проливающих свет на сущность человека? В этом последнем случае нашей окончательной теорией стала бы психология, а понятие высшей психической функции было бы поставлено во главу угла. Может быть, так. Но может быть - нет.
Задавался ли Выготский вопросом об эволюционном значении ВПФ? Судя по примерам и характеру проводимых экспериментов, создается впечатление, что Выготский рассматривал высшую функцию (в противовес низшей) как мощный аппарат, решающий, однако, ту же самую задачу. Допустим, операция непосредственного счета работает только в очень ограниченной области. Мы не можем уловить разницу между 27 и 28 овцами, бросив единственный взгляд на стадо, и тут к нам на помощь приходит культурный счет. Усложнение ситуации рано или поздно приведет к сбою в программе, и тут нас выручит высшая психическая функция. Против этой эффективности высших функций не приходится спорить, но является ли этот фактор единственным фактором развития? Является ли этот фактор определяющим?
Вопрос о назначении высших функций, по нашему мнению, не является очевидным. Более того, на сегодняшний момент его нельзя считать окончательно решенным. Во всяком случае, можно было бы предложить другие точки зрения на предмет отношений между ВПФ и феноменом человека. В одном из таких вариантов предполагается, что высшие функции развивались как инструментарий, играющий специальную подчиненную роль. Можно предположить, что задачи, решаемые ВПФ, в конечном счете иные, чем у простейших функций и сводятся к поддержке совместных деятельностей определенного типа. Возможно, что это весьма рискованная гипотеза, но мы попытаемся в дальнейшем выдвинуть несколько аргументов в ее защиту. С этой новой точки зрения отношения между человеком и ВПФ могут предстать в совершенно ином свете.
Формула Выготского об «овладении своим поведением» должна быть подвергнута тщательному анализу и разъяснению. В этом мы видим свою основную задачу. Вся наша книга, таким образом, является развернутым комментарием к данной формуле Выготского.
В какой-то момент нам пришлось отказаться от мысли привести здесь доказательства всех предположений, которые мы выдвигаем. В некоторых случаях сложно представить, что могло бы послужить таким доказательством. Значительная часть этих предположений, без сомнения, будет впоследствии отвергнута (хотя на данный момент они и кажутся нам правдоподобными). Теперь нам приходится строить на шатком фундаменте. Мы возводим здание теории, лишь надеясь на то, что задачи, лежащие в основании, имеют решение. Если бы нас попросили определить жанр настоящего произведения, мы бы выбрали нечто среднее между научной монографией и научной фантастикой.
Мы будем вести наше исследование неспешно. Порой нам придется в отчаянии оставлять обсуждаемую тему и переходить к следующей. В каких-то случаях мы будем сознательно контролировать глубину погружения «исследовательского плуга». Опусти мы плуг немного глубже, как тут же завязли бы. В следующем параграфе мы начнем наше построение с некоторой подготовительной работы.