ЧЕРЕЗ СЮТИКИ И СРАКИ
МОЯ ХАКАСИЯ. СТРАНСТВИЯ РАСПИЗДЯЯ
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Я правил туда, где - согласно абрису - должно было находиться озеро Круглое. Какая-то из коллег моей сеструхи однажды побывала на нём и, брызгаясь слюнями от восхищения, впечатлила Петровну своими рассказами о диковинном месте. Оказалось, что Круглое и в самом деле стоило мессы. Мы пробирались к нему через деревушку, расположенную на перешейке между двумя озёрами и названную без затей - Большое Озеро. По пути пришлось форсировать небольшой ручей, а также лужу шириной во всю деревенскую улицу, густо усыпанную свиньями, которые принимали грязевые ванны. Крестьяне группками сидели тут же, у ворот, лениво наблюдая за дебильными проезжающими, устремления которых были непонятны пейзанам. Ворота каждой второй усадьбы украшали криво написанные объявления о продаже берёзовых дров, молока и картошки.
МЕСТО, ГДЕ УДОБНО ТОПИТЬ ЖЁН
Деревня резко уткнулась в крутой склон горы. Прямо на нём в живописном беспорядке и под углом примерно в сорок градусов торчало тут и там десятка два автомобилей. Ощущая в желудке холодный ком от страха перевернуться, я, тем не менее, тоже вскарабкался до середины склона. Как сумели, мы пристроили там свои машинки и уже пешком потащились наискосок-вверх по тропе.
Надо отметить, что озеро Круглое находится на 26 метров выше Малого. Между собой озёра сообщаются с помощью водопадика, по которому излишки влаги выливаются из Круглого вниз. История сохранила забавный рассказ о том, как ещё в XIX веке местные крестьяне - а браконьеров на Руси хватало во все времена - вознамерились углубить этот сток, чтобы выпустить всю воду Круглого в Малое озеро и лопатами загрести со дна офигевшую рыбу. Впрочем, ничего у мудаков, как и у строителей Вавилонской башни, из этой затеи не вышло, поскольку глубина Круглого - аж 80 метров.
А ещё это озеро знаменито душераздирающей древней легендой о том, как хозяйка водоёма Ухаанчы-Хыс незнамо зачем тырила молодых замужних женщин и утаскивала их в свои глубины (возможно, лесбиянки водились в природе уже в древние времена). Посему простодырые хакасы именовали озеро - Келинголь (Невесткино) и запрещали своим жёнам таскаться туда. Это, кстати, очень удобно для настрадавшихся мужей: привёз свою остоебеневшую кошёлку на Круглое, утопил её по тихой грусти, а потом перевёл стрелки на Ухаанчы-Хыс - я, мол, делов не знаю и за хозяйку озера не в ответе.
Пока я грузил вас этой информацией, мы поднялись наверх, глянули окрест себя, и красотой наши души уязвлены стали. Девки тут же бросились фоткаться на фоне этого природного великолепия (даже дочь наша Будур, ненавидящая свои изображения, снизошла до меня и разрешила сфотографировать её).
Мужики тем временем степенно спустились в котловину - к зеленоватым водам Круглого, которое на самом деле имеет форму овала. Не исключено, что водоём носит вулканическое происхождение и связан с подземными морями. Ходят даже легенды, будто предметы, брошенные в это озеро, через месяц всплывают в Байкале. Уж и не знаю, какому это сказочному долбоёбу понадобилось бы швырять что-нибудь в Круглое, а потом тащиться на Байкал и бегать там по берегам священного моря, выглядывая в воде искомое.
Озеро Круглое невелико: его протяжённость - примерно километр в длину и около 400 метров в ширину. Донные отложения считаются целебными: озёрная грязь будто бы лечит глазные болезни. Не знаю, совать себе грязь в зенки я не пробовал, но в тёплую воду залез с удовольствием. Дно озера - это ил, перемешанный с песком. Ощущения прикольные - будто идёшь по пружинящей глине. Так я пропёрся метров на сто вперёд, но уровень воды всё был по грудь: глубина озера резко возрастает лишь ближе к его середине…
А на берегу в это время царил самый циничный базар. Надо сказать, что большая часть прибрежья Круглого густо заросла лесом, и лишь с одной стороны метров на двести пригодна для стоянки, чем не преминули воспользоваться человеки. Разномастные палатки, дым от мангалов и орущие киндеры резко диссонировали с безмятежностью озёрной глади. Стадо машин дремало на берегу, начиная с матёрых внедорожников и заканчивая древними «Жигулями», которые по своему виду не должны были передвигаться в принципе, а уж тем более - одолевать почти вертикальный спуск к озеру.
Но более всего впечатлила меня здоровенная куча мусора, в которую отдыхающие стаскивают всякую погань - от пустых бутылок до использованных менструальных затычек. Благо ещё, что Круглое находится как бы в чаше, и здесь не бывает ветра, иначе вся эта поебень оказалась бы в озере - с последующим всплытием в Байкале, натюрлих. Тут же торчит фанерный щит, угрожающий штрафами за мусор, рубку леса и розжиг костров. Ответственным за озеро поименован на щите директор мараловодческого хозяйства Казанцев, но, видимо, мараловод более озабочен благополучием своей скотины, чем экологией Круглого, так что все граждане кладут с прибором на его предупреждения.
Тем не менее, несмотря на ужасы доставшей и сюда цивилизации, на Круглом мне понравилось: тут какая-то особая душевная энергетика, располагающая к неспешности и распиздяйству. Я бы с удовольствием остановился тут на денёк - повялиться, но до ночи надо было успеть попасть на озеро Шира, и вся наша экспедиция уже галдела, торопя меня в дальнейший путь. Мы полезли вверх по крутому склону, время от времени останавливаясь и переводя дух. Прямо на наших глазах хищный «Хаммер» спустился под горку - к озеру, невзирая на уклон градусов в семьдесят. Хули им, хаммерам!
ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ТОПОНИМИКА
Проезжая обратно по деревне, мы прикупили за сто рублей целую поленницу берёзовых дров, ибо я напел своим спутникам: Хакасия по преимуществу - степная страна, лесов дальше не будет ни хера, так что лучше заблаговременно запастись топливом для мангала. Чуть дальше по улице я заметил, что на лавочке сидит скучающий дедок. На просьбу продать картошки старикан необыкновенно оживился, взял у нас ведро и минут через десять приволок его - уже полное картофана. На вопрос о деньгах дед лишь махнул рукой и ответил: «Да сколько заплатите - столько и годится». Видимо, мы были за день первыми людьми, обратившими внимание на него, и суета с картошкой сама по себе уже была для старика увлекательным аттракционом.
Далее мы без задержек понеслись по асфальту с такой скоростью, что названия встречных населённых пунктов едва успевали отлетать в стороны. Так, мы проехали чуть в стороне от деревни Ораки. Какой-то массовик-затейник слегонца подчистил на автобусной остановке, стоящей на трассе, букву «О» в названии деревушки, отчего оно приобрело явный гомосексуально-копрофильский оттенок. Ничуть не менее развеселила нас деревня Большой Сютик. Мало того, что ни одного сютика в жизни лично мне видеть не доводилось, так, оказывается, существуют ещё и их разновидности - большие и поменьше (Малый Сютик тоже встретился на нашем пути). А уж когда мы проехали деревню Косые Ложки, дочь наша Будур покатала во рту это забавное название и философски заметила: «Когда человек - лошок, это очень печально, но если он при этом ещё и косой - вдвойне прискорбно». Она вообще умеет выдавать затейливые фразы.
Единым духом наш кортеж проскочил через 15-тысячный городишко Ужур - последний более-менее крупный населённый пункт на территории Красноярского края перед границей с Хакасией. Никаких иных упоминаний Ужур не заслуживает. Правда, по тихой грусти я припомнил, что в советские времена, ещё с 1951 года, в Ужуре существовала детская железная дорога, первая в Союзе. Какому дебилу пришло в голову построить её во глубине сибирских руд - неведомо, но исполнение этой затеи было под стать её странности: электровоз ЭД-1 таскал два деревянных пассажирских вагона от станции Салют до станции Победа. Расстояние между станциями было всего в шестьсот метров, так что я мысленно поуссыкался над пионэрами, тупо катавшимися по железке туда-сюда, как дрессированные животные в уголке дедушки Дурова.
Около семи часов вечера мы наконец-то остановились у пограничного столба, сегодня разделяющего некогда единое целое - на край и республику. На столбе красовались слова «Республика Хакасия», а также герб с национальным орнаментом и какой-то зверюшкой, бегущей по красному полю (как я узнал позже, это был барс-мутант, снабжённый крыльями). Вся наша толпа, уставшая от однообразного пути, выскочила из машин, заверещала и бросилась фоткаться на фоне достопримечательности. Не обломался и я, заставив дочь нашу Будур запечатлеть меня на рубеже пространств. Ещё одним идиотским снимком в моём фотоархиве стало больше.
Не успели мы проехать хоть немного по хакасской земле, как ебанул нечеловеческий ливень - с громом и молниями. Наше явление, однако, не особо-то понравилось духам Хакасии. Машины, резко сбавив скорость, пробирались сквозь плотную стену дождя в условиях минимальной видимости. Слева фантомом показался и исчез в струях воды указатель «Озеро Тус», затем медленно прополз за окнами серый и размытый посёлок Солёноозёрное (чуть позже я расскажу о нём подробнее), а у посёлка Целинное на повороте к железнодорожному переезду осколком советского прошлого заторчал на постаменте гусеничный трактор с красными звёздами на дверках и радиаторе.
Однако все дороги на свете когда-нибудь заканчиваются, и мы выехали к перекрёстку миров (в ближайшие дни мне ещё не раз доведётся проехать через него), одно из направлений на котором недвусмысленно указывало: «Шира».
Сколько ни болела - всё же померла.
ШИРА И ШИРА
Я присел на измену с самого начала: как же так - населённый пункт называется Шира, а знаменитого озера в окрестностях не видать! В какую сторону ехать? Поскольку дождь продолжал лить, как из ведра, аборигены на улицах отсутствовали напрочь. Некого было даже выхватить за ноздри, чтобы поинтересоваться: куды заховали водоём, суки?!
Слава аллаху, на нашем пути встретился продовольственный магазин, продавщица в котором доходчиво разъяснила мне сей парадокс. Оказывается, мы въехали в село Шира (когда-то оно даже носило статус посёлка, но четыре года назад его разжаловали обратно в сёла), где находится и одноимённая железнодорожная станция. Село и станция есть, а вот озера - херушки, нету! Чтобы попасть на Шира (а именно так, не склоняя, произносят в Хакасии это название) надо пилить ещё тринадцать километров до побережья, где находится курортный посёлок Жемчужный.
Пребывая в туманном рассуждении услышанного и двигаясь в направлении, указанном работницей торговли, мы потянулись на выезд. Мне пришла в голову пошлая фантазия - заправить бибику, но не тут-то оно было! Если во славном городе Кикиморово я залился бензином по 22,9 руб. за литр, а чуть позже - уже в Тисуле - мы с Санькой долили свои баки за 23,4 рупии/литряк, то на чужбине быстро выяснилось, что мы проживаем в стране Лимонии: на АЗС Красноярского края ехидно красовались ценники в 25,4 рубля. Я опрометчиво понадеялся: раз уж дороги в Хакасии лучше красноярских, то и топливо должно быть подешевле. Однако эта нехитрая логика привела Штирлица на грань провала: хакасы банковали бензином ещё на рубль дороже, чем их собратья-красноярцы. Ругаясь матом, как малое дитё, я оставил решение проблемы горючего до следующего дня, чтобы психологически смириться в душе с этой обдираловкой.
Трасса на абаканском направлении внезапно раздвоилась - без каких-либо объяснений в виде указателей. Как знаменитый баран у новых ворот, я притормозил на развилке в раздумьи, затем, повинуясь многолетней привычке, тронул налево. Километров пятнадцать мы пронеслись по пустому шоссе, прежде чем слева потянулось узкое озеро. Однако измена не покидала меня: слишком уж первозданными и явно некурортными были эти места.
На обочине из небытия возник нехитрый оранжевый шатёр: очередной мелкий коммерсюга торговал вразнос дровами посреди степи. Я поинтересовался: не Шира ли это? Торговец энергией почесался, ткнул пальцем в сторону берега и сообщил, что Акела промахнулся, а это - озеро Белё. Из подъехавших машин вылезли Санька с Виталькой. Я побоялся было, что они начнут мудохать меня прямо тут же: ещё у озера Круглое я легкомысленно пообещал, что Шира находится в каких-то пятидесяти верстах, а мы прохуячили более сотни. И снова такой косяк в ориентировании на местности! Однако мои попутчики уже были настолько уставшими и деморализованными, что махнули рукой на моё невинное заблуждение, и мы потащились обратно - к злополучной развилке.
Вторая попытка оказалась удачной: вскоре указатель с летящими птицами направил нас к Жемчужному. Шёл девятый час вечера.
СЕДОЙ БОЕВОЙ КАПИТАН
На окраине посёлка у дороги торчал облезлый «Жигулёнок» с вязанкой дров, закреплённых на крыше. Прибитая тут же картонка обещала отдыхающим жильё задарма. Судя по степени запылённости бибики, она стояла тут уже очень давно. Похоже, что машина на полуспущенных колёсах попросту была муляжом, который и не передвигался вовсе. Возле авто торчал загорелый и до крайней степени обветренный старикашка в капитанской фуражке. Даже на расстоянии было видно, что он - бухой в сисю. Впрочем, нам было не до жиру, и мы были готовы на любого проводника, лишь бы он обеспечил нас ночлегом.
Дедок неимоверно обрадовался нашему появлению и принялся скакать вокруг нас, перемежая свои сказочные обещания затейливым матом и нецензурными же присказками. Стоял вечер субботы, все отдыхающие, которые приехали сюда на выходные, давно уже были при местах, так что наша разномастная толпа лохов оказалась для старикана истинной находкой. Мы обрисовали маклеру наши простые пожелания: разместить девять рыл в минималистские условия проживания и за копеечную плату. Дед сделал куда-то пару безуспешных звонков по телефону, потом указующе воздел к небу жёлтый от никотина перст и завопил непонятное: «Марсель - вот наше спасение!» По-шамански он совершил ещё несколько кругов вокруг своего мемориала советскому автопрому, потом вопросил: «Ну и кто, бля, у вас тут главный?» Санька с Виталькой, не сговариваясь, указали на меня. Дед крякнул и со словами «дык, поехали» проворно впрыгнул в мою птичку (из чего я лишний раз заключил, что его машина - стопудово декоративная).
Я тронул вниз по поселковой улице, весь караван - за мной. Бойкий капитан периодически указывал мне, где поворачивать. Правда, делать это оказалось не очень-то простым делом: сначала псевдоморской волк выдавал серию матерков, а в самом её конце вдруг говорил: «Теперь - направо», и тут оказывалось, что мы уже проезжаем мимо нужного поворота. Чтобы хоть отчасти перевести речевой аппарат проводника на обычную лексику, я поинтересовался: «А что, здесь у вас с погодой постоянно такая жопа, или ожидается улучшение?» Старикан начал горячо уверять меня, что его жена-старуха - настоящая хакасская шаманка, и что он сегодня же вечером заставит её принести жертвы своим богам, а уж те прямо завтра всенепременно установят на берегах Шира заебательски жаркую погоду.
Видимо, в ожидании заебательски жаркой погоды пребывали и все остальные временные обитатели посёлка Жемчужный: по улицам в шлёпанцах массово прогуливались хорошенькие самки в лёгких платьицах и самцы с голыми торсами, а все дома на нашем пути - даже самые сраненькие - явно использовались владельцами под сдачу курортникам. Вообще Жемчужный до крайности напомнил мне какой-нибудь типично южный приморский городишко, живущий бурной жизнью лишь во время сезона отпусков. Думаю, печальное зрелище являет собой посёлок по осени, когда пёстрые и галдящие стаи отдыхающих отлетают в свои города, а по запустелым улицам бродят лишь холодные ветра.
Тем временем дедок уверенной капитанской рукой прокладывал наш курс в глубины Жемчужного: мимо местного рынка, мимо нескольких на весь посёлок пятиэтажек - в кривую паутину узеньких улочек, плотно застроенных курятниками типа тех, что у нас ставят на дачных участках - пересидеть непогоду. Я уже потерял всякий ориентир в этом хаосе, когда за очередным из поворотов моя машинка вскарабкалась на пригорок, и седой боевой капитан скомандовал: «Паркуйся здесь! Вот и Марсель».
МАРСЕЛЬ - НА РАССТОЯНИИ ВЫТЯНУТОЙ РУКИ
Я вышел из машины. Марселем - в смысле французского южного порта - здесь, на мой взгляд, и не пахло. За забором стоял очередной облезлый дачный домишко, над крышей которого, тем не менее, гордо реял российский триколор. Чердак домика тоже был обитаем: на крохотной площадке, куда вела деревянная лестница, стояла и с любопытством разглядывала нас молодая девка с мощными ляжками и в таком коротеньком халатике, что - если бы не плавки - можно было бы без труда прочесть всё её интимное прошлое.
Из ворот вышел мужичок, забавно выглядящий: в полосатой маечке и в очках. На голове у него сидела вязаная тюбетейка, типа ковриков, какие плела моя покойная бабка Оля деревянным крючком из тряпичных отходов. Мужик поздоровкался с нашим озёрным волком, потом сунул руку мне и представился: «Марсель». И только тут я понял своё заблуждение: хозяин дома был татарином, а те отчего-то любят давать своим пацанятам затейливые имена - Жан, Рафаэль, Марат, Алмаз и прочую тому подобную бредятину.
Татарский дворянин повёл нас показывать своё поместье. Кроме уже упомянутого двухуровневого курятника, на усадьбе площадью соток в десять стояла ещё одна избушка (но уже одноэтажная), аккуратная банька, туалет типа «сортир» и - о, чудо! - огромная армейская палатка, вроде тех, в которых размещают походные госпитали. Палатка служила одновременно кухней, столовой и ночным клубом. Сквозь окна, сделанные в брезенте, было видно (и ещё как слышно!): внутри идёт самый разнузданный гудёж. Марсель похвастал нам, что обладает ещё одной превеликой ценностью - настоящим большим бильярдом, который тоже стоит в палатке.
Предполагалось, что разместят нас на первом этаже домика. Наша потенциальная комната была уставлена примитивными койками из советской эпохи - одна впритык к другой: семь кроватей занимали практически всё пространство, не считая небольшого пятачка на самом входе. За всё это лежбище Марсель потребовал по 400 рупий с рыла за сутки, либо по 200, но в том случае, если мы проживём у него четверо суток - до среды. Мы принялись ожесточённо торговаться с хозяином, указывая на то, что койко-мест недостаточно. Татарин пообещал расселить нас более свободно и дать каждому по спальному месту, но не раньше понедельника, когда рассосутся жильцы, приехавшие на выходные.
Тут надо сделать маленькое отступление от рассказа. Дело в том, что мои родственники и семейство Пантюхиных взяли с собой палатки и намеревались жить прямо на берегу Шира - дёшево и сердито. В их интересах было переночевать в теремке Марселя всего разок, а потом предаться первозданной дикости. Мы же с дочерью, как истинные дети асфальта, нуждались - хоть и при минимуме комфорта - в тёплой постели, проточной воде и холодильнике с продуктами. Кроме того, я понимал: места нам двоим в семейных палатках не хватит однозначно, а ночёвка в машине - это сущее мучение (опытным путём я уже давно вывел, что трахаться и спать в авто одинаково неудобно). Да и в денежном выражении поселиться у Марселя для нас двоих было не накладно, в отличие от наших спутников, обременённых короедами. Так что я был не прочь перекантоваться все четыре дня здесь - под какой-никакой стационарной крышей.
В итоге и мои спутники - каждая семейка, пошептавшись в стороне - согласились на предлагаемые условия. Мы сбросились, и более семи тысяч сиротских денег перекочевало в карман татарских штанов. Тем не менее, результатом торга я всё равно остался недоволен и надумал при отъезде чего-нибудь пиздануть в качестве компенсации морального вреда. Потенциальный объект хищения обнаружился тотчас же: под одной из коек я надыбал смачный рулон мешковины и решил, что в качестве трофея он вполне сойдёт. Лично мне мешковина была на хер не нужна, но принцип - превыше всего!
ВЕЧЕРЯ ЛИГАЛАЙЗ
Мы начали размещаться. Слева от входа я сразу же застолбил кровать для дочери нашей Будур. Прочих мелких спиногрызов уложили втроём на две сдвинутых вместе койки, а я, как истинный спартанец и предводитель дворянства, сказал, что буду спать прямо у двери на полу, на надувном матрасе. Бабёнки наши смонтировали на свободном пятачке раскладной столик, понатащили из машин кучу баулов и начали копаться в них, готовясь к ужину. Мужики же установили в огороде разборный мангал, отжали у Марселя несколько халявных берёзовых поленьев и принялись жарить шашлыки.
Пространство уже стемнело окончательно. Санька куда-то улетучился, и у мангала с тлеющими углями мы с Виталькой сидели вдвоём. Вдруг я увидел загадочнейшую картину: где-то на самом горизонте, очень далеко за Шира, с поверхности земли поодиночке медленно поднимались вверх хорошо заметные издалека огни. Они взлетали в небо достаточно высоко, некоторое время шли по параболе, а затем резко уходили вниз. Выглядело всё это зачаровывающе. Мы с Виталькой встали столбом и раззявили хавальники, совершенно позабыв о шашлыках. Сначала предположили было, что это - самолёты, взлетающие с военного аэродрома, но как-то уж слишком часто поднимались они в воздух и слишком уж странной была траектория их полётов. В итоге мы решили, что у горизонта взлетают и садятся НЛО. На этом и успокоились. НЛО - дело житейское.
В несколько заходов шашлыки были приготовлены. Мы попытались было ещё запечь на решётке распластанного плашмя цыплака, но угли уже прогорели напрочь. В итоге сын инкубаторского племени так и остался лишь слегка подвяленным. В пищу он был непригоден, а потому я притащил курёнка в избушку и вместе с решёткой подвесил к матице - под потолок. Так он и парил над нами, раскинув куцые беспёрые крылышки, как куриный Иисус Христос. По ходу, благословлял нашу трапезу.
А трапеза была дюже хороша: шашлыки со свежими овощами уничтожались на ура. Более того, в отличие от полоротого меня, сеструха с Наташкой ещё дома догадались купить вина в тетрапаках и привезли в Хакасию море израилеванное дешёвого, но вкусного винища. Под него мы и употребляли шашлыки, веселясь и болтая ни о чём, как всегда и бывает в подобных случаях.
Дочь наша Будур, которой я тоже плеснул вина в пластиковый стаканчик (а более юным ребятишкам бухла и вовсе не обломилось), быстренько приговорила его и, видимо, осталась недовольна количеством предложенного. Улучив момент, когда Петровна отвернулась, Будур скоренько увела прямо из-под носа её стакан и уселась на кровати в углу, попивая винцо и пьяненько ухмыляясь. Сеструха моя обнаружила пропажу не сразу, однако вычислила крадунью моментально и начала дико хохотать над этим инцидентом. А я на следующий день не забыл постремать дочь нашу Будур, указывая ей на то, что не пристало тырить бухашку и прочие матценности у родных по крови людей.
Уже ближе к полуночи, когда разговоры начали иссякать, а тетрапаки - пересыхать, мы наконец-то собрались ночевать. С помощью электрического компрессора я надул свой матрас и уложил его на пол, в то место, где только что стол был яств. Улёгся, несколько минут привыкая к волнообразным движениям моего резинового ложа, и до самого утра провалился в крепкий беспробудный сон…
Предыдущие главы путеводителя «МОЯ ХАКАСИЯ. СТРАНСТВИЯ РАСПИЗДЯЯ»:
ДЛИННОЕ, НО НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ЧИТАТЕЛЯМ
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. ПЕРЕЛИСТЫВАЯ ОЗЁРА
Новые главы:
ДЕНЬ ВТОРОЙ. ШИРА - КАК ОНА ЙЕС
ДЕНЬ ВТОРОЙ. НА ВОДАХ И ПОД БУХЛОМ
ДЕНЬ ВТОРОЙ. ВЯЛОТЕКУЩАЯ ПЬЯНКА
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ПОЛНЫЙ ПРОВАЛ
Д ЕНЬ ТРЕТИЙ. МОГИЛА ХАКАССКОЙ ЦАРИЦЫ
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. КАК ХАКАСАМ КЛИЗМУ С МАРГАНЦОВКОЙ ВСТАВИЛИ
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ГАЛЛЮЦИНОГЕННЫЕ ГРИБЫ КАМЕННОГО ЛЕСА
ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. ПЕЩЕРА ЧЁРНОГО ДЬЯВОЛА
ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. КОНСКИХ ЖОП ВАМ В ЛЕНТУ!