О лекции "КТО ВЫ, ГОСПОДИН ШЕКСПИР?", часть 5
Продолжаем анализировать лекцию Екатерины Гениевой "Кто вы, господин Шекспир?" (начало здесь: 1, 2, 3, 4).
Давайте же узнаем, кого лектор считает истинным автором шекспировского корпуса.
В этом она не оригинальна: для неё, как и для большинства российских антишекспировцев, самый вероятный претендент - это Роджер Мэннерс, граф Ратленд и его (цитирую) «платоническая жена» Элизабет, дочь великого английского поэта Филипа Сидни. Далее из лекции мы узнаём о том, что граф был одним из самых блестяще образованных людей своего времени, входил в кружок графа Саутгемптона - кружок высокородных литераторов, которому покровительствовала королева Елизавета; что он страдал каким-то заболеванием, возможно, венерическим, и что в 1608 году (эта дата звучит несколько раз) они с Элизабет принимают решение уйти из жизни, то есть, совершить самоубийство. После чего их тела (цитирую) «тайно вывозят из Лондона (это, скорее всего, оговорка, имелось в виду - в Лондон) и хоронят не где-нибудь, а в «уголке поэтов» Собора Святого Павла, рядом с великим Филипом Сидни».
Теперь мы понимаем, кого следует винить в заблуждении, которому поддалась Екатерина Юрьевна: это, скорее всего, Илья Гилилов, автор книги «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса»: насколько мне известно, это он первым из ратлендианцев назначил Элизабет в соавторы её мужу, это он придумал «высокодуховный платонический союз» и «решение вместе уйти из жизни» (при том, что для этих людей - христиан семнадцатого века - самоубийство было страшнейшим, непростительнейшим грехом, навеки губящим душу! - придумать такое мог только человек, выросший в атеистическом двадцатом веке).
И всё-таки, что из сказанного в лекции правда, а что нет? Говорить о «кружке графа Саутгемптона, которому покровительствовала королева Елизавета» не приходится: Саутгемптона она терпеть не могла, а в 1600/1 году и Ратленд, и Саутгемптон приняли участие в восстании графа Эссекса. Все они были заключены в Тауэр, но Ратленд пошёл на сделку со следствием и дал такие показания, которых от него хотели (не он один, конечно, да и вообще, жить всем хочется); в конце концов Эссексу отрубили голову, нескольких его друзей и родных выпотрошили и четвертовали, Саутгемптона сначала тоже приговорили к смерти, но благодаря заступничеству Роберта Сесила, с которым они вместе росли, заменили казнь пожизненным заключением. Ратленд же отделался штрафом (чудовищно большим) и до смерти королевы жил безвыездно в своём поместье, пока чудом оставшийся в живых Саутгемптон (вернее, Генри Ризли - титула его лишили) сидел в Тауэре. Такой вот «кружок Саутгемптона под покровительством королевы».
Образование у графа Ратленда и в самом деле было неплохое: он окончил Кембридж (правда, из своего официального срока обучения год провёл дома, пока опекун не заставил его вернуться в университет; в этой статье упомянуты письма опекуна, в которых тот жалуется на его неважные успехи в учёбе, но сама я этих писем не читала), потом учился в юридической школе, был зачислен вольнослушателем в Падуанский университет, но из-за серьёзных проблем со здоровьем почти его не посещал (по слухам, заразился он именно тогда, на континенте) и очень скоро вернулся домой.
Элизабет и в самом деле была дочерью великого Филипа Сидни и даже писала стихи (до нас они, к сожалению, не дошли, но Бен Джонсон, которому она покровительствовала, говорил, что талантом она не уступала отцу); брак и в самом деле был бездетным - но был ли «платоническим»? Среди современников графа ходили слухи о его импотенции, но я не уверена, что, если она и была, то он страдал ею на всём протяжении брака. Да, версия о том, что брак не был консуммирован, и в самом деле высказывалась, но это маловероятно. Будь Элизабет девственницей, то уже через три года после свадьбы смогла бы добиться аннулирования своего несчастливого брака. А брак, увы, счастливым не был: современники откровенно жалели графиню из-за того, что муж не мог дать ей ни детей, ни плотских радостей, а обращался с ней, мягко говоря, не особенно любезно. На её смерть поэт Фрэнсис Бомонт написал пронзительно печальное стихотворение, в котором говорил, что в браке, который задуман как благодать для женщины, Элизабет только причастилась горю.
Коль скоро зашла речь о смерти: скорее всего, граф и в самом деле умер от сифилиса, этим могла быть обусловлена и его бездетность, и возможное половое бессилие, и то, что на закате жизни он не появлялся в обществе. Графиня умерла через два месяца после него, не дожив и до тридцати: вероятно, он всё-таки успел её заразить (в том стихотворении Бомонт нападает на врачей, которые не смогли её спасти, а её родные на протяжении нескольких лет её брака писали друг другу о её хронических недомоганиях, цитаты из писем можно найти в этой книге) - а может быть, она считала, что больна, и переусердствовала с лекарствами (лечили сифилис, как известно, ртутью): в этом письме пересказаны сплетни о каких-то пилюлях, которые свели её в могилу. Похоронен Ратленд в церкви при своём поместье в графстве Лестершир, и никакого тайного погребения в «уголке поэтов» в Соборе Святого Павла, конечно, не было (тем более, что в этом соборе такого уголка и нет, он есть в Вестминстерском аббатстве). В соборе, рядом со своим талантливым отцом, похоронена только Элизабет, если верить всё тому же письму, - но если так, то её могилу уничтожил Великий лондонский пожар. Ах, да, и умерли они оба не в 1608, а в 1612.
Так что - нет, это не история высокодуховного союза двух гениев, написавших гору произведений под чужими именами. Это история одной талантливой и очень несчастной молодой женщины, которую искренне любили и искренне оплакивали многие её современники, не удостоившие её мужа после его смерти и сотой доли тех сердечных слов, которыми почтили её память.
Никаких объективных оснований считать чету Ратленд авторами шекспировских произведений не существует. Хотя я давно жду, когда же ратлендианцы распишут мне в красках, как 13-летний граф вместе с 4-летней Элизабет Сидни (а по одной из версий - ещё и с её 9-летним кузеном) сочиняют «Генриха Шестого» вместо 25-летнего Шекспира. Пока так и не дождалась... Вот и Екатерина Юрьевна, несколько раз назвав год смерти «платонических супругов» (ошибочно, как мы уже увидели), ни словом не касается ни дат их рождения, ни их возраста на момент начала карьеры Шекспира. Правда, возможно, догадываясь, что кто-то из слушателей может эти даты знать, лектор говорит о том, что Михаил Юрьевич Лермонтов написал своё стихотворение «Ангел» («По небу полуночи ангел летел...») в возрасте 12 лет. Это могло бы произвести на меня неизгладимое впечатление, если бы не одно «но». «Ангела» Лермонтов написал не в 12, а в 16. В этом вся суть конспирологии: основную ложь адепты конспирологических теорий могут доказывать только при помощи другой лжи, поскольку истина работает против них! Сюда же относится и другой «аргумент» из лекции: литературные мистификации известны многим людям, интересующимся историей литературы, - например, «Конёк-горбунок» якобы написан не Ершовым, а Пушкиным. Это, разумеется, неправда, что ясно каждому, кто хоть раз читал Пушкина, а тем паче произведения Ершова, близкие по стилю к «Коньку», - недаром некоторые песни, написанные на стихи Ершова, считаются народными! Впрочем, в одной литературной мистификации Ершов всё же поучаствовал: подружившись в середине 1850-х годов с Владимиром Жемчужниковым, он внёс свою лепту в создание наследия - нет, не самого Козьмы Пруткова, а его отца Петра Федотыча Пруткова, конкретнее - стал соавтором пьесы «Черепослов». Ещё одним примером литературной мистификации лектор называет «Песни западных славян», которые, по её словам, были собственным произведением Пушкина. Пушкина, заметьте! Не спорю, за этим и в самом деле стоит мистификация, только Пушкин-то об этом не знал, он был искренне уверен, что переводит на русский язык французский перевод реального славянского фольклора! А отвечает за эту мистификацию французский писатель Проспер Мериме. Но вот что любопытно: все эти примеры мистификаций (истинных или мнимых) относятся к девятнадцатому веку, когда, кстати, появились и первые антишекспировские теории, - а о подобных мистификациях времён Шекспира никто и слыхом не слыхивал, ну, не занимались тогда такими вещами, менталитет был другой.
Но довольно отвлекаться, обратимся к литературным трудам четы Ратленд! Только обращаться-то не к чему. Ни граф Ратленд, ни его несчастная жена не оставили нам никаких литературных произведений: её стихи не сохранились, а об отношении графа к поэзии (да, пожалуй, и к супруге) можно судить по одному неприятному эпизоду. Однажды он выгнал из своего дома Бена Джонсона, которого пригласила к обеду графиня, а ей самой устроил скандал из-за того, что она держит трактир для поэтов. К театру, правда, относился получше: до нас дошли свидетельства современников, упрекавших графов Ратленда и Саутгемптона в том, что они прогуливают заседания Палаты Лордов и вместо этого таскаются по театрам. Правда, в качестве зрителей, а не драматургов...
И всё же, давайте перейдём ко второй группе аргументов, которые должны свидетельствовать в пользу "истинного авторства". И разберёмся, насколько они состоятельны.
Окончание:
Часть 6. Аргументы в пользу "истинного авторства" и заключение
Давайте же узнаем, кого лектор считает истинным автором шекспировского корпуса.
В этом она не оригинальна: для неё, как и для большинства российских антишекспировцев, самый вероятный претендент - это Роджер Мэннерс, граф Ратленд и его (цитирую) «платоническая жена» Элизабет, дочь великого английского поэта Филипа Сидни. Далее из лекции мы узнаём о том, что граф был одним из самых блестяще образованных людей своего времени, входил в кружок графа Саутгемптона - кружок высокородных литераторов, которому покровительствовала королева Елизавета; что он страдал каким-то заболеванием, возможно, венерическим, и что в 1608 году (эта дата звучит несколько раз) они с Элизабет принимают решение уйти из жизни, то есть, совершить самоубийство. После чего их тела (цитирую) «тайно вывозят из Лондона (это, скорее всего, оговорка, имелось в виду - в Лондон) и хоронят не где-нибудь, а в «уголке поэтов» Собора Святого Павла, рядом с великим Филипом Сидни».
Теперь мы понимаем, кого следует винить в заблуждении, которому поддалась Екатерина Юрьевна: это, скорее всего, Илья Гилилов, автор книги «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса»: насколько мне известно, это он первым из ратлендианцев назначил Элизабет в соавторы её мужу, это он придумал «высокодуховный платонический союз» и «решение вместе уйти из жизни» (при том, что для этих людей - христиан семнадцатого века - самоубийство было страшнейшим, непростительнейшим грехом, навеки губящим душу! - придумать такое мог только человек, выросший в атеистическом двадцатом веке).
И всё-таки, что из сказанного в лекции правда, а что нет? Говорить о «кружке графа Саутгемптона, которому покровительствовала королева Елизавета» не приходится: Саутгемптона она терпеть не могла, а в 1600/1 году и Ратленд, и Саутгемптон приняли участие в восстании графа Эссекса. Все они были заключены в Тауэр, но Ратленд пошёл на сделку со следствием и дал такие показания, которых от него хотели (не он один, конечно, да и вообще, жить всем хочется); в конце концов Эссексу отрубили голову, нескольких его друзей и родных выпотрошили и четвертовали, Саутгемптона сначала тоже приговорили к смерти, но благодаря заступничеству Роберта Сесила, с которым они вместе росли, заменили казнь пожизненным заключением. Ратленд же отделался штрафом (чудовищно большим) и до смерти королевы жил безвыездно в своём поместье, пока чудом оставшийся в живых Саутгемптон (вернее, Генри Ризли - титула его лишили) сидел в Тауэре. Такой вот «кружок Саутгемптона под покровительством королевы».
Образование у графа Ратленда и в самом деле было неплохое: он окончил Кембридж (правда, из своего официального срока обучения год провёл дома, пока опекун не заставил его вернуться в университет; в этой статье упомянуты письма опекуна, в которых тот жалуется на его неважные успехи в учёбе, но сама я этих писем не читала), потом учился в юридической школе, был зачислен вольнослушателем в Падуанский университет, но из-за серьёзных проблем со здоровьем почти его не посещал (по слухам, заразился он именно тогда, на континенте) и очень скоро вернулся домой.
Элизабет и в самом деле была дочерью великого Филипа Сидни и даже писала стихи (до нас они, к сожалению, не дошли, но Бен Джонсон, которому она покровительствовала, говорил, что талантом она не уступала отцу); брак и в самом деле был бездетным - но был ли «платоническим»? Среди современников графа ходили слухи о его импотенции, но я не уверена, что, если она и была, то он страдал ею на всём протяжении брака. Да, версия о том, что брак не был консуммирован, и в самом деле высказывалась, но это маловероятно. Будь Элизабет девственницей, то уже через три года после свадьбы смогла бы добиться аннулирования своего несчастливого брака. А брак, увы, счастливым не был: современники откровенно жалели графиню из-за того, что муж не мог дать ей ни детей, ни плотских радостей, а обращался с ней, мягко говоря, не особенно любезно. На её смерть поэт Фрэнсис Бомонт написал пронзительно печальное стихотворение, в котором говорил, что в браке, который задуман как благодать для женщины, Элизабет только причастилась горю.
Коль скоро зашла речь о смерти: скорее всего, граф и в самом деле умер от сифилиса, этим могла быть обусловлена и его бездетность, и возможное половое бессилие, и то, что на закате жизни он не появлялся в обществе. Графиня умерла через два месяца после него, не дожив и до тридцати: вероятно, он всё-таки успел её заразить (в том стихотворении Бомонт нападает на врачей, которые не смогли её спасти, а её родные на протяжении нескольких лет её брака писали друг другу о её хронических недомоганиях, цитаты из писем можно найти в этой книге) - а может быть, она считала, что больна, и переусердствовала с лекарствами (лечили сифилис, как известно, ртутью): в этом письме пересказаны сплетни о каких-то пилюлях, которые свели её в могилу. Похоронен Ратленд в церкви при своём поместье в графстве Лестершир, и никакого тайного погребения в «уголке поэтов» в Соборе Святого Павла, конечно, не было (тем более, что в этом соборе такого уголка и нет, он есть в Вестминстерском аббатстве). В соборе, рядом со своим талантливым отцом, похоронена только Элизабет, если верить всё тому же письму, - но если так, то её могилу уничтожил Великий лондонский пожар. Ах, да, и умерли они оба не в 1608, а в 1612.
Так что - нет, это не история высокодуховного союза двух гениев, написавших гору произведений под чужими именами. Это история одной талантливой и очень несчастной молодой женщины, которую искренне любили и искренне оплакивали многие её современники, не удостоившие её мужа после его смерти и сотой доли тех сердечных слов, которыми почтили её память.
Никаких объективных оснований считать чету Ратленд авторами шекспировских произведений не существует. Хотя я давно жду, когда же ратлендианцы распишут мне в красках, как 13-летний граф вместе с 4-летней Элизабет Сидни (а по одной из версий - ещё и с её 9-летним кузеном) сочиняют «Генриха Шестого» вместо 25-летнего Шекспира. Пока так и не дождалась... Вот и Екатерина Юрьевна, несколько раз назвав год смерти «платонических супругов» (ошибочно, как мы уже увидели), ни словом не касается ни дат их рождения, ни их возраста на момент начала карьеры Шекспира. Правда, возможно, догадываясь, что кто-то из слушателей может эти даты знать, лектор говорит о том, что Михаил Юрьевич Лермонтов написал своё стихотворение «Ангел» («По небу полуночи ангел летел...») в возрасте 12 лет. Это могло бы произвести на меня неизгладимое впечатление, если бы не одно «но». «Ангела» Лермонтов написал не в 12, а в 16. В этом вся суть конспирологии: основную ложь адепты конспирологических теорий могут доказывать только при помощи другой лжи, поскольку истина работает против них! Сюда же относится и другой «аргумент» из лекции: литературные мистификации известны многим людям, интересующимся историей литературы, - например, «Конёк-горбунок» якобы написан не Ершовым, а Пушкиным. Это, разумеется, неправда, что ясно каждому, кто хоть раз читал Пушкина, а тем паче произведения Ершова, близкие по стилю к «Коньку», - недаром некоторые песни, написанные на стихи Ершова, считаются народными! Впрочем, в одной литературной мистификации Ершов всё же поучаствовал: подружившись в середине 1850-х годов с Владимиром Жемчужниковым, он внёс свою лепту в создание наследия - нет, не самого Козьмы Пруткова, а его отца Петра Федотыча Пруткова, конкретнее - стал соавтором пьесы «Черепослов». Ещё одним примером литературной мистификации лектор называет «Песни западных славян», которые, по её словам, были собственным произведением Пушкина. Пушкина, заметьте! Не спорю, за этим и в самом деле стоит мистификация, только Пушкин-то об этом не знал, он был искренне уверен, что переводит на русский язык французский перевод реального славянского фольклора! А отвечает за эту мистификацию французский писатель Проспер Мериме. Но вот что любопытно: все эти примеры мистификаций (истинных или мнимых) относятся к девятнадцатому веку, когда, кстати, появились и первые антишекспировские теории, - а о подобных мистификациях времён Шекспира никто и слыхом не слыхивал, ну, не занимались тогда такими вещами, менталитет был другой.
Но довольно отвлекаться, обратимся к литературным трудам четы Ратленд! Только обращаться-то не к чему. Ни граф Ратленд, ни его несчастная жена не оставили нам никаких литературных произведений: её стихи не сохранились, а об отношении графа к поэзии (да, пожалуй, и к супруге) можно судить по одному неприятному эпизоду. Однажды он выгнал из своего дома Бена Джонсона, которого пригласила к обеду графиня, а ей самой устроил скандал из-за того, что она держит трактир для поэтов. К театру, правда, относился получше: до нас дошли свидетельства современников, упрекавших графов Ратленда и Саутгемптона в том, что они прогуливают заседания Палаты Лордов и вместо этого таскаются по театрам. Правда, в качестве зрителей, а не драматургов...
И всё же, давайте перейдём ко второй группе аргументов, которые должны свидетельствовать в пользу "истинного авторства". И разберёмся, насколько они состоятельны.
Окончание:
Часть 6. Аргументы в пользу "истинного авторства" и заключение