Глава 1. Продолжение
Пролог http://v-m-zolotyx.livejournal.com/4799.html
Глава 1. Начало http://v-m-zolotyx.livejournal.com/4940.html
Назавтра приехали черниговцы и новгород-северцы, два свадебных поезда съехались вместе и везли - черниговцы жениха на одну свадьбу, новгородцы - невесту на другую. Встречать их к Золотым воротам выехал сам Великий князь Всеволод, и с ним все его подручные князья, среди которых был и Давыд. Пока ждали, как раз было время рассмотреть эти хваленые ворота. Да, уж и Серебряные-то велики, а эти в полтора раза шире, купол церкви крыт золотом, а створки ворот окованы медью, да не гладко, а со столбиками, разделяющими четвероугольные «окошечки», по столбикам золотом выведены травяные узоры, а в окошечках картины всякие из Писания. Золоченые львиные морды держат в пасти кольца.
От нечего делать Давыд стал вглядываться в узор ближайшего к нему «окошка». По темной меди поразительно тонкими золотыми штрихами мастер изобразил человека в венце, высоко вздымающего два копья с чем-то на них насаженным, и два грифона с четырьмя лапами, крыльями и драконьими головами несут этого человека ввысь, а понизу летят крылатые псы, семарглы, повернув свои морды к венценосцу.
Интересно, что это за картина? Давыд неплохо знал и Новый Завет, и Ветхий, зимой часами просиживал в горнице за чтением, иногда сам, иногда с дьяком Афанасом , но истории с полетом на грифонах припомнить не мог. Если бы был нимб, то можно было бы подумать, что это сам Спаситель в момент Вознесения, а невежественный мастер не мог понять Его восхождения на Небо, вот и представил себе, что несут Его диковинные звери. Но нет, раз нет у человека нимба, то это не только не Иисус, но даже не святой и не ветхозаветный праведник. Кто же это? Если честно (тут Давыд поймал себя на шальной мысли и усмехнулся), то больше всего этот человек похож на Великого князя Всеволода, особенно сейчас, когда он горделиво стоит в золотом семищитковом венце, с золотыми бармами на груди, буйные смоляные кудри выбиваются из-под венца (ну да, его мать из самого Царьграда, вот Всеволод в нее и удался греческими кудрями). Только грифонов не хватает, чтоб поднять князя ввысь…
Но вот послышался радостный крик, и Давыд оторвался от созерцания ворот. За поворотом вдалеке появились, наконец, первые всадники свадебного поезда. За ними еще всадники. И еще. Потом долгая череда телег, в которых везли подарки, последние телеги еще выезжали из леса, когда первые верховые достигли ворот. Первым ехал, как догадался Давыд, Великий князь Черниговский, Ярослав Всеволодович. Был он уже не очень молод, но крепок, и хотя некогда русые его волосы почти все побелели, но княжий венец держался на его голове ничуть не менее гордо, чем на Всеволоде.
А вот и жених, сын Ярослава Черниговского - Ростислав. Надо же, совсем еще мальчик, но лицо светлое, глаза умные, хоть он и младший сын, но готов княжить не хуже отца. Давыд подумал, что судьба горько посмеялась над Ярославом: когда он сговорил за Ростислава дочь Всеволода, он мог надеяться посадить сына со временем на Владимирский стол, у князя Всеволода не было сыновей, но, словно в насмешку, вскоре рождается сын, а за месяц до свадьбы - еще один, и, говорят, крепкий и здоровый мальчуган.
Давыд сравнивал двух Великих князей и не мог решить, кто из них смотрится величавей. Ярослав был спокойней и опытней, а Всеволод в самом расцвете силы. Разве что Ярослав к внешнему величию привык, и даже немного от него устал, а, может, и вовсе никогда особенно не любил все это узорчье, а Всеволод, несмотря на десять лет, что он уже княжит во Владимире, все еще явно наслаждается и блеском княжьего венца и блеском своего стольного города, такого же как и он - молодого, нарядного и гордого. Каждый из них был человеком могущественным, из тех, что ставят свою волю превыше всего и искренне полагают, что ими движет лишь желание блага. А сейчас обоим было нужно заручиться если не поддержкой, то хотя бы обещанием в ближайшее время друг другу не мешать. Ну, по крайней мере, пока им не придется столкнуться в борьбе за киевский стол.
Ярослав спешился, поводья подхватили подбежавшие мальчики из детских, Всеволод шагнул ему навстречу. Обнялись как братья, и Всеволод Владимирский торжественно ввел Ярослава Черниговского в город.
А Давыд остался, ведь как раз к воротам подъехали два князя, постарше и помоложе, и Давыд понял, что это те, кого он ждал, князья Новгорода Северского, Игорь Святославич и Владимир Игоревич. Оба они были одеты в шелка и золото, но взгляд Давыда привлек не наряд, а непривычное оружие - оба князя на боку носили не прямые мечи, как у Всеволода или у него самого, а слегка изогнутые степные сабли.
Рядом с ними, так же верхами, ехали две женщины. Какая из них братнина суженая? Точно не эта, что в белом платке под камчатой шапочкой замужней княгини, серебряные с чернью серьги оттеняют смуглые скулы, черные глаза глядят равнодушно. Это должно быть, Кончаковна, дочь хана, которую Владимир привез из половецкого плена. То-то она так ловко сидит в седле, а вот длинные, ниже плеч, рясна, оканчивающиеся тяжелыми звездчатыми серебряными колтами ей непривычны и явно тяготят - она то и дело встряхивает головой, как кобылка, непривыкшая к узде.
Давыд понял, что неприлично пялится на чужую жену, отвел глаза и посмотрел на княжну. Его взгляд непроизвольно скользнул по ее груди, несколько слоев тонкой ткани не скрывали, а напротив, подчеркивали девичью грудь. Под шелковым платьем два полукружья то сходились, то расходились в такт конскому шагу, и Давыд невольно любовался этим колыханием. «Да что со мной сегодня такое!», - разозлился он на себя и поднял глаза. Злился-то он на себя, но, увидев его недовольное лицо, княжна подумала, что не понравилась ему, и заранее обиделась. Вот такой-то, обиженно надувшей румяные губки, Давыд ее потом себе представлял, когда ему случалось о ней подумать.
Что ж, Павлу достанется красавица, хотя нрав у нее, кажется, так себе.
Учтивые приветствия, поклон от брата, все эти обязательные, но такие скучные любезности, и вот они уже проехали по Владимиру к монастырю, в котором будет жить княжна Елена со своими девушками до конца свадебных гуляний. В ворота монастыря проскрипели телеги с приданым княжны.
Утро дня свадьбы выдалось дождливым, но веселье от этого нисколько не пострадало -дождь в такой день- к богатству и множеству детей. Впрочем, скоро ожидать детей вряд ли стоит, Ростиславу-то, хоть он уже и князь Сновский, только тринадцать, и он всего годом старше невесты.
Хотя Давыд был подручным князем отца невесты, он был среди молодых князей, составлявших свиту жениха, тем более, что они же родичи, пусть и дальние. Конечно все Рюриковичи друг другу родня, но все же именно черниговский князь Ярослав некогда пришел и сел княжить в Муроме.
Давыд был на боярском дворе, приютившем черниговских и новгород-северских князей, еще затемно (июльский рассвет задержался из-за прикрывших солнце туч), и вместе с Ярополком, родным братом жениха, помогал тому умываться и одеваться. Не то чтобы жених сам не мог, но таков уж был обычай.
Поверх новой льняной беленой рубахи на мальчика надели вторую из узорного голубого с желтыми цветами греческого шелка. На шее застегнули на три пуговки шитый золотом стоячий воротник. Подпоясали узким, в палец шириной кожаным поясом с золочеными бляшками. Меча на поясе не было, хотя обычно князья с мечом не расставались, но в церковь, да еще жениху, нельзя с оружием. Тяжестью легли на грудь золотые бармы с драгоценными камнями. С шутками натянули на ноги крашеные сапоги - то-то придется невесте потрудиться, стаскивая их, сегодня вечером она должна будет сама разуть жениха.
Ростислав на шутки не отвечал и держался очень серьезно, изо всех сил стараясь выглядеть старше, и, наверное, боялся сделать что-то не так. Давыду даже стало его немного жалко.
Под венцом жених и невеста, оба нарядные, как-то мало походили на счастливых влюбленных, а если б не так торжественно служил Лука, епископ Владимирский и Ростовский, то они скорей были бы похожи на детей, понарошку игравших в свадьбу.
О том же думала и Елена, когда шла среди младших дочерей Всеволода. Они сопровождали невесту от венца в дом священника, где с нее снимут девичье платье, переоденут в замужнее и переплетут на две черную (удалась в отца!) косу. Скоро и русую косу Елены расплетут, а потом две свахи - со стороны жениха и стороны невесты будут плести каждая свою косу - если быстрее закончит сваха жениха, то первым родится мальчик…
Глава 1. Продолжение 2 http://v-m-zolotyx.livejournal.com/5481.html
Глава 1. Начало http://v-m-zolotyx.livejournal.com/4940.html
Назавтра приехали черниговцы и новгород-северцы, два свадебных поезда съехались вместе и везли - черниговцы жениха на одну свадьбу, новгородцы - невесту на другую. Встречать их к Золотым воротам выехал сам Великий князь Всеволод, и с ним все его подручные князья, среди которых был и Давыд. Пока ждали, как раз было время рассмотреть эти хваленые ворота. Да, уж и Серебряные-то велики, а эти в полтора раза шире, купол церкви крыт золотом, а створки ворот окованы медью, да не гладко, а со столбиками, разделяющими четвероугольные «окошечки», по столбикам золотом выведены травяные узоры, а в окошечках картины всякие из Писания. Золоченые львиные морды держат в пасти кольца.
От нечего делать Давыд стал вглядываться в узор ближайшего к нему «окошка». По темной меди поразительно тонкими золотыми штрихами мастер изобразил человека в венце, высоко вздымающего два копья с чем-то на них насаженным, и два грифона с четырьмя лапами, крыльями и драконьими головами несут этого человека ввысь, а понизу летят крылатые псы, семарглы, повернув свои морды к венценосцу.
Интересно, что это за картина? Давыд неплохо знал и Новый Завет, и Ветхий, зимой часами просиживал в горнице за чтением, иногда сам, иногда с дьяком Афанасом , но истории с полетом на грифонах припомнить не мог. Если бы был нимб, то можно было бы подумать, что это сам Спаситель в момент Вознесения, а невежественный мастер не мог понять Его восхождения на Небо, вот и представил себе, что несут Его диковинные звери. Но нет, раз нет у человека нимба, то это не только не Иисус, но даже не святой и не ветхозаветный праведник. Кто же это? Если честно (тут Давыд поймал себя на шальной мысли и усмехнулся), то больше всего этот человек похож на Великого князя Всеволода, особенно сейчас, когда он горделиво стоит в золотом семищитковом венце, с золотыми бармами на груди, буйные смоляные кудри выбиваются из-под венца (ну да, его мать из самого Царьграда, вот Всеволод в нее и удался греческими кудрями). Только грифонов не хватает, чтоб поднять князя ввысь…
Но вот послышался радостный крик, и Давыд оторвался от созерцания ворот. За поворотом вдалеке появились, наконец, первые всадники свадебного поезда. За ними еще всадники. И еще. Потом долгая череда телег, в которых везли подарки, последние телеги еще выезжали из леса, когда первые верховые достигли ворот. Первым ехал, как догадался Давыд, Великий князь Черниговский, Ярослав Всеволодович. Был он уже не очень молод, но крепок, и хотя некогда русые его волосы почти все побелели, но княжий венец держался на его голове ничуть не менее гордо, чем на Всеволоде.
А вот и жених, сын Ярослава Черниговского - Ростислав. Надо же, совсем еще мальчик, но лицо светлое, глаза умные, хоть он и младший сын, но готов княжить не хуже отца. Давыд подумал, что судьба горько посмеялась над Ярославом: когда он сговорил за Ростислава дочь Всеволода, он мог надеяться посадить сына со временем на Владимирский стол, у князя Всеволода не было сыновей, но, словно в насмешку, вскоре рождается сын, а за месяц до свадьбы - еще один, и, говорят, крепкий и здоровый мальчуган.
Давыд сравнивал двух Великих князей и не мог решить, кто из них смотрится величавей. Ярослав был спокойней и опытней, а Всеволод в самом расцвете силы. Разве что Ярослав к внешнему величию привык, и даже немного от него устал, а, может, и вовсе никогда особенно не любил все это узорчье, а Всеволод, несмотря на десять лет, что он уже княжит во Владимире, все еще явно наслаждается и блеском княжьего венца и блеском своего стольного города, такого же как и он - молодого, нарядного и гордого. Каждый из них был человеком могущественным, из тех, что ставят свою волю превыше всего и искренне полагают, что ими движет лишь желание блага. А сейчас обоим было нужно заручиться если не поддержкой, то хотя бы обещанием в ближайшее время друг другу не мешать. Ну, по крайней мере, пока им не придется столкнуться в борьбе за киевский стол.
Ярослав спешился, поводья подхватили подбежавшие мальчики из детских, Всеволод шагнул ему навстречу. Обнялись как братья, и Всеволод Владимирский торжественно ввел Ярослава Черниговского в город.
А Давыд остался, ведь как раз к воротам подъехали два князя, постарше и помоложе, и Давыд понял, что это те, кого он ждал, князья Новгорода Северского, Игорь Святославич и Владимир Игоревич. Оба они были одеты в шелка и золото, но взгляд Давыда привлек не наряд, а непривычное оружие - оба князя на боку носили не прямые мечи, как у Всеволода или у него самого, а слегка изогнутые степные сабли.
Рядом с ними, так же верхами, ехали две женщины. Какая из них братнина суженая? Точно не эта, что в белом платке под камчатой шапочкой замужней княгини, серебряные с чернью серьги оттеняют смуглые скулы, черные глаза глядят равнодушно. Это должно быть, Кончаковна, дочь хана, которую Владимир привез из половецкого плена. То-то она так ловко сидит в седле, а вот длинные, ниже плеч, рясна, оканчивающиеся тяжелыми звездчатыми серебряными колтами ей непривычны и явно тяготят - она то и дело встряхивает головой, как кобылка, непривыкшая к узде.
Давыд понял, что неприлично пялится на чужую жену, отвел глаза и посмотрел на княжну. Его взгляд непроизвольно скользнул по ее груди, несколько слоев тонкой ткани не скрывали, а напротив, подчеркивали девичью грудь. Под шелковым платьем два полукружья то сходились, то расходились в такт конскому шагу, и Давыд невольно любовался этим колыханием. «Да что со мной сегодня такое!», - разозлился он на себя и поднял глаза. Злился-то он на себя, но, увидев его недовольное лицо, княжна подумала, что не понравилась ему, и заранее обиделась. Вот такой-то, обиженно надувшей румяные губки, Давыд ее потом себе представлял, когда ему случалось о ней подумать.
Что ж, Павлу достанется красавица, хотя нрав у нее, кажется, так себе.
Учтивые приветствия, поклон от брата, все эти обязательные, но такие скучные любезности, и вот они уже проехали по Владимиру к монастырю, в котором будет жить княжна Елена со своими девушками до конца свадебных гуляний. В ворота монастыря проскрипели телеги с приданым княжны.
Утро дня свадьбы выдалось дождливым, но веселье от этого нисколько не пострадало -дождь в такой день- к богатству и множеству детей. Впрочем, скоро ожидать детей вряд ли стоит, Ростиславу-то, хоть он уже и князь Сновский, только тринадцать, и он всего годом старше невесты.
Хотя Давыд был подручным князем отца невесты, он был среди молодых князей, составлявших свиту жениха, тем более, что они же родичи, пусть и дальние. Конечно все Рюриковичи друг другу родня, но все же именно черниговский князь Ярослав некогда пришел и сел княжить в Муроме.
Давыд был на боярском дворе, приютившем черниговских и новгород-северских князей, еще затемно (июльский рассвет задержался из-за прикрывших солнце туч), и вместе с Ярополком, родным братом жениха, помогал тому умываться и одеваться. Не то чтобы жених сам не мог, но таков уж был обычай.
Поверх новой льняной беленой рубахи на мальчика надели вторую из узорного голубого с желтыми цветами греческого шелка. На шее застегнули на три пуговки шитый золотом стоячий воротник. Подпоясали узким, в палец шириной кожаным поясом с золочеными бляшками. Меча на поясе не было, хотя обычно князья с мечом не расставались, но в церковь, да еще жениху, нельзя с оружием. Тяжестью легли на грудь золотые бармы с драгоценными камнями. С шутками натянули на ноги крашеные сапоги - то-то придется невесте потрудиться, стаскивая их, сегодня вечером она должна будет сама разуть жениха.
Ростислав на шутки не отвечал и держался очень серьезно, изо всех сил стараясь выглядеть старше, и, наверное, боялся сделать что-то не так. Давыду даже стало его немного жалко.
Под венцом жених и невеста, оба нарядные, как-то мало походили на счастливых влюбленных, а если б не так торжественно служил Лука, епископ Владимирский и Ростовский, то они скорей были бы похожи на детей, понарошку игравших в свадьбу.
О том же думала и Елена, когда шла среди младших дочерей Всеволода. Они сопровождали невесту от венца в дом священника, где с нее снимут девичье платье, переоденут в замужнее и переплетут на две черную (удалась в отца!) косу. Скоро и русую косу Елены расплетут, а потом две свахи - со стороны жениха и стороны невесты будут плести каждая свою косу - если быстрее закончит сваха жениха, то первым родится мальчик…
Глава 1. Продолжение 2 http://v-m-zolotyx.livejournal.com/5481.html