Нерчинск. Часть 2: Забайкальский Версаль

[varandej]

Гуляя в прошлой части по улицам уездного Нерчинска, мы старательно не смотрели на его главную достопримечательность - Бутинский дворец, которую называют ещё Забайкальским, или Даурским Версалем. Построили его на краю страны не князья из крещёных тунгусов на захваченное предками китайское добро и не казачий атаман на тюремные взятки, а купцы-золотопромышленники Бутины, начинавшие приказчиками у легендарных Кандинских. Многие старые города Дальней России я называл "купеческими республиками", но Нерчинск уездной эпохи был, по аналогии с суперпрезидентскими, республикой сверхкупеческой. Раскинувшийся на несколько кварталов дворец не назвать шедевром архитектуры, но за фасадами его скрыто немало сюрпризов, будь то крупнейшее в мире зеркало или кажущийся бесконечным музей. Помимо дворца сегодня покажу ещё и верхние кварталы центра, не поместившиеся в прошлой части, и забавную деталь современности - "Нерчинскую социальную сеть".

В Нерчинске, как и в соседнем Сретенске, нет улицы Ленина, что довольно странно в краю освобождённых каторжан и подлежавших перевоспитанию казаков да купчин. От Нерчи центр города поднимается пологой лесенкой улиц Ярославского (она же - набережная и железная дорога), Советской (до революции была Большой), Погодаева, Первомайской и Красноармейской. Всю прошлую часть мы ходили между первыми двумя, осмотрев в том числе просторную площадь Борцов Революции с руинами Гостиного двора. Советская улица отделяет от площади стадион с весьма колоритном расположенным памятником Ленину:

2.


Перпендикулярно реке стадион и площадь ограничивают улицы Достовалова и Шилова - левее и правее кадра выше соответственно. У опушки стадиона на Шилова - советский центр с типовым кинотеатром "Нерча"...

3.


...и коробкой районной администрации, с которой я перепутал куда более футуристический роддом на другой стороне улицы:

4.


А с ограды стадиона глядят через Советскую улицу на Гостиный двор и памятник Борцам Революции (см. прошлую часть) два десятка белых щитов с лицами и старыми фото, которые я бы назвал современной достопримечательностью города:

5.


Вот наглядная иллюстрация того, что Нерчинск не смирился с ролью захолустного райцентра и сохранил память, что не выскочка-Чита, а именно он - подлинное сердце Забайкалья. Или, вернее, Даурии - в официозе, хотя и лишь в сфере культуры, это забытое название теперь в ходу только здесь. В прошлой части я рассказывал о Нерчинске как о городе суровых старожилов, живших по понятиям задолго до того, как столичная интеллигенция узнала такое слово. Но вместе с тем Нерчинск сохранил необычайную для 15-тысячного городка прослойку собственной интеллигенции, которая преемственность возводит к учителям бутинских школ и навигаторам Нерчинской секретной экспедиции, а переносом губернского центра в Читу недовольна так, словно это вчера случилось. И вдруг оказывается, что совсем не обязательно ждать, когда Москва перестанет забирать себе все налоги, чтобы сделать свой город живее: местные интеллектуалы в 2015-16 годах придумали "Нерчинскую социальную сеть", а население умудрилось за все эти годы не причинить ей ни малейшего вандализма:

5а.


Нерчане, как и большинство забайкальцев, немногословны и недоверчивы к чужакам. Поэтому с туристами общается теперь сам город, причём делает это не занудно и высокопарно, а расслабленно и не боясь быть неправильно понятым. Два десятка инфостендов на ограде стадионы оформлены как посты и комменты, причём интерфейс не копирует ни одну настоящую соцсеть. Здесь Чехов предстаёт заезжим топоблоггером, которому нет времени читать, что пишет о нём местное общество - одна его фраза "Городок не ахти, но жить можно" на века вперёд будет весомее всех краеведческих статей. Сосланный в Забайкалье ещё до его присоединения протопоп Аввакум мирится с пытавшимся его уморить воеводой Афанасией Пашковым: вся экспедиция в Даурию, по итогам которого в 1653 году был основан Нерчинск, сопровождалась казнями солдат, обращённых Аввакумом в староверие, а грозный воевода на старости и правда ушёл в монастырь. Тунгусский князь Гантимур сжёг в 1657 первый нерчинский острог, а 10 лет спустя вернулся с ясаком, привёл в русское подданство 40 родов, и вместе с сыном Катаном крестился, положив начало дворянским родам Гантимуровых и Катанаевых - и вот послы да воеводы обсуждают его как живую достопримечательность города.

6.


Иностранцы здесь тоже бывали нередко - всё же до постройки КВЖД именно Нерчинск, на пару с Кяхтой, был главными воротами в Китай:

7.


Отдельный стенд - пятиминутка ненависти к Чите, которую генерал-губернатор Николай Муравьёв (впоследствии Муравьёв-Амурский) возвысил в 1851 году, конечно, по собственной прихоти:

7а.


Тогда из Иркутской губернии выделились в Забайкальскую область два уезда с центрами в Нерчинске и Верхнеудинске, и новый центр Забайкалья было решено создавать на пол-пути между ними. Для Нерчинска это был удар - как центр воеводства, уезда, провинции, области он оставался главным городом в этом краю, и даже наводившие ужас на святую Русь рудники да каторжные тюрьмы назывались Нерчинскими весьма условно, так как располагались в сотнях километров от него. Рудники к тому времени пришли в глубокой упадок, проработавшие сотню лет сереброплавильные заводы закрывались один за другим, а безработных мастеровых Муравьёв записывал казаками новоявленного Забайкальского войска да отправлял на баржах колонизировать Амур. Из старых рудокопов были и Бутины, прибывшие в Даурию ещё на заре освоения её рудников в конце 17 века. В казаки их не взяли потому, что к 1850-м они уже выбились в купцы и жили крепкой семьёй-гильдией с неделимым (даром что было он невелик) общим капиталом. Занимались они не горной добычей, а мелкой торговлей, так как все рудники Нерчинского горного округа числились даже не казёнными, а "кабинетскими", то есть принадлежащие лично государю. То немудрено: в 1702 году именно под Нерчинском из серебряной (по современной классификации скорее полиметаллической) руды было получено первое русское золото, а с 1830-х годов "проклятый жёлтый металл" здесь всё настойчивее теснил серебро. Золото, однако, манило - в Забайкалье ехали берг-офицеры, приказчики, рабочие, а потому и купечество здешнее процветало - всем им можно было что-то продавать, причём - втридорога.

8.


Самыми цепкими купцами Забайкалья были Кандинские - по своей фамильной легенде, потомки вогульских князей с приобской Конды, к 18 веку выродившихся настолько, что подались в криминал. Пётр Кандинский обкрадывал церкви, сын его Хрисанф разбойничал в тайге, и вот в 1750-70-х годах сначала один, а потом и второй пришли в кандалах в Забайкалье. Отмотав сроки, однако, они остались здесь жить и взялись за старое, но только теперь разбой стал для них вполне осознанным "первоначальным накоплением капитала": поняв, что ограбление банка ничто в сравнении основанием банка, Кандинские подались в ростовщики и коррупционеры. К середине 19 века это был могущественный и беспощадный купеческий клан из нескольких ветвей, этакие Цапки своей эпохи: Кандинские не пытались выйти за пределы Даурии, но кажется, во всём Нерчинском уезде не было бы человека, который бы не ходил у них долгах. Попутно манси породнились с эвенками Гантимуровыми и Катанаевыми, и именно из этой ветви происходил основоположник Василий Кандинский, которому психиатр Виктор Кандинский был троюродный брат: как бывало в истории не раз, за несколько поколений род прошёл путь от пиратов до аристократов. В Забайкалье же на пиратов нашёл управу всё тот же Николай Муравьёв, всерьёз начавший разбирать жалобы тех, кого Кандинские пустили по миру, и совершенно равнодушный к их взяткам. За пару лет он аннулировал множество устных или откровенно кабальных сделок, от чего в 1853 году за несколько месяцев капиталы Кандинских рухнули в сотни раз. Вогульская империя в Забайкалье распалась, и один из её кусков достался братьям Николаю и Михаилу Бутиным. Семейную гильдию возглавил их дядя, а потому они работали приказчиками в нерчинском магазине Кандинских, который под шумок и выкупили себе. В 1864 же государство разрешило частную добычу золота, и вместе с зятем одного из братьев, ейским греком Михаилом Капараки, Бутины подались на Дарасун. Озолотившись к 1866 году, они учредили "Торговый дом братьев Бутиных", а к концу десятилетия были богатейшими людьми Забайкалья. И, выкупив участок у мещанина Михаила Суханова, начали строить дворец:

8а.


План дворца, раскинувшегося на добрую четверть (!) уездного Нерчинска, впечатляет. На кадрах выше - его главный дом на углу Советской и Достовалова, построенный на рубеже 1860-70-х годов. Но лидер клана Михаил Бутин усвоили урок Кандинских - подмяв под себя город, он стремился быть для нерчан не дельцом, а отцом.

9.


И, как оказалось, не прогадал в этом. От золотых приисков Дарасуна "Торговый дом братьев Бутиных" начал экспансию за Байкал. В 1874 году им перешёл Николаевский железоделательный завод, строившийся как казённый в 1845-54 годах на речке Долоновке под Братском, где Бутины провели реконструкцию и построили себе целое пароходство из 13 судов. Два винокуренных завода, - Ново-Александровский под Иркутском (с 1871) и Борщевский в Забайкалье (с 1879), - обеспечивали оба берега Славного моря товаром, на который в России всегда есть спрос. Другим таким товаром во все времена была соль, в торговлю которой Бутины зашли со второй попытки: соль взятого в аренду Боряинского озера в Забайкалье оказалась "дурной", но в 1880-81 годах предприимчивые нерчане построили новый завод на бесхозных Шестаковских ключах у Илима. Однако в чём-то они были подобны своему земляку Тимуджину, строия империю столь же стремительно, сколь и недолговечно. Первое же крупное наводнение, в 1882 году смывшие прииски Дарасуна, показало, что и дворец вчерашние приказчики отгрохали не по средствам - несколько лет "Торговый дом братьев Бутиных" вёл судебные тяжбы, банкротился, и наконец в 1892 году со смертью Николая Бутина был официально упразднён. Всё, что осталось у Михаила Бутина - роскошное имение, старые связи да уважение нерчан, но как оказалось - и это немало! Купец-потомок рудознатцев, Бутин зажил как стареющий граф в ветшающем замке, и не столько как фундатор, сколько как организатор и лоббист продолжил облагораживать город.

10а.


Бутинской неофициально назывался участок Большой улицы, проходящей вдоль дворца. С одной её стороны стояли Мавританский дворец Михаила Бутина и Деревянный дворец Николая Бутина, с другой - Городская дума, здание которой я показывал в прошлой части. В 1886 году там открылся музей, основанный не самим Михаилом Бутиными (исправно спонсировавшим экспедиции в Китай), но московским активистом Алексеем Кузнецовым, которого они пригласили сюда налаживать сельское хозяйство и фотографию. Правда, не из Москвы пригласили, а с отбытой Карийской каторги, куда Кузнецов как член "Народной расправы" угодил за участие в том самом убийстве студента Иванова, по мотивам которого Достоевский написал своих "Бесов". Но Сибирь из бесов часто делала людей... Путь музея на другую сторону улицы же был долгим и тернистым:

10.


Патриарх Нерчинска, Михаил Бутин умер в 1907 году, завещав свою резиденцию народному образованию. Ещё в 1872 году он на свои деньги построил напротив дворца музыкальную школу, а в 1906, уже как попечитель, открыл в доме Капараки (см. прошлую часть) реальное училище. Оно и заняло в 1908 году корпуса вдоль Большой улицы. В 1921 году училище сменил Народный клуб, в 1926 сюда же переехал музей... но - совсем ненадолго: в 1932-м здание натурально отжали военные под клуб гарнизона, а экспозицию, почти в прямом смысле, выкинули на улицу - точнее, в заброшенный корпус дворцовых конюшен. Сколько экспонатов тогда было украдено или пришло в негодность - теперь вряд ли кто-то сможет посчитать, я видел цифры - до 12 тысяч, и среди них, конечно, не могло не быть уходящей даурской фактуры, какой теперь уже просто нет. Дворцу всё это тоже не пошло на пользу - мебель и ковры бравые офицеры не стеснялись растаскивать по домам, а когда тащить стало нечего - армия вернула дворец городу, толком не знавшему, что делать с таким подарком. С 1950-х годов Даурский Версаль занимали, где-то параллельно, а где-то сменяя друг друга, Дом Пионеров, техникум с общежитием, библиотека, Горсвет и Горгаз... В 1982 сгорел Деревянный дворец, в 1993 пожар случился и в Мавританском дворце, на восстановление которого у обнищавшего города не было денег. С 1997 дворец Бутина был просто заброшен, и видимо лишь жёсткий понятийный аппарат нерчан не позволил ему превратиться в бомжилище. Сказывалось и то, что ценность дворца к тому времени понимали и в городе, и в области, так что борьба за средства на его спасение вышла на федеральный уровень. Наконец, в 2003 сюда вернулся музей - хочется верить, что окончательно:

11.


Буквально из фойе мы прошли в Музыкальный зал - настоящую витрину Бутинской империи:

12а.


Свет 370-килограммовой люстры, 96 свечей которой зажигал специальный механизм, отражается в гигантских зеркалах:

12.


Главное зеркало из единой плиты площадью 16 квадратных метров - крупнейшее в мире чуть ли не до сих пор, и уж на момент изготовления - тем более. И при том - идеально гладкое, без малейших аберраций. Создала его (как, видимо, и другие зеркала во дворце) французская фирма "Сен-Гобен", которая существует с 1665 года, первой освоила производство зеркал крупнее настольных, и ныне остаётся одним из лидеров мирового рынка стройматериалов. Михаил Бутин увидел это зеркало в 1878 году, приехав в Париж на Всемирную выставку, и недолго думая вытащил из-за пазухи то ли пачку ассигнаций, то ли и вовсе самородок с Дарасуна, да веско сказал "Беру!". Из Франции зеркало везли морем до Николаевска-на-Амуре, специальной баржей вверх по реке до Бянкино (фактически - нерчинского аванпорта), а оттуда три десятка вёрст до города просто несли на руках. Транспортировка явно обошлась не дешевле, чем приобретение, и даже больше самого зеркала меня впечатляет тот факт, что на таком пути его смогли не раскокать.

13.


Рамы зеркал - типовые по всему дворцу, и те, кто изготовляли их для Всемирной выставки, вряд ли знали, что где-то на Земле есть Нерчинск...

14.


Музыкальным же зал назывался не только потому, что в нём устраивались торжества и играли оркестры, но из-за своего оформления. На стенах - мемориальные доски композиторов:

15.


На оркестровом балконе - барельеф "Ангелы и муза":

16.


Парадная лестница ведёт туда мимо гостиной на втором этаже с изящной кованной мебелью. Здесь с 1875 года встречает ещё одно стеклянное чудо: витраж "Архангел Михаил поражает Диавола", сделанный, как считается, в 1857 году в Мюнхене в мастерской Франца Цеттлера. Таковая правда существовала, хотя и не при дворе баварского короля (как пишут на некоторых местных ресурсах) и даже делала единственный в России витражный иконостас для церкви Иулиана Тарсийского в Царском Селе (увы, не уцелевший). Но вот с датами что-то не сходится: Цетллеру в 1857 было 16 лет, то есть либо витраж сделан позже, либо не им - а, например, всемирно известной мастерской Франца Мейера в том же Мюнхене, которому Цеттлер приходился зятем.

17.


На оркестровом балконе теперь экспозиция, посвящённая образованию в уездном Нерчинске. За кадром остались витрины, из которых даже я узнал про одну достопримечательность и по выходе из дворца помчался её фоткать.

18.


В следующем зале за дверью левее Большого зеркала - ещё одно зеркало, лопнувшее в том самом пожаре 1993 года:

19.


Помимо него здесь уцелели фрагменты интерьера, в том числе заметный в зеркале портал окна.

20.


И ещё одна изящнейшая люстра:

21.


Лозунг "мир хижинам, война дворцам" обернулся катастрофой для культурного наследия везде, где ступала нога большевика. Но может потому замкам и усадьбам Европейской России, Украины, Прибалтики хватило куда меньших испытаний, чем те, что выдержал Даурский Версаль - там такого много, там любить былых владельцев было не за что, а стало быть и что жалеть всю эту мишуру?

21а.


Судя по старым фото, особенно вычурными и пышными Бутинские интерьеры и не были - стены в обоях, растения в кадках да среди них роскошная мебель и диковинки со всей Земли:

22а.


Кое-какие из этих диковинок всё-таки сохранились, и вместе с картинами да личными вещами Бутиных слагают экспозицию Мавританского дворца:

22.


23.


А вот за дверью правее Большого зеркала - фотографии Бутинских фабрик, приисков и пароходов, изделия Николаевского завода (например, лестница), заслонка печи и кружки из Борщёвских винокурен...

24.


...и сейфы, в которых Михаил и Николай что-то хранили.

25.


Дальше тянется анфилада залов окнами во двор, к которым примыкают залы окнами на Советскую улицу:

26.


Красивые интерьеры тут лишь в последнем зале - бывшей библиотеке, хранившей до 30 тыс. книг:

27.


Экспозиция же столь обширна, что в этой анфиладе мы с Петром завязли часа на 2-3, так что у меня рука снимать устала, а последние залы смотрели мы почти бегом, понимая, что тут можно провести и весь день. Я бы переименовал Нерчинский краеведческий музей в Национальный музей Даурии - об этом полиамурном (ведь Ингода, Онон, Шилка, Аргунь - всё вариации Амура!) регионе в музее можно узнать действительно ВСЁ.

28.


Но именно поэтому большинство кадров отсюда я распределил по другим постам, начиная с Албазина:

29.


Сделан с душой, обширен и небанален тут даже зал советской эпохи... но сегодня мой рассказ всё-таки про дворец.

29а.


Тот же корпус со двора:

30.


Двор тут вполне официально называется Сад Даурского Версаля, и с 2003 года находится в состоянии неспешной, но всё же заметной реставрации. Небольшие ворота ведут сюда с Советской и Погодаева, но главный вход - через огромную "мавританскую" арку на улице Достовалова. Рядом ещё один корпус напоминает, что мы не в замке аристократа, а на вилле купца - здесь хозяева держали магазины:

31.


Немалая часть сада по-прежнему выглядит так - на переднем плане, кажется, руины оранжереи, а поодаль - столовая для служащих:

32.


Но хочется верить, что и до них дойдёт дело - вот воссозданная в 2020-м Мавританская беседка сверкает новизной:

33.


Открывая целый ряд беседок:

34.


Который завершает памятник даме в длинном платье - если на фасаде жили Михаил и Николай, то в глубине дворца хозяйкой была их сестра Татьяна.

35.


Руководить своей музыкальной школой напротив дворца Михаил Бутин пригласил в 1872 году чеха Маврикия Маурица - талантливого сироту, искавшего лучшей доли в России. Вскоре Мауриц стала и Татьяна Дмитриевна, позже два раза овдовевшая, но сохранившая звучную богемскую фамилию первого мужа. Она, судя по всему, была достойна братьев в своей энергии, вот только пока братья следили за ростом акций, она смотрела, как растёт листва:

35а.


И Михаил с Николаем не жалели денег на затеи сестрёнки, сама же она подходила к делу по науке, акклиматизируя здесь прежде невиданные растения. Тот же японец Ясумаса поражался тропическим кустам в оранжереях, за окнами которых был 40-градусный мороз. Мауриц вела переписку с Иваном Мичуриным и публиковала заметки в профильных журналах "Полеводство", "Плодоводство" и "Вестник Русского общества садоводов", в которое вступила в 1902 году. Ей в "Нерчинской социальной сети" посвящена отдельная страничка:

36.


У которой чуть-чуть другой интерфейс... вам тоже хочется согнать со своего экрана эту муху?

36а.


В саду располагалось ещё несколько построек - вот тут в кадре Деревянный дворец:

37.


А приземистый дом справа принадлежал Бутиным до их рывка наверх, и позже был перестроен в особняк Татьяны Мауриц, где она могла в любую погоду любоваться своим садом с деревянной башни:

37а.


Теплицы, фонтаны, статуи под Античность... и всё же это куда больше напоминает дачи нуворишей, чем старинные имения дворян.

37б.


А вот где стояла эта часовня - я так и не разобрался, но видимо всё-таки не во дворце, а на сопках близ города:

37в.


Деревянные постройки, увы, перипетий ХХ века не пережили, но выросшие на их месте сосны прекрасны сами по себе:

38.


Бывший сад занимает целый квартал, переходя в пустыри следующего квартала, где был городок бутинских служащих. К улице Погодаева дворец выходит конюшнями - тем самыми, куда военные в 1932 вышвырнули музей:

39.


Чуть дальше - задворки магазина Бутиных. Высокая часть здания была водонапорной башней:

40.


Вдоль улицы Достовалова же тянется Софийская женская прогимназия, основанная Бутиными ещё в 1868 году как всесословное женское училище в том же самом доме Капараки

41.


Первоначально тут была богадельня Сухановых (1820-29), владевших этим кварталом до Бутиных. Она состояла из двух зданий - большого и малого по разные стороны нынешней улицы Погодаева, и первое в 1903 году заняла прогимназия, второе с 1865 служило духовным училищем:

42.


Чуть дальше по улице Погодаева - дом купца Алексея Рыжкова, инфостенд на котором я забыл переснять и теперь кусаю локти - в интернете о нём ничего не найти:

43.


Но этот дом - один из самых впечатляющих в Нерчинске, ни дать ни взять средневековая палата с деревянным жилым этажом:

43а.


Школа же между домом Рыжкова и Духовным училищем запомнилась мне самодельным, но потому каким-то очень симпатичным воинским мемориалом. Я бы дал ему название - разумеется, "Меч и щит":

44.


Дальше по улице Погодаева, за стадионом, высится Воскресенский собор (1814-24), архитектуру которого трудно даже определить по стилю. Краем уха зодчие слышали про классицизм, в Иркутске видели барочные церкви вида "восьмерик на четверике", и в итоге слепили церковь из того, что было. С её закладки начался переезд города на 7 километров вверх по течению из устья Нерчи, где было хорошо обороняться от врагов, а вот наводнения постоянно наносили убытки. На месте воеводского Нерчинска теперь село Михайловское, где на сотню лет более старый Троицкий храм разрушили при Советах:

45.


С конца 1930-х и до 2003 года в Воскресенском храме располагался краеведческий музей, и я очень сомневаюсь, что хоть кто-то здесь жалеет теперь о его переезде:

46.


Центр Нерчинска продолжается и выше собора. На дореволюционных фотографиях этот район удивляет своей разреженностью - кажется, при переносе города у кого-то был план построить здесь "уголок Петербурга", но до возвышения Читы построить не успели ничего, кроме Гостиного двора и собора. Теперь это пространство заросло безликими частным сектором:

47.


Среди которого стоят отдельные памятники старины - например, казначейство (1884) с царской короной на воротах:

48.


Или дом купца Эпова, в 1904 году отданный им под начальное училище:

49.


Ещё выше, на завершающей исторический центр Красноармейской улице мы набрели на одинокие столбы, в которые упирается улица Достовалова. Под штукатуркой и лепниной виден шлакоблок - как я понимаю, это лишь советские ворота гарнизона:

50.


Ещё выше Красноармейское есть кладбище, куда мы не дошли, хотя там находится могила декабриста Александра Луцкого (1882). На нём же, видимо, стояла церковь Василия Блаженного (1845-47):

51а.


Хотя на 100% я не уверен ни в её расположении, ни в том, что именно она на кадре выше  - упоминания церкви на кладбище и эта фотография вроде как из Нерчинска гуляют по сети, но нигде не увязываются прямо. Такая же ситуация и с деревянным храмом Александра Невского (1895-97) при тюремном замке, денег на который дал тот самый Алексей Рыжков:

51б.


Замыкали город сверху Восточные ворота по нынешней улице Шилова - изначально типичная для Сибири арка Цесаревича (1892). Будущий Николай II поднялся по Амуру на пароходе до пристани в устье Нерчи, а в город въехал уже по земле, констатировав в своём дневнике, что комфортная часть путешествия кончилась. И попробуйте догадаться, где в Нерчинске ночевал будущий император...

51в.


С городом на этом всё, но свои сокровища скрывают и его окрестности, о которых расскажу в следующей части.

ДАУРИЯ-2021
Обзор поездки и оглавление.
Албазино. С чего всё начиналось.
Амурская железная дорога
Свободный. Центр.
Свободный. Окраины и окрестности.
Белогорск - Магдагачи.
Сковородино. От Рейновской линии до Малого БАМа.
Бамовская - Куэнга.
Забайкалье.
Сретенск. Станция и путь к ней.
Сретенск. Город.
Нерчинск. Сердце Даурии.
Нерчинск. Бутинский дворец.
Нерчинск. Окрестности и колорит Забайкалья.
По диким степям Забайкалья. Золото и каторга.
По диким степям Забайкалья. Нерчинский Завод.
Краснокаменск.
Борзя и Приаргунск.
Кондуй.
...и несколько постов о Чите.
Агинский Бурятский округ
Агинское.
Агинский дацан.
Алханай.
Цугольский дацан.
Делюн-Болдок.