Достояния Долины. Часть 4: Чуст
"Будешь в Средней Азии - не забудь купить чустовский нож!", - о пичаках, "столицей" которых традиционно считается Чуст, небольшой городок (46 тыс. жителей) между Кокандом и Наманганом, мне говорили гораздо чаще, чем о показанных в прошлых частях шелках Маргилана или риштанской керамике. На самом деле тема среднеазиатских ножей немного сложнее, так что в завершении рассказа о достояниях знойной Ферганской долины покажу сам Чуст и мастерскую печакли (оружейника) Хасана Умарова в Коканде.
А для любителей политоты и интернет-мемов могу сказать, что Чуст - ещё и родной город Алишера Усманова.
Рассказ о ножах, конечно, стоило бы начать с какой-нибудь легенды о древнем кузнеце, создавшем лучший в мире нож, о батыре, убившем этим ножом врага, или на худой конец о принцессе, в порыве несчастной любви вонзившей нож себе в сердце. Но столь же явных легенд, как те, которыми я начинал все три прошлые части, в том числе даже о совершенно прозаичном хлопке, о чустовских ножах я так и не нашёл. Известно лишь, что ножи в Средней Азии делали примерно столько же, сколько здесь жили люди, и вот этим вот ножам из Чуста (а так же наконечникам стрел), выставленном в Национальном музее Ташкента, порядка 3-4 тысяч лет. Более того, некоторые здешние историки утверждают, что именно в Ферганской долине была изобретена легендарная дамасская сталь, своё нынешнее название получившее лишь от захвативших Дамаск крестоносцев, а древние изделия из стали с редкими добавками вроде ванадия археологи в Долине находили не раз.
1а.
По прямой Чуст и Риштан расположен практически симметрично от Коканда, на востоке под 45 градусов к нему - Риштан в полусотне километров на Фергану, Чуст - в полусотне километров на Наманган. На практике, однако, от Коканда до Чуста гораздо дальше, так как дорога пересекает Сырдарью, через которую не так уж много мостов. За Сырдарьёй - Пап, конечный пункт новой железной дороги из Ташкента через горы, а в местном городском фольклоре Пап - это "ГЛАВНЫЙ НАМАНГАН!". Впрочем, почему многие узбеки смеются в кулак при упоминании Намангана - я лучше расскажу в самом Намангане. Чуст стоит у самого края Долины, и близ него из висящей над полями дымки вдруг проступают опалённые солнцем предгорья Тянь-Шаня.
2.
С главной улицы коллективное такси быстро свернуло и какими-то закоулочками привезло нас к задней стороне огромного, растёкшегося на много кварталов базара:
3.
Который и без намёка на ножи смотрелся впечатляюще - красками тканей:
4.
Изобилием фруктов:
5.
Чустовский базар запомнился мне одним из самых зрелищных в Долине:
6.
Вот и развал с ножами, и я не знаю, много ли людей хоть раз в жизни видели столько ножей в одном месте:
7.
Тут стоит немного разобраться с терминологией.
Пчак (в русской традиции), а правильнее пичак - это дословно просто "нож" по-узбекски, и соответственно теоретически пчаком можно назвать любой нож, сделанный узбеком, как и по той же причине "корд" - любой нож, сделанный таджиком.
Но пичакли (оружейник) в отличие от куляла (гончара) не привязан к сырью, поэтому свои центры изготовления ножей с незапамятных времён разбросаны по всей Средней Азии: в Долине это Чуст, Шахрихан и Андижан, в Таджикистане это Истаравшан (Ура-Тюбе), в "материковом" Узбекистане - Ташкент, Бухара и Уротеппа ближе к Самарканду. Более того, и сами ножи отличаются сутью, и нож на поясе всадника-воина явно не был похож на нож, которым дехканин рубил морковку для плова.
Чустовский нож здесь - лишь одна из разновидностей, особенности которой кратко изложены, например, здесь, и надо сказать, даже в самом Чусте довольно редкая.
Ну а Столицей Ножей скромный Чуст, как и Риштан, стал в 1970-е годы с появлением Чустовской ножевой фабрики, делавшей хозяйственные ножи в каждый узбекский дом. Хотя кузнечные артели здесь оформились ещё раньше, и слышал даже, что в войну именно Чуст поставлял ножи для далёкого фронта.
8.
Я в принципе не любитель оружия легче атомной бомбы, и покупать нож, а потом беспокоиться о его вывозе, не входила в мои планы. В Чуст я приехал в первую очередь посмотреть, как делают легендарные ножи и пообщаться с мастерами. Продавцы ножей с развала лишь развели руками: "Вы бы утром приехали! Усто утром приходят, а сейчас уже дома чай пьют!", и всё-таки один из продавцов вызвался нас проводить на другой конец базара - туда, где стоят кузницы. По дороге к ним становится всё больше и больше металла:
9.
Но в основном это сельхозинвентарь:
9а.
Однако даже он смотрится здесь впечатляюще:
10.
Лавок-мастерских, которыми одни и те же люди владеют по многу лет, украсив стены оберегами и фотографиями, на Чустовском базаре вообще немало... но мастеров, славных на весь Узбекистан, мы действительно не застали.
11.
Однако не у великих усто же покупают ножи простые обитатели кишлаков и махаллей! Помнится, давным давно в Узгене мы пили чай на веранде у пригласившего нас в гости старика, и когда старик заметил, что я разглядываю гранат на дереве в центре двора, в его руках словно из ниоткуда возник красивый кривой нож, которым он срезал плод и разломив, протянул нам - я подумал тогда, что в Киргизии наверное все узбеки ходят с ножами. Но у себя на родине узбеку бояться некого, да и милиция бдит, поэтому чустовский пчак для своих - не оружие, а хозяйственный инструмент. И мы просто завалились в самую обыкновенную кузницу, где делают самые обыкновенные ножи для самых обыкновенных местных жителей. Как и практически всюду в Ферганской долине, нам здесь обрадовались:
12.
Инструменты кузнеца... но в кузнице печакли, в отличие от "просто" кузницы, обязательно есть точилка:
13.
Стадии изготовления ножа. Все они сделаны из вторчермета, и в "прошлой жизни" могли быть напильниками или подшипниками, только последний сначала придётся расковать в ленту. Основные стадии изготовления ножа - ковка, закалка и отпуск, шлифование клинка, заточка, полировка, и установка рукоятки, которая делается отдельно и как правило из рога, причём иногда она надевается на стержень, а иногда устанавливается вокруг него двумя частями. Но судя по форме, в этой кузнице делаются не совсем чустовские ножи (разве что самый маленький рядом с молотками), а какая-то другая разновидность пичака. И главное, - это заметила Ольга, у которой сестра замужем за кузнецом-оружейником, - качество этих ножей так же очень сомнительное. У хорошего пичака клинок должен представлять собой в сечении правильный узкий треугольник, плавно сужающийся в лезвие, а здесь хорошо заметен "уступ".
14.
При этом ножами "бренды" Чуста не исчерпываются. Вот например "правильная" чустовская тюбетейка - чёрная, складная четырёхугольная, расшитая белой, а в идеале серебряной нитью. Качество, впрочем, и тут сомнительное, а цены те же, что в интернете на заказ, да и нашлась на весь базар всего пара тюбетеечных лавок:
15.
В стареньком советском путиводителе по Ферганской долине упоминалось так же, что Чуст - центр художественной резьбы по камню-травертину. Здесь действительно есть одна из лучших в Средней Азии фабрика декоративно-олицовочных камней, но о мастерах-камнетёсах нам никто не смог рассказать, или же мы не смогли правильно задать вопрос - распространённая ситуация в Средней Азии. Зато, - об этом в путеводителе как раз не было, - нынешний Чуст стал городом сапожников:
16.
Немалую часть базара занимают ряды простой, но весьма симпатичной обуви, которая тут же и делается в маленьких мастерских:
17.
И хотя бы обувь, по крайней мере с виду, у нас не вызвала разочарований - может быть потому, что это не бренд, а просто товар для своих:
18.
Но сам Чустовский базар в любом случае стоил поездки сюда из Коканда:
19.
Не только из-за своих лавок, но и из-за своих прохожих:
20.
Ворота у базара - весьма внушительная для скромного райцентра сталинка, словно триуфальная арка как награда за посильный вклад Чуста в Победу:
21.
Дом напротив да маршрутки по окрестным кишлакам:
22.
Базар стоит на вершине длинного холма, с которого улицы круто сбегают в обе стороны. Спустившись от базарных ворот по главной дороге примерно через километр можно обнаружить такие же сталинские ворота большого и тёмного парка, разбитого в 1932 году в по сути дела историческом центре Чуста:
23.
В его глубине - небольшая мечеть с минаретом (1886):
24.
Сохранившая расписной потолок, по меркам Долины достаточно скромный:
25.
Саму мечеть ныне занимает музей, к моменту нашего прихода уже закрытый, так что я сфотографировал лишь старый станок для разматывания шёлковых коконов за пыльным окном:
25а.
Чуть поодаль, под изящным новым мавзолеем покоится Лутфулла Мавлони - местный святой богослов, живший на рубеже 15-16 столетий. И хотя сама округа Чуста - едва ли не старейший очаг цивилизации в Долине (чустовская культура бронзового века), собственно город Чуст (изначально Чуэт) возник в 1483-92 годах как резиденция тимурида Умар-Шейха II - отца небезызвестного Бабура по соседству с Ахсикентом - древней столицей Ферганы на сырдарьинском берегу:
26.
В Русском Туркестане населённый почти исключительно таджиками Чуст был не селом, как Риштан, а заштатным городом (13 тыс. жителей) Наманганского уезда, и наверное единственным городом Российской империи, где по переписи 1897 года вообще не было русских, хотя было даже несколько индусов - не удивлюсь, если и управа его сидела в Намангане. Сотню лет назад этот склон, наверное, облепляли глиняные махалли, а сейчас - всевозможные едаленки, в конце октября уже закрывавшиеся на зиму:
27.
Внушительное здание неясного возраста, нависающее над беседкой Лутфуллы - какой-нибудь ДК или Дворец пионеров:
28.
В зелени парка тут и там попадаются грозного вида скульптуры:
29.
А мужики за шахматами образовали натуральную выставку чустовских тюбетеек:
30.
Колоритный шумный базар, тихий ухоженный парк - такая вот своеобразная диалектика Чуста, как лезвие и обух пичаков.
31.
Напротив, кажется, городской чайханы с высоким куполом нашлось и коллективное такси, которым мы уехали в Коканд:
32.
Итак, как и в случае с Риштаном, стало ясно, что "чустовские ножи" - это те же два слоя: с одной стороны - низкокачественный, но массовый и дешёвый ширпотреб, которым завален весь Узбекистан; с другой стороны - творения мастеров-оружейников, которые не купишь на базарах. Я уже показывал мастерскую Абдумамона Хусейнзода в Истаравшане, делающего скорее даже не оружие, а целые скульптуры на клинках, в основном по мотивам "Шахнаме", а главные носители ножей в Средней Азии - и вовсе не узбеки, а уйгуры, воинственный народ Синьцзяна, где зарезать таким ножом колонизатора-китайца до сих пор за честь. Но в уйгурском "городе ножей" Янгишаре я не был, а до Ура-Тюбе доехал лишь спустя несколько дней после Чуста. Однако если в Риштане и ширпотребники, и выдающиеся мастера сидят в одном городе, потому что именно в его окрестностях добывается самая лучшая глина, то оружейники живут без привязки к месту. Говорят, лучшие пчаки делают и вовсе за пределами Долины, в Ташкенте и Бухаре (но последняя мне больше запомнилась не ножами, а ножницами), но ещё до поездки я знал, что в Коканде живёт известный на всю Долину печакли Хасан Умаров. Живёт скромно, в тихой махалле с поэтичным названием Чор-Чинор (Четыре Платана) на окраине, но ещё до поездки в Чуст во Ханском дворце Коканда музейщики дали нам телефон таксиста, который хорошо знаком с Умаровым и знает к нему дорогу. И вот, вернувшись из Чуста и переночевав, утром мы поехали на край огромного и шумного Коканда. Странный пепелац на дороге - это вовсе не эксперимент багдадского Дома Мудрости с энергией пара, а всего лишь трёхколёсный мотоцикл, везущий тандыр:
33.
Мы уехали за железную дорогу, свернули на какую-то тихую улочку, и вскоре поровнялись с самим Хасаном Умаровым, ехавшим домой на велосипеде. Он оказался стройным изящным человеком с тонкими черта лица, внешне похожим скорее на поэта или музыканта, чем на кузнеца-оружейника:
34.
Дом Умаровых - именно дом, а не музей-мастерская, как у риштанских усто из прошлой части. Но что здесь живёт кузнец - видно:
35.
Небольшая устохана (мастерская) стоит в глубине сада. Построить нечто побольше и поцветастее для туристов у Хасана Амановича в планах, но пока что здесь всё скромное и подлинное. Но двери кузницы - клеймо:
36.
На стене портрет отца, Амана Мулоджановича, который в свою очередь учился искусство печакли у своего двоюродного брата. В династии Умаровых известно пять поколений (и шестое подрастает), но не известен основатель, так что может быть она и старше - до советских времён именно Коканд был столицей ножей. Аман Умаров входил в Союз художников СССР и Художественную академию, а газета на чешском напоминает о кузнечном фестивале в Пршерове, на который в 2007 году приезжал со своими ножами Хасан.
37.
Кузница впечатляет обилием вещей разных эпох и сущностей:
38.
Будь то оружие, созданное предками:
39.
В том числе церемониальная сабля с волнистым клинком:
40.
"Мирный" металл с гравировкой:
41.
Или просто реликвии рода Умаровых:
42.
43.
Большинство ножей Хасан-ака делает из тех же заготовок, что и кузнецы на базаре - подшипники, бойки, зубила:
44.
45.
А вот напильники - это уже инструмент:
46.
Точильный (слева) и шлифовальный (справа) круги:
46а.
И их ручной привод, которым можно так же, например, сверлить рукоятку под стержень клинка:
47.
А в старых шкатулках, при виде которых вспоминается "Мясной экстракт Либиха" и которыми Умаровы пользовались ещё при царе...
48.
...хранится шерлак - клейкая масса, во времена Русского Туркестана попавшая сюда от немцев купцов. При гравировке или нанесении клейма ей залепляют углубления, позволяя им сохраниться после перековок и закалок, а затем заливают их латунью или бронзой. Так же шерлак используется местными оружейниками в качестве клея по металлу.
49.
Гравировочный инструмент и готовый орнамент:
50.
И клеймо, такое же, как на двери мастерской:
51.
Самый простой нож можно сделать из заготовки за несколько часов, но собственно ковка занимает меньшую часть времени, куда больше занимает закалка и последующий отпуск, которая может повторяться многократно, то есть обычно печакли работает над несколькими ножами параллельно. Минимальный цикл производства ножа у Хасана Умарова - 2 дня, но в день он может закончить до 5 ножей. Это, в сущности, тот же ширпотреб, такие продаются за 50-70 тысяч сумов (500-700 рублей). На создание более сложного и качественного ножа уходит 5-7 дней, но стоит такой уже 500 долларов. Обычно Хасан-ака делает комплект из двух ножей в подарочной шкатулке; большинство заказчиков - из Европы и Дальнего зарубежья.
52.
Рукоятки ножей делаются обычно из рога, при нагревании становящегося пластичным, и остывая намертво сходящегося на металлическом стержне клинка. Пичакли в отличие от обычного кузнеца (темирчи) ещё и гравер, и резчик. Одно из самых характерных украшений умаровских ножей - кракелюр, то есть имитация трещин на лезвии.
52а.
Мы так и не спросили Умарова об осознании, что нож - это оружие, а значит может отнять чью-то жизнь. Но у оружейника своя особая ответственность, хороший клинок для него - живое существо со своей волей, нуждающееся в приручении, и каждый оружейник помнит, как однажды его укусил несправедливо обиженный нож. Но выходя на махаллинскую улицу из мастерских, хоть гончаров Нарзуллаевых, Назиров и Юсуповых, хоть оружейников Умаровых и Хусейнзода, я неизменно думал о том, что на таких людях держится мир.
53.
В целом же среднеазиатские ножи бывают очень разные, и я как далёкий от темы человек не возьмусь судить о качестве того, что показано в этом посте. Но даже на базарных развалах, я слышал такое не раз от людей, сведущих в холодном оружие, можно обнаружить как дешёвые поделки, так и действительно качественные ножи... если умеешь отличить одно от другого.
На этом заканчиваю рассказ о достояниях Долины и перехожу к рассказу о её крупнейших городах. В "шёлковом" посте речь шла про Маргилан - с него, стало быть, и начнём.
ФЕРГАНИСТАН-2016
Обзор поездки, а так же оглавление и другие посты о Долине.