Жанаозен (Новый Узень) и впадина Карагие. Пересекая дно.
Не стоит думать, что весь Мангышлак - это сюрреалистическая природа и древние кладбища, как показанные в прошлой части пески Сенек и некрополь Шопан-Ата. Есть здесь и города, о которых следующие несколько постов. Первым на нашем пути оказался Новый Узень - крупный (113 тыс. жителей) город нефтяников, в казахском варианте своего названия Жанаозен печально прославившийся под конец 2011 года. Для Казахстана он что для России Магадан - самый дальний и самый суровый. А по дороге из Жанаозена в Актау - впадина Карагие, низшая точка бывшего Советского Союза (-132 метра), одним словом - ДНО.
Между Сенеком и Жанаозеном - очередной аул Кызылсай. В этих степях, как на Крайнем Севере, каждая деревня узнаётся "в лицо", потому что деревень этих здесь не намного больше. В кадре - три атрибута мангышлакской глубинки: верблюды, куча строительного камня и белый пикап "Тойота-Хайлюкс", неизменно радовавший Ольгу blaue-igel. А на Ближнем Востоке такие машинки служат тачанками боевиков...
2.
Стела в центре аула, надпись на которой можно перевести примерно как "Наш дом - Кызылсай". А чем этот дом примечателен - стела даёт в общем исчерпывающую характеристику:
3.
Ещё немного - и мы сами не заметили, как оказались в натуральном железном лесу столбов электропередач и нефтяных насосов:
4.
Среди которых мелькали то стела, то парковка:
5.
Это Узень - третье по величине месторождение Казахстана после сверхгигантов Кашагана и Тенгиза в Атыраусской области. Но если у тех история уже в основном постсоветская, то Узень (в переводе Исток) был открыт ещё в 1961 году и оставался главным нефтяным месторождением советского Казахстана.
6.
Выглядит это действительно впечатляюще - уходящая во все стороны до горизонта пустыня с мерно поднимающимися и опускающимися, как кирки сказочных рудокопов, скважинными насосами. Среди них - высокие краны скважин на капремонтах, бензовозы у колонок, да какие-то механизмы, назначения которых далекому от нефтянки человеку "на глаз" не понять. Подобные "нефтяные поля" (так - oil fields - их называют в англоязычных источниках) не редкость, конечно, и в России - однако ни разу не видел такого масштаба.
7.
А Спорышевское месторождение под Ноябрьском или многочисленные разработки Большеземельской тундры, которые мне доводилось видеть, устроены совершенно иначе, и я бы сказал - проще: тут нет вечной мерзлоты, которую горячая нефть может растопить, а безводную пустыню куда сложнее отравить утечкой нефти по сравнению с тундрой, лесом и болотом.
8.
Хотя и на этих промыслах работа - не сахар: летом - зной, суховеи и пыльные бури, а зимой ветра и морозы, так что местами степь вполне достойна тундры.
9.
Почти сразу за Узеньским месторождением начинается и сам Новый Узень. Он был построен с нуля в 1964-68 годах, в 1973 году получил статус города, и будучи практически моноказахским по населению, достаточно быстро растёт. В 2011-м о нём писали "крошечный городок, едва различимый на карте" - но Жанаозен крупнее, например, бывших областных центров Аркалыка и Жезказгана. Ну а похож он более всего на Новый Уренгой - буквально всем, вплоть до размеров, названия, обилия песка и общей бестолковости устройства.
10.
Восстание 2011 года в истории Нового Узеня - не первое: ещё в 1989 году город был охвачен на несколько дней погромами, начавшимися с конфликта казахов и державших местную торговлю дагестанцев, а продолжившийся конфликтом населения с присланным из советской столицы ОМОНом. Парадокс, но в СССР именно города нефтяников были самыми бедными и неустроенными, словно Союз стыдился всё более усиливавшейся углеводородной зависимости, и Новый Узень тогда был чуть ли не худшим городом Казахской ССР, в котором вполне актуальной проблемой стоял, например, туберкулёз. Лезгины и лакцы же перехватили здесь торговлю мясом, которое честный казах мог купить лишь втридорога у перекупщика. В то время как местный газ обогревал дома капиталистов в Западной Европе, в аулах печи топились кизяком. Подобных проблем, конечно, хватало и в других местах Советского Союза, но "это всё потому, что там живут адайцы!" - местный субэтнос казахов, образовавшийся в 18 веке из беглецов и бедняков, искавших в пустыне свободы (см. здесь), традиционно славится непокорностью.
Нынешний Новый Узень встречает ярко, до кислотного, раскрашенными домами:
11.
Погулять по Жанаозену толком не удалось - мы битый час кружили по городу, объехав его, наверное, на 4/5, в поисках приличного кафе. Но в общем впечатление о городе неплохо складывается и "с колёс" - дома 1970-80-х каких-то сугубо местных серий с круглыми номерами в верхнем углу и довольно опрятные улицы:
12.
Новый Узень состоит, как и многие искусственные города 1960-80-х годов, из именных микрорайонов с привычными в Казахстане названиями типа Мунайлы ("Нефтяников"), Шанырак или Самал ("Ветерок"), а первоначально вроде бы номерных (и центром беспорядков 1989 года был Первй микрорайон, где всё началось с драки на танцполе позднее ставшего мечетью ДК Строителей). Ближе к окраинам многоэтажки не крашены, улицы голы, а у подножья домов в неимоверных количествах стоят ларьки да автосервисы (а вот едаленки сплошь или пафосны в ожидании вечерних банкетов, или откровенно убоги):
13.
Жанаозенские коттеджи капитальны и солидны, и обратите внимание, что у каждого стоит мусорный бак:
14.
В городе немало крупных общественных новостроек (вот это, кажется, Дом культуры нефтяников):
15.
Советских артефактов:
16.
Симпатичных остановок:
17.
И памятников. Где-то на окраине есть советский Вечный огонь и новая (2010) Аллея нефтяников, а самый запоминающийся внешне Шлем Батыра оказался то ли под реконструкцией, то ли в процессе демонтажа:
18.
А зелень, среди которой он стоит - это та самая Площадь, где в декабре 2011 года так неудачно отпраздновали День независимости. Начались волнения, надо сказать, задолго до тех событий, и не в самом Новом Узене, а в пустыне, на месторождении Каражанбас. На словах тогда Мангистау богател день ото дня, но газ его по-прежнему обогревал дома далёких бюргеров, а жители аулов топили печи кизяком. Зарплаты росли вроде быстро, да только не у всех, а вот цены росли вполне общие. В управление "КазМунайГаза" и его региональных отделений пришло много менеджеров из Китая со своим стилем управлениям, рассчитанным на абсолютную покорность и безграничное трудолюбие рабочих. В общем, думаю, в России или Украине подобными вещами никого не удивить, и не секрет, что во многих промышленных городах, особенно рудничных, и у нас ситуация балансировала в те годы на грани чего-то подобного, а где-то балансирует и сейчас. Новоузеньские протесты начинались вполне цивилизованно, классической такой профсоюзной борьбой за права рабочих, на месторождениях шли забастовки (не столько нефтяников, сколько "сервисных служб"), а привычной частью пейзажа на Площади перед акиматом и "ОзенМунайГазом" сделался митинг. В общем, к лету 2011 года, тем более Центр на происходящее всё равно никак не реагировал, даже не чиновникам, а руководству нефтегаза, включая менеджера со звучным именем Юань Му, всё это начало надоедать. Лидеры профсоюзного движения были кто арестованы (Наталья Соколова, Наталья Ажигалиева, Акжанат Аминов), кто "при загадочных обстоятельствах" убиты (в том числе - прямо на месторождении, в его режимной зоне), но обезглавленный протест не схлынул, а попросту начал терять человеческий облик. То ли его в итоге перехватили деструктивные силы (и учитывая, что терактами Казахстан трясло весь 2012-й год, это даже не кажется конспирологией), то ли просто озлобленные работяги остались предоставлены сами себе, а итог закономерен - бунт!
19.
На кадре выше - ЗАГС и краешек акимата, на кадре ниже - офис "УзеньНефтеГаза". Все эти здания были сожжены 16 декабря 2011 года. На площади, которую рабочие уже привыкли считать своей, праздновался день независимости, и вряд ли пролетарии (а так же неизбежно примкнувшие к ним деклассированные элементы, со скуки да в поисках выпивки всегда и везде слетающиеся на движуху) шли туда воевать. То ли кого-то невовремя задержали полицейские, то ли у кого-то не выдержали нервы, когда на сцене праздника объявили конкурс красоты и туда вышли разнаряженные жёны топ-менеджеров, то ли ещё какая-то мелочь стала последней искрой - но её хватило для взрыва. Повстанцы разгромили праздничную сцену с юртами и ёлкой, сожгли акимат, офис и стоявшую между ними гостиницу, где останавливались обычно всяческие "варяги", а потом уже просто принялись крушить всё, что под руку попадётся, как где-нибудь в Америке продолжив бунт мародёрством - ведь не секрет, что "интеллект толпы равен интеллекту самого глупого её участника, делёному на количество участников". Полицейские открыли огонь на поражение, убив 14 человек, ещё сотни были задержаны (и ещё один человек - случайный прохожий, схваченный у не им разгромленной витрины, умер от полицейских побоев), в город вошли внутренние войска и ещё около месяца Жанаозен жил в режиме комендантского часа. Беспорядки ещё некоторое время продолжались практически по всей Мангистауской области, и 16-й погибший был застрелен 17 декабря на станции Шетпе, где повстанцы перекрыли железную дорогу и подожгли тепловоз.
20.
И пожалуй показательнее всего в Жанаозенских событиях было то, что они не имели, как например события в Оше-2010 или Андижане-2005, ни малейшей этнической (все погибшие и пострадавшие, кроме русских юристов профсоюзов - казахи) или религиозной природы - в чистом виде восстание рабочих, как где-нибудь в Новочеркасске-1962 или на "молохах" царской России.
21.
Что же было там на самом деле - не знает теперь, думаю, никто, включая самих участников. Публикации в основном предельно заангажированы, некое их среднее арифматическое даёт разве что статья в википедии, но и та не без недостатков. Я во время тех событий тоже находился в Казахстане, но на другом его конце, и узнал о произошедшем из отцовской смски на следующий день в таком же мрачноватом пролетарском Экибастузе. А в поезде, которым я ехал из Семипалатинска (вернее, из Рубцовска - промышленного города в Алтайском крае, потерявшего свой главный завод) в Новосибирск казахски тётушки причитали, что "всё, хана теперь нашему Казахстану!". В мае со мной в поезде где-то по просторам Сибири ехал русский дядька из Казахстана, сокрушавшийся: "Был Казахстан мирной же страной! Мы единственные в бывшем СССР ни с кем за эти двадцать лет не дрались. И вот на тебе такое!". В мае мне доводилось слышать от казахов прямым текстом, что "это всё американцы раскачать страну хотят" да сетования на "диких адайцев", а к осени Жанаозен затмила новая беда - Арканкерген, уничтоженная при загадочных обстоятельствах погранзастава в горах у китайской границы. В общем, как и в случае с Андижаном, за пределами Жанаозена я не встречал никого, кто бы сочувствовал восставшим (в лучшем случае - именно сочувствовал: "бедолаг использовали"), а в самом Жанаозене спрашивать не решился, да и если правда совсем иная, кто отважился бы её мне сказать?
22.
В нынешнем Жанаозене жизнь идёт своим чередом, по крайней мере беглый взгляд не вызывает чувства напряжения. Наши виражи по обширному и однообразному городу закончились у кафе с вывеской "Шашлыки от талышей". По-русски в Жанаозене вообще много надписей - хотя лица тут на улицах исключительно казахские, видимо немало здесь русскоязычных шала-казахов. Выходит, что и кавказцы в Новом Узене остались, и как и встарь - торгуют мясом.
23.
Пока ждали шашлыка - я сходил в ближайший двор:
24.
Двор как двор. Архитектура здесь всё-таки интересная:
25.
Ещё в Жанаозене, на его южной окраине, есть новенький вокзал, откуда вроде бы ходит прицепной вагон до Алма-Аты:
26.
Станция Узень была построена одновременно с городом, но до 2010-х годов оставалась тупиком, предназначенным в основном для вывоза нефти и подвоза оборудования её добычи. Но с 2015 года действует железная дорога из Жанаозена в Туркмению (пограничная станция Болашак - "Будущее") и далее в Иран, вместе с такими же новыми линиями Хоргос - Алма-Ата и Жезказган - Бейнеу соединившая Ближний Восток с Китаем. И кто знает, не пойдут ли в скором времени здесь и пассажирские поезда Пекин-Багдад или Москва-Тегеран?
Что за локомотив под товарняком - точно не знаю, на непривычную в России китайскую и американскую технику железнодорожный Казахстан богат. но именно таких я в свои прошлые приезды не видел.
27.
На выезде из Жанаозена в сторону Актау - огромная мечеть:
28.
А вот с топливом тут по-прежнему туго. В центре города есть газозаправка, очередь на которую гигантской клякской расползалась в те дни по окрестным улицам - местный газоперарабатывающий завод по государственной дотации отпускал газ за какие-то смешыне копейки (7 рублей в тенге или около того), и вот эту благотворительность власти собирались прикрыть, поэтому и так привычные очереди за газом разрослись в разы. Бензиновая заправка же нашлась с большим трудом всего одна, опять же у выезда на Актау - видать, только гости с "большой земли" тут на бензине и ездят:
29.
Дорога в областной центр широка и современна, и на каких-то участках идёт её расширение, причём до каких-то грандиозных масштабов. Не иначе как тот самый Новый Шёлковый путь, по которому будут ехать наперегонки табуны фур с барахлом из Китая.
30.
И вот уже в сумерках, глядя в навигатор на планшете (штурманом у нас быстро сделалась Марья), я понял, что мы вплотную подъезжаем ко впадине Карагие, о которой я слышал ещё на уроках географии в школе. Видя, что от обочины до края обрыва дай бог сотня метров, я уговорил притормозить и побежал на чинк смотреть, как же выглядит низшая точка постсоветского пространства:
31.
Её обрыв даже и чинком-то не назвать, нечто куда более похожее мы ещё увидим на Жигылгане - тут берег не древнего Тетиса, а вполне современного Каспия, пока не пересох Манычский пролив остававшегося частью Мирового океана. Сейчас каспийская поверхность лежит на высоте -23 метра, и Прикаспий - крупнейшая в мире территория ниже уровня моря, и вот от этих-то берегов он когда-то и отступил.
32.
На краю обрыва я услышал рёв, похожий на звук большого мотора. Лишь приглядевшись, я понял, что на далёкой зимовке хором ревели без самки сбившиеся в кучи верблюды:
33.
Карагие - это чуть изменённое на русский манер Каракия, что в переводе - Чёрная пасть. Но в пасти той - острые белые зубы:
34.
Каракиянским называется и огромный район, охватывающий юг Мангышлака, всё показанное в этой и двух прошлых частях. Да и сама впадина Карагие не маленькая - 25 километров с запада на восток, 85 с юга на север, выходя на уровень Каспия не так уж далеко от его побережья. На Мангышлаке она не единственная, есть ещё например Каунды (-57м) или Карын-Жарык (-75м), но Карагие - с большим отрывом самая глубокая (-133м). За вычетом карьеров да фактически замёрзших до дна озёр Антарктиды, это 4-5-я из самых низких точек суши - после впадины Гхор (-468м) на Ближнем Востоке, Афарской впадины (-155м) в Африке, Турфанской впадины (-154м) в Китае и наравне со впадиной Каттара в Египте. В общем, Карагие - феномен мирового масштаба, и совсем не случайно, что все эти впадины лежат в пустынях - если бы здесь было чуть больше воды, всё это были бы озёра. Собственно, озёра, солёные и порой пересыхающие, в них и так есть: Мёртвое море на дне Гхора, Ассаль на дне Афара, Айдынкёль в Турфанской впадине, ну а на дне Карагие белеет то ли озеро, то ли уже солончак Батыр, и вот какой-нибудь след, особенно глубоко вдавленный в его высохшую весной поверхность - и есть низшая точка постсоветского пространства.
35.
Хорошо видно, как впадину пересекает дорога, выныривающая на той стороне:
36а.
И так как ехать к Батыр-сору было уже явно поздно, вот оно - наше дно. Ольга переключила бортовой компьютер, чтобы он показывал высоты, и я вслух считал их убывание: вот мы на уровне моря, вот - на уровне Прикаспийской низменности, а вот уже спустились ниже американской Долины Смерти...
36.
На самом дне, на высоте -110 метров, было решено устроить фотостоп. Справа - невзрачный смутный чинк:
37.
Слева - плоская поверхность впадины, плавно спускающаяся к сору:
38.
Сам же бортовой компьютер с определением высота я догадался сфотографировать лишь когда мы уже начали вновь набирать высоту:
38а.
В следующих двух частях - про Актау, бывший Шевченко, идеальный советский город между пустыней и морем.
МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездки от Ольги
blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Самарская сторона.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Природа полуострова и наследие адайцев.
Мечети Бекет-Ата. Старый Бейнеу и Огланды.
Босжира. Казахская Аризона.
Сенек и Шопан-Ата.
Жанаозен (Новый Узень) и впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко. Каспийское море.
Актау, бывший Шевченко. Белый город в пустыне.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.