локвация (4) стохастическое автоструктурирование
локвация: определение и оглавление
***
Итак, от "интеллекта" локвация отделяется посредством элегантной в своей точности параллели с бумагой и карандашом.
Нам по сути осталось всего ничего: связать локвацию как спонтанную активность мозга отдельного примата с такими стайными феноменами, как язык, грамматика и проч.
Эта связь прозрачно шифруется двумя словами в заголовке, кои нуждаются лишь в небольшом пояснении.
[Upd 2014-04-19: ещё важный пунктик про связь с комбинаторным интеллектом]
***
Стоит напомнить, что лингвист Хомский придумал генеративные грамматики, а также высказал гипотезу о наличии в мозгах приматов врождённой Универсальной грамматики.
Чушь, конечно.
Если и есть у приматов врождённая универсальная "грамматика", то она сводится к трём магическим словам: пища, секс, доминирование.
Мы их как раз недавно вспоминали, обсуждая Критерий Гегеля.
Никакой врождённой универсальной грамматики в лингвистическом смысле у приматов в мозге, конечно, нет.
Есть зато локвация -- порождаемая спонтанной электрической импульсацией в область органов речи.
Есть ещё перенастраиваемая память, где можно накапливать условные рефлексы и шаблоны-программы телодвижений, к числу которых относятся и движения органов речи.
Есть, наконец, инстинкты подражания другим членам стаи, обеспечиваемые функционированием зеркальных нейронов.
У совместно живущих приматов постоянно срабатывает локвация.
Локвационные жесты (отдельные "слова", но чаще целые "фразы") возникают спонтанно и случайно в зависимости от массы обстоятельств (стохастически).
Эти "жесты" ассоциируются с какими-то эмоционально-нагруженными объектами-ситуациями. (С.Вяч. рассуждал о совместной ловле живности в мутной воде; почему нет.)
Похожесть объектов|ситуаций приводит к тому, что могут (но не обязаны) повторно использоваться какие-то уже возникшие в соответствующих областях КГМ нейронные контуры, так что появляются ряды подобных локвационных жестов (грамматических форм).
Никаких изначальных ограничений на количество и связи между этими рядами нет и быть не может, они появляются как попало.
Конкуренция различных локвационных жестов с более-менее одинаковым содержанием происходит в контексте сильнейших механизмов подражания вместе со случайными обстоятельствами в стае, влияющими на подражание преимущественно тем или иным образцам.
Этот контекст имеет результатом специфический арбитраж -- притирку и попъективизацию случайно (снова стохастика) выигравших конкуренцию локвационных (речевых) шаблонов (слов, элементов грамматики ...).
Кстати, механизмы подражания у многоглаголящих мощнее, чем у шимпанзе, несмотря на самодовольное ругательное словцо "обезьянничать".
Возможно, эта мощь механизмов подражания у многоглаголящих эволюционно понадобилась и для полноценного раскрытия локвации/речи как стайного феномена.
Это и есть стохастическое автоструктурирование.
Чем-то похоже на спонтанную разнонаправленную намагниченость доменов магнитного материала.
Но ещё больше похоже на обычную Эволюцию живых организмов.
Причем размножению белковых тел соответствует подражание локвационным жестам.
***
Генеративные грамматики прямо соответствуют наличию в коллективном мозге стаи набора порождающих шаблонов как стайных абстракций, представленных в каждом мозге более-менее изоморфным набором нейроцепей.
Итак, имеется прямая связь:
правила грамматики, порождающие языковые высказывания, <-> нейроцепи, порождающие локвационные последовательности.
***
Получает естественное объяснение "сложность" архаичных языков.
Слово взято в кавычки, т.к. тут речь не о настоящей сложности -- как у часового механизма, а о простом достаточно случайном нагромождении речевых форм и шаблонов -- как у прейскуранта большого магазина (сравнение не наше, а чьё -- сейчас уже не упомнить).
[Upd 2014-04-19: см. сложность]
Обычное insufficiens discretio.
У мозга -- как мы специально подчёркивали -- сложность имеет в значительной мере такую же природу.
Лингвисты, говоря о "сложности архаичных языков", похоже, путают эти два вида сложности.
Архаические создатели языка не строили никаких планов, а локвацировали по наитию, по случайным ассоциациям, по случайным аналогиям -- a propos.
Вот и нагромождались десятки родов, согласования в одном языке глагола с объектом, в другом -- с субъектом, и т.д. и т.п.
"Регуляризация" грамматики происходила, в частности, когда грамматика пропускалась через фильтр необходимости освоения этой грамматики чужеязычным населением.
Тривиальный пример: аналитическая грамматика английского как результат сначала привоя германского на кельтский субстрат (ср. услышанное когда-то в Сухуми: "я купила сметана"), затем прихода франкофонной аристократии.
***
Технический пунктик: неизбежная длительность локвационных последовательностей во времени сделала необходимой специфически усиленную память на такие последовательности.
Что слуховая память у многоглаголящих имеет некоторую особую стойкость, хорошо известно.
Ссылку сейчас искать неохота, подвернётся -- добавим.
Нам интересна только эволюционно-функциональная связь.
***
Итак, от "интеллекта" локвация отделяется посредством элегантной в своей точности параллели с бумагой и карандашом.
Нам по сути осталось всего ничего: связать локвацию как спонтанную активность мозга отдельного примата с такими стайными феноменами, как язык, грамматика и проч.
Эта связь прозрачно шифруется двумя словами в заголовке, кои нуждаются лишь в небольшом пояснении.
[Upd 2014-04-19: ещё важный пунктик про связь с комбинаторным интеллектом]
***
Стоит напомнить, что лингвист Хомский придумал генеративные грамматики, а также высказал гипотезу о наличии в мозгах приматов врождённой Универсальной грамматики.
Чушь, конечно.
Если и есть у приматов врождённая универсальная "грамматика", то она сводится к трём магическим словам: пища, секс, доминирование.
Мы их как раз недавно вспоминали, обсуждая Критерий Гегеля.
Никакой врождённой универсальной грамматики в лингвистическом смысле у приматов в мозге, конечно, нет.
Есть зато локвация -- порождаемая спонтанной электрической импульсацией в область органов речи.
Есть ещё перенастраиваемая память, где можно накапливать условные рефлексы и шаблоны-программы телодвижений, к числу которых относятся и движения органов речи.
Есть, наконец, инстинкты подражания другим членам стаи, обеспечиваемые функционированием зеркальных нейронов.
У совместно живущих приматов постоянно срабатывает локвация.
Локвационные жесты (отдельные "слова", но чаще целые "фразы") возникают спонтанно и случайно в зависимости от массы обстоятельств (стохастически).
Эти "жесты" ассоциируются с какими-то эмоционально-нагруженными объектами-ситуациями. (С.Вяч. рассуждал о совместной ловле живности в мутной воде; почему нет.)
Похожесть объектов|ситуаций приводит к тому, что могут (но не обязаны) повторно использоваться какие-то уже возникшие в соответствующих областях КГМ нейронные контуры, так что появляются ряды подобных локвационных жестов (грамматических форм).
Никаких изначальных ограничений на количество и связи между этими рядами нет и быть не может, они появляются как попало.
Конкуренция различных локвационных жестов с более-менее одинаковым содержанием происходит в контексте сильнейших механизмов подражания вместе со случайными обстоятельствами в стае, влияющими на подражание преимущественно тем или иным образцам.
Этот контекст имеет результатом специфический арбитраж -- притирку и попъективизацию случайно (снова стохастика) выигравших конкуренцию локвационных (речевых) шаблонов (слов, элементов грамматики ...).
Кстати, механизмы подражания у многоглаголящих мощнее, чем у шимпанзе, несмотря на самодовольное ругательное словцо "обезьянничать".
Возможно, эта мощь механизмов подражания у многоглаголящих эволюционно понадобилась и для полноценного раскрытия локвации/речи как стайного феномена.
Это и есть стохастическое автоструктурирование.
Чем-то похоже на спонтанную разнонаправленную намагниченость доменов магнитного материала.
Но ещё больше похоже на обычную Эволюцию живых организмов.
Причем размножению белковых тел соответствует подражание локвационным жестам.
***
Генеративные грамматики прямо соответствуют наличию в коллективном мозге стаи набора порождающих шаблонов как стайных абстракций, представленных в каждом мозге более-менее изоморфным набором нейроцепей.
Итак, имеется прямая связь:
правила грамматики, порождающие языковые высказывания, <-> нейроцепи, порождающие локвационные последовательности.
***
Получает естественное объяснение "сложность" архаичных языков.
Слово взято в кавычки, т.к. тут речь не о настоящей сложности -- как у часового механизма, а о простом достаточно случайном нагромождении речевых форм и шаблонов -- как у прейскуранта большого магазина (сравнение не наше, а чьё -- сейчас уже не упомнить).
[Upd 2014-04-19: см. сложность]
Обычное insufficiens discretio.
У мозга -- как мы специально подчёркивали -- сложность имеет в значительной мере такую же природу.
Лингвисты, говоря о "сложности архаичных языков", похоже, путают эти два вида сложности.
Архаические создатели языка не строили никаких планов, а локвацировали по наитию, по случайным ассоциациям, по случайным аналогиям -- a propos.
Вот и нагромождались десятки родов, согласования в одном языке глагола с объектом, в другом -- с субъектом, и т.д. и т.п.
"Регуляризация" грамматики происходила, в частности, когда грамматика пропускалась через фильтр необходимости освоения этой грамматики чужеязычным населением.
Тривиальный пример: аналитическая грамматика английского как результат сначала привоя германского на кельтский субстрат (ср. услышанное когда-то в Сухуми: "я купила сметана"), затем прихода франкофонной аристократии.
***
Технический пунктик: неизбежная длительность локвационных последовательностей во времени сделала необходимой специфически усиленную память на такие последовательности.
Что слуховая память у многоглаголящих имеет некоторую особую стойкость, хорошо известно.
Ссылку сейчас искать неохота, подвернётся -- добавим.
Нам интересна только эволюционно-функциональная связь.