Доброзло
Кого мы называем добрым? О ком и о чём мы говорим "он делает людям добро"? И кого мы называем злым человеком? Что надо сделать, чтобы мы сказали "он делает людям зло"?
Если человек делает вам больно, он делает вам зло? А если при этом он лечит какую-то вашу болезнь, быть может спасая вашу жизнь?
Если человек даёт вам денег, он делает вам добро? А если при этом он вас унижает, требуя пресмыкаться перед собой? А если у вас сильная зависимость, например алкогольная, и денег только на её удовлетворение?
Если человек оказывает вам почтение, вполне сообразное вашему положению и вашим заслугам, это добро? А если он делает это неискренне, то есть лжёт?
Если вам дают работу вашей мечты, это добро? А если это отнимает у вас всё время, так что семья исчезает из вашей жизни?
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто доставляет другим удовольствие. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого наркоторговца.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто избавляет других от зависимостей. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого вора.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто выражает людям симпатию. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого подхалима и мошенника.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто наделяет людей новыми возможностями. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого торговца оружием.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто говорит людям правду. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого предателя и доносчика.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто даёт людям работу. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого, даже самого беспощадного эксплуататора.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто низвергает идолов. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого хама и варвара.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто наш родственник, хотя бы и самый близкий. Потому что тогда, например, не было бы пословицы: лучше плохой, но свой, чем хороший, но чужой.
Мы не можем назвать добрым человеком даже и того, кто просто продлевает нашу жизнь, хотя как раз врачей и спасателей мы склонны считать добрыми уже в силу их занятий. Но ведь тогда мы должны были бы назвать добрым и, например, врача-садиста, избирающего самые болезненные способы лечения.
Кого же мы можем назвать добрым человеком? Кто делает нам добро?
Получается, добро и доброту нельзя свести к чему-то одному. Чтобы делать добро и тем более быть добрым, надо предоставлять какое-то благо так, чтобы оно было по меньшей мере совместимо с другими благами, не исключало их. Если доставляешь удовольствие, то не так, чтобы я лишился достоинства, репутации, контроля над своей жизнью и впал в какую-нибудь тяжёлую зависимость. Если даёшь работу, то не так, чтобы я лишился семьи и досуга, утратил кругозор и поссорился с друзьями. Если спасаешь жизнь, то не так, чтобы я обезумел от боли, утратил рассудок и стал овощем.
Разумеется, бывают ситуации неотложности, когда выбора нет. Но в большинстве случаев он есть. И именно это множество случаев определяет человека как доброго или злого, раскрывает его установку. И признаком доброты оказывается комплементарность, ориентированность на то, чтобы преподанное человеку благо не лишало его других благ. А ещё лучше, конечно, чтобы оно, напротив, способствовало обретению прочих благ - тут, таким образом, возможны разные степени комплементарности/доброты. Соответственно, и абсолютно злой человек ориентирован на лишение другого всех благ, но чаще злые люди останавливаются на каких-то из них: на имуществе, осведомлённости, репутации. Совсем злые, кого мы называем отъявленными злодеями, стремятся мучать других людей, посягают на их здоровье и саму жизнь, а также на благополучие родных. Тех же, кто стремится отнять достоинство, лишить самореализации или утопить в зависимостях, мы интуитивно относим уже к каким-то нечеловеческим чудовищам, то есть к демоническим силам.
Таким образом абсолютное зло совпадает с нулевой комплементарностью, в то время как полная комплементарность и есть предельное добро, какое только может причинить человек человеку. И, кстати, самому себе.
Если человек делает вам больно, он делает вам зло? А если при этом он лечит какую-то вашу болезнь, быть может спасая вашу жизнь?
Если человек даёт вам денег, он делает вам добро? А если при этом он вас унижает, требуя пресмыкаться перед собой? А если у вас сильная зависимость, например алкогольная, и денег только на её удовлетворение?
Если человек оказывает вам почтение, вполне сообразное вашему положению и вашим заслугам, это добро? А если он делает это неискренне, то есть лжёт?
Если вам дают работу вашей мечты, это добро? А если это отнимает у вас всё время, так что семья исчезает из вашей жизни?
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто доставляет другим удовольствие. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого наркоторговца.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто избавляет других от зависимостей. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого вора.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто выражает людям симпатию. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого подхалима и мошенника.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто наделяет людей новыми возможностями. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого торговца оружием.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто говорит людям правду. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого предателя и доносчика.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто даёт людям работу. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого, даже самого беспощадного эксплуататора.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто низвергает идолов. Потому что тогда, например, добрым можно было бы назвать любого хама и варвара.
Мы не можем назвать добрым человеком того, кто просто наш родственник, хотя бы и самый близкий. Потому что тогда, например, не было бы пословицы: лучше плохой, но свой, чем хороший, но чужой.
Мы не можем назвать добрым человеком даже и того, кто просто продлевает нашу жизнь, хотя как раз врачей и спасателей мы склонны считать добрыми уже в силу их занятий. Но ведь тогда мы должны были бы назвать добрым и, например, врача-садиста, избирающего самые болезненные способы лечения.
Кого же мы можем назвать добрым человеком? Кто делает нам добро?
Получается, добро и доброту нельзя свести к чему-то одному. Чтобы делать добро и тем более быть добрым, надо предоставлять какое-то благо так, чтобы оно было по меньшей мере совместимо с другими благами, не исключало их. Если доставляешь удовольствие, то не так, чтобы я лишился достоинства, репутации, контроля над своей жизнью и впал в какую-нибудь тяжёлую зависимость. Если даёшь работу, то не так, чтобы я лишился семьи и досуга, утратил кругозор и поссорился с друзьями. Если спасаешь жизнь, то не так, чтобы я обезумел от боли, утратил рассудок и стал овощем.
Разумеется, бывают ситуации неотложности, когда выбора нет. Но в большинстве случаев он есть. И именно это множество случаев определяет человека как доброго или злого, раскрывает его установку. И признаком доброты оказывается комплементарность, ориентированность на то, чтобы преподанное человеку благо не лишало его других благ. А ещё лучше, конечно, чтобы оно, напротив, способствовало обретению прочих благ - тут, таким образом, возможны разные степени комплементарности/доброты. Соответственно, и абсолютно злой человек ориентирован на лишение другого всех благ, но чаще злые люди останавливаются на каких-то из них: на имуществе, осведомлённости, репутации. Совсем злые, кого мы называем отъявленными злодеями, стремятся мучать других людей, посягают на их здоровье и саму жизнь, а также на благополучие родных. Тех же, кто стремится отнять достоинство, лишить самореализации или утопить в зависимостях, мы интуитивно относим уже к каким-то нечеловеческим чудовищам, то есть к демоническим силам.
Таким образом абсолютное зло совпадает с нулевой комплементарностью, в то время как полная комплементарность и есть предельное добро, какое только может причинить человек человеку. И, кстати, самому себе.