Академгородок, 1962. Часть 11.
Продолжение.
Начало см. Академгородок, 1962. Часть 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10.
См. также:
Академгородок, 1959. Части 1 - 20.
Академгородок, 1960. Части 1 - 12.
Академгородок, 1961. Части 1 - 29.
«Один день Ивана Денисовича»
18 ноября 1962 года тираж журнала «Новый мир» №11 с «Одним днём Ивана Денисовича» стал распространяться по стране. Весть об этой публикации мгновенно облетела весь мир. Александр Исаевич Солженицын сразу становится знаменитостью, и уже 30 декабря 1962 года его принимают в членыСоюза писателей СССР.
А вскоре- в январе 1963 года - рассказ был переиздан "Роман-газетой" (№ 1/277) тиражом 700 тысяч экземпляров. Позднее, летом 1963 года появилась и отдельная книга тиражом 100 тысяч экземпляров, которую выпустило издательство "Советский писатель".
Солженицын впоследствии писал:
- Совершенно ясно: если бы не было Твардовского как главного редактора журнала - повесть эта не была бы напечатана.
Но я добавлю. И если бы не было Хрущёва в тот момент - тоже не была бы напечатана. Более того, если бы Хрущёв именно в этот момент не атаковал Сталина ещё один раз - тоже бы не была напечатана.
Напечатание моей повести в Советском Союзе, в 62-м году, подобно явлению против физических законов <…> теперь, по реакции западных социалистов, видно: если б её напечатали на Западе, да эти самые социалисты говорили бы: всё ложь, ничего этого не было, и никаких лагерей не было, и никаких уничтожений не было, ничего не было.
Только потому у всех отнялись языки, что это напечатано с разрешения ЦК в Москве, вот это потрясло.
ААнна Андреевна Ахматова, прочитав повесть, сказалаЛидии Корнеевне Чуковской:
- Эту повесть о-бя-зан про-чи-тать и выучить наизусть - каждый гражданин изо всех двухсот миллионов граждан Советского Союза.
заключенные в стране социализма
В детстве брат моей мамы дядя Миша, побывавший «за измену родине» на Колыме в начале 30-х годов, немного рассказывал мне о жизни в лагере. Кроме того, уже вышло из лагерей и поселений значительное число репрессированных, а потом реабилитированных людей. И кое-что просачивалось в уши обывателя. Так что я думал, что представляю себе эти ужасы. Но то, что я прочитал в «Одном дне», выходило за все рамки моих представлений. Это был ужас! Оказывается, вот, что у нас творилось совсем недавно! Сколько же людей прошли через лагеря? Миллионы... Но сколько миллионов? И сколько там погибло!
Сейчас уже написано о лагерной жизни очень много. В том числе вскоре мы читали в самиздате «Архипелаг Гулаг» Солженицына. Читали и ужасались. Но никогда не забыть того первого щока, который был вызван «Одним днем». Как было стыдно за страну! За вранье вождей! За свою жизнь, которую я прожил в неведении, думая, что живу в самом лучшем мире, самом благородном, самом гуманном.
И, видимо, именно тогда я навсегда избавился от почтения к вождям всех уровней. Потому что они все знали и молчали. Эта горстка людей обманывала целый народ. Вот позорище! И мне стало понятно молчание моих родителей. Их страх. И шопот. Чтобы я не услышал. Они боялись за меня. Дурачка. А я именно дурачком и был. Восторженным дурачком. Теперь я это понимал.
Александр Исаевич Солженицын
После «Последнего дня Ивана Денисовича» и «Матрениного двора» теперь уже в самиздате (официально их уже не печатали) появились еще два произведения Александра Исаевича Солженицына «В круге первом» и «Раковый корпус» Значительно позже вышло и третье - «Архипелаг ГУЛАГ».
Роман «В круге первом» ходил в «Самиздате» в начале 1960-х. Солженицын работал в 1948-1949 годах в Марфинской шарашке, и воспроизвел в романе эту атмосферу. Он даже в качестве прообраза одного из главных героев - Льва Рубина - выбрал известного впоследствии советского литературоведа-германиста и диссидента - Льва Копелева. Вариант, который я читал - «КРУГ-96» (он состоял из 96 глав) - был идеологически очень острым, для меня полемическим, в какой-то мере даже неприемлемым.
В идейном споре Глеба Нержина и Сологдина с Львом Рубиным я был на стороне Рубина. Даже в ГУЛАГе Рубин оставался убеждённым коммунистом. Он считает, «цель оправдывает средства». Нечеловеческие трудности заключенных и несправедливость государства к ним, своим гражданам, - все искупается высокими целями. Нержин же уверен что порочна сама система. В прошлом он тоже был сторонником коммунистической системы, но он понял, что они были неверны. Он тяжело пережил крах своих убеждений:
- Я с болью сердечной расставался с этим учением! Ведь оно было - звон и пафос моей юности, я для него всё остальное забыл и проклял! Я сейчас - стебелёк, расту в воронке, где бомбой вывернуло дерево веры.
Я долго думал над этой фразой. Но тогда еще не поверил ей. Зато я понял, что Солженицын - противник Совесткой власти и коммунизма. Он не верит в торжество коммунизма, считает эту идеологию неверной и вредной.
В1964 году Солженицын хотел напечатать роман и с этой целью переделал его. В новой редакции романа - «КРУГ-87» (состоял из 87 глав), - неприемлемые для цензуры места были изъяты или были сглажены. Даже сюжет был частично изменен. Но и в изменённом виде роман напечатан не был. Этот вариант тоже распространялся в самиздате.
Как и другие произведения Александра Исаевича Солженицына, роман «В круге первом» был в 1965 году конфискован КГБ. Но вскоре, уже в1968 году он был опубликован на Западе. В СССР роман был официаально опубликован только в 1990 году.
Роман «Раковый корпус» (автор считал, что это повесть) был написан в 1963-1966 годах. Александр Исаевич Солженицын в 1954 году был в онкологическом отделении больницы в Ташкенте и художественно описал то, что там происходило.
Роман вначале был принят А. Т. Твардовским в "Новый мир", и первая часть романа даже официально обсуждалась в секции прозы Московского отделения Союза писателей СССР (1966). Нескольких первых глав романа даже были набраны. Тем не менее тогда «Раковый корпус» так и не был опубликован. По распоряжению властей печатание было остановлено, а набор был рассыпан. «Раковый корпус» стал расходиться в СССР в самихдате, но вскоре на Западе вышел в переводах и на русском языке.
Роман настолько натуралистичен, что некоторые впечатлительные читатели «находили» у себя признаки рака во время прочтения. Мне он не понравился. Я его начал читать, но даже не закончил. В России этот роман был впервые издан в журнале «Новый Мир» в 1991 г..
Романы «Раковый корпус» и «В круге первом» стали большими мировыми литературными событиями и были серьезным основанием для присуждения Солженицыну Нобелевской премии по литературе.
В 1970 году Солженицыну присудили Нобелевскую премию «За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы». Я тогда уже воспринял это как должное. Я понимал, что он выдающийся писатель.
Нобелевская премия Солженицына стала для меня прямым продолжением нобелевской премии Пастернака в 1958 году. Правда Солженицына - продолжение свободомыслия Пастернака. Может быть, именно тогда я задумался над одной из важнейших «свобод», над одним из важнейших демократических принципов - над свободой слова. Гонение на Солженицына стало для меня продолжением гонения на Пастернака, потому что не было у нас в стране свободы слова. И именно тогда я впервые подумал:
- Может быть, и Пастернак, и Солженицын хотели донести свою правду до нас, а им не хотели и не хотят позволить этого? Но ведь есть непреложный закон жизни: «ПРАВДА всегда торжествует». Или, как говорила моя мама: «Правда ножками бежит».
«Архипелаг ГУЛАГ» писался Александром Исаевичем Солженицыным в период с 1958 по 1967 год. Он писал его тайно, никому не рассказывая.
В самиздате он начал ходить практически сразу. Книга на меня произвела очень сильное, но двоякое впечатление.
Прежде всего, я сразу увидел, что в отличие от «Матрениного двора» или «Одного дня Ивана Денисовича» это книга уже была просто антисоветская и антикоммунистическая. Я же тогда еще не воспринимал ни того, ни другого. Более того, опасался хранить такую литературу. И я даже попросил Любочку не держать такие книги на виду. А самиздатовские книги у нас дома обычно лежали поверх стоявших вертикально книг на открытой книжной полке.
Ко времени появления «ГУЛАГа» мы уже читали воспоминания о жизни в лагерях его бывших узников и представляли себе все мерзости, которые испытывали заключенные от своих надзирателей. «ГУЛАГ» потряс меня тем, что теперь все лагеря предстали передо мной как система жизни огромного количества людей, вырванных из общества, как государство за колючей проволокой в государстве торжества социализма. Не только со своим образом жизни, но и со своими законами и отнюдь не коммунистической идеологией.
Я не понимал, как такое государство и такая идеолгия согли быть созданы нашими вождями, коммунистами. Я наивно полагал, что у нас в стране повсюду, даже в тюрьмах и лагерях люди руководствуются именно коммунистической идеологией. Я же сам читал, как во время войны заключенные просились на фронт защищать страну и наш советский строй. Умереть за Сталина.
Коммунистическая идеология, как меня вскармливали с материнским молоком и как я себе ее представлял, была самой гуманной в мире. А ГУЛАГ оказался средневековой империей в стране победившего социализма. Империей, где не существовало никакого права, кроме права сильного, где человек был унижен все 24 часа в сутки и где жизнь его не стоила и копейки. И мне трудно было представить, что наши вожди-коммунисты все это знали. Что они это не просто знали, а создали, поддерживали, использовали...
- Только люди с больным воображением могли создать и терпеть такое, - думал я.
Отправлять в этот ад миллионы людей! Теперь-то мы уже знали, что люди, которые попали за колючую проволоку, не были врагами народа, что все их «прегрешения» были сфальсифицированы. Хорошенький пример для народов, выбирающих путь развития!
Первый том «ГУЛАГа» был опубликован лишь в декабре 1973 года. в Париже.
А в Советском Союзе первые главы «ГУЛАГа» были опубликованы в журнале «Новый Мир», 1989, №№ 7-11), а полностью «Архипелаг ГУЛАГ» был издан в СССР в 1990 году. А вскоре и СССР не стало.
Наталья Дмитриевна Солженицына, жена писателя, высоко оценивала «ГУЛАГ»:
- Это великая литература, она прожигает сердце.
Мне все же кажется, что «Архипелаг ГУЛАГ» - уже не художественная литература, а историческая, документальная. Но она действительно прожигает сердце.
Я сегодня отдаю себе отчет в том, что именно произведения Солженицына, написанные в те годы, заставили задуматься о мире, в котором я жил, об идеологии, которую я исповедовал, повлияли на изменение моего мировоззрения и на мое отношение к власть предержащим - не только к прошлым, но и настоящим.
Продолжение следует