Академгородок, 1963. Часть 16. Дети. Пионерлагерь "Солнечный"
Продолжение главы Академгородок, 1963.
Начало см. части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15.
См. также предыдущие главы: Академгородок 1959, 1960, 1961 и 1962 гг.
пионерлагерь «Солнечный»
Профсоюзные организации в СССР всегда занимались летним отдыхом детей. Это непростое, но очень важное и чрезвычайно ответственное дело. Каждое крупное и средних размеров предприятие или учреждение имело свой загородный лагерь. Более мелкие объединялись своим обкомом профсоюза и тоже имели возможность получить путевки в лагерь.
Путевки, как правило, на 70% оплачивались профсоюзом, а некоторым категориям семей вообще выдавались бесплатно. Средства на это планировались.
Обычно крупные профсоюзные организации круглый год держали на полную ставку начальника пионерлагеря. Остальные штаты с соответствующим фондом зарплаты выделялись на три летних месяца. Они готовили лагерь к открытию загодя, а после отъезда детей тщательно консервировали имущество и здания до следующего года.
В СО АН профсоюзный комитет, как и повсюду, полностью отвечал за персонал: столовой (поваров, посудомоек, кладовщиков, экспедиторов), воспитателей и пионервожатых. В штате был медперсонал (было даже отдельное помещение - кабинет врача и изолятор), художник (все оформление лагеря делалось своими силами - в клубе лагеря).
Готовиться к сезону начинали сразу после Нового года. Обычно, помимо начальника лагеря, этим занимались председатель детской комиссии и один из заместителей председателя ОКП. В первую очередь принимали на работу зав. столовой, ст. пионервожатого и врача. Врач комплектовал свой штат, проверял оборудование и приборы, закупал лекарства и мед.средства. Зав. столовой подбирал песонал столовой, проверял как работает оборудование после профилактического ремонта, докупал необходимый инвентарь, готовил помещения столовой к приему детей. Ст.пионервожатый совместно с комиссиями месткомов институтов СО АН подбирал воспитателей и пионервожатых и обучал их азам воспитательной и пионерской работы.
Хозяйственное обслуживание осуществляли службы СО АН. Электрические сети (наружные и внутренние), водопровод и канализация, ремонты и профилактику - за все отвечали службы Л.Г. Лаврова и Б.В. Белянина, двух заместителей председателя СО АН.
Начальник лагеря, а затем и районная санэпидстанция принимали у них работу. А потом санэпидстанция проверяла нас: стерильность в столовой, наличие санитарных книжек у персонала столовой и тех, кто непосредственно работал с детьми - у воспитателей и пионервожатых.
Первый раз пионерлагерь «Солнечный» открылся, если мне память не изменяет, в 1961 году, но сначала он был где-то на берегу Обского моря в палатках, затем, следующим летом, в частично построенных палатах (хорошо звучит!) стационарного лагеря на 100-200 детей, но с временной столовой и без клуба. Да еще многого там не было. Да и бетонированная дорога в пионерлагерь, которая шла от Бердского шоссе через Новый поселок еще строилась. Была она запроектирована однопутной, на ширину автомобиля, поэтому даже там, где она уже была, и слева и справа все было разъезжено до грязи и ям. Были только отдельные бетонные куски.
На нашу долю летом 1963 года выпала приемка пионерлагеря от строителей. За пионерлагерь как и в прошлом году в ОКП отвечал заместитель председателя Владимир Ильич Караваев., но он попросил меня поучаствовать в приемке. В состав комиссии по приемке мы были включены оба.
Когда нас вызвали первый раз, я ужаснулся. Прямо при нас продолжались отделочные работы в столовой клубе, жилых корпусах (палатах) и еще в десятке других мест. Внутри лагеря не было заасфальтировано несколько дорожек, не доделана купальня и лестница от купальни к лагерю по довольно высокому склону. Дорога к лагерю так и не была закончена. Очень много недоделок было и по линии технических служб. Собственно, именно они и принимали лагерь, мы были только, как всегда представителями от профсоюза в комиссии по приемке, но к чести представителей управления эксплуатации и технических служб СО АН, они сразу твердо сказали:
- Объединенный комитет профсоюза будет здесь хозяином, - ему и карты в руки. Мы будем принимать один объект за другим, будем испытывать оборудование, сети, но без профсоюза ничего подписывать не будем.
Строители объясняли нам все это так:
- Не могли же мы делать отделочные работы зимой и весной. Вот тепло наступило, теперь и доделаем.
- В таком виде принимать лагерь мы не будем, - твердо сказал я. Это возымело свое действие. На объект было переброшено с других объектов много отделочников и дорожников. Нагнали и техники. Через неделю меня вызвали снова.
Разумеется, за неделю было сделано много, но и оставалось еще порядочно. Время нас тоже поджимало, никаких запасных вариантов у нас не было, и мы начали приемку.
Приемка продолжалась три дня. Причем я поставил условие, если мы делаем какое-либо замечание, строители должны устранить эту недоделку немедленно. Мы не можем ничего откладывать на потом. Нам завозить детей, а в это время мы не можем позволить работать строителям на территории лагеря. Так и было. Даже все внутренние дорожки заасфальтировали. Но клуб не сдали и дорогу к лагерю так и не сделали. Записали ее в недоделки. Строители взяли на себя обязательство закончить ее в течение месяца. Как обычно, слово свое они не сдержали. Даже через год эта дорога еще не была закончена.
Новенький с иголочки лагерь теперь был наш. Даже его озеленение было завершено. Но деревья были еще маленькие, тени практически нигде не было, и лагерь с полной мере оправдывал свое название «Солнечный».
мы открываем пионерлагерь
Ох, как непросто открыть пионерлагерь. Тем более такой большой, как «Солнечный! Тем более, впервые после его сдачи. Тем более в СО АН, а не на каком-нибудь заводе. Тем более, что причитаю о трудностях открытия я, двадцативосьмилетний полупрофсоюзный деятель, не имеющий никакого опыта прежде.
Зато такой опыт был у Нины Анисимовны Умниковой, начальника пионерлагеря, и хорошо знал, в чем ей нужно оказывать помощь, а в чем можно полностью ей довериться, Владимир Ильич Караваев.
Нина Анисимовна знала все о пионерлагере. Все, что можно делать и что нельзя. Что необходимо делать в первую очередь, что - во вторую, а что - и третью.
И у нее были два кадра, которые работали с ней постоянно - зав. столовой, фамилии ее я не помню, и старший пионервожатый - Владимир Павлович Жлудов, которого конечно все звали просто Володя. Он всегда ходил, приветливо улыбаясь и носил красный пионерский галстук.
А еще Нина Анисимовна взяла «за жабры» нашу десткую комиссию, и все ее члены во главе с председателем добывали в институтах работников столовой, воспитателей и пионервожатых, зотя бы на один из трех заездов. Лучше, конечно, на все три, но это редко получалось. К нам с удовольствием шли матери одиночки, дети которых получали бесплатные путевки в пионерлагерь, а матери бесплатное питание и дополнительную зарплату. Они, конечно были нищенскими, но если на их основной работе в институте сохранялась зарплата, они шли охотно на все три сезона. А вот это не всегда получалось. Некоторые институты каждый год трепали нервы и своим сотрудникам, и профсоюзным работникам, членам детских комиссий, не желая сохранять зарплату в период их отсутствия на работе.
Как правило, директор института, маститый ученый, небрежно говорил своему зам. директора по административно=хозяйственным вопросам, или начальнику отдела кадров, чтобы в приказе о направлении на работу в пионерлагерь было указано - «без сохранения зарплаты». Начиналась борьба. Зам. директора или кадровик ослушаться директора не могли, и все разговоры с ними были пустыми. Тогда детская комиссия обращалась ко мне (к Караваеву было бесполезно обращаться, - все знали, что все просьбы на нем и заканчивались). Я либо сразу звонил директору, к тому времени я уже лично знал всех директоров, либо в партком, либо в райком. Как я выбирал к кому звонить? Не знаю, по наитию. Но я не помню случая, чтобы мы не добились своего. Хотя иногда приходилось выслушивать тирады о том, что это незаконно (и как это мы, профсоюз, идем на нарушение законов, когда должны стоять на страже их). Я все эти тирады выслушивал не перебивая, а потом приводил один-единственный аргумент. Что у нас положение безвыходное. Что мы не сможем открыть лагерь даже без одного человека. Вот именно этого человека из Вашего института. И просил представить себе мысленно разъяренных мамаш, которые придут к нему в кабинет, когда пионерлагерь не откроется.
Здесь, конечно, молчаливо предполагалось, что, будьте спокойны, мамаши будут точно знать, кто виновник того, что лагерь не открылся.
Директора, после попыток отыскать еще какие-нибудь аргументы, связанные с нехваткой фонда заработной платы, огромным объемом научных исследований и еще, бог весть, чем, начинали отступать. Но я к телефонному разговору готовился и знал, сколько у них вакансий и какая сумма фонда заработной платы неиспользована. Называя директору конкретную цифру, я фактически добивал его в этой дискуссии. Он соглашался, но при этом не забывал добавлять, что это в последний раз, что он идет навстречу профсоюзу.
Другой категорией, которая шла к нам пионервожатыми была молодежь, академическая и студенческая. Здесь хватало того, что было трехразовое питание, солнце, воздух и вода, а также молодые и симпатичные юноши и девушки. Последнее было постоянной головной болью Володи Жлудова и Нины Анисимовны, потому что молодежь могла прогулять всю ночь, а наутро они были, как вареные.
Воспитателями становились довольно часто учителя школ. Он подрабатывали сами, их собственные дети летом были под присмотром и накормлены, да и путевки им доставались тоже даром, а не за 30%, как большинству.
В тот первый для меня год - все было впервые, и я интуитивно нащупывал верные пути решения совсем не простых вопросов.
Но вот штаты укомплектованы, все, что надо было закупить, куплено, белье выстирано, высушено, отглажено, жилые корпуса к приему детей готовы, а в столовой уже варится обед из продуктов, которые мы покупаем в приоритетном порядке в ОРСе «Сибакадемстроя». Назначен день отъезда детей из города с Мичурина 23 и из Академгородка - от ДК «Академия». Выстроились автобусы, и здесь командует Володя Жлудов. Посадка в автобусы происходит очень четко. Чувствуется большой опыт Володи. Родители решительно отсекаются.
- Нет, в автобусы мы вас пустить не можем.
- Нет ни сегодня, ни завтра вы своих детей увидеть не сможете. Вас на территорию пионерлагеря не пропустят. Приезжайте в день открытия лагеря. Милости просим. И не носите детям еду. Они будут сыты
Опытные руководители пионерлагеря знают, что после посещения родителей с полными сумками еды у части детей начинаются поносы.
Автобусы трогаются с места. Впереди едет милицейская машина. Сзади колонны тоже. Мы тоже в составе колонны. Это очень ответственный момент - доставка детей в пионерлагерь.
Приехали. Детей разводят по отрядам по заранее составленным спискам - по возрасту. Мальчиковые и девчачьи палаты. Часть вещей из чемоданов перекладывается в тумбочки. Чемоданы сдаются в кладовую тут же в каждом корпусе.
15 корпусов - 15 отрядов. На каждый отряд - воспитатель и пионервожатый. Они начинают работать с детьми. Каждый точно знает, что он должен сказать и что должен сделать.
Мы с Караваевым уезжаем. Теперь мы только мешаем работать. А дети скоро пойдут обедать. Пробу с каждого блюда снимает врач.
- Вкусно, - говорит она. - все хорошо.
Но в каждой палате, в каждом отряде начинается притирка детских характеров и друг к другу и к старшим - пионервожатым и воспитателям. И далеко не всегда все проходит идеально. Но это уже совершенно другие вопросы.
А через несколько дней - официальное окрытие пионерлагеря. Одни дети уже успели посоревноваться в спорте, заработать первые призы. Другие подготовили номера художественной самодеятельности. К торжественному построению все отрепетировано. Лагерь украшен стандартной атрибутикой - лозунги и плакаты нарисовал Михаил Павлович Шистер, художник из ДК «Академия», муж Нины Анисимовны. Нашелся и горнист, и горн у него звучит чисто. Избраны председатели советов отрядов. И вот уже все выстроены. На трибуне почетные гости, их пригласила Нина Анисимовна. Она, как всегда, излучает радость и дружелюбие.
Я стою слева с краю, рядом с Львом Георгиевичем Лавровым, заместителем председателя СО АН Дальше - Нина Анисимовна Умникова и Владимир Павлович Жлудов. в пионерской форме, как и положено старшему пионервожатому. Кто выступает, я не знаю. Мне эта женщина почему-то незнакома. Или я ее забыл. Последним справа стоит Тюрин, начальник Производственно-технического отдела СО АН. Он по моей просьбе «нашел» для хозяйственных нужд пионерлагеря очень много денег. И сегодня он наш почетный гость.
В приветственной речи пионерам я не забываю выразить всем, кто помогал открыть пионерлагерь, огромную благодарность, и это совершенно искренне. Но я помню, что на меня смотрит 600 пар детских глаз. Что они ждут от меня, я могу только догадываться. Наверное, чтобы я побыстрее заканчивал. Но, конечно, я их спрашиваю, нравится ли им тут, и они хором отвечают «Нравится», но потом один из малышей, выходит из строя и начинает что-то говорить о своем, сокровенном. Наверное, его кто-нибудь обидел. Но к нему уже подошел вожатый и, наклонившись над ним, что-то тихо говорит ему. И малыш успокаивается.
А я заготовил для ребят нечто неожиданное, чего они не ждали, и их глаза загорелись. В прошлом году купальня была не готова, и дети не купались вообще. А в этом году все сделали, как надо. И спасатель есть обученный. И я сказал им:
- Скоро начнем купаться в заливе
- Ура-а-а-а-а, - закричали они, хотя их никто не готовил к этому.
Вот теперь они остались мною довольны.
Продолжение следует
Начало см. части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15.
См. также предыдущие главы: Академгородок 1959, 1960, 1961 и 1962 гг.
пионерлагерь «Солнечный»
Профсоюзные организации в СССР всегда занимались летним отдыхом детей. Это непростое, но очень важное и чрезвычайно ответственное дело. Каждое крупное и средних размеров предприятие или учреждение имело свой загородный лагерь. Более мелкие объединялись своим обкомом профсоюза и тоже имели возможность получить путевки в лагерь.
Путевки, как правило, на 70% оплачивались профсоюзом, а некоторым категориям семей вообще выдавались бесплатно. Средства на это планировались.
Обычно крупные профсоюзные организации круглый год держали на полную ставку начальника пионерлагеря. Остальные штаты с соответствующим фондом зарплаты выделялись на три летних месяца. Они готовили лагерь к открытию загодя, а после отъезда детей тщательно консервировали имущество и здания до следующего года.
В СО АН профсоюзный комитет, как и повсюду, полностью отвечал за персонал: столовой (поваров, посудомоек, кладовщиков, экспедиторов), воспитателей и пионервожатых. В штате был медперсонал (было даже отдельное помещение - кабинет врача и изолятор), художник (все оформление лагеря делалось своими силами - в клубе лагеря).
Готовиться к сезону начинали сразу после Нового года. Обычно, помимо начальника лагеря, этим занимались председатель детской комиссии и один из заместителей председателя ОКП. В первую очередь принимали на работу зав. столовой, ст. пионервожатого и врача. Врач комплектовал свой штат, проверял оборудование и приборы, закупал лекарства и мед.средства. Зав. столовой подбирал песонал столовой, проверял как работает оборудование после профилактического ремонта, докупал необходимый инвентарь, готовил помещения столовой к приему детей. Ст.пионервожатый совместно с комиссиями месткомов институтов СО АН подбирал воспитателей и пионервожатых и обучал их азам воспитательной и пионерской работы.
Хозяйственное обслуживание осуществляли службы СО АН. Электрические сети (наружные и внутренние), водопровод и канализация, ремонты и профилактику - за все отвечали службы Л.Г. Лаврова и Б.В. Белянина, двух заместителей председателя СО АН.
Начальник лагеря, а затем и районная санэпидстанция принимали у них работу. А потом санэпидстанция проверяла нас: стерильность в столовой, наличие санитарных книжек у персонала столовой и тех, кто непосредственно работал с детьми - у воспитателей и пионервожатых.
Первый раз пионерлагерь «Солнечный» открылся, если мне память не изменяет, в 1961 году, но сначала он был где-то на берегу Обского моря в палатках, затем, следующим летом, в частично построенных палатах (хорошо звучит!) стационарного лагеря на 100-200 детей, но с временной столовой и без клуба. Да еще многого там не было. Да и бетонированная дорога в пионерлагерь, которая шла от Бердского шоссе через Новый поселок еще строилась. Была она запроектирована однопутной, на ширину автомобиля, поэтому даже там, где она уже была, и слева и справа все было разъезжено до грязи и ям. Были только отдельные бетонные куски.
На нашу долю летом 1963 года выпала приемка пионерлагеря от строителей. За пионерлагерь как и в прошлом году в ОКП отвечал заместитель председателя Владимир Ильич Караваев., но он попросил меня поучаствовать в приемке. В состав комиссии по приемке мы были включены оба.
Когда нас вызвали первый раз, я ужаснулся. Прямо при нас продолжались отделочные работы в столовой клубе, жилых корпусах (палатах) и еще в десятке других мест. Внутри лагеря не было заасфальтировано несколько дорожек, не доделана купальня и лестница от купальни к лагерю по довольно высокому склону. Дорога к лагерю так и не была закончена. Очень много недоделок было и по линии технических служб. Собственно, именно они и принимали лагерь, мы были только, как всегда представителями от профсоюза в комиссии по приемке, но к чести представителей управления эксплуатации и технических служб СО АН, они сразу твердо сказали:
- Объединенный комитет профсоюза будет здесь хозяином, - ему и карты в руки. Мы будем принимать один объект за другим, будем испытывать оборудование, сети, но без профсоюза ничего подписывать не будем.
Строители объясняли нам все это так:
- Не могли же мы делать отделочные работы зимой и весной. Вот тепло наступило, теперь и доделаем.
- В таком виде принимать лагерь мы не будем, - твердо сказал я. Это возымело свое действие. На объект было переброшено с других объектов много отделочников и дорожников. Нагнали и техники. Через неделю меня вызвали снова.
Разумеется, за неделю было сделано много, но и оставалось еще порядочно. Время нас тоже поджимало, никаких запасных вариантов у нас не было, и мы начали приемку.
Приемка продолжалась три дня. Причем я поставил условие, если мы делаем какое-либо замечание, строители должны устранить эту недоделку немедленно. Мы не можем ничего откладывать на потом. Нам завозить детей, а в это время мы не можем позволить работать строителям на территории лагеря. Так и было. Даже все внутренние дорожки заасфальтировали. Но клуб не сдали и дорогу к лагерю так и не сделали. Записали ее в недоделки. Строители взяли на себя обязательство закончить ее в течение месяца. Как обычно, слово свое они не сдержали. Даже через год эта дорога еще не была закончена.
Новенький с иголочки лагерь теперь был наш. Даже его озеленение было завершено. Но деревья были еще маленькие, тени практически нигде не было, и лагерь с полной мере оправдывал свое название «Солнечный».
мы открываем пионерлагерь
Ох, как непросто открыть пионерлагерь. Тем более такой большой, как «Солнечный! Тем более, впервые после его сдачи. Тем более в СО АН, а не на каком-нибудь заводе. Тем более, что причитаю о трудностях открытия я, двадцативосьмилетний полупрофсоюзный деятель, не имеющий никакого опыта прежде.
Зато такой опыт был у Нины Анисимовны Умниковой, начальника пионерлагеря, и хорошо знал, в чем ей нужно оказывать помощь, а в чем можно полностью ей довериться, Владимир Ильич Караваев.
Нина Анисимовна знала все о пионерлагере. Все, что можно делать и что нельзя. Что необходимо делать в первую очередь, что - во вторую, а что - и третью.
И у нее были два кадра, которые работали с ней постоянно - зав. столовой, фамилии ее я не помню, и старший пионервожатый - Владимир Павлович Жлудов, которого конечно все звали просто Володя. Он всегда ходил, приветливо улыбаясь и носил красный пионерский галстук.
А еще Нина Анисимовна взяла «за жабры» нашу десткую комиссию, и все ее члены во главе с председателем добывали в институтах работников столовой, воспитателей и пионервожатых, зотя бы на один из трех заездов. Лучше, конечно, на все три, но это редко получалось. К нам с удовольствием шли матери одиночки, дети которых получали бесплатные путевки в пионерлагерь, а матери бесплатное питание и дополнительную зарплату. Они, конечно были нищенскими, но если на их основной работе в институте сохранялась зарплата, они шли охотно на все три сезона. А вот это не всегда получалось. Некоторые институты каждый год трепали нервы и своим сотрудникам, и профсоюзным работникам, членам детских комиссий, не желая сохранять зарплату в период их отсутствия на работе.
Как правило, директор института, маститый ученый, небрежно говорил своему зам. директора по административно=хозяйственным вопросам, или начальнику отдела кадров, чтобы в приказе о направлении на работу в пионерлагерь было указано - «без сохранения зарплаты». Начиналась борьба. Зам. директора или кадровик ослушаться директора не могли, и все разговоры с ними были пустыми. Тогда детская комиссия обращалась ко мне (к Караваеву было бесполезно обращаться, - все знали, что все просьбы на нем и заканчивались). Я либо сразу звонил директору, к тому времени я уже лично знал всех директоров, либо в партком, либо в райком. Как я выбирал к кому звонить? Не знаю, по наитию. Но я не помню случая, чтобы мы не добились своего. Хотя иногда приходилось выслушивать тирады о том, что это незаконно (и как это мы, профсоюз, идем на нарушение законов, когда должны стоять на страже их). Я все эти тирады выслушивал не перебивая, а потом приводил один-единственный аргумент. Что у нас положение безвыходное. Что мы не сможем открыть лагерь даже без одного человека. Вот именно этого человека из Вашего института. И просил представить себе мысленно разъяренных мамаш, которые придут к нему в кабинет, когда пионерлагерь не откроется.
Здесь, конечно, молчаливо предполагалось, что, будьте спокойны, мамаши будут точно знать, кто виновник того, что лагерь не открылся.
Директора, после попыток отыскать еще какие-нибудь аргументы, связанные с нехваткой фонда заработной платы, огромным объемом научных исследований и еще, бог весть, чем, начинали отступать. Но я к телефонному разговору готовился и знал, сколько у них вакансий и какая сумма фонда заработной платы неиспользована. Называя директору конкретную цифру, я фактически добивал его в этой дискуссии. Он соглашался, но при этом не забывал добавлять, что это в последний раз, что он идет навстречу профсоюзу.
Другой категорией, которая шла к нам пионервожатыми была молодежь, академическая и студенческая. Здесь хватало того, что было трехразовое питание, солнце, воздух и вода, а также молодые и симпатичные юноши и девушки. Последнее было постоянной головной болью Володи Жлудова и Нины Анисимовны, потому что молодежь могла прогулять всю ночь, а наутро они были, как вареные.
Воспитателями становились довольно часто учителя школ. Он подрабатывали сами, их собственные дети летом были под присмотром и накормлены, да и путевки им доставались тоже даром, а не за 30%, как большинству.
В тот первый для меня год - все было впервые, и я интуитивно нащупывал верные пути решения совсем не простых вопросов.
Но вот штаты укомплектованы, все, что надо было закупить, куплено, белье выстирано, высушено, отглажено, жилые корпуса к приему детей готовы, а в столовой уже варится обед из продуктов, которые мы покупаем в приоритетном порядке в ОРСе «Сибакадемстроя». Назначен день отъезда детей из города с Мичурина 23 и из Академгородка - от ДК «Академия». Выстроились автобусы, и здесь командует Володя Жлудов. Посадка в автобусы происходит очень четко. Чувствуется большой опыт Володи. Родители решительно отсекаются.
- Нет, в автобусы мы вас пустить не можем.
- Нет ни сегодня, ни завтра вы своих детей увидеть не сможете. Вас на территорию пионерлагеря не пропустят. Приезжайте в день открытия лагеря. Милости просим. И не носите детям еду. Они будут сыты
Опытные руководители пионерлагеря знают, что после посещения родителей с полными сумками еды у части детей начинаются поносы.
Автобусы трогаются с места. Впереди едет милицейская машина. Сзади колонны тоже. Мы тоже в составе колонны. Это очень ответственный момент - доставка детей в пионерлагерь.
Приехали. Детей разводят по отрядам по заранее составленным спискам - по возрасту. Мальчиковые и девчачьи палаты. Часть вещей из чемоданов перекладывается в тумбочки. Чемоданы сдаются в кладовую тут же в каждом корпусе.
15 корпусов - 15 отрядов. На каждый отряд - воспитатель и пионервожатый. Они начинают работать с детьми. Каждый точно знает, что он должен сказать и что должен сделать.
Мы с Караваевым уезжаем. Теперь мы только мешаем работать. А дети скоро пойдут обедать. Пробу с каждого блюда снимает врач.
- Вкусно, - говорит она. - все хорошо.
Но в каждой палате, в каждом отряде начинается притирка детских характеров и друг к другу и к старшим - пионервожатым и воспитателям. И далеко не всегда все проходит идеально. Но это уже совершенно другие вопросы.
А через несколько дней - официальное окрытие пионерлагеря. Одни дети уже успели посоревноваться в спорте, заработать первые призы. Другие подготовили номера художественной самодеятельности. К торжественному построению все отрепетировано. Лагерь украшен стандартной атрибутикой - лозунги и плакаты нарисовал Михаил Павлович Шистер, художник из ДК «Академия», муж Нины Анисимовны. Нашелся и горнист, и горн у него звучит чисто. Избраны председатели советов отрядов. И вот уже все выстроены. На трибуне почетные гости, их пригласила Нина Анисимовна. Она, как всегда, излучает радость и дружелюбие.
Я стою слева с краю, рядом с Львом Георгиевичем Лавровым, заместителем председателя СО АН Дальше - Нина Анисимовна Умникова и Владимир Павлович Жлудов. в пионерской форме, как и положено старшему пионервожатому. Кто выступает, я не знаю. Мне эта женщина почему-то незнакома. Или я ее забыл. Последним справа стоит Тюрин, начальник Производственно-технического отдела СО АН. Он по моей просьбе «нашел» для хозяйственных нужд пионерлагеря очень много денег. И сегодня он наш почетный гость.
В приветственной речи пионерам я не забываю выразить всем, кто помогал открыть пионерлагерь, огромную благодарность, и это совершенно искренне. Но я помню, что на меня смотрит 600 пар детских глаз. Что они ждут от меня, я могу только догадываться. Наверное, чтобы я побыстрее заканчивал. Но, конечно, я их спрашиваю, нравится ли им тут, и они хором отвечают «Нравится», но потом один из малышей, выходит из строя и начинает что-то говорить о своем, сокровенном. Наверное, его кто-нибудь обидел. Но к нему уже подошел вожатый и, наклонившись над ним, что-то тихо говорит ему. И малыш успокаивается.
А я заготовил для ребят нечто неожиданное, чего они не ждали, и их глаза загорелись. В прошлом году купальня была не готова, и дети не купались вообще. А в этом году все сделали, как надо. И спасатель есть обученный. И я сказал им:
- Скоро начнем купаться в заливе
- Ура-а-а-а-а, - закричали они, хотя их никто не готовил к этому.
Вот теперь они остались мною довольны.
Продолжение следует