Восточный контекст в украинском ракурсе. Сирия. Часть 1.
Другие части этой статьи:
1. Предисловие
2. Иордания. Часть1
3. Иордания. Часть2
4. Сирия. Часть1
5. Сирия. Часть2
6. Сирия. Часть3
7. Послесловие
Население Сирии 16 млн. человек, из них 3 млн. проживает в столице страны - Дамаске. Около 15% населения составляют христиане. Страна серьезно не дружит с израильтянами. На две трети территории раскинулась Сирийская пустныня.
Граница
В этом путешествии сложилась традиция: днем мы что-то осматриваем, а ночью, спаси Господи, куда-то едем. Иордано-сирийскую границу пересекали так же, потемну.
Катимся по нейтральной территории. Нейтральная полоса на этом переходе широченная - около 8 километров. С намеком на приграничный инцидент в Иордании, шутя предлагаю Саше разбить лагерь прямо здесь. Мой напарник шутку понимать не захотел и рассмотрел вопрос с глобальной точки зрения. Сказал, что если начнут стрелять с обеих сторон, то может начаться война. Угрюмо так сказал. Пессимист.
На дороге, возле будки, стоит сирийский пограничник, останавливает редкие легковушки. Мы приближаемся на велосипедах с хорошей скоростью, с мощной иллюминацией и в светоотражающей экипировке. Увидев в ночи такое марево, пограничник впал в ступор, рука с жезлом безвольно повисла вдоль тела. Скорость мы не сбавляли и собирались служивого просто объехать - не машины ведь. Когда до пограничника оставалось метров пять, тот очнулся, задергался, забегал по дороге, судорожно пытаясь преградить нам путь своим телом.
Человек десять разных чинов раз двадцать проверили, нет ли в наших паспортах, по случайности, отметок о пребывании в Израиле. Малейшее подозрение, и от ворот поворот. Несмотря на визу в паспорте.
После всех формальностей, сели на велосипеды и продолжили путь. Проехали ярко освещенную остановку с лавочками, паренек с рюкзаком сидит, автобус ждет. Через полкилометра дорогу преграждает шлагбаум. Снова проверка, надеемся, последняя.
Вояка уж начал поднимать шлагбаум, да тут зазвонил телефон.
«- Кто говорит? - Слон».
При разговоре сириец косо посматривал в нашу сторону. Нам сие очень не понравилось. И оказались правы. Пограничник закончил разговор и кивнул «Езжайте назад!».
Душа ушла в пятки, сердце замерло. В голове пронеслась буря и миллионы предположений. Пограничник выдержал эффектную паузу и добавил: «Вы таможню проскочили».
Фу, блин. «Остановка» оказалось таможней.
Нас там уже ждали. В глазах трех мужичков таможенников светилось такое неподдельное счастье, что мы радостно заулыбались в ответ. Нас спросили, откуда мы, и с детским восхищением рассказали, какие мы классные. На прощанье служивые наконец-то спросили, что в баулах. «А-а-а, всякая хрень-дребедень». Таможенники “махнули рукой”, еще раз сказали, какие мы молодцы и пожелали счастливого пути.
Украинцы уважили таможню. Таможня дает добро.
Босра
В Босру мы попали поздно вечером. Лил дождь. На улицах безлюдно. В палатку совсем не хотелось. Издалека светилась крупная сетевая гостиница. Светилась синими огнями и непомерной дороговизной. Единственная гостиница на весь городок. Зашли. Самый дешевый номер стоил ...ого... . Столько платить мы не готовы. Из нашего старого путеводителя следовало, что можно недорого переночевать в городской крепости, но попасть туда нужно было днем. Набравшись наглости, спросили у мальчика-менеджера поставить палатку на территории гостиницы - постриженная травка в центре города, не так уж плохо в нашем положении. Мальчик подивился и с готовностью предложил вернуться к обсуждению этого вопроса позже, если с крепостью ничего не выйдет.
Поехали к крепости. Недружелюбная дверь из кованого железа да мрачный глубокий ров по периметру и сейчас, спустя 2 тыс. лет, надежно защищают крепость от незваных гостей. Одним словом, с ночлегом в крепости ничего не вышло.
Дело к полночи. В темноте под проливным дождем два велосипедиста обескуражено ездили кругами возле крепости. В сто пятидесятый раз за это путешествие мы не знали что делать. Путного в голову не приходило. Впрочем, непутевого тоже. И ни души.
«Улица, фонарь, аптека...».
Вдруг откуда-то из подворотни вышла тень и направилась к нам. Арабский Человек-дождя, узнав, что нам нужен ночлег, куда-то позвонил по телефону, и уже через 15 минут хозяин одной из кафешек заводил нас в свои владения.
Моцный бизнесмен предложил ночлег в кафе на топчане, туалет на улице, душ с холодной водой там же. Вялый торг, несусветную для таких условий цену немножко сбили. Да куда деваться.
Внутри холодно и сыро. Буржуйка не помогает. Само помещение сложено из крупных темных камней, включено в какой-то импортный музейный каталог, ему пара тысяч лет. Осознание этого немножко согревает.
Хозяин - молодой мужчина - модник, коллекционер и эстет. Музей, да и только. Кафешка целенаправленно наполнена старинными и колоритными вещами: посуда, инструменты, этническая одежда, статуэтки, различные предметы обихода - подобрано тщательно, со вкусом. Приятно и посмотреть, и потрогать, и в руках подержать.
Хозяин увлекается фотоискусством, хвастался, показывал альбом. Особенно хороши у него женщины велосипедистки - за пару лет до нашего приезда Босра оказалась на пути международного женского велопробега, то ли во имя мира, то ли во имя чего-то еще такого же доброго и гуманного. Судя по всему, местные джентльмены испытали серьезный моральный шок при виде фигуристых европеек одетых в короткие маечки и шортики. Фотокарточки оных до сих пор являются предметом особой гордости и эстетического наслаждения. Проворному ловеласу даже удалось завлечь дамочек в свои владения - кафешку: чаю, мол, попить да наряды сирийские примерить…
Город существует как минимум со II тыс. до н.э. Босра была северной столицей набатейского царства. Основным статьями дохода тогда были сельское хозяйство и караванная торговля. Со временем город отошел римлянам, затем Византии, затем арабам. Крестоносцы так и не смогли захватить Босру. В городе бывал пророк Мухаммед. Босра первая среди сирийских городов приняла ислам. Город упоминается в Библии.
По преданию, верблюдица, на которой ехал Пророк, опустилась на колени при его въезде в Босру. В одной из мечетей Босры обязательно покажут плиту с отпечатком копыта той самой верблюдицы.
Рядом с крепостью Босры - обширные развалины древнего города. Как и крепость, древний город сложен из темных камней и в дождливую погоду выглядит особенно невесело. Некоторые помещения исторических развалин сегодня заселены бедными семьями. Дети 5-12 лет из этих семей играют здесь же, среди руин.
Архитектура древних улиц носит отпечаток Римской империи. При этом, в отличие от Джераша, из глубины темного базальта на нас взирают тысячелетия именно арабской культуры и арабской жизни.
В городе живут призраки прошлого. Их ощущаешь телесно, они плотной субстанцией разлиты в воздухе, обволакивают строения и невнятно бормочут на ухо. Будто гигантский сель одним махом накрыл не Джераш (историки все напутали!), а древнюю Босру, и в одночасье законсервировал ту жизнь, те надежды, те устремления, тот смысл. Фимиам прошлого по сей день сочится из камней, будоражит чувства и путает мысли забредшего сюда туриста.
Из ближнего минарета неожиданно начинает петь муэдзин. К нему присоединяется второй, третий, четвертый … и вот уже десяток разных голосов со всей округи призывает мусульман к молитве. Каждый голос нитью переплетается с другими и вот уже в пространстве колышется нетканое полотно всепроникающих вибраций, город накрыт невидимой сетью, куполом. Когда этот звуковой поток прекращается, обнаруживаешь себя посреди древних развалин, беззащитно озираешься, чувствуешь себя глупо и неуверенно.
По всей территории Иордании и Сирии разбросаны тысячи минаретов. Пять раз в день муэдзины призывают правоверных мусульман к молитве. У большинства муэдзинов напевы мелодичны, схожи на песню. У иных - резки и неприятны. Совсем редко встречаются голоса, чьи речитативы совсем неудобоваримы и напоминают, к примеру, пропагандистские речи какого-нибудь диктатора. Сегодня муэдзинам не приходится чрезмерно надрывать свой голос, чтобы их услышали верующие, - на минаретах установлены ретрансляторы и современная звукоусиливающая аппаратура.
Основной достопримечательностью города является таки крепость. За время путешествия по Иордании мы насмотрелись немало. Тем не менее, когда мы зашли в Босре в крепость, у нас перехватило дух и дыхание. Крепость выстроена вокруг грандиозного древнего театра.
Театр был возведен во II веке н.э. Вмещает в себя 9 тыс. зрителей, в диаметре - 100 м. Над зрительскими местами натягивали шелковый тент, который защищал посетителей летом от солнца, а зимой от дождя. С помощью специального занавеса над зретелями разбрызгивали ароматизированную воду.
Театр опоясывает несколько этажей галерей. Ширина некоторых из них такова, что, на мой взгляд, там без труда проедет пятеро всадников. По периметру театра находиться все то, что необходимо для полноценного фортификационного сооружения - защитный ров, высокие стены, бойницы, различная оборонительная инфраструктура и подъемный мост на входе.
То ли благодаря умениям древних строителей, то ли благодаря стараниям современных реставраторов, но после сильного дождя внутри крепости я не заметил ни одного подтека, ни одного влажного камня, ни одной лужицы.
Как и другие амфитеатры, театр в Босре имеет именные места для VIP персон. Большинство мест для зрителей вытесаны из камня в виде лавок. Привилегированные места - из камня в виде кресел. Разместившись в центральном кресле, я почувствовал, как мои ноги вросли в землю, а в жилах загудела кровь. Окинув тяжелым взором сцену и зрительские ряды, я ощутил себя властителем: все вокруг - мое.
Вспоминается один случай. Знакомые дали примерить шинель НКВД 30-х годов. Шинель скроена таким образом, что когда ее одеваешь, плечи распрямляются, осанка выравнивается, живот «уходит». При этом чувствуешь, что преград, раздумий и сомнений в твоей жизни больше не существует. Ты прав, силен, неудержим.
В театре неимоверная акустика. Слово, сказанное на сцене даже шепотом, разлетается мгновенно во все уголки театра, без всякого микрофона.
Прогуливаясь по современной Босре, наблюдали любопытную картину. Булочных, харчевен, мясных и бакалейных лавок, размером с маленькую комнатушку, мы насмотрелись еще в Иордании. Тем не менее, зрелище, увиденное на одной из улиц Босры, нас порядком удивило. Представьте себе стандартный бильярдный стол, комнатушку чуть больше стола, так, что по периметру остаются только небольшие проходы (чтобы один человек смог протиснуться). Так вот, в комнатушке шла азартная игра: вокруг стола теснилось человек двадцать! Бильярдная…
Пальмира
В III тыс. до н.э. здесь уже жили люди. Пригодным для жизни этот уголок пустыни стал благодаря мощному источнику воды. Успешное экономическое развитие Пальмиры связано с удачным географическим положением. Оазис находился на пересечении древних караванных путей. В 64 г. до н.э. город был формально присоединен к римской империи, но де-факто еще долго удерживал свою независимость. Пик процветания Пальмиры пришелся на II в. н. э., а уже через пару столетий в Пальмире начался упадок. В VII в.н.э., когда от былого расцвета Пальмиры осталась только тень, город захватили арабы.
Как и планировалось, велосипеды мы оставили в Дамаске. В Пальмиру мы добирались автобусом Пульман. Сервис на высоте: удобный салон, кондиционер, стюард (чай, кофе, пакетики для рвотных масс) и скорость по трассе 110-130 км/ч.
Древняя Пальмира сильно разрушена. Тем не менее, город поражает своим размахом. Куда не кинешь взгляд, до самого горизонта видны остатки древних сооружений: от нескольких хорошо восстановленных строений до бесчисленных невнятных руин, о назначении которых могут догадаться только исследователи.
Древнюю Пальмиру полукругом обступили высокие холмы. Вершину одного из них венчает симпатичная арабская крепость, построенная в XIV в.н.э.. Крепость кажется неприступной, завораживает взгляд и манит к себе, как таинственная незнакомка. Хочется немедля рвануть к ней … и узнать.
По другим холмам щедрой горстью рассыпаны башни-усыпальницы. Башни служили склепами для состоятельных граждан Пальмиры. Башни высокие, в несколько этажей, построены I-III в.н.э. Один такой некрополь вмещает 200-400 захоронений. Башни стоят по одиночке, по форме квадратные и напоминают, виденные в каком-то фильме, грузинские крепости. Строения находятся довольно далеко, к тому же разбросаны, поэтому мы не стали тратить время, чтобы их осмотреть.
Перед самым главным административным зданием, агорой, когда-то стояла стела.
Стела - Тариф Пальмиры, имела ширину 5 метров, на ней были высечены больше 400 линий. Надписи указывали сумму сборов с караванов, шедших через Пальмиру. Если верить путеводителю, стела какими-то загадочными путями попала в Санкт-Петербург и ныне хранится в Эрмитаже.
Как и во всяком приличном городе того времени в Пальмире был выстроен театр. Здесь он маленький и уютный.
Жемчужиной древней Пальмиры можно назвать храм Бела. Храм занимает довольно большую площадь, стоит обособлено и отделен от древней Пальмиры огромной стеной. Начало сооружению храму было положено в начале I в.н.э. Сооружение посвящено божествам из пантеона Пальмиры: Белу, Йархиболу и Аглиболу. Письменных источников, посвященных божествам пантеона Пальмиры, не обнаружили, поэтому о них практически ничего неведомо. Известно только, что позднее Бела стали ассоциировать с Зевсом. Во дворе храма можно увидеть несколько древних барельефов.
В центре расположено самое священное помещение храма - целла, место, где размещались статуи божеств. Каменный потолок целлы украшен резьбой. Геометрический рисунок украшения полностью совпадает с тем, что Друнвало Мельхиседек называет базовой фигурой сакральной геометрии - Цветком Жизни.
По Пальмире мы путешествовали на верблюдах. Тренинг на рынке Аль-Камедия в Дамаске не прошел даром. В результате торга, похожего на партию в шахматы, цена на парочку кораблей пустыни была снижена в четыре раза. Хотя, честно говоря, до сих пор преследует ощущение, что я тогда перестарался.
Сделав кружок по древней Пальмире, мы слезли с верблюдов и направились к крепости, которая маячила вдали и уж давно тянула к себе магнитом. По пути, на окраине развалин Пальмиры, завернули к бедуинской мазанке. К нам вышла колоритная женщина с детьми и стала пытаться продать нам «исконно бедуинскую ручной работы» вещицу - китайское покрывало. На вещицу мы не позарились, а вот дать немного денег, чтобы сделать снимки, не пожалели - уж больно она была хороша, эта бедуинская мамаша, в своих традиционных бедуинских одеяниях.
Говорят, арабскую крепость на холме, долго никто не мог завоевать. Честно говоря, мне трудно представить, кому вообще могла прийти в голову мысль штурмовать этот замок. Холм-основа до того крут, что очень утомительно просто на него взобраться, причем без вещей и в нежаркую погоду. Если представить себя в амуниции, под палящим солнцем, взбирающимся по склону крутого холма, который полностью простреливается со стен, то ну ее в баню, эту крепость. Полюбовался и поехал себе дальше. Захотят кушать - сами выйдут!
Несмотря на то, что крепость на холме, ее окружает глубокий ров. Уж не знаю, наполнялся ли он водой, а если да, то каким образом, - электронасосов тогда еще не существовало.
Крепость изнутри кажется игрушечной и ненадежной. Будто сделана из глины и вот-вот развалится. Зато вид со стен замка потрясающий. Залюбоваться и не встать.
Со стен оборонительного сооружения видна вся древняя Пальмира. Взору открывается панорама: храм Бела, амфитеатр, башни-усыпальницы и четкие перпендикуляры улиц, очерченные остатками тысяч древних колонн.
К тому же, нежданно-негаданно, мы стали свидетелями неимоверной игры света и тени: лучи уходящего солнца, весело подмигивая сквозь прорехи сиреневых туч, нитями тянулись к земле и раскрашивали пустыню калейдоскопом замысловатых рисунков.
Сверху, из крепости, видно футбольное поле, очерченное толстым охровым ободом - дорогой. Однако великовато для футбольного поля - во много раз больше. Каково же было наше удивление, когда мы узнали что это - Верблюдодром, а охровая дорога - трасса для бегущих верблюдов, посыпанная специальным песком.
Внутри верблюдодрома вмещается несколько футбольных полей. Почти все они были заняты. Команды из местных, в футбольной форме, играли друг против друга. Спустившись с холма, мы подошли посмотреть к самому многолюдному полю. Игра шла довольно сумбурная и бестолковая. Время от времени матч прерывался - команды громко ругались и обвиняли друг друга в нарушении правил.
В конфликты (когда, к примеру, какой-то игрок распластался на песке после грубой подножки) активно включались зрители, которые во множестве стояли вокруг (четко разделенные на два лагеря с обеих сторон поля). В такие моменты становилось жутковато. Еще бы - стенка на стенку в центре поля. Арабы громко ругались, размахивали руками, делали много агрессивных выпадов и просто резких движений. Казалось, вот-вот начнется тотальная драка.
Проходило минут десять, пострадавшего уносили с поля, зрители возвращались «на трибуны», игра продолжалась.
В моменты таких разборок особенно щекотали нервы машины. Ржавые пикапы с кузовами, набитыми возбужденными арабами, на полной скорости выскакивали откуда-то из-за спины. С какими-то пьяными виражами въезжали на поле, резко тормозили, с заносом останавливались. Люди выпрыгивали-запрыгивали, а пикапы вновь куда-то мчались. Зрелище напоминало кадры палестинской хроники середины 90-х из сектора Газа.
Ощущение, что вот-вот, как в хронике, из машин полоснут автоматные очереди, холодило спину. У нас каждый раз подгибались колени и мы озирались в поисках зарослей, в которых можно было бы схорониться в случае перестрелки. И каждый раз осаждали себя - пустыня...блин!
По словам местных жителей, каждую весну в Пальмире проходит фольклорный фестиваль. Масштаб мероприятия поистине грандиозный - сюда съезжаются участники со всей Сирии. Во время фестиваля как раз и проходят верблюжьи бега.
Будет непростительной оплошностью, если я не скажу пару слов о хлебе. Хлеб у арабов пресный. По форме и размеру он напоминает блин со сковородки, поэтому название «хлеб» к такому продукту не очень-то и подходит, скорее - «лепешка». Хлеб, в том числе в Дамаске, зачастую, выпекают прямо на улице, в специальной печи, на глазах у покупателя. Процесс выпечки на живом огне завораживает, и представляет собой непревзойденное зрелище. Прогуливаясь вечером в центре современной Пальмиры (маленький городок), мы наткнулись на одну колоритную местную пекарню. Та пекарня имеет такой первобытный вид, настолько вросла и укоренилась в землю, что, кажется: она стоит там со дня сотворения, а огонь в печи выдувают сами духи земли. Процесс выпечки хлеба в ней чем-то напоминает ковку железа, а пекари смахивают на кузнецов. Конечный продукт заведения - хлеб, получается живой и необычайно вкусный.
При посадке в Пальмире на автобус, что направлялся в Хомс, нам пришлось побороться за свои потребительские права. Автобус местного сообщения смахивал на пазик. В салоне мы уселись на места согласно купленным билетам. Неожиданно водитель беспардонно согнал нас в самый конец автобуса, на места, как говорится, в заду. Поначалу мы поддались на провокацию. Затем выяснилось, что предложенные места совсем плохи - продавленные сидения прикрывались дополнительной спинкой, так что от сидений остались только половинки. А ехать четыре часа.
Наше чувство недовольства переросло в действие. «Иностранцы мы, в конце концов, или нет?!» - бесстрашно мы задали себе риторический вопрос и, под протесты водителя, вернулись на свои места.
Мотивация водителя и его помощника оказалось незамысловатой: по пути они подбирали «леваков», а «козырные» места стоят дороже.
В автобусе познакомились с Хакимом и его другом. Хаким родом из Пальмиры. Учится в Хомсе в университете. Отлично говорит по-русски, уравновешен и рассудителен. Учился в Украине в мединституте. Мединститут Хаким не закончил: то ли денег не хватило, то ли по успеваемости пролетел.
Стояла холодная погода и, чтобы пассажиры не замерзли, в салоне автобуса раскочегарили нагреватель (с таким мы уже сталкивались в Иордании). Нагреватель располагается посреди салона, в проходе, и представляет собой железную тубу, похожую на большую электроакустическую колонку. Конструкция убойная - внутри «колонки» светится красноватый огонек спирали, а тепло, насколько мы поняли, выделяется за счет сгорания сжиженного газа. С точки зрения безопасности такое устройство в салоне автобуса выглядит чудовищно.
Хомс
Хомс - древний город, но ныне от его былой славы практически ничего не осталось. Из всех немногочисленных достопримечательностей мы посетили только Большую Мечеть. Зачем же мы там оказались, спросите вы? «Это же элементарно, Ватсон», Хомс - удобная перевалочная база по пути на средиземноморское побережье.
Хаким с его другом зазвали нас в гости. Как и в большинстве строений Иордании и Сирии в их съемном жилье отсутствует центральное отопление. Во время холодов согреваются модифицированной буржуйкой. Сбоку приторочена специальная жестяная емкость с керосином, из которой по металлической трубочке керосин капельками попадает внутрь печурки.
В Дамаске и Пальмире мы с Сашей видели на улицах странные конные упряжки: лошадка тянет за собой телегу с большой бочкой. Упряжь и повозка обычно украшены всякими цветными лентами и смахивает на цыганскую кибитку. Мы полагали, что лошадки развозят по городу питьевую воду. Однако Хаким развенчал наше заблуждение: как раз из таких бочек и продают керосин для буржуек.
По словам Хакима однажды ночью в январе 2005 года температура в Пальмире упала до минус 7 градусов. Горожане тогда сильно натерпелись. В этих местах в самые холодные дни зимы температура редко опускается ниже 0 градусов. К серьезному холоду не приспособлены ни дома, ни системы отопления, ни люди.
Замок Крестоносцев
Замок Крак де Шевалье расположен на высоте 650 м над уровнем моря, на вершине вулканического хребта. В XI в.н. э. во время крестового похода твердыню захватили европейцы. Крепость невелика, занимает территорию всего в 2 гектара. В Сирии есть крепости и побольше, площадью в 5 гектаров, но устройство замка в оборонительном отношении необычно - отсутствует нижний двор, который трудно защищать. Возможно, благодаря этому факту, крестоносцы больше столетия успешно отбивали атаки врагов. Даже знаменитый Салах ад-Дин не сумел взять замок. Крепость была составной частью разветвленной сети оборонительных сооружений, связанных между собой визуальной сигнализацией.
Назначение крепости - осуществление контроля за стратегическим проходом среди гор. В силу особенностей ландшафта, маленький отряд, посланный в горы, в перерывах между чашечками кофе и просмотрами футбольных матчей, мог без труда препятствовать проникновению превосходящих сил противника к морскому побережью.
Лоуренс Аравийский назвал эту крепость самой восхитительной в мире. У меня сооружение восторга не вызвало. Гнетущая утилитарность и ничего более. К тому же после дождя крепость «течет», как дырявый таз. Ну да - большая, ну да - мощная, и вид сверху - просто улетный. Ну и что? Кто-то кого-то убивал, кто-то кого-то побеждал. Зачем все это?
Все же в крепости есть, чем полюбоваться. Во дворике в глаза бросается элегантная готическая галерея. Чуть дальше, в зале с готическими арками, где собирался совет рыцарей и принимали гостей, можно увидеть надпись на латыни: «Даже если тебе даны богатство, мудрость и красота, берегись высокомерия, омрачающего все, с чем оно соприкасается». Еще дальше находится 120-метровое помещение с 10 метровыми потолками и красивыми ломаными сводами. Тут же, во дворике, разместилась христианская часовенка. После падения крепости, ее переделали в мечеть. Для совершения проповедей мусульмане установили здесь специальную кафедру, сделанную из камня.
Недалеко от рва с водой находится баня мамлюков. Зашли. У боковой стены - проход вглубь. Крутая мокрая лестница уходит глубоко вниз. Под ложечкой задергалось Любопытство. Лестница явно ведет куда-то в самое чрево крепости. Фонарик еле пробивается сквозь испарения и темноту. Скользко. Спустившись на один пролет, я замешкался. Э-э-эх, сюда бы друзей-диггеров. Они бы уж точно не упустили возможности исследовать здешние подземные сооружения.
Сверху послышался голос Саши. Музей закрывается, пора на выход.
Пошел сильный дождь и, мы, усталые, поплелись в ближнюю гостиницу. Хозяин гостиницы сходу опознал в нас велосипедистов. Интересно, что нас выдало: велосипеды и сугубо велосипедные аксессуары остались в Дамаске? «То ли красная звезда на буденовке, то ли волочащийся сзади парашют»?
Неужто на эту горку велосипедисты наведывались? Чтоб сюда забраться, нужно быть радикально настроенным велосипедным фундаменталистом. К слову сказать, велосипедный туризм в принципе непонятная штуковина. То ли дело водный туризмъ: ты в яркой пластмассовой лодочке по течению плывешь, а грузовичок по бережку едет: балычок, колбаска, изюм, курага, тушенка, сгущенка. Только что лососины не хватает. У велосипедистов же система ценностей чересчур сложна и запутанна. Катишься, бывало, по Иордании, и мучаешься: прикупить к ужину ящик апельсинов или ящик помело. Во-первых, оба ящика багажник не выдержит; во-вторых - такую тяжесть везти, так можно и испариной покрыться, а мы люди благородные и к такому не привыкшие.
Легли спать. Полная луна. В окне виден силуэт каменной твердыни. Усталость берет свое и мы, позевывая, засыпаем. Баю-баюшки, баю…
Утром хозяин гостиницы угостил нас ароматным кофеем. Отзавтракав на крылечке и поблагодарив за приют, мы направили свои стопы к Средиземному морю.
Средиземное море
Тартус
Курортный городок на берегу Средиземного моря. Обаянием и неторопливой атмосферой приморского местечка Тартус напоминает мой родной Азов, каким он был в пору далекого беззаботного детства.
Тартус основали еще финикийцы и пользовали его в качестве порта. При римлянах развитие города обуславливало развитие острова Аруад. При византийцах город стал объектом пристального внимания христианских паломников. Затем в городе властвовали арабы, крестоносцы, мамлюки. При крестоносцах город был разграблен Салах-ад-Дином, но рыцари тогда устояли.
Во время прогулки по городу Сашу, посетила идея, посетить остров Аруад. В таком случае, нам нужен причал. Остановили такси. В Тартусе такси недорогое. Причем для поездки по городу существует фиксированная цена. У нашего таксиста при виде иностранцев (таких редких зимой) загораются глаза и, как у дога, начинает капать слюна. Чтобы не продешевить, называется сумма в семь раз большая, чем фиксированная плата.
Предлагаем поехать за обычное вознаграждение. В ответ - возмущение, негодование, оскорбленная праведность и гордый отказ. Можно подумать, мы предложили за деньги переспать с его женой.
В Иордании нас с ходу принимали за американцев, итальянцев, французов, венгров и даже евреев. В Сирии - за французов и итальянцев. Соответственно расценки, зачастую, называли значительно завышенные. Вероятнее всего нас путали с гражданами развитых стран «благодаря» тому, что мы слишком ярко экипировались. Не стоит повторять подобную ошибку.
Улица пустынна. Делать нечего, пойдем пешком. У прохожего спросили, как пройти на причал. Проходящий мимо юноша, услышав, что мы из Укрании, радостно заскакал по тротуару, имитируя характерные движения при спаривании - наши девушки зарабатывали и здесь. В ответ паренек рассмотрел характерное движение, означающее, что мои национальные чувства сильно оскорблены, а он нарывается на международный скандал и действия, грубо попирающие положения Конвенции о правах человека.
Жест возымел действие - паренек успокоился и прекратил паясничать.
На причале (находился в трехстах метрах) под парами стоял нужный катер. Расположившись между местными жителям и упаковками припасов, мы направились к Аруаду.
Другие части этой статьи:
1. Предисловие
2. Иордания. Часть1
3. Иордания. Часть2
4. Сирия. Часть1
5. Сирия. Часть2
6. Сирия. Часть3
7. Послесловие
1. Предисловие
2. Иордания. Часть1
3. Иордания. Часть2
4. Сирия. Часть1
5. Сирия. Часть2
6. Сирия. Часть3
7. Послесловие
Население Сирии 16 млн. человек, из них 3 млн. проживает в столице страны - Дамаске. Около 15% населения составляют христиане. Страна серьезно не дружит с израильтянами. На две трети территории раскинулась Сирийская пустныня.
Граница
В этом путешествии сложилась традиция: днем мы что-то осматриваем, а ночью, спаси Господи, куда-то едем. Иордано-сирийскую границу пересекали так же, потемну.
Катимся по нейтральной территории. Нейтральная полоса на этом переходе широченная - около 8 километров. С намеком на приграничный инцидент в Иордании, шутя предлагаю Саше разбить лагерь прямо здесь. Мой напарник шутку понимать не захотел и рассмотрел вопрос с глобальной точки зрения. Сказал, что если начнут стрелять с обеих сторон, то может начаться война. Угрюмо так сказал. Пессимист.
На дороге, возле будки, стоит сирийский пограничник, останавливает редкие легковушки. Мы приближаемся на велосипедах с хорошей скоростью, с мощной иллюминацией и в светоотражающей экипировке. Увидев в ночи такое марево, пограничник впал в ступор, рука с жезлом безвольно повисла вдоль тела. Скорость мы не сбавляли и собирались служивого просто объехать - не машины ведь. Когда до пограничника оставалось метров пять, тот очнулся, задергался, забегал по дороге, судорожно пытаясь преградить нам путь своим телом.
Человек десять разных чинов раз двадцать проверили, нет ли в наших паспортах, по случайности, отметок о пребывании в Израиле. Малейшее подозрение, и от ворот поворот. Несмотря на визу в паспорте.
После всех формальностей, сели на велосипеды и продолжили путь. Проехали ярко освещенную остановку с лавочками, паренек с рюкзаком сидит, автобус ждет. Через полкилометра дорогу преграждает шлагбаум. Снова проверка, надеемся, последняя.
Вояка уж начал поднимать шлагбаум, да тут зазвонил телефон.
«- Кто говорит? - Слон».
При разговоре сириец косо посматривал в нашу сторону. Нам сие очень не понравилось. И оказались правы. Пограничник закончил разговор и кивнул «Езжайте назад!».
Душа ушла в пятки, сердце замерло. В голове пронеслась буря и миллионы предположений. Пограничник выдержал эффектную паузу и добавил: «Вы таможню проскочили».
Фу, блин. «Остановка» оказалось таможней.
Нас там уже ждали. В глазах трех мужичков таможенников светилось такое неподдельное счастье, что мы радостно заулыбались в ответ. Нас спросили, откуда мы, и с детским восхищением рассказали, какие мы классные. На прощанье служивые наконец-то спросили, что в баулах. «А-а-а, всякая хрень-дребедень». Таможенники “махнули рукой”, еще раз сказали, какие мы молодцы и пожелали счастливого пути.
Украинцы уважили таможню. Таможня дает добро.
Босра
В Босру мы попали поздно вечером. Лил дождь. На улицах безлюдно. В палатку совсем не хотелось. Издалека светилась крупная сетевая гостиница. Светилась синими огнями и непомерной дороговизной. Единственная гостиница на весь городок. Зашли. Самый дешевый номер стоил ...ого... . Столько платить мы не готовы. Из нашего старого путеводителя следовало, что можно недорого переночевать в городской крепости, но попасть туда нужно было днем. Набравшись наглости, спросили у мальчика-менеджера поставить палатку на территории гостиницы - постриженная травка в центре города, не так уж плохо в нашем положении. Мальчик подивился и с готовностью предложил вернуться к обсуждению этого вопроса позже, если с крепостью ничего не выйдет.
Поехали к крепости. Недружелюбная дверь из кованого железа да мрачный глубокий ров по периметру и сейчас, спустя 2 тыс. лет, надежно защищают крепость от незваных гостей. Одним словом, с ночлегом в крепости ничего не вышло.
Дело к полночи. В темноте под проливным дождем два велосипедиста обескуражено ездили кругами возле крепости. В сто пятидесятый раз за это путешествие мы не знали что делать. Путного в голову не приходило. Впрочем, непутевого тоже. И ни души.
«Улица, фонарь, аптека...».
Вдруг откуда-то из подворотни вышла тень и направилась к нам. Арабский Человек-дождя, узнав, что нам нужен ночлег, куда-то позвонил по телефону, и уже через 15 минут хозяин одной из кафешек заводил нас в свои владения.
Моцный бизнесмен предложил ночлег в кафе на топчане, туалет на улице, душ с холодной водой там же. Вялый торг, несусветную для таких условий цену немножко сбили. Да куда деваться.
Внутри холодно и сыро. Буржуйка не помогает. Само помещение сложено из крупных темных камней, включено в какой-то импортный музейный каталог, ему пара тысяч лет. Осознание этого немножко согревает.
Хозяин - молодой мужчина - модник, коллекционер и эстет. Музей, да и только. Кафешка целенаправленно наполнена старинными и колоритными вещами: посуда, инструменты, этническая одежда, статуэтки, различные предметы обихода - подобрано тщательно, со вкусом. Приятно и посмотреть, и потрогать, и в руках подержать.
Хозяин увлекается фотоискусством, хвастался, показывал альбом. Особенно хороши у него женщины велосипедистки - за пару лет до нашего приезда Босра оказалась на пути международного женского велопробега, то ли во имя мира, то ли во имя чего-то еще такого же доброго и гуманного. Судя по всему, местные джентльмены испытали серьезный моральный шок при виде фигуристых европеек одетых в короткие маечки и шортики. Фотокарточки оных до сих пор являются предметом особой гордости и эстетического наслаждения. Проворному ловеласу даже удалось завлечь дамочек в свои владения - кафешку: чаю, мол, попить да наряды сирийские примерить…
Город существует как минимум со II тыс. до н.э. Босра была северной столицей набатейского царства. Основным статьями дохода тогда были сельское хозяйство и караванная торговля. Со временем город отошел римлянам, затем Византии, затем арабам. Крестоносцы так и не смогли захватить Босру. В городе бывал пророк Мухаммед. Босра первая среди сирийских городов приняла ислам. Город упоминается в Библии.
По преданию, верблюдица, на которой ехал Пророк, опустилась на колени при его въезде в Босру. В одной из мечетей Босры обязательно покажут плиту с отпечатком копыта той самой верблюдицы.
Рядом с крепостью Босры - обширные развалины древнего города. Как и крепость, древний город сложен из темных камней и в дождливую погоду выглядит особенно невесело. Некоторые помещения исторических развалин сегодня заселены бедными семьями. Дети 5-12 лет из этих семей играют здесь же, среди руин.
Архитектура древних улиц носит отпечаток Римской империи. При этом, в отличие от Джераша, из глубины темного базальта на нас взирают тысячелетия именно арабской культуры и арабской жизни.
В городе живут призраки прошлого. Их ощущаешь телесно, они плотной субстанцией разлиты в воздухе, обволакивают строения и невнятно бормочут на ухо. Будто гигантский сель одним махом накрыл не Джераш (историки все напутали!), а древнюю Босру, и в одночасье законсервировал ту жизнь, те надежды, те устремления, тот смысл. Фимиам прошлого по сей день сочится из камней, будоражит чувства и путает мысли забредшего сюда туриста.
Из ближнего минарета неожиданно начинает петь муэдзин. К нему присоединяется второй, третий, четвертый … и вот уже десяток разных голосов со всей округи призывает мусульман к молитве. Каждый голос нитью переплетается с другими и вот уже в пространстве колышется нетканое полотно всепроникающих вибраций, город накрыт невидимой сетью, куполом. Когда этот звуковой поток прекращается, обнаруживаешь себя посреди древних развалин, беззащитно озираешься, чувствуешь себя глупо и неуверенно.
По всей территории Иордании и Сирии разбросаны тысячи минаретов. Пять раз в день муэдзины призывают правоверных мусульман к молитве. У большинства муэдзинов напевы мелодичны, схожи на песню. У иных - резки и неприятны. Совсем редко встречаются голоса, чьи речитативы совсем неудобоваримы и напоминают, к примеру, пропагандистские речи какого-нибудь диктатора. Сегодня муэдзинам не приходится чрезмерно надрывать свой голос, чтобы их услышали верующие, - на минаретах установлены ретрансляторы и современная звукоусиливающая аппаратура.
Основной достопримечательностью города является таки крепость. За время путешествия по Иордании мы насмотрелись немало. Тем не менее, когда мы зашли в Босре в крепость, у нас перехватило дух и дыхание. Крепость выстроена вокруг грандиозного древнего театра.
Театр был возведен во II веке н.э. Вмещает в себя 9 тыс. зрителей, в диаметре - 100 м. Над зрительскими местами натягивали шелковый тент, который защищал посетителей летом от солнца, а зимой от дождя. С помощью специального занавеса над зретелями разбрызгивали ароматизированную воду.
Театр опоясывает несколько этажей галерей. Ширина некоторых из них такова, что, на мой взгляд, там без труда проедет пятеро всадников. По периметру театра находиться все то, что необходимо для полноценного фортификационного сооружения - защитный ров, высокие стены, бойницы, различная оборонительная инфраструктура и подъемный мост на входе.
То ли благодаря умениям древних строителей, то ли благодаря стараниям современных реставраторов, но после сильного дождя внутри крепости я не заметил ни одного подтека, ни одного влажного камня, ни одной лужицы.
Как и другие амфитеатры, театр в Босре имеет именные места для VIP персон. Большинство мест для зрителей вытесаны из камня в виде лавок. Привилегированные места - из камня в виде кресел. Разместившись в центральном кресле, я почувствовал, как мои ноги вросли в землю, а в жилах загудела кровь. Окинув тяжелым взором сцену и зрительские ряды, я ощутил себя властителем: все вокруг - мое.
Вспоминается один случай. Знакомые дали примерить шинель НКВД 30-х годов. Шинель скроена таким образом, что когда ее одеваешь, плечи распрямляются, осанка выравнивается, живот «уходит». При этом чувствуешь, что преград, раздумий и сомнений в твоей жизни больше не существует. Ты прав, силен, неудержим.
В театре неимоверная акустика. Слово, сказанное на сцене даже шепотом, разлетается мгновенно во все уголки театра, без всякого микрофона.
Прогуливаясь по современной Босре, наблюдали любопытную картину. Булочных, харчевен, мясных и бакалейных лавок, размером с маленькую комнатушку, мы насмотрелись еще в Иордании. Тем не менее, зрелище, увиденное на одной из улиц Босры, нас порядком удивило. Представьте себе стандартный бильярдный стол, комнатушку чуть больше стола, так, что по периметру остаются только небольшие проходы (чтобы один человек смог протиснуться). Так вот, в комнатушке шла азартная игра: вокруг стола теснилось человек двадцать! Бильярдная…
Пальмира
В III тыс. до н.э. здесь уже жили люди. Пригодным для жизни этот уголок пустыни стал благодаря мощному источнику воды. Успешное экономическое развитие Пальмиры связано с удачным географическим положением. Оазис находился на пересечении древних караванных путей. В 64 г. до н.э. город был формально присоединен к римской империи, но де-факто еще долго удерживал свою независимость. Пик процветания Пальмиры пришелся на II в. н. э., а уже через пару столетий в Пальмире начался упадок. В VII в.н.э., когда от былого расцвета Пальмиры осталась только тень, город захватили арабы.
Как и планировалось, велосипеды мы оставили в Дамаске. В Пальмиру мы добирались автобусом Пульман. Сервис на высоте: удобный салон, кондиционер, стюард (чай, кофе, пакетики для рвотных масс) и скорость по трассе 110-130 км/ч.
Древняя Пальмира сильно разрушена. Тем не менее, город поражает своим размахом. Куда не кинешь взгляд, до самого горизонта видны остатки древних сооружений: от нескольких хорошо восстановленных строений до бесчисленных невнятных руин, о назначении которых могут догадаться только исследователи.
Древнюю Пальмиру полукругом обступили высокие холмы. Вершину одного из них венчает симпатичная арабская крепость, построенная в XIV в.н.э.. Крепость кажется неприступной, завораживает взгляд и манит к себе, как таинственная незнакомка. Хочется немедля рвануть к ней … и узнать.
По другим холмам щедрой горстью рассыпаны башни-усыпальницы. Башни служили склепами для состоятельных граждан Пальмиры. Башни высокие, в несколько этажей, построены I-III в.н.э. Один такой некрополь вмещает 200-400 захоронений. Башни стоят по одиночке, по форме квадратные и напоминают, виденные в каком-то фильме, грузинские крепости. Строения находятся довольно далеко, к тому же разбросаны, поэтому мы не стали тратить время, чтобы их осмотреть.
Перед самым главным административным зданием, агорой, когда-то стояла стела.
Стела - Тариф Пальмиры, имела ширину 5 метров, на ней были высечены больше 400 линий. Надписи указывали сумму сборов с караванов, шедших через Пальмиру. Если верить путеводителю, стела какими-то загадочными путями попала в Санкт-Петербург и ныне хранится в Эрмитаже.
Как и во всяком приличном городе того времени в Пальмире был выстроен театр. Здесь он маленький и уютный.
Жемчужиной древней Пальмиры можно назвать храм Бела. Храм занимает довольно большую площадь, стоит обособлено и отделен от древней Пальмиры огромной стеной. Начало сооружению храму было положено в начале I в.н.э. Сооружение посвящено божествам из пантеона Пальмиры: Белу, Йархиболу и Аглиболу. Письменных источников, посвященных божествам пантеона Пальмиры, не обнаружили, поэтому о них практически ничего неведомо. Известно только, что позднее Бела стали ассоциировать с Зевсом. Во дворе храма можно увидеть несколько древних барельефов.
В центре расположено самое священное помещение храма - целла, место, где размещались статуи божеств. Каменный потолок целлы украшен резьбой. Геометрический рисунок украшения полностью совпадает с тем, что Друнвало Мельхиседек называет базовой фигурой сакральной геометрии - Цветком Жизни.
По Пальмире мы путешествовали на верблюдах. Тренинг на рынке Аль-Камедия в Дамаске не прошел даром. В результате торга, похожего на партию в шахматы, цена на парочку кораблей пустыни была снижена в четыре раза. Хотя, честно говоря, до сих пор преследует ощущение, что я тогда перестарался.
Сделав кружок по древней Пальмире, мы слезли с верблюдов и направились к крепости, которая маячила вдали и уж давно тянула к себе магнитом. По пути, на окраине развалин Пальмиры, завернули к бедуинской мазанке. К нам вышла колоритная женщина с детьми и стала пытаться продать нам «исконно бедуинскую ручной работы» вещицу - китайское покрывало. На вещицу мы не позарились, а вот дать немного денег, чтобы сделать снимки, не пожалели - уж больно она была хороша, эта бедуинская мамаша, в своих традиционных бедуинских одеяниях.
Говорят, арабскую крепость на холме, долго никто не мог завоевать. Честно говоря, мне трудно представить, кому вообще могла прийти в голову мысль штурмовать этот замок. Холм-основа до того крут, что очень утомительно просто на него взобраться, причем без вещей и в нежаркую погоду. Если представить себя в амуниции, под палящим солнцем, взбирающимся по склону крутого холма, который полностью простреливается со стен, то ну ее в баню, эту крепость. Полюбовался и поехал себе дальше. Захотят кушать - сами выйдут!
Несмотря на то, что крепость на холме, ее окружает глубокий ров. Уж не знаю, наполнялся ли он водой, а если да, то каким образом, - электронасосов тогда еще не существовало.
Крепость изнутри кажется игрушечной и ненадежной. Будто сделана из глины и вот-вот развалится. Зато вид со стен замка потрясающий. Залюбоваться и не встать.
Со стен оборонительного сооружения видна вся древняя Пальмира. Взору открывается панорама: храм Бела, амфитеатр, башни-усыпальницы и четкие перпендикуляры улиц, очерченные остатками тысяч древних колонн.
К тому же, нежданно-негаданно, мы стали свидетелями неимоверной игры света и тени: лучи уходящего солнца, весело подмигивая сквозь прорехи сиреневых туч, нитями тянулись к земле и раскрашивали пустыню калейдоскопом замысловатых рисунков.
Сверху, из крепости, видно футбольное поле, очерченное толстым охровым ободом - дорогой. Однако великовато для футбольного поля - во много раз больше. Каково же было наше удивление, когда мы узнали что это - Верблюдодром, а охровая дорога - трасса для бегущих верблюдов, посыпанная специальным песком.
Внутри верблюдодрома вмещается несколько футбольных полей. Почти все они были заняты. Команды из местных, в футбольной форме, играли друг против друга. Спустившись с холма, мы подошли посмотреть к самому многолюдному полю. Игра шла довольно сумбурная и бестолковая. Время от времени матч прерывался - команды громко ругались и обвиняли друг друга в нарушении правил.
В конфликты (когда, к примеру, какой-то игрок распластался на песке после грубой подножки) активно включались зрители, которые во множестве стояли вокруг (четко разделенные на два лагеря с обеих сторон поля). В такие моменты становилось жутковато. Еще бы - стенка на стенку в центре поля. Арабы громко ругались, размахивали руками, делали много агрессивных выпадов и просто резких движений. Казалось, вот-вот начнется тотальная драка.
Проходило минут десять, пострадавшего уносили с поля, зрители возвращались «на трибуны», игра продолжалась.
В моменты таких разборок особенно щекотали нервы машины. Ржавые пикапы с кузовами, набитыми возбужденными арабами, на полной скорости выскакивали откуда-то из-за спины. С какими-то пьяными виражами въезжали на поле, резко тормозили, с заносом останавливались. Люди выпрыгивали-запрыгивали, а пикапы вновь куда-то мчались. Зрелище напоминало кадры палестинской хроники середины 90-х из сектора Газа.
Ощущение, что вот-вот, как в хронике, из машин полоснут автоматные очереди, холодило спину. У нас каждый раз подгибались колени и мы озирались в поисках зарослей, в которых можно было бы схорониться в случае перестрелки. И каждый раз осаждали себя - пустыня...блин!
По словам местных жителей, каждую весну в Пальмире проходит фольклорный фестиваль. Масштаб мероприятия поистине грандиозный - сюда съезжаются участники со всей Сирии. Во время фестиваля как раз и проходят верблюжьи бега.
Будет непростительной оплошностью, если я не скажу пару слов о хлебе. Хлеб у арабов пресный. По форме и размеру он напоминает блин со сковородки, поэтому название «хлеб» к такому продукту не очень-то и подходит, скорее - «лепешка». Хлеб, в том числе в Дамаске, зачастую, выпекают прямо на улице, в специальной печи, на глазах у покупателя. Процесс выпечки на живом огне завораживает, и представляет собой непревзойденное зрелище. Прогуливаясь вечером в центре современной Пальмиры (маленький городок), мы наткнулись на одну колоритную местную пекарню. Та пекарня имеет такой первобытный вид, настолько вросла и укоренилась в землю, что, кажется: она стоит там со дня сотворения, а огонь в печи выдувают сами духи земли. Процесс выпечки хлеба в ней чем-то напоминает ковку железа, а пекари смахивают на кузнецов. Конечный продукт заведения - хлеб, получается живой и необычайно вкусный.
При посадке в Пальмире на автобус, что направлялся в Хомс, нам пришлось побороться за свои потребительские права. Автобус местного сообщения смахивал на пазик. В салоне мы уселись на места согласно купленным билетам. Неожиданно водитель беспардонно согнал нас в самый конец автобуса, на места, как говорится, в заду. Поначалу мы поддались на провокацию. Затем выяснилось, что предложенные места совсем плохи - продавленные сидения прикрывались дополнительной спинкой, так что от сидений остались только половинки. А ехать четыре часа.
Наше чувство недовольства переросло в действие. «Иностранцы мы, в конце концов, или нет?!» - бесстрашно мы задали себе риторический вопрос и, под протесты водителя, вернулись на свои места.
Мотивация водителя и его помощника оказалось незамысловатой: по пути они подбирали «леваков», а «козырные» места стоят дороже.
В автобусе познакомились с Хакимом и его другом. Хаким родом из Пальмиры. Учится в Хомсе в университете. Отлично говорит по-русски, уравновешен и рассудителен. Учился в Украине в мединституте. Мединститут Хаким не закончил: то ли денег не хватило, то ли по успеваемости пролетел.
Стояла холодная погода и, чтобы пассажиры не замерзли, в салоне автобуса раскочегарили нагреватель (с таким мы уже сталкивались в Иордании). Нагреватель располагается посреди салона, в проходе, и представляет собой железную тубу, похожую на большую электроакустическую колонку. Конструкция убойная - внутри «колонки» светится красноватый огонек спирали, а тепло, насколько мы поняли, выделяется за счет сгорания сжиженного газа. С точки зрения безопасности такое устройство в салоне автобуса выглядит чудовищно.
Хомс
Хомс - древний город, но ныне от его былой славы практически ничего не осталось. Из всех немногочисленных достопримечательностей мы посетили только Большую Мечеть. Зачем же мы там оказались, спросите вы? «Это же элементарно, Ватсон», Хомс - удобная перевалочная база по пути на средиземноморское побережье.
Хаким с его другом зазвали нас в гости. Как и в большинстве строений Иордании и Сирии в их съемном жилье отсутствует центральное отопление. Во время холодов согреваются модифицированной буржуйкой. Сбоку приторочена специальная жестяная емкость с керосином, из которой по металлической трубочке керосин капельками попадает внутрь печурки.
В Дамаске и Пальмире мы с Сашей видели на улицах странные конные упряжки: лошадка тянет за собой телегу с большой бочкой. Упряжь и повозка обычно украшены всякими цветными лентами и смахивает на цыганскую кибитку. Мы полагали, что лошадки развозят по городу питьевую воду. Однако Хаким развенчал наше заблуждение: как раз из таких бочек и продают керосин для буржуек.
По словам Хакима однажды ночью в январе 2005 года температура в Пальмире упала до минус 7 градусов. Горожане тогда сильно натерпелись. В этих местах в самые холодные дни зимы температура редко опускается ниже 0 градусов. К серьезному холоду не приспособлены ни дома, ни системы отопления, ни люди.
Замок Крестоносцев
Замок Крак де Шевалье расположен на высоте 650 м над уровнем моря, на вершине вулканического хребта. В XI в.н. э. во время крестового похода твердыню захватили европейцы. Крепость невелика, занимает территорию всего в 2 гектара. В Сирии есть крепости и побольше, площадью в 5 гектаров, но устройство замка в оборонительном отношении необычно - отсутствует нижний двор, который трудно защищать. Возможно, благодаря этому факту, крестоносцы больше столетия успешно отбивали атаки врагов. Даже знаменитый Салах ад-Дин не сумел взять замок. Крепость была составной частью разветвленной сети оборонительных сооружений, связанных между собой визуальной сигнализацией.
Назначение крепости - осуществление контроля за стратегическим проходом среди гор. В силу особенностей ландшафта, маленький отряд, посланный в горы, в перерывах между чашечками кофе и просмотрами футбольных матчей, мог без труда препятствовать проникновению превосходящих сил противника к морскому побережью.
Лоуренс Аравийский назвал эту крепость самой восхитительной в мире. У меня сооружение восторга не вызвало. Гнетущая утилитарность и ничего более. К тому же после дождя крепость «течет», как дырявый таз. Ну да - большая, ну да - мощная, и вид сверху - просто улетный. Ну и что? Кто-то кого-то убивал, кто-то кого-то побеждал. Зачем все это?
Все же в крепости есть, чем полюбоваться. Во дворике в глаза бросается элегантная готическая галерея. Чуть дальше, в зале с готическими арками, где собирался совет рыцарей и принимали гостей, можно увидеть надпись на латыни: «Даже если тебе даны богатство, мудрость и красота, берегись высокомерия, омрачающего все, с чем оно соприкасается». Еще дальше находится 120-метровое помещение с 10 метровыми потолками и красивыми ломаными сводами. Тут же, во дворике, разместилась христианская часовенка. После падения крепости, ее переделали в мечеть. Для совершения проповедей мусульмане установили здесь специальную кафедру, сделанную из камня.
Недалеко от рва с водой находится баня мамлюков. Зашли. У боковой стены - проход вглубь. Крутая мокрая лестница уходит глубоко вниз. Под ложечкой задергалось Любопытство. Лестница явно ведет куда-то в самое чрево крепости. Фонарик еле пробивается сквозь испарения и темноту. Скользко. Спустившись на один пролет, я замешкался. Э-э-эх, сюда бы друзей-диггеров. Они бы уж точно не упустили возможности исследовать здешние подземные сооружения.
Сверху послышался голос Саши. Музей закрывается, пора на выход.
Пошел сильный дождь и, мы, усталые, поплелись в ближнюю гостиницу. Хозяин гостиницы сходу опознал в нас велосипедистов. Интересно, что нас выдало: велосипеды и сугубо велосипедные аксессуары остались в Дамаске? «То ли красная звезда на буденовке, то ли волочащийся сзади парашют»?
Неужто на эту горку велосипедисты наведывались? Чтоб сюда забраться, нужно быть радикально настроенным велосипедным фундаменталистом. К слову сказать, велосипедный туризм в принципе непонятная штуковина. То ли дело водный туризмъ: ты в яркой пластмассовой лодочке по течению плывешь, а грузовичок по бережку едет: балычок, колбаска, изюм, курага, тушенка, сгущенка. Только что лососины не хватает. У велосипедистов же система ценностей чересчур сложна и запутанна. Катишься, бывало, по Иордании, и мучаешься: прикупить к ужину ящик апельсинов или ящик помело. Во-первых, оба ящика багажник не выдержит; во-вторых - такую тяжесть везти, так можно и испариной покрыться, а мы люди благородные и к такому не привыкшие.
Легли спать. Полная луна. В окне виден силуэт каменной твердыни. Усталость берет свое и мы, позевывая, засыпаем. Баю-баюшки, баю…
Утром хозяин гостиницы угостил нас ароматным кофеем. Отзавтракав на крылечке и поблагодарив за приют, мы направили свои стопы к Средиземному морю.
Средиземное море
Тартус
Курортный городок на берегу Средиземного моря. Обаянием и неторопливой атмосферой приморского местечка Тартус напоминает мой родной Азов, каким он был в пору далекого беззаботного детства.
Тартус основали еще финикийцы и пользовали его в качестве порта. При римлянах развитие города обуславливало развитие острова Аруад. При византийцах город стал объектом пристального внимания христианских паломников. Затем в городе властвовали арабы, крестоносцы, мамлюки. При крестоносцах город был разграблен Салах-ад-Дином, но рыцари тогда устояли.
Во время прогулки по городу Сашу, посетила идея, посетить остров Аруад. В таком случае, нам нужен причал. Остановили такси. В Тартусе такси недорогое. Причем для поездки по городу существует фиксированная цена. У нашего таксиста при виде иностранцев (таких редких зимой) загораются глаза и, как у дога, начинает капать слюна. Чтобы не продешевить, называется сумма в семь раз большая, чем фиксированная плата.
Предлагаем поехать за обычное вознаграждение. В ответ - возмущение, негодование, оскорбленная праведность и гордый отказ. Можно подумать, мы предложили за деньги переспать с его женой.
В Иордании нас с ходу принимали за американцев, итальянцев, французов, венгров и даже евреев. В Сирии - за французов и итальянцев. Соответственно расценки, зачастую, называли значительно завышенные. Вероятнее всего нас путали с гражданами развитых стран «благодаря» тому, что мы слишком ярко экипировались. Не стоит повторять подобную ошибку.
Улица пустынна. Делать нечего, пойдем пешком. У прохожего спросили, как пройти на причал. Проходящий мимо юноша, услышав, что мы из Укрании, радостно заскакал по тротуару, имитируя характерные движения при спаривании - наши девушки зарабатывали и здесь. В ответ паренек рассмотрел характерное движение, означающее, что мои национальные чувства сильно оскорблены, а он нарывается на международный скандал и действия, грубо попирающие положения Конвенции о правах человека.
Жест возымел действие - паренек успокоился и прекратил паясничать.
На причале (находился в трехстах метрах) под парами стоял нужный катер. Расположившись между местными жителям и упаковками припасов, мы направились к Аруаду.
Другие части этой статьи:
1. Предисловие
2. Иордания. Часть1
3. Иордания. Часть2
4. Сирия. Часть1
5. Сирия. Часть2
6. Сирия. Часть3
7. Послесловие