Восточный контекст в украинском ракурсе. Сирия. Часть 2.
Другие части этой статьи:
1. Предисловие
2. Иордания. Часть1
3. Иордания. Часть2
4. Сирия. Часть1
5. Сирия. Часть2
6. Сирия. Часть3
7. Послесловие
Остров Аруад
Единственный остров Сирии. Вернее сказать островочек. Расположен в 3-х километрах от Тартуса. Упоминается в Библии. С древних времен служил военным оборонительным пунктом, который контролировал и сушу, и море. Остров неоднократно ставал последним пристанищем разгромленным армиям: византийцам, после поражения во время арабского завоевания; крестоносцам, изгнанным с побережья мамлюками. Во время Первой мировой войны, когда остров оккупировала Франция, Аруад использовали в качестве базы флота.
Кто не смотрел историческую эпопею советского кино про Петра Первого? Помните, впечатляющие кадры, когда закладывались красавцы-фрегаты? Корабля еще нет в помине, но вот уже прорисовывается скелет: позвоночник и пузатые ребра. Нечто подобное можно наблюдать на Аруаде.
Конечно, корабельным верфям острова Аруад далеко до масштаба советского кинопродукта. Фрегатов здесь не наблюдается. Зато здешние верфи не декорации и даже не инсталляция для туристов. Большие и малые лодки совершенно буднично строят для своих потреб местные жители. Скромно и со вкусом. Возникает желание примоститься рядышком и понаблюдать за процессом.
На острове мало места и все живут друг у друга на головах. Узкие итальянские улочки. В некоторых местах проходы не шире 1.5 метров. Многочисенные провода тут же вьются по стенам. Много детей. Люди живут повсюду, даже на останках фортификационных сооружений.
«Чекаючи на Годо»
Темно. Пустынная шоссейка. До Тартуса километров восемь.
Сидим вдвоем на обочине, как три тополя на Плющихе. Соревнуемся в упрямстве и непримиримости позиций. Конфликтология - как она есть, в трех томах и твердом переплете. На собственной шкуре.
Путешествие больше 20 дней для меня - много. Общеизвестный факт: когда к концу подходят две недели путешествия, в группе (даже самой слаженной) растет напряженность, начинаются недоразумения. За время похода накапливается усталость, недовольство и взаимные претензии. Законы жанра одинаковы и для большой группы, и для малой. Возможность серьезных конфликтов предполагалась и для нашей поездки. До сих пор, тьфу-тьфу-тьфу, все шло более-менее хорошо. И вот оно. Началось…
Два почти нормальных человека одним мановением превратились в двух разобиженных дитяти.
История, предшествовавшая, событиям на обочине, довольно запутанна и неоднозначна. На такси мы ехали к Амриту, рассчитывая заночевать в палатке на берегу моря. Возможности такой не представилось - вдоль дороги непрерывно тянулись коттеджи, закрывая проход к морю. Не доезжая до Амрита, мы развернулись назад и высадились на полдороги к Тартусу. С таксистом вышел конфликт из-за денег. Машина проехала большее расстояние, чем договаривались. Соответственно сумму оплаты калькулировали заново, но каждая из сторон по-своему. Все бы ничего, но у нас только крупная купюра, нужна сдача. Саша понес рюкзак на пляж, а я остался с таксистом. Таксист потерял терпение, попер буром, стал выкручивать руки и требовать, чтобы я отправился с ним в Тартус, в полицию.
«Зачем в Тартус, вот полиция» - с другой стороны дороги стояло одноэтажное здание, на двухэтажных железных кроватях спали стражи порядка.
В полной уверенности, что полиция станет на нашу сторону, я первым направился в участок. Перебудили всю казарму. Зашли к командиру. Увы, сразу стало ясно, что мы проиграли - чиновник не знал английского и таксист десять минут объяснял свою версию на арабском. Не упав, духом, я взял лист, карандаш и начертил наш путь на машине, высчитал коэффициент увеличения расстояния и умножил на изначальную сумму.
Не помогло. Наши объяснения никому не нужны. Полицейский даже вникнуть не потрудился. Сразу сказал, что прав водитель. Оставалось только пожалеть, что мы остались без связи - на границе выдают памятку с номером горячей линии Министерства иностранных дел Сирии, как раз для таких случаев.
Ну да Бог с ними. Не такие уж и большие деньги. Скорее всего, жизнь по поводу упрямства да излишней принципиальности учит. Иншала.
Таксист нас сдал. Сообщил, что мы собрались на берегу ночевать. Полицейский строго настрого запретили нам ночевать на пляже.
В результате всех этих событий, мы и оказались на обочине дороги, в спорах как поступить дальше. Мое предложение: тихонько, не привлекая лишнего внимания, заночевать где-нибудь в округе. Можно даже палатку не ставить. Утром сориентируемся, где стать лагерем. Доводы Александра разумны. Он считает, что оставаться рискованно. Сколько здесь длятся пятнадцать суток - неизвестно, а самолет - через три дня. Предлагает поймать такси и ехать назад в Тартус, а завтра - в Латакию. Мне же не хочется снова ехать в никуда, вновь искать неизвестно что. Мне надоело непрерывно перемещаться, хочу, как и планировалось, два дня провести на берегу моря: погреться на солнышке, покупаться, отдохнуть и просто «повтыкать». Александр (оказывается!), не любит море, не любит валяться на пляже, не любит бездельничать. Ему нужно опять двигаться, он хочет посмотреть еще один форт - Маркаб. А меня от крепостей уже тошнит!
Короче, уперлись жестко. Непримиримый конфликт интересов, прямо как у арабов с евреями.
Внутри зреет предательское решение, если не будет найден компромисс, оставить коллегу и продолжить путешествие в одиночку. Добраться до Дамаска не проблема, прямой автобус. Там и встретимся. Нет человека, нет проблемы…
Крышу рвет, как смычок Паганини. Сами загнали себя в угол. Шах и мат. Невозможно проиграть, невозможно выиграть, невозможно отказаться.
Холодно...
Дипломатический ступор. Заскорузлая эклектика. Биполярная дихотомия, мать вашу!
Мысль, дальше путешествовать в одиночку, ржавым гвоздем засела у меня в голове, и, как сварливая жена, не дает покоя.
Холодает. Время идет, а решение не приходит. Абсурд рваным облаком обволакивает наши мысли и чувства. Обида застилает глаза.
Почему я должен что-то решать, у меня же отпуск? По натуре я интроверт, ипохондрик и домосед. Люблю покой и неподвижность. Мне надоело играть улыбчивого и общительного иностранца. Хочу побыть самим собой - угрюмым меланхоликом. Хочу свернуться в привычный кокон и залечь в глубокий анабиоз. Все, никого нет дома!
«Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».
Прошло часа два-три. Совсем холодно. Зимнее термобелье я уже поддел, а все равно холодно, нужно двигаться. Мучительно топчемся, друг на друга не смотрим, не разговариваем. Берем багаж, бредем вдоль коттеджей в сторону Тартуса. Прошли метров сто. Решаем постучаться в какую-нибудь дверь. Как и тогда, на полпути к Ирбиду, интуиция нас не подвела. Пропустив несколько освещенных домиков, мы зашли в ТОТ двор и постучали в ТУ дверь.
Побережье
Дверь открыл коренастый араб лет тридцати. По-английски он не понял и позвал девушку.
- Мы хотим за вашим домом поставить палатку и переночевать.
- Но это наш дом.
- Да, это ваш дом. Мы просим разрешения переночевать на берегу за Вашим домом.
Римма нахмурилась, открыла дверь к морю и обескуражено спросила:
- Где?
- Там, - махнул я в темноту.
- На улице? Как на улице? Там же холодно!
- У нас есть палатка, мы хотим переночевать.
- ???????????
- У нас есть специальная одежда, не замерзнем.
- Вы можете переночевать у нас в доме.
- Спасибо, мы не хотим Вас стеснять.
- Ничего страшного, ночуйте здесь.
Предложение было неожиданным, но заманчивым.
- Да нет, же, - говорю, - мы путешествуем три недели, наша одежда грязная, и, наверное, запах от нас не цветочный, зачем вам лишние проблемы?
- Нет, ночуйте здесь.
- Мы же туристы совершенно дикие, можем чашки побить, хрусталь помять.
- Да ничего страшного.
Мунир и Римма. Муж и жена. Три дня как поженились. Медовая неделя в снятом в аренду коттедже на берегу Средиземного моря. Романтика. И вдруг мы тут, как доброе утро. Ну не смешно?
Мунир и Римма тайно встречались около полугода. Ни родители Мунира, ни мама Риммы даже не догадывались насколько близко зашли их отношения. В случае огласки их ждал скандал и общественное порицание. О судьбе Риммы, в таком случае, можно было бы только догадываться. Восток дело тонкое, но зачастую очень жестокое.
Молодые супруги показали видеосъемку со свадьбы. Процесс довольно длинный. Порядка трех часов к ряду, подружки невесты неистово улюлюкали, пока жених выпрашивал у мамы дочку. Там и сопли и слезы и истеричное заламывание рук Уравновешенный и терпеливый джигит Мунир явно терял самообладание, и находился на грани срыва. По-видимому, только неимоверная тяга к любимой позволила ему вытерпеть нелегкое испытание бракосочетанием. Теперь, после законного брака, они могут быть вместе без опаски…
Кисти рук Риммы покрыты шрамами. Когда она в детстве училась в медресе, школьный учитель за какой-то проступок сильно отхлестал ее по рукам металлической линейкой. Кровь не останавливалась, брату пришлось на руках нести ее в больницу. На мой вопрос, по поводу учителя, Римма удивилась - учитель и дальше занимался преподаванием, наказывать его никто и не собирался.
Мунир, похоже, из обеспеченной семьи. Работает и зарабатывает. Римма учится в университете. Оттуда и английский.
Несмотря на значительную усталость, мы приняли приглашение хозяев о прогулке. Погрузились в авто Мунира и покатили в Тартус. Наша веселая компашка долго бродила по Старому городу - разглядывали достопримечательности, фотографировались и трепались о том о сем.
Молодожены, буквально перед нами, в тот же день, тоже побывали на Аруаде. Они поведали нам, что в море, между Тартусом и Аруадом, можно видеть уникальную природную аномалию. Посреди соленых вод Средиземного моря расположилось небольшое пресное озерцо. Визуально оно выглядит как светлое пятно на поверхности моря, из которого, зачерпнув воды, вполне можно утолить жажду.
Утро солнечными лучами дотянулось до наших кроватей, и мы проснулись. Невдалеке волны лениво накатывались на берег и звали к себе. Сверху спустились молодые супруги. Накрыли стол для чайной церемонии. Стеклянные стаканчики, специальные чайные ложечки и чайник. В стаканчики насыпали по горсти мате, ложку сахара и залили кипятком. Заварка разбухла и всплыла. Между донышком стаканчика и нижним краем заварки обрисовалась тонкая, миллиметра три, полоска напитка. Ложечки представляли собой модифицированные соломинки. Вот через них-то мы и пили влагу со дна стаканчиков.
Мате получился неимоверно концентрированным, и пить его приходилось очень мелкими глотками, еще меньшими, чем коньяк. Как ни странно, у напитка оказался потрясающий вкус, а эффект от него, сродни расслаблению после бокала хорошего вина.
Чаепитие продолжалось долго. Выпивали стаканчик, и доливали сверху кипятку, затем вновь чаевничали, общались, затем вновь доливали и так бесконечно. Через какое-то время мы переместились на крошечную террасу, в кресла. Под шум моря, глядя на горизонт, мы, потягивая мате, снова о чем-то говорили, и было по-райски хорошо и безмятежно.
В культуре арабских стран есть одна деталь, которая поначалу сильно раздражала - объемы. Для процесса чаепития мне нужна нормальная полноценная чашка чаю. Птичьи дозы, в виде крохотных стаканчиков, у арабов сбивали с ритма весь Париж. Сделал глоток, и доливать нужно. У нас так водку пьют!
Покойного дедушку, царство ему небесное, кадрового офицера, жизнь как-то забросила на Кубу. Накидавшись в сельском кабаке двумя десятками местных наперстков местной водки, он и его друзья направились в расположение части. За ними следовала толпа сельчан. Когда встречные кубинцы вопрошали, что случилось, толпа отвечала: «Русские много водки выпили. Идут умирать. Мы - идем смотреть». Встречные присоединялись, и процессия увеличивалась.
Прошло время, мы прониклись процессом чаепития по-арабски и даже стали получать удовольствие от такой своеобразной медитации.
По телевизору мелькали старые музыкальные клипы, еще черно-белые. Пред нами выступали то арабские джигиты с горящими глазами, то арабские женщины с томными лицами.
- О чем они поют, - поинтересовался я у Риммы.
Римма выпустила длинную струю дыма и, пожав плечиком, ответила:
- О кофе.
- Почему о кофе? Поголовно, что ли?
Римма неторопливо затушила в пепельнице сигарету, и пояснила:
- Раньше о любви к женщине или о любви к мужчине петь запрещалось. Поэтому пели о любви к кофе.
- А сейчас?
- А сейчас кто о чем хочет, о том и поет.
Выяснилось, что мы заблуждались. Коттеджи, что вдоль дороги, не являются частной собственностью, а всего лишь сдаются в аренду всем желающим. Полоска берега между линией домиков и прибоем является зоной общественных пляжей. Не исключено, что ночевать здесь запрещено в интересах бизнеса.
Время к полудню, Мунир с Риммой пакуют чемоданы. Они отбывают в Дамаск, жизнь интенсивна. Саша вместе с ними едет в Тартус, побродить по городу и прикупить продуктов. Гармония.
Обнялись, попрощались, уехали.
Солнечно. Покупался. Поставил палатку. Подремал. Синее небо. Голубое море. Песочек. Хорошо-о.
«- Я не Маша. - Все равно - хорошо».
Средиземное море менее соленое, чем Мертвое или Красное. А еще оно ничем не пахнет - ни хорошим, ни плохим, как сахар-рафинад.
Из соседнего домика вышло благородное семейство. Глава семьи - папаша, куд-кудах - мамаша, и четверо малышей. Пока я купался, папаша с мамашей опасливо на меня поглядывали, как на шпиона и врага народа. Короче, жди гостей.
Через пару часов гости объявились. Двое парнишей в форме, явно рассчитывали на бакшиш. Ребята шли к цели вежливо и уверенно. Увы, попытка хоть что-нибудь вспомнить по-английски у них не увенчалась успехом.
Беседа длилась минут тридцать и включала в себя проверку документов и многочисленные расспросы. Общение происходило с помощью жестов и моего скромного запаса арабских слов,
Ключевой момент разговора:
«Вы ночевали здесь?»
«Нет, мы ночевали в домике, с Муниром и Риммой»
«Они ваши друзья?»
«Они наши друзья».
На лицах полисменов нарисовался крутой облом, снять денег не получится. Последняя надежда на заработок:
«Ну, может, вам что-нибудь надо?»
«???????????»
«Ну, продуктов там, хлеба?»
Решив, что пробил мой час и пора от гостей избавляться, засиделись уже, со словами «ах, так вам хлеб нужен, шо ж вы раньше не сказали», я принялся активно копаться в груде целлофановых пакетов. Обнаружив искомое, я театрально выудил порядком обгрызенную лепешку и щедро протянул ее вымогателям. Вот мол, для вас, ничего не жалко.
Шантажистам стало дурно. Из последних сил, натянув вежливые улыбки, они отказались от подарка и, быстро попрощавшись, поспешно ретировались...
Странные ребята. С этикетом не знакомы. На Востоке отказ гостей от угощения - грубое оскорбление принимающей стороны.
Фу-х. Пронесло.
Мимо прошел странный персонаж. Он брел по линии прибоя, босиком, со стороны Тартуса. Все время в песок смотрел, будто искал чего. Невысокий, слегка тучный, с большой головой и толстыми линзами очков. Стрижка короткая, лицо круглое. Возраста неопределенного, но, скорее всего, средних лет. Похож на фрица из советских фильмов. Прошел, такой задумчивый, мимо, и скрылся за горизонтом. Будто с Луны свалился и теперь дорогу ищет.
Заметив, что персонаж возвращается, у линии прибоя я палкой начертал - «Ukraine» и вернулся палатке. Персонаж, дойдя до надписи, остановился. Постоял с минуту в размышлениях, и завернул в гости.
Австрияка. Уж две недели живет в Тартусе. До этого околачивался в Турции. Спросил, сколько мы путешествуем. «Три недели? Фу, как мало. А я еще тут с месяц поживу, пока виза не закончится, здесь недорого. А затем, может, в Грузию поеду. Хочешь фиников?»
Дело к вечеру. Австрияка вдоль прибоя утопал куда-то в сторону Грузии. Саша вернулся с едой и фруктами. А на море натянуло тучи.
К ночи ветер совсем разгулялся. Небо почернело, море почернело. Только белыми штрихами гребешки волн. Если так будет продолжаться и дальше, нам придется туго. Нужно искать камни для растяжек: укреплять палатку. Даст Бог, море не дотянется.
Странно, ветер с моря, а сухой.
Ветер усилился и стал забрасывать нас песком. Легли спать, а песок по крыше тарабанит. Все мерещится, что дождь идет. Высунешь ладошку для проверки, ан нет, сухо, ни капельки нету.
Не уж то песок из самой Африки домчало?
Ночью несколько раз вставать пришлось. Растяжки удлинять да камни поправлять. Светопреставление еще то: небо страшное, море жуткое. Гремит, сверкает и песком сыплет. Свят, свят, свят. Чур, меня, чур. Последний день Помпеи, не иначе. Раскопают нас лет через триста. Какой-нибудь бородатый археолог раскопает. И надпишет пьяной рукой приговор: «Шимпанзе, постиндустриальный период, 2 шт.». Вот и верь после этого людям…
Ближе к утру, от сильного порыва ветра палатка затрещала. Еще чуть-чуть и наша «черепашка» завалится. Пришлось подставить спину и держать конструкцию на себе. Ветер совсем сдурел. Во время очередного порыва меня просто подвинуло. Я закричал и разбудил Сашу. Часа полтора, пока ветер не угомонился, мы сидели и подпирали жилище спинами. Киты мироздания… Раньше Земля держалась на трех китах, а теперь на двух чудиках. Обмельчала порода. Точно полюса поменяются.
Пошел дождь. Стало понятно, что понежиться на пляже еще денечек не удастся. Нужно бежать и подальше, лучше в Дамаск, а еще лучше - на родину.
Рассвело. Неожиданно наступила тишина. Прекратился и ветер, и дождь. Над нами висела узкая полоска чистого неба. Не успели мы со всеми пожитками под навес забраться, как преставление продолжилось с новой силой.
«Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк».
Год спустя, от Риммы пришло сообщение, что у них родился ребенок.
Другие части этой статьи:
1. Предисловие
2. Иордания. Часть1
3. Иордания. Часть2
4. Сирия. Часть1
5. Сирия. Часть2
6. Сирия. Часть3
7. Послесловие