Происхождение педофобии. Часть 4/5
Или о том, как капитализм извратил сексуальность детей и запугал взрослых.
Часть 1; Часть 2; Часть 3 (Сокращённый перевод статьи Lensman'а).
Потребительский ребёнок vs. Невинное Дитя
Заразная педофобия не случайно проявилась в Великобритании именно в конце 70-х и начале 80-х годов. Это период тэтчеризма, сдвиг в осознании капитализмом себя самого: Великобритания стала "демократией собственников", а "граждане" превратились в "потребителей". Промышленное производство потерпело поражение и начало выхолащиваться, потеряв своё значение из-за аутсорсинга рабочей силы и предприятий в бедные страны и импорта промышленных товаров.
В предыдущем десятилетии капитализм претепевал кризис: основные потребности семьи (питание, одежда, жилье) удовлетворялись всё меньшей и меньшей долей дохода семьи, и парадигма "работай и трать" всё чаще подвергалась сомнению - в первую очередь контр-культурными движениями 60-х годов. (Статистика для США показывает, что в 1901 году на питание, жилье и одежду тратилось 80% от дохода среднестатистической семьи, а к 2003 году - уже только 49%).
Стремление капитализма к постоянному росту означает необходимость использовать другие мотивации, кроме жизненной нужды, чтобы заставить нас работать больше и тратить ещё больше. Консьюмеризм (потребительский капитализм) достигает этой цели, заставляя нас работать для удовлетворения сфабрикованных им же "хотелок", выдаваемых за "потребности".
Возвращаясь к детям, нужно отметить, что они, в первую очередь, потребляют посредством своих родителей. Но дети станут потребителями завтрашнего дня, и поэтому должны быть обучены нужному набору мыслей. Этот процесс начинается рано - и, вероятно, наиболее ярко проявляется в праздновании Рождества. Семейный и общинный фестиваль в начале 19-го века, нынешнее Рождество превратилось в безумную круговерть покупок подарков и их получения. Тот, кто стал свидетелем бешеной алчности детей в преддверии Рождества, навряд ли может сомневаться в эффективности консьюмеризма, использующего в качестве учителя потребительских ценностей даже христианский праздник.
Наша культура, наполненная маркетингом, рекламой, продакт-плейсментом и множеством других стратегий продаж, создает парадигму, в которой деятельность, связанная с потреблением, помечена как "крутая", в то время деятельность, связанная с общиной, природой и/или низким уровнем потребления, помечена как "ботаническая", "не крутая", или "отстой". Ребенок с ранних лет узнает, что удовлетворение проистекает из обладания, а не из отношений с другими людьми и миром (привет от Эриха Фромма с его "Иметь или быть" - cyaness).
И самым мощным маркетинговым оружием является, конечно же, секс. Коммерческая поп-культура, как и табачная промышленность, на словах соблюдая возрастные ограничения в адресации своих продуктов, знает, что игра выигрывается теми, кто "ловит их рано" ("catch them early").
Потребительская сексуализация приводит к искажению естественной детской сексуальности, особенно в отношении маленьких девочек, уча их, что они являются привлекательными только пропорционально затраченным на себя суммам. Архетип Малышки-в-Диадемах (Toddlers-in-Tiaras) является ярчайшим выражением потребительской сексуализации - ребенок, принимающий самые крайние сексуальные атрибуты женственности. Этот архетип, очевидно, находится в конфликте с ранее упомянутым Невинным Дитя; но конфликт смягчается тем, что это сексуальность предназначена лишь для показа, и требует зрителей, но не участников.
(Сравните это с другим архетипом, Дикий ребенок - Гекльберри Финн, Пеппи Длинныйчулок, дети из "Ближайших родственников" Салли Манн - чья самоидентификация происходит не от обладания, а от их отношений к другим и к природе; чьи ногти, скорее всего, обломаны, чья одежда, если она вообще есть, порвана и грязна от падения с деревьев и игр в грязи.)
Этот конфликт между архетипом Невинного Дитя и необходимостью выхода на новые рынки и воспитания новых потребителей, неотрывно присущ потребительскому капитализму. Именно он и создает среди родителей восприятие, что их дети подвергаются "сексуализации" против их (родителей) воли и силами, находящимися вне их контроля (популярная культура, телевидение, интернет, мода и порнография). И у этого восприятия есть, как мы видим, реальное основание. Но вместо того, чтобы направить свой страх и гнев против чего-то настолько неопределённого, как "экономическая система" (тем более, что большинство взрослых во всех остальных отношениях довольны этой экономической системой и культурно встроены в неё), родители предпочитают проецировать их на людей, специально назначенных виновными. (Причём назначенных виновными путём осознанных действий политического крыла той же самой экономической системы - cyaness). Истинный же виновник - консьюмеризм - остаётся в тени.
Выводы
(окончание (yeah, finally!) следует)
Часть 1; Часть 2; Часть 3 (Сокращённый перевод статьи Lensman'а).
Потребительский ребёнок vs. Невинное Дитя
Заразная педофобия не случайно проявилась в Великобритании именно в конце 70-х и начале 80-х годов. Это период тэтчеризма, сдвиг в осознании капитализмом себя самого: Великобритания стала "демократией собственников", а "граждане" превратились в "потребителей". Промышленное производство потерпело поражение и начало выхолащиваться, потеряв своё значение из-за аутсорсинга рабочей силы и предприятий в бедные страны и импорта промышленных товаров.
В предыдущем десятилетии капитализм претепевал кризис: основные потребности семьи (питание, одежда, жилье) удовлетворялись всё меньшей и меньшей долей дохода семьи, и парадигма "работай и трать" всё чаще подвергалась сомнению - в первую очередь контр-культурными движениями 60-х годов. (Статистика для США показывает, что в 1901 году на питание, жилье и одежду тратилось 80% от дохода среднестатистической семьи, а к 2003 году - уже только 49%).
Стремление капитализма к постоянному росту означает необходимость использовать другие мотивации, кроме жизненной нужды, чтобы заставить нас работать больше и тратить ещё больше. Консьюмеризм (потребительский капитализм) достигает этой цели, заставляя нас работать для удовлетворения сфабрикованных им же "хотелок", выдаваемых за "потребности".
Возвращаясь к детям, нужно отметить, что они, в первую очередь, потребляют посредством своих родителей. Но дети станут потребителями завтрашнего дня, и поэтому должны быть обучены нужному набору мыслей. Этот процесс начинается рано - и, вероятно, наиболее ярко проявляется в праздновании Рождества. Семейный и общинный фестиваль в начале 19-го века, нынешнее Рождество превратилось в безумную круговерть покупок подарков и их получения. Тот, кто стал свидетелем бешеной алчности детей в преддверии Рождества, навряд ли может сомневаться в эффективности консьюмеризма, использующего в качестве учителя потребительских ценностей даже христианский праздник.
Наша культура, наполненная маркетингом, рекламой, продакт-плейсментом и множеством других стратегий продаж, создает парадигму, в которой деятельность, связанная с потреблением, помечена как "крутая", в то время деятельность, связанная с общиной, природой и/или низким уровнем потребления, помечена как "ботаническая", "не крутая", или "отстой". Ребенок с ранних лет узнает, что удовлетворение проистекает из обладания, а не из отношений с другими людьми и миром (привет от Эриха Фромма с его "Иметь или быть" - cyaness).
И самым мощным маркетинговым оружием является, конечно же, секс. Коммерческая поп-культура, как и табачная промышленность, на словах соблюдая возрастные ограничения в адресации своих продуктов, знает, что игра выигрывается теми, кто "ловит их рано" ("catch them early").
Потребительская сексуализация приводит к искажению естественной детской сексуальности, особенно в отношении маленьких девочек, уча их, что они являются привлекательными только пропорционально затраченным на себя суммам. Архетип Малышки-в-Диадемах (Toddlers-in-Tiaras) является ярчайшим выражением потребительской сексуализации - ребенок, принимающий самые крайние сексуальные атрибуты женственности. Этот архетип, очевидно, находится в конфликте с ранее упомянутым Невинным Дитя; но конфликт смягчается тем, что это сексуальность предназначена лишь для показа, и требует зрителей, но не участников.
(Сравните это с другим архетипом, Дикий ребенок - Гекльберри Финн, Пеппи Длинныйчулок, дети из "Ближайших родственников" Салли Манн - чья самоидентификация происходит не от обладания, а от их отношений к другим и к природе; чьи ногти, скорее всего, обломаны, чья одежда, если она вообще есть, порвана и грязна от падения с деревьев и игр в грязи.)
Этот конфликт между архетипом Невинного Дитя и необходимостью выхода на новые рынки и воспитания новых потребителей, неотрывно присущ потребительскому капитализму. Именно он и создает среди родителей восприятие, что их дети подвергаются "сексуализации" против их (родителей) воли и силами, находящимися вне их контроля (популярная культура, телевидение, интернет, мода и порнография). И у этого восприятия есть, как мы видим, реальное основание. Но вместо того, чтобы направить свой страх и гнев против чего-то настолько неопределённого, как "экономическая система" (тем более, что большинство взрослых во всех остальных отношениях довольны этой экономической системой и культурно встроены в неё), родители предпочитают проецировать их на людей, специально назначенных виновными. (Причём назначенных виновными путём осознанных действий политического крыла той же самой экономической системы - cyaness). Истинный же виновник - консьюмеризм - остаётся в тени.
Выводы
(окончание (yeah, finally!) следует)