Командиры Красной армии - 16
СОДЕРЖАНИЕ
Начало
Предыдущая страница
Хотя обучение на высших академических курсах и засчитывалось за высшее военное образование, тем не менее, вряд ли можно было сравнивать одно-двухгодичное обучение лиц, часто не имеющих даже нормального базового образования с полноценным высшим образованием, приобретаемым в различных военных академиях. По сути, высшее военное образование приобреталось именно в последних. Военные академии и отделения имели своей задачей «подготовку командиров, умеющих управлять или содействовать командованию в управлении общевойсковыми соединениями, а также подготовку работников различных специальностей на обслуживание нужд армии, военной промышленности в военное и мирное время на ответственных должностях». На начало реформы к марту 1924 г., Красная Армия имела следующие военные академии: Военную, Военно-инженерную, Военно-артиллерийскую, Военно-хозяйственную, Военно-воздушную, Военно-морскую, Военно-медицинскую и Военно-политический институт им. Толмачева. Высшим учебным заведениям были присущи недостатки, свойственные и другим военно-учебным заведениям РККА - учебный план академий страдал такими серьезными недостатками, как многопредметность, чрезмерная перегруженность, энциклопедичность, обилие предметов общего характера и недостаточность специальных (кстати, практически один в один проблемы высшего образования в старой армии - прим. 165?); академии находились к тому же в тяжелом материальном положении{1}. Среди профессуры подавляющее большинство являлись специалистами царской армии, а подготовка квалифицированных молодых военно-научных кадров являлась одним из наиболее узких мест{2}.
Одним из узких мест оказался установленный порядок прохождения войсковых стажировок для выпускников Военной академии и их последующего направления в войска. В соответствии с этим порядком после прохождения стажировки оканчивающих академию требовалось аттестовать на командные должности не выше командиров батальонов, помощников командиров полков и начальников оперативно-строевой части дивизионных штабов. В принципе, данный порядок представляется логичным для обычной армии, где на учебу в Академию отправлялись молодые перспективные строевые командиры, как правило не успевшие занять высоких должностей. Между тем первые выпуски Военной академии были представлены командирами с высших штабных и командных должностей, имевших «большой стаж работы и богатый боевой опыт гражданской войны», значительная часть которых принадлежала «к числу отличных, иногда талантливых командиров и штабных работников, лично выразивших желание попасть в Академию для пополнения своих теоретических знаний». Естественно, направление командиров, командовавших в Гражданскую войну дивизиями и получивших полноценное высшее образование, на должности командиров батальонов или начальников оперативной части штаба дивизии, мало того что негативно оценивалось самими направляемыми и вызывало у них разочарование и демобилизационные настроения, но и было попросту нерациональным{3}. При этом, как упоминалось выше, точно такие же командиры, прошедшие через более краткосрочные ВАК, представлявшие собой на тот момент паллиативу высшему образованию в сравнении с самой Академией, возвращались в армию на свои же должности, что вызывало дополнительные трения внутри комсостава.
Берхин отмечал, что в ходе реформы высшей военной школы были проведены следующие мероприятия: «был пересмотрен учебный план Военной академии, значительно вырос удельный вес социально-экономического цикла, влияние которого сказывалось на изучении и других дисциплин-стратегии, тактики, военной географии и т. д., выросло значение военно-исторического цикла, особое значение приобрела кафедра истории гражданской войны, было перестроено изучение военных дисциплин - стратегии, тактики и т. д. - в частности, за счет курса стратегии был увеличен удельный вес курса тактики, что имело большое значение для повышения тактических знаний командных кадров Красной Армии. При решении тактических и оперативных задач уделялось большое внимание вопросам политического обеспечения боя и операции. В результате упорядочения учебного процесса возросла роль самостоятельной практической работы слушателей»{4}. Параллельно шло общее упорядочивание военно-научной работы, были разработаны ряд положений о научных работниках, установлены точные заданий академиям, переработаны и согласованы между академиями их учебные планы{5}. В 1924 г.также была проведена проверка состава профессоров, преподавателей и адъюнктов военных академий с учетом следующих моментов: «1) политическая характеристика, 2) научный стаж и подготовка; 3) педагогический стаж и подготовка; 4) возраст». Из 777 человек 179 были признаны подлежащими увольнению в запас или переводу{6}. Впрочем, и после проверки основная часть профессуры была представлена в основном старыми кадрами. Стремясь «освежить» преподавательский состав академий и усилить его связь с армией, руководство РККА, так же, как и в ситуации с военными школами, решило усилить его опытными строевыми командирами. Несколько таких примеров, кстати, приводит в своей книге Минаков{7} - так, с 31.08.1928 должности старших руководителей Военной академии заняли командиры 6-й стрелковой дивизии Широкий И.Ф.{8} и 57-й стрелковой дивизии Уваров Н.М.{9} Интересно отметить, что изучение комсостава РККА с точки зрения его участия в политических играх 20-х годов, сыграло с Минаковым злую шутку - во всех таких передвижениях он видел политическую подоплеку и считал приведенные выше примеры вариантом мягких чисток. Между тем, как видно, все было гораздо проще. Еще одним из примеров «омоложения» преподавательского состава была карьера командарма начального периода Великой Отечественной войны П.Г. Понеделина, окончившего в 1926 году Военную Академию, а затем адъюнктуру и ставшего преподавателем.
В ходе реформы также «была реорганизована Военная академия РККА. В 1924-1925 гг. академия имела: 1) три основных курса (на первом изучался полк, на втором дивизия, на третьем корпус); 2) факультет снабжения и 3) восточный факультет. В этом составе Военная академия была призвана давать высшее военное образование по линии командной, штабной и научно-педагогической, а также готовить специалистов военно-снабженческой службы для использования их на высших должностях и высококвалифицированных работников для военно-специальной деятельности на Востоке»{10}.
В связи с созданием в Военной академии факультета снабжения, а также кафедры военной промышленности{11}, была расформирована Военно-Хозяйственная академия. Вообще в Справке организационно-учетного отдела УВУЗ РККА о состоянии военно-учебных заведений Красной Армии после их реорганизации в 1924-1925 гг. от 16 ноября 1925г. отмечалось, что «главнейшая же работа Управления ВУЗов велась по пути переложения высшей технической подготовки с военных академий на гражданские высшие технические учебные заведения. Эта работа в полном согласии с Наркомпросом и другими заинтересованными ведомствами выразилась в следующем: открыты военные отделения при Институте народного хозяйства имени Плеханова, при Межевом институте, при Институте путей сообщения и при Электротехническом институте. Военно-хозяйственная академия и соответствующие факультеты при военных академиях закрыты»{12}. В частности, были закрыты существовавшие при Военно-инженерной академии факультеты геодезический, военных сообщений и электротехнический, а сама Военно-инженерная академия объединена с Артиллерийской и реорганизована в Военно-техническую академию. Итогом всех этих мероприятий было то, что получение высшего военного образования было сосредоточено в военных академиях и военных отделениях при гражданских высших учебных заведениях (от 3 до 5 лет), из которых первые готовили командиров с высшим военным и военно-техническим образованием, а вторые - военных специалистов по геодезии, военным сообщениям, электротехнике{13}.
В целом в области высшего военного образования также была выстроена стройная и логичная система, через которую к концу двадцатых годов прошла почти половина высшего командного состава армии. К 1928 году 21,2% высших командиров окончили различные академии РККА, а 19,6% - ВАК и КУВНАС (всего 40,8%), велика их доля была и среди - более многочисленной - группы старшего командного состава - соответственно 7,3% и 5,3% (всего 12,6%). Для сравнения доля высших командиров окончивших военно-учебные только старой армии была практически такой же - 40,5% (Академии - 16,3%, военные училища мирного времени - 12,5%, школы прапорщиков и военные училища военного времени - 11,7%){14}. Впрочем, системе высшего образования опять же был присущ целый ряд недостатков, характерных для советского военного образования того времени. Среди важнейших, во-первых, - это опять же низкий общекультурный уровень слушателей{15} (то, что плохо отражалось на профессиональной подготовке командиров взводов, рот и полков, было совершенно недопустимо для высших командиров), и, во-вторых, то, что досталось РККА в наследство от старой армии{16} - схоластичность и теоретичность высшего образования, оторванность его от практики, большое внимание, уделяемое вопросам стратегии и слабое - уделяемое общевойсковой подготовке высших командиров, их умению организовать управление боем, взаимодействие родов войск - проще говоря, отсутствие у них навыков командира. На этот факт указывал в упоминавшемся выше «Докладе о мерах по реорганизации Курсов усовершенствования высшего командного состава с целью повышения общевойсковой подготовки командных кадров» Тухачевский{17} («ни общевойсковые командиры, ни начальники штабов и весь состав штабов к руководству боем и взаимодействию различных родов войск в бою оказались неподготовленными»), об этом же писал в начале 20-х годов и Свечин, отмечая в опубликованной в 1924 году в Военном вестнике статье «Безмолвный фронт», что «военный опыт на тактическом уровне непропорционально мало описывается и исследуется по сравнению с оперативным и стратегическим»{18}. Слабую практическую подготовленность высшего комсостава отмечал и Фрунзе: «Ряд работ Военной академии, военные игры, проводившиеся в дивизиях, корпусах и т.д. - писал он, - обнаруживают, что обычно общий план операции намечается правильно, частные задачи, вытекающие из плана, - тоже, а что касается организации операций, увязки отдельных ее элементов, обеспечения - с точки зрения организации тыла, снабжения, связи - взаимодействия отдельных родов оружия, то здесь наблюдаются большие недочеты»{19}.
Все это в первую очередь касалось именно подготовки высшего комсостава, в том числе в высших учебных заведениях, что отмечалось также и сторонними наблюдателями: германский штабной офицер полковник X. Хальм в своем отчете от 2 ноября 1929 г. о военной академии им. Фрунзе, составленном на основе трехнедельного пребывания в ней (5-26 октября 1929 г.), отметив несколько хорошо подготовленных фигур из числа руководства и профессорского состава академии (Р.П. Эйдеман, А.А. Свечин, А.И. Верховский, И.И. Вацетис, Ф.Ф. Новицкий), невысоко оценил работу академии в целом, поскольку «на самых ответственных преподавательских постах» академия не располагала профессорско-преподавательским составом с опытом руководства соединениями всех родов войск в мирное либо в военное время. Гражданская же война в этом смысле не могла сравниться с масштабами современной войны. По заключению Хальма, «надо было бы вести прежде всего подготовку руководителей по другому руслу». А пока слушатели академии по завершении обучения уходили в армию без хорошо «натренированных способностей командира»{20}.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
{1} Берхин, стр. 278
{2} Обзор ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2, стр. 306
{3} См. письмо военных работников Ленинградского военного округа - членов РКП(б) от …. 1924 года, Вестник Архива Президента Российской Федерации.
{4} Берхин, стр. 281-282
{5} Справка организационно-учетного отдела УВУЗ РККА о состоянии военно-учебных заведений Красной Армии после их реорганизации в 1924-1925 гг., 16 ноября 1925г., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 1, стр.447
{6} Отчетный доклад Управления РККА зам. председателя РВС СССР М,В,Фрунзе о ходе реорганизии РККА в период с апреля по октябрь 1924 г., от 18 ноября 194 г., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн.1., стр. 260
{7} С.Минаков, «Сталин и заговор генералов», М., 2005, стр. 590
{8} Широкий Иван Федорович (1893-1938), капитан, впоследствии начальник штаба Военной Академии им. М.В. Фрунзе, заместитель начальника Управления боевой подготовки ВВС РККА, начальник штаба Военно-Воздушной Академии им. Н.Е. Жуковского, 1937-1938 заместитель начальника Главного управления Гражданского воздушного флота, комдив
{9} Уваров Николай Михайлович (1896-1938), бывш. прапорщик, впоследствии занимал должности командира 3-го стрелкового корпуса, помощника командующего Московским ВО, заместителя председателя Центрального Совета Осоавиахима СССР, на 1938 год начальник управления авиации Центрального Совета Осоавиахима СССР, комдив
{10} Берхин, стр. 281
{11} «Создание кафедры военной промышленности имело своей целью поставить в академии глубокое изучение командирами Красной Армии хозяйственного положения страны, от которого зависят такие важнейшие элементы войны, как качество бойца, техника вооружения, возможности маневрирования армии, сроки ее мобилизационной готовности и т. д. Снабженческий факультет при Военной академии был призван подготовить руководящих работников снабженческого дела, «которые будут не только снабженцами-специалистами, но и обладать большой стратегической подготовкой, большим административным кругозором»... Серьезное принципиальное значение имело включение по инициативе М. В. Фрунзе вопросов организации тыла в цикл стратегических наук…» Берхин, стр. 280-281
{12} Справка организационно-учетного отдела УВУЗ РККА о состоянии военно-учебных заведений Красной Армии после их реорганизации в 1924-1925 гг., 16 ноября 1925г., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 1, стр.447. При этом кас. двух последних высших учебных заведений в Справке начальника Командного управления ГУ РККА Н.В. Куйбышева для РВС СССР о сети военно-учебных заведений от 5 января 1927г. отмечалось, что «высшие военно-учебные заведения также должны быть пересмотрены под углом зрения потребности РККА в определенных специалистах и невозможности приема их со стороны. Здесь придется коснуться только некоторых специальных ВУЗов, как, например, военные отделения при Ленинградском электротехническом институте и Институте путей сообщения. В первом случае - потребность армии в инженерах-электриках чрезвычайно мала, чтобы на нее тратить специальные средства из кредитов НКВМ; во втором случае - нам нужны не столько инженеры путей сообщения, как военные специалисты по передвижению войск». «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2, стр. 7-8
{13} «К 1926 г. Красная Армия располагала следующими высшими военными учебными заведениями:
1. Военная академия РККА имени М. В. Фрунзе; при ней курсы усовершенствования высшего начальствующего состава. 2. Военно-техническая академия РККА им. Дзержинского, готовившая высококвалифицированный начальствующий состав военно-инженерного дела, специалистов в области фортификации, конструкторов материальной части артиллерии, специалистов химиков и т. д. Академия имела факультеты: строевой, механический, химический и фортификационно-строительный. 3. Военно-воздушная академия РККА имени проф. Н. Е. Жуковского, готовившая лиц, способных занять командные и штабные должности в Военно-воздушных силах, высококвалифицированных специалистов инженерно-технического дела в авиации. Военно-воздушная академия имела следующие факультеты: инженерный и службы воздушного флота с морским отделом. При академии были открыты куосы подготовки начальников технических частей Военно-Воздушного Флота. 4. Военно-морская академия, готовившая специалистов высшей квалификации в области общего военно-морского образования, гидрографии, машиностроения, кораблестроения, электротехники и морского оружия. Академия имела следующие факультеты: военно-морской, оружия, гидрографии, машиностроения, кораблестроения и электротехнический. Каждый факультет имел подготовительное отделение. При академии имелись курсы усовершенствования высшего начальствующего состава. 5. Военно-медицинская академия с курсами усовершенствования врачей и школой военных лекарских помощников. 6. Военно-политический институт им. Толмачева был реорганизован в Военно-политическую академию РККА с двумя факультетами: военно-политическим и общественно-педагогическим. При академии были созданы курсы усовершенствования высшего политического состава и курсы для подготовки преподавателей по курсу политработы в военно-учебных заведениях. Академия готовила высококвалифицированных работников для всех областей политической работы. Помимо военных академий, существовали следующие военные отделения при высших гражданских учебных заведениях: 1) Военно-хозяйственное отделение при Институте народного хозяйства имени Плеханова; 2) Военно-геодезическое отделение при Московском межевом институте; 3) Отделение военных сообщений Ленинградского института инженеров путей сообщения; 4) Военно-электротехническое отделение Ленинградского электротехнического института им. Ульянова; 5) Военное отделение Казанского ветеринарного института. Кроме того, военное ведомство имело стипендиатов при Зоотехническом институте и на механическом факультете Ленинградского технологического института», Берхин, 282-284
{14} для среднего комсостава соответственно 1,6%, 9,5% и 21,2%, или всего 32,3% командиров. Цифры взяты из Обзора ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2, стр. 312
{15} В 1924/25 учебном году по общеобразовательной подготовке переменный состав военных академий распределялся следующим образом - с высшим образованием - 0,8%, со средним - 52,9%, с низшим - 46,3%. Берхин, стр. 285 Для подтягивания общеобразовательного уровня слушателей Военной Академии, точно также, как и в военных школах, были созданы подготовительные отделения. В частности, на подготовительных курсах при Военной академии с декабря 1921 года по август 1923 года учился И.В.Селиванов (в старой армии не служил), в гражданскую комполка, трижды награжденный орденом Красного Знамени. Впрочем, в самой академии он учился значительно позже, с 1931 по 1933 год, причем в особой группе, созданной специально для обучения малообразованных, но занимающих высокие должности «героев гражданской войны. Подготовительную группу при Военной академии в 1922 году закончил Р.П.Хмельницкий, рядовой старой армии, адъютант наркома обороны на протяжении почти всех тридцатых годов, в академии он учился с 1922 по 1926 годы. Будущий генерал-майор М.М.Иванов (подпоручик, в старой армии с 1914 года) в 1927 году окончил подготовительные курсы при Военной Академии, в 1932 году - оперативный факультет в ней же, в 1929 году окончил подготовительные курсы будущий генерал-лейтенант Озеров Ф.П. (в царской армии не служил, саму академию закончил в 1932году), в 1923 году эти курсы окончил будущий генерал-лейтенант Д.М. Рябышев (рядовой старой армии). Впрочем, после курсов он учился на КУВНАС при академии, а саму академию закончил в 1935 году. Будущий генерал-лейтенант Терентьев Г.Н. (мл. унтер-офицер) учился на подготовительных курсах при Военно-политической академии им. Толмачева.
{16} Сравните то, что было написано про военное образование в РККА, в том числе высшее, с тем, что выше писалось про высшее образование в царской армии - «Мало метода преподавания. Много схоластики, лишнего балласта, неважному уделено слишком много времени. <...>: В академиях очень большие курсы, почему изучение поверхностное. Вообще выходит погоня за количеством, а не качеством, Профессора успевают порой прочитать лишь 1/2-1/3 своего предмета. На первом месте поставлена память, а потом - соображение. Профессора, кому должно, не имеют общения с практикой войск». «[Головин] писал, что академия должна готовить «военных деятелей, а не военных ученных… военная школа должна стремиться развивать творческие способности обучающегося, обучение должно быть жизненным, от обучающегося должна требоваться самостоятельная работа». «Русско-японская война со всей очевидностью показала несостоятельность прежних схоластических методов обучения, пагубно сказавшихся на офицерах Генерального штаба «ибо они, зазубрив астрономию, геологию и принципы Леера, совершенно не понимали ни маневра, ни техники, ни психологии масс и не умели практически осуществлять даже то, что знали» (Верховский). «Усилия профессора Головина и его единомышленников были направлены на преодоление пропасти между умением научно мыслить и искусством командовать».
{17} Доклад начальника Штаба РККА М.Н. Тухачевского К.Е. Ворошилову о мерах по реорганизации Курсов усовершенствования высшего командного состава с целью повышения общевойсковой подготовки командных кадров от 28 февраля 1927г, Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2, стр. 46-49.
{18} «В начале 20-х гг. он [Свечин] приходит к заключению, что опыт минувших войн у нас изучается недостаточно внимательно и однобоко под влиянием победной эйфории в Гражданской войне. Особенно плохо, считает А. А. Свечин, изучался опыт ведения войны на уровне тактического искусства, в творчестве которого участвуют практически вся армия, командиры всех подразделений, вплоть до полка, объединяющего их в целостную войсковую единицу…. Подход к отдельному бойцу, воинскому подразделению не как к субъекту творческой воинской деятельности, а как к механическим силовым единицам стал распространенным пороком систем обучения и управления боевой деятельностью войск в эпоху массовых армий. Была тому и серьезная объективная предпосылка: отрыв военной борьбы на тактическом уровне от оперативного и стратегического уровней управления, штабов и командования этих звеньев от непосредственного процесса боевой деятельности. А именно на тактическом уровне в войне участвует основная масса войск, в итоге обеспечивая успех или неуспех решения задач оперативного и стратегического уровня. Оперативное искусство стало делом штабов и командования объединения войск, а стратегия - высших штабов, высшего командования и политического руководства. В тактике же проявляется творчество больших масс войск, непосредственно ведущих военную борьбу на полях сражений…
После Первой мировой и гражданской войн А.А.Свечин в числе первых военных ученных осознал, что военный опыт на тактическом уровне непропорционально мало описывается и исследуется по сравнению с оперативным и стратегическим. Такую ситуацию он посчитал серьезно ущербной для постижения опыта минувших войн и подготовки с учетом его к будущим военным событиям. Свое отношение к этим вопросам он выразил в статье с философским названием «Безмолвный фронт», опубликованной в 1924 г. Действительная ценность искусства тактики определяется не логикой схем и принципов, инструкций и наставлений, разработанных в академиях и штабах, а живым процессом исполнения в напряженной ситуации боя. В какой степени тактические схемы оправдываются, известно их исполнителям. А они-то после войны как раз и безмолвствовали». И.С.Даниленко, «Против лжи и безмолвия», статья-предисловие к книге А.Свечина «Искусство вождения полка», М., Кучково поле, 2005
{19} Берхин, стр. 265
{20} Горлов С.А. Совершенно секретно: Альянс Москва - Берлин, 1920-1933 гг. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001, стр. 243
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
Начало
Предыдущая страница
Хотя обучение на высших академических курсах и засчитывалось за высшее военное образование, тем не менее, вряд ли можно было сравнивать одно-двухгодичное обучение лиц, часто не имеющих даже нормального базового образования с полноценным высшим образованием, приобретаемым в различных военных академиях. По сути, высшее военное образование приобреталось именно в последних. Военные академии и отделения имели своей задачей «подготовку командиров, умеющих управлять или содействовать командованию в управлении общевойсковыми соединениями, а также подготовку работников различных специальностей на обслуживание нужд армии, военной промышленности в военное и мирное время на ответственных должностях». На начало реформы к марту 1924 г., Красная Армия имела следующие военные академии: Военную, Военно-инженерную, Военно-артиллерийскую, Военно-хозяйственную, Военно-воздушную, Военно-морскую, Военно-медицинскую и Военно-политический институт им. Толмачева. Высшим учебным заведениям были присущи недостатки, свойственные и другим военно-учебным заведениям РККА - учебный план академий страдал такими серьезными недостатками, как многопредметность, чрезмерная перегруженность, энциклопедичность, обилие предметов общего характера и недостаточность специальных (кстати, практически один в один проблемы высшего образования в старой армии - прим. 165?); академии находились к тому же в тяжелом материальном положении{1}. Среди профессуры подавляющее большинство являлись специалистами царской армии, а подготовка квалифицированных молодых военно-научных кадров являлась одним из наиболее узких мест{2}.
Одним из узких мест оказался установленный порядок прохождения войсковых стажировок для выпускников Военной академии и их последующего направления в войска. В соответствии с этим порядком после прохождения стажировки оканчивающих академию требовалось аттестовать на командные должности не выше командиров батальонов, помощников командиров полков и начальников оперативно-строевой части дивизионных штабов. В принципе, данный порядок представляется логичным для обычной армии, где на учебу в Академию отправлялись молодые перспективные строевые командиры, как правило не успевшие занять высоких должностей. Между тем первые выпуски Военной академии были представлены командирами с высших штабных и командных должностей, имевших «большой стаж работы и богатый боевой опыт гражданской войны», значительная часть которых принадлежала «к числу отличных, иногда талантливых командиров и штабных работников, лично выразивших желание попасть в Академию для пополнения своих теоретических знаний». Естественно, направление командиров, командовавших в Гражданскую войну дивизиями и получивших полноценное высшее образование, на должности командиров батальонов или начальников оперативной части штаба дивизии, мало того что негативно оценивалось самими направляемыми и вызывало у них разочарование и демобилизационные настроения, но и было попросту нерациональным{3}. При этом, как упоминалось выше, точно такие же командиры, прошедшие через более краткосрочные ВАК, представлявшие собой на тот момент паллиативу высшему образованию в сравнении с самой Академией, возвращались в армию на свои же должности, что вызывало дополнительные трения внутри комсостава.
Берхин отмечал, что в ходе реформы высшей военной школы были проведены следующие мероприятия: «был пересмотрен учебный план Военной академии, значительно вырос удельный вес социально-экономического цикла, влияние которого сказывалось на изучении и других дисциплин-стратегии, тактики, военной географии и т. д., выросло значение военно-исторического цикла, особое значение приобрела кафедра истории гражданской войны, было перестроено изучение военных дисциплин - стратегии, тактики и т. д. - в частности, за счет курса стратегии был увеличен удельный вес курса тактики, что имело большое значение для повышения тактических знаний командных кадров Красной Армии. При решении тактических и оперативных задач уделялось большое внимание вопросам политического обеспечения боя и операции. В результате упорядочения учебного процесса возросла роль самостоятельной практической работы слушателей»{4}. Параллельно шло общее упорядочивание военно-научной работы, были разработаны ряд положений о научных работниках, установлены точные заданий академиям, переработаны и согласованы между академиями их учебные планы{5}. В 1924 г.также была проведена проверка состава профессоров, преподавателей и адъюнктов военных академий с учетом следующих моментов: «1) политическая характеристика, 2) научный стаж и подготовка; 3) педагогический стаж и подготовка; 4) возраст». Из 777 человек 179 были признаны подлежащими увольнению в запас или переводу{6}. Впрочем, и после проверки основная часть профессуры была представлена в основном старыми кадрами. Стремясь «освежить» преподавательский состав академий и усилить его связь с армией, руководство РККА, так же, как и в ситуации с военными школами, решило усилить его опытными строевыми командирами. Несколько таких примеров, кстати, приводит в своей книге Минаков{7} - так, с 31.08.1928 должности старших руководителей Военной академии заняли командиры 6-й стрелковой дивизии Широкий И.Ф.{8} и 57-й стрелковой дивизии Уваров Н.М.{9} Интересно отметить, что изучение комсостава РККА с точки зрения его участия в политических играх 20-х годов, сыграло с Минаковым злую шутку - во всех таких передвижениях он видел политическую подоплеку и считал приведенные выше примеры вариантом мягких чисток. Между тем, как видно, все было гораздо проще. Еще одним из примеров «омоложения» преподавательского состава была карьера командарма начального периода Великой Отечественной войны П.Г. Понеделина, окончившего в 1926 году Военную Академию, а затем адъюнктуру и ставшего преподавателем.
В ходе реформы также «была реорганизована Военная академия РККА. В 1924-1925 гг. академия имела: 1) три основных курса (на первом изучался полк, на втором дивизия, на третьем корпус); 2) факультет снабжения и 3) восточный факультет. В этом составе Военная академия была призвана давать высшее военное образование по линии командной, штабной и научно-педагогической, а также готовить специалистов военно-снабженческой службы для использования их на высших должностях и высококвалифицированных работников для военно-специальной деятельности на Востоке»{10}.
В связи с созданием в Военной академии факультета снабжения, а также кафедры военной промышленности{11}, была расформирована Военно-Хозяйственная академия. Вообще в Справке организационно-учетного отдела УВУЗ РККА о состоянии военно-учебных заведений Красной Армии после их реорганизации в 1924-1925 гг. от 16 ноября 1925г. отмечалось, что «главнейшая же работа Управления ВУЗов велась по пути переложения высшей технической подготовки с военных академий на гражданские высшие технические учебные заведения. Эта работа в полном согласии с Наркомпросом и другими заинтересованными ведомствами выразилась в следующем: открыты военные отделения при Институте народного хозяйства имени Плеханова, при Межевом институте, при Институте путей сообщения и при Электротехническом институте. Военно-хозяйственная академия и соответствующие факультеты при военных академиях закрыты»{12}. В частности, были закрыты существовавшие при Военно-инженерной академии факультеты геодезический, военных сообщений и электротехнический, а сама Военно-инженерная академия объединена с Артиллерийской и реорганизована в Военно-техническую академию. Итогом всех этих мероприятий было то, что получение высшего военного образования было сосредоточено в военных академиях и военных отделениях при гражданских высших учебных заведениях (от 3 до 5 лет), из которых первые готовили командиров с высшим военным и военно-техническим образованием, а вторые - военных специалистов по геодезии, военным сообщениям, электротехнике{13}.
В целом в области высшего военного образования также была выстроена стройная и логичная система, через которую к концу двадцатых годов прошла почти половина высшего командного состава армии. К 1928 году 21,2% высших командиров окончили различные академии РККА, а 19,6% - ВАК и КУВНАС (всего 40,8%), велика их доля была и среди - более многочисленной - группы старшего командного состава - соответственно 7,3% и 5,3% (всего 12,6%). Для сравнения доля высших командиров окончивших военно-учебные только старой армии была практически такой же - 40,5% (Академии - 16,3%, военные училища мирного времени - 12,5%, школы прапорщиков и военные училища военного времени - 11,7%){14}. Впрочем, системе высшего образования опять же был присущ целый ряд недостатков, характерных для советского военного образования того времени. Среди важнейших, во-первых, - это опять же низкий общекультурный уровень слушателей{15} (то, что плохо отражалось на профессиональной подготовке командиров взводов, рот и полков, было совершенно недопустимо для высших командиров), и, во-вторых, то, что досталось РККА в наследство от старой армии{16} - схоластичность и теоретичность высшего образования, оторванность его от практики, большое внимание, уделяемое вопросам стратегии и слабое - уделяемое общевойсковой подготовке высших командиров, их умению организовать управление боем, взаимодействие родов войск - проще говоря, отсутствие у них навыков командира. На этот факт указывал в упоминавшемся выше «Докладе о мерах по реорганизации Курсов усовершенствования высшего командного состава с целью повышения общевойсковой подготовки командных кадров» Тухачевский{17} («ни общевойсковые командиры, ни начальники штабов и весь состав штабов к руководству боем и взаимодействию различных родов войск в бою оказались неподготовленными»), об этом же писал в начале 20-х годов и Свечин, отмечая в опубликованной в 1924 году в Военном вестнике статье «Безмолвный фронт», что «военный опыт на тактическом уровне непропорционально мало описывается и исследуется по сравнению с оперативным и стратегическим»{18}. Слабую практическую подготовленность высшего комсостава отмечал и Фрунзе: «Ряд работ Военной академии, военные игры, проводившиеся в дивизиях, корпусах и т.д. - писал он, - обнаруживают, что обычно общий план операции намечается правильно, частные задачи, вытекающие из плана, - тоже, а что касается организации операций, увязки отдельных ее элементов, обеспечения - с точки зрения организации тыла, снабжения, связи - взаимодействия отдельных родов оружия, то здесь наблюдаются большие недочеты»{19}.
Все это в первую очередь касалось именно подготовки высшего комсостава, в том числе в высших учебных заведениях, что отмечалось также и сторонними наблюдателями: германский штабной офицер полковник X. Хальм в своем отчете от 2 ноября 1929 г. о военной академии им. Фрунзе, составленном на основе трехнедельного пребывания в ней (5-26 октября 1929 г.), отметив несколько хорошо подготовленных фигур из числа руководства и профессорского состава академии (Р.П. Эйдеман, А.А. Свечин, А.И. Верховский, И.И. Вацетис, Ф.Ф. Новицкий), невысоко оценил работу академии в целом, поскольку «на самых ответственных преподавательских постах» академия не располагала профессорско-преподавательским составом с опытом руководства соединениями всех родов войск в мирное либо в военное время. Гражданская же война в этом смысле не могла сравниться с масштабами современной войны. По заключению Хальма, «надо было бы вести прежде всего подготовку руководителей по другому руслу». А пока слушатели академии по завершении обучения уходили в армию без хорошо «натренированных способностей командира»{20}.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
{1} Берхин, стр. 278
{2} Обзор ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2, стр. 306
{3} См. письмо военных работников Ленинградского военного округа - членов РКП(б) от …. 1924 года, Вестник Архива Президента Российской Федерации.
{4} Берхин, стр. 281-282
{5} Справка организационно-учетного отдела УВУЗ РККА о состоянии военно-учебных заведений Красной Армии после их реорганизации в 1924-1925 гг., 16 ноября 1925г., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 1, стр.447
{6} Отчетный доклад Управления РККА зам. председателя РВС СССР М,В,Фрунзе о ходе реорганизии РККА в период с апреля по октябрь 1924 г., от 18 ноября 194 г., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн.1., стр. 260
{7} С.Минаков, «Сталин и заговор генералов», М., 2005, стр. 590
{8} Широкий Иван Федорович (1893-1938), капитан, впоследствии начальник штаба Военной Академии им. М.В. Фрунзе, заместитель начальника Управления боевой подготовки ВВС РККА, начальник штаба Военно-Воздушной Академии им. Н.Е. Жуковского, 1937-1938 заместитель начальника Главного управления Гражданского воздушного флота, комдив
{9} Уваров Николай Михайлович (1896-1938), бывш. прапорщик, впоследствии занимал должности командира 3-го стрелкового корпуса, помощника командующего Московским ВО, заместителя председателя Центрального Совета Осоавиахима СССР, на 1938 год начальник управления авиации Центрального Совета Осоавиахима СССР, комдив
{10} Берхин, стр. 281
{11} «Создание кафедры военной промышленности имело своей целью поставить в академии глубокое изучение командирами Красной Армии хозяйственного положения страны, от которого зависят такие важнейшие элементы войны, как качество бойца, техника вооружения, возможности маневрирования армии, сроки ее мобилизационной готовности и т. д. Снабженческий факультет при Военной академии был призван подготовить руководящих работников снабженческого дела, «которые будут не только снабженцами-специалистами, но и обладать большой стратегической подготовкой, большим административным кругозором»... Серьезное принципиальное значение имело включение по инициативе М. В. Фрунзе вопросов организации тыла в цикл стратегических наук…» Берхин, стр. 280-281
{12} Справка организационно-учетного отдела УВУЗ РККА о состоянии военно-учебных заведений Красной Армии после их реорганизации в 1924-1925 гг., 16 ноября 1925г., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 1, стр.447. При этом кас. двух последних высших учебных заведений в Справке начальника Командного управления ГУ РККА Н.В. Куйбышева для РВС СССР о сети военно-учебных заведений от 5 января 1927г. отмечалось, что «высшие военно-учебные заведения также должны быть пересмотрены под углом зрения потребности РККА в определенных специалистах и невозможности приема их со стороны. Здесь придется коснуться только некоторых специальных ВУЗов, как, например, военные отделения при Ленинградском электротехническом институте и Институте путей сообщения. В первом случае - потребность армии в инженерах-электриках чрезвычайно мала, чтобы на нее тратить специальные средства из кредитов НКВМ; во втором случае - нам нужны не столько инженеры путей сообщения, как военные специалисты по передвижению войск». «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2, стр. 7-8
{13} «К 1926 г. Красная Армия располагала следующими высшими военными учебными заведениями:
1. Военная академия РККА имени М. В. Фрунзе; при ней курсы усовершенствования высшего начальствующего состава. 2. Военно-техническая академия РККА им. Дзержинского, готовившая высококвалифицированный начальствующий состав военно-инженерного дела, специалистов в области фортификации, конструкторов материальной части артиллерии, специалистов химиков и т. д. Академия имела факультеты: строевой, механический, химический и фортификационно-строительный. 3. Военно-воздушная академия РККА имени проф. Н. Е. Жуковского, готовившая лиц, способных занять командные и штабные должности в Военно-воздушных силах, высококвалифицированных специалистов инженерно-технического дела в авиации. Военно-воздушная академия имела следующие факультеты: инженерный и службы воздушного флота с морским отделом. При академии были открыты куосы подготовки начальников технических частей Военно-Воздушного Флота. 4. Военно-морская академия, готовившая специалистов высшей квалификации в области общего военно-морского образования, гидрографии, машиностроения, кораблестроения, электротехники и морского оружия. Академия имела следующие факультеты: военно-морской, оружия, гидрографии, машиностроения, кораблестроения и электротехнический. Каждый факультет имел подготовительное отделение. При академии имелись курсы усовершенствования высшего начальствующего состава. 5. Военно-медицинская академия с курсами усовершенствования врачей и школой военных лекарских помощников. 6. Военно-политический институт им. Толмачева был реорганизован в Военно-политическую академию РККА с двумя факультетами: военно-политическим и общественно-педагогическим. При академии были созданы курсы усовершенствования высшего политического состава и курсы для подготовки преподавателей по курсу политработы в военно-учебных заведениях. Академия готовила высококвалифицированных работников для всех областей политической работы. Помимо военных академий, существовали следующие военные отделения при высших гражданских учебных заведениях: 1) Военно-хозяйственное отделение при Институте народного хозяйства имени Плеханова; 2) Военно-геодезическое отделение при Московском межевом институте; 3) Отделение военных сообщений Ленинградского института инженеров путей сообщения; 4) Военно-электротехническое отделение Ленинградского электротехнического института им. Ульянова; 5) Военное отделение Казанского ветеринарного института. Кроме того, военное ведомство имело стипендиатов при Зоотехническом институте и на механическом факультете Ленинградского технологического института», Берхин, 282-284
{14} для среднего комсостава соответственно 1,6%, 9,5% и 21,2%, или всего 32,3% командиров. Цифры взяты из Обзора ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг., «Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2, стр. 312
{15} В 1924/25 учебном году по общеобразовательной подготовке переменный состав военных академий распределялся следующим образом - с высшим образованием - 0,8%, со средним - 52,9%, с низшим - 46,3%. Берхин, стр. 285 Для подтягивания общеобразовательного уровня слушателей Военной Академии, точно также, как и в военных школах, были созданы подготовительные отделения. В частности, на подготовительных курсах при Военной академии с декабря 1921 года по август 1923 года учился И.В.Селиванов (в старой армии не служил), в гражданскую комполка, трижды награжденный орденом Красного Знамени. Впрочем, в самой академии он учился значительно позже, с 1931 по 1933 год, причем в особой группе, созданной специально для обучения малообразованных, но занимающих высокие должности «героев гражданской войны. Подготовительную группу при Военной академии в 1922 году закончил Р.П.Хмельницкий, рядовой старой армии, адъютант наркома обороны на протяжении почти всех тридцатых годов, в академии он учился с 1922 по 1926 годы. Будущий генерал-майор М.М.Иванов (подпоручик, в старой армии с 1914 года) в 1927 году окончил подготовительные курсы при Военной Академии, в 1932 году - оперативный факультет в ней же, в 1929 году окончил подготовительные курсы будущий генерал-лейтенант Озеров Ф.П. (в царской армии не служил, саму академию закончил в 1932году), в 1923 году эти курсы окончил будущий генерал-лейтенант Д.М. Рябышев (рядовой старой армии). Впрочем, после курсов он учился на КУВНАС при академии, а саму академию закончил в 1935 году. Будущий генерал-лейтенант Терентьев Г.Н. (мл. унтер-офицер) учился на подготовительных курсах при Военно-политической академии им. Толмачева.
{16} Сравните то, что было написано про военное образование в РККА, в том числе высшее, с тем, что выше писалось про высшее образование в царской армии - «Мало метода преподавания. Много схоластики, лишнего балласта, неважному уделено слишком много времени. <...>: В академиях очень большие курсы, почему изучение поверхностное. Вообще выходит погоня за количеством, а не качеством, Профессора успевают порой прочитать лишь 1/2-1/3 своего предмета. На первом месте поставлена память, а потом - соображение. Профессора, кому должно, не имеют общения с практикой войск». «[Головин] писал, что академия должна готовить «военных деятелей, а не военных ученных… военная школа должна стремиться развивать творческие способности обучающегося, обучение должно быть жизненным, от обучающегося должна требоваться самостоятельная работа». «Русско-японская война со всей очевидностью показала несостоятельность прежних схоластических методов обучения, пагубно сказавшихся на офицерах Генерального штаба «ибо они, зазубрив астрономию, геологию и принципы Леера, совершенно не понимали ни маневра, ни техники, ни психологии масс и не умели практически осуществлять даже то, что знали» (Верховский). «Усилия профессора Головина и его единомышленников были направлены на преодоление пропасти между умением научно мыслить и искусством командовать».
{17} Доклад начальника Штаба РККА М.Н. Тухачевского К.Е. Ворошилову о мерах по реорганизации Курсов усовершенствования высшего командного состава с целью повышения общевойсковой подготовки командных кадров от 28 февраля 1927г, Документы и материалы. 1923-1928 гг.», Москва 2006, кн. 2, стр. 46-49.
{18} «В начале 20-х гг. он [Свечин] приходит к заключению, что опыт минувших войн у нас изучается недостаточно внимательно и однобоко под влиянием победной эйфории в Гражданской войне. Особенно плохо, считает А. А. Свечин, изучался опыт ведения войны на уровне тактического искусства, в творчестве которого участвуют практически вся армия, командиры всех подразделений, вплоть до полка, объединяющего их в целостную войсковую единицу…. Подход к отдельному бойцу, воинскому подразделению не как к субъекту творческой воинской деятельности, а как к механическим силовым единицам стал распространенным пороком систем обучения и управления боевой деятельностью войск в эпоху массовых армий. Была тому и серьезная объективная предпосылка: отрыв военной борьбы на тактическом уровне от оперативного и стратегического уровней управления, штабов и командования этих звеньев от непосредственного процесса боевой деятельности. А именно на тактическом уровне в войне участвует основная масса войск, в итоге обеспечивая успех или неуспех решения задач оперативного и стратегического уровня. Оперативное искусство стало делом штабов и командования объединения войск, а стратегия - высших штабов, высшего командования и политического руководства. В тактике же проявляется творчество больших масс войск, непосредственно ведущих военную борьбу на полях сражений…
После Первой мировой и гражданской войн А.А.Свечин в числе первых военных ученных осознал, что военный опыт на тактическом уровне непропорционально мало описывается и исследуется по сравнению с оперативным и стратегическим. Такую ситуацию он посчитал серьезно ущербной для постижения опыта минувших войн и подготовки с учетом его к будущим военным событиям. Свое отношение к этим вопросам он выразил в статье с философским названием «Безмолвный фронт», опубликованной в 1924 г. Действительная ценность искусства тактики определяется не логикой схем и принципов, инструкций и наставлений, разработанных в академиях и штабах, а живым процессом исполнения в напряженной ситуации боя. В какой степени тактические схемы оправдываются, известно их исполнителям. А они-то после войны как раз и безмолвствовали». И.С.Даниленко, «Против лжи и безмолвия», статья-предисловие к книге А.Свечина «Искусство вождения полка», М., Кучково поле, 2005
{19} Берхин, стр. 265
{20} Горлов С.А. Совершенно секретно: Альянс Москва - Берлин, 1920-1933 гг. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001, стр. 243
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ