Фэнтези как искусство. Часть I с половиной. Тернии определения жанра
В комментариях к первой части симпатичнейшие мои читатели уже начали неминуемо артикулировать примеры произведений «на стыке», смежных жанров, высокой литературы в фэнтези и фэнтези в высокой литературе. На многих из этих примеров я планировал остановиться в части второй (и остановлюсь обязательно), но прежде видится необходимым сделать то, что следовало с самого начала: дать, собственно, определение фэнтези, обозначить границы жанра. Задача эта не только непростая, но и математически бессмысленная: любой литературный жанр - это условность, необходимая в первую очередь для того, чтобы читателю было легче подобрать текст себе по вкусу и не утонуть в изобилии; по факту же найти произведения, идеально подходящие под какой-то один жанр, но ни в коем случае не под иной - достаточно сложно. Поэтому и я намечу вам фэнтезийные пределы лишь набросочно: представляйте их себе не в виде строго очерченных каменных стен, а в качестве пульсирующей дымчатым свечением оболочки.
Прежде всего нужно понимать, что фэнтези среди русскоязычных филологов и fantasy в западной литературоведческой традиции отличаются кардинально: как между исследователей, так и в восприятии потребителя. Из-за того, что в позднесоветское литературное пространство хлынул поток очень простой и некачественной литературы под лейблом «фэнтези» - а раньше такого термина попросту не существовало - в сознании людей фэнтези сделалось практически синонимом «глупой» фантастики. Как мы помним, массовость - один из ключевых недугов жанра вообще, а не только в СССР и России, но у нас он (этот недуг) был изрядно гипертрофирован. Следуя настроениям читательской аудитории (и, возможно, собственному снобизму) отечественное литературоведение наотрез отказывалось причислять к фэнтези, например, Брэдбери или Стругацких, чтобы «не запачкать». Социальная фантастика, символическая фантастика, сказка-притча - что угодно, но только не фэнтези! Даже Грин, который по логике своих сюжетов абсолютно фэнтезийный, а по художественному мастерству далеко не изящный и местами даже картонный, никогда (до определённого времени) не назывался фэнтезийным автором.
В западной же филологии картина диаметрально противоположная: fantasy превращается фактически в зонтичный наджанр, под эгиду которого сгребается чуть ли не вся литература, так или иначе несущая в фабуле элемент волшебства. Ужасы, сказки, фантасмагории, неоромантизм, городские легенды, Кинг, Воннегут, Кэрролл, Джордж МакДональд - в том числе и те тексты, что увидели свет намного раньше самого термина - всё получает возможность назваться гордым именем fantasy или, на худой конец, получить приписку «с элементами фэнтези». Возникает в некотором смысле вавилонское столпотворение.
Я, в свою очередь, предлагаю рассматривать фэнтези как золотую середину, компромисс между крайностями. Фэнтези-литературой следует называть тексты, удовлетворяющие двум следующим критериям.
1. Краеугольным механизмом (или чаще одним из краеугольных механизмов) сюжета является чудо, волшебство или явление, научно необъяснимое (или не до конца объяснимое) в контексте нашей реальности. Ключевое слово здесь - «краеугольный»: если волшебные штучки просто декорируют фабулу произведения - это ещё не обязательно фэнтези. Но вот если мы уберём чудо из структуры текста (важно: не заменим чем-то реалистичным, например, драконов на бомбардировщики, а именно исключим!) и логика повествования развалится, значит, перед нами фэнтези. По аналогии в научной фантастике таким краеугольным механизмом сюжета обязательно выступает некое научно-техническое новшество (технология, устройство, генетическая мутация, особенности социальной структуры и прочее), познаваемое разумом.
2. В центре внимания автора находятся очень сильные иррациональные переживания (какие угодно: политическая патетика, экзистенциальная борьба противоположностей, любовь двух и более людей друг к другу, жажда знаний, муки творчества, неразделимость гуманности и жестокости), подающиеся всегда через призму чувственности, экзальтированного катарсиса. Независимо от того, эпос ли о войне перед нами, или политическая (анти)утопия, или любовный роман, или просто бытописание - доминантой полотна всегда будут переживания души, неразрешимые этические противоречия или, наоборот, однозначный пафос добра и зла, всегда воспеваться будут подвиги, умение чувствовать, совершать безумные, но яркие поступки. В научной, опять же к примеру, фантастике, изобразительным объектом всегда будут рациональные переживания, думы, базирующиеся на логике и научных фактах: этические дилеммы обычно либо решаются в пользу научного обоснования, либо признаётся (пусть с горечью) тщета этики перед рациональной неизбежностью.
Вот, собственно, и всё. Обратите внимание: ни один из этих двух критериев не требует от произведения быть массовым и вульгарным или, наоборот, в обязательном порядке изощрённо элитарным. Критерии лишь предлагают литературные инструменты, точку обзора и определённую степень эстетики. Всё остальное зависит полностью от мастерства, желания, целей и задач автора. Это наверняка уже навело вас на мысль, что те основополагающие проблемы фэнтези как жанра, может быть, не такие уж и непреходящие. И с ними вполне можно справиться - было бы желание. Об этом будем говорить дальше, вторая часть на подходе!
Назад к части I: старые и новые проблемы жанра
Вперёд к части II: на стыке жанров
Вперёд к части III: перспективы развития и реалистический мифологизм
___________________
Иное теоретизирование обо всём:
О мифологическом симулякре
О недиалектичности добра и зла
Зона комфорта - трамплин для рывка. Зона надрыва - нет
Две лепты за Фразетту
О грядущем "чертёжно-гравюрном" тренде
О сильных правителях
Про одиннадцатую музу
Прежде всего нужно понимать, что фэнтези среди русскоязычных филологов и fantasy в западной литературоведческой традиции отличаются кардинально: как между исследователей, так и в восприятии потребителя. Из-за того, что в позднесоветское литературное пространство хлынул поток очень простой и некачественной литературы под лейблом «фэнтези» - а раньше такого термина попросту не существовало - в сознании людей фэнтези сделалось практически синонимом «глупой» фантастики. Как мы помним, массовость - один из ключевых недугов жанра вообще, а не только в СССР и России, но у нас он (этот недуг) был изрядно гипертрофирован. Следуя настроениям читательской аудитории (и, возможно, собственному снобизму) отечественное литературоведение наотрез отказывалось причислять к фэнтези, например, Брэдбери или Стругацких, чтобы «не запачкать». Социальная фантастика, символическая фантастика, сказка-притча - что угодно, но только не фэнтези! Даже Грин, который по логике своих сюжетов абсолютно фэнтезийный, а по художественному мастерству далеко не изящный и местами даже картонный, никогда (до определённого времени) не назывался фэнтезийным автором.
В западной же филологии картина диаметрально противоположная: fantasy превращается фактически в зонтичный наджанр, под эгиду которого сгребается чуть ли не вся литература, так или иначе несущая в фабуле элемент волшебства. Ужасы, сказки, фантасмагории, неоромантизм, городские легенды, Кинг, Воннегут, Кэрролл, Джордж МакДональд - в том числе и те тексты, что увидели свет намного раньше самого термина - всё получает возможность назваться гордым именем fantasy или, на худой конец, получить приписку «с элементами фэнтези». Возникает в некотором смысле вавилонское столпотворение.
Я, в свою очередь, предлагаю рассматривать фэнтези как золотую середину, компромисс между крайностями. Фэнтези-литературой следует называть тексты, удовлетворяющие двум следующим критериям.
1. Краеугольным механизмом (или чаще одним из краеугольных механизмов) сюжета является чудо, волшебство или явление, научно необъяснимое (или не до конца объяснимое) в контексте нашей реальности. Ключевое слово здесь - «краеугольный»: если волшебные штучки просто декорируют фабулу произведения - это ещё не обязательно фэнтези. Но вот если мы уберём чудо из структуры текста (важно: не заменим чем-то реалистичным, например, драконов на бомбардировщики, а именно исключим!) и логика повествования развалится, значит, перед нами фэнтези. По аналогии в научной фантастике таким краеугольным механизмом сюжета обязательно выступает некое научно-техническое новшество (технология, устройство, генетическая мутация, особенности социальной структуры и прочее), познаваемое разумом.
2. В центре внимания автора находятся очень сильные иррациональные переживания (какие угодно: политическая патетика, экзистенциальная борьба противоположностей, любовь двух и более людей друг к другу, жажда знаний, муки творчества, неразделимость гуманности и жестокости), подающиеся всегда через призму чувственности, экзальтированного катарсиса. Независимо от того, эпос ли о войне перед нами, или политическая (анти)утопия, или любовный роман, или просто бытописание - доминантой полотна всегда будут переживания души, неразрешимые этические противоречия или, наоборот, однозначный пафос добра и зла, всегда воспеваться будут подвиги, умение чувствовать, совершать безумные, но яркие поступки. В научной, опять же к примеру, фантастике, изобразительным объектом всегда будут рациональные переживания, думы, базирующиеся на логике и научных фактах: этические дилеммы обычно либо решаются в пользу научного обоснования, либо признаётся (пусть с горечью) тщета этики перед рациональной неизбежностью.
Вот, собственно, и всё. Обратите внимание: ни один из этих двух критериев не требует от произведения быть массовым и вульгарным или, наоборот, в обязательном порядке изощрённо элитарным. Критерии лишь предлагают литературные инструменты, точку обзора и определённую степень эстетики. Всё остальное зависит полностью от мастерства, желания, целей и задач автора. Это наверняка уже навело вас на мысль, что те основополагающие проблемы фэнтези как жанра, может быть, не такие уж и непреходящие. И с ними вполне можно справиться - было бы желание. Об этом будем говорить дальше, вторая часть на подходе!
Назад к части I: старые и новые проблемы жанра
Вперёд к части II: на стыке жанров
Вперёд к части III: перспективы развития и реалистический мифологизм
___________________
Иное теоретизирование обо всём:
О мифологическом симулякре
О недиалектичности добра и зла
Зона комфорта - трамплин для рывка. Зона надрыва - нет
Две лепты за Фразетту
О грядущем "чертёжно-гравюрном" тренде
О сильных правителях
Про одиннадцатую музу