Замечательные люди
Руководители научно-испытательных коллективов 1
В прошлой публикации мы познакомились высшим эшелоном руководства испытательной и научной деятельностью Полигона. Теперь спустимся ниже и познакомимся с руководителями отделов. Подымим взгляд выше сидящих впереди и пройдёмся по первому ряду стоящих, иногда заглядывая в следующую шеренгу, если в ней оказался кто-то из начальников и их заместителей.
Первый слева начальник радиохимического отдела, или по новой штатной структуре, отдела изучения и прогнозирования радиоактивного загрязнения и дезактивации полковник Сергей Лукич Турапин, возглавлявший этот отдел в течении 16-ти лет с 1956 года. Мне так и не удалось найти имя его предшественника, думаю что он стал первым начальником отдела. До изменения штатной структуры Полигона в 1955 году, вызванного переходом к испытаниям термоядерного оружия большой мощности, функции, возложенные на радиохимический отдел выполняли офицеры химического направления, возглавляемого Г. И. Крыловым. Я ещё возвращусь к рассказу о личности Сергея лукича, когда его дочь Галина пришлёт мне обещанные воспоминания и фотографии отца.
Рядом с Турапиным стоит молодой начальник отдела радиационной безопасности Александр Иванович Айдин. По-моему, ещё с майорской звездой на погонах. Да, это так. Мы с ним в одно время получили воинские звания в 1968 году, я капитана, он майора. Быстрый карьерный рост Айдина обусловлен тем, что до поступления в Военную академию химической защиты в 1958 году он несколько лет служил в радиационной разведке Полигона во время воздушных испытаний и после окончания учёбы вернулся в родной отдел, практически являясь его ветераном. После увольнения в запас полковника Богданова и переходом его заместителя подполковника Гордеева в 3 НИУ, Александр Иванович был единственным, кто был достоин возглавить службу РБ. К тому же, у него были подготовлены материалы для написания кандидатской диссертации и накоплен солидный авторитет в смежных организациях.
Александр Иванович отличался необычайной скромность. Об этом свидетельствует даже то, что среди сотен фотографий офицеров Полигона, выставленных в интернете, мне удалось найти только одну. Он никогда не привлекал внимание к себе, рассказывая о годах службы , связанной с постоянной опасностью. Ни он сам, и никто из популяризаторов "подвигов" испытателей никогда не назвал его "сталкером", не смотря на то, что он первым проник в полость подземного ядерного взрыва в штольне 504. Почести и известность достались идущим за ним. Сам он считал это событие рядовым одним из эпизодов своей службы.
В 1981 году в звании полковник Александр Иванович вернулся в Москву на должность преподавателя родной Академии . В тревожном 1986 году одним из первых из офицеров Академии химической защиты принял участие в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС.
Будучи в отставке Александр Иванович возглавлял организацию ветеранов Полигона и с его кончиной в августе 2012 года наши ветераны окончательно потеряли связь с 12 ГУ МО.
Стоящий за Айдиным заместитель Сергея Лукича Турапина подполковник Матущенко Анатолий Михайлович не нуждается в рекомендациях. Я сейчас набрал в поисковике Google его фамилию и интернет выдал 28 900 материалов, начиная с биографической статьи Владимира Губарева "Над ядерной пропастью" и кончая книжным каталогом "Ефрон", в котором упоминается книга с его авторством "Ядерный щит". Где-то посредине этой кипы документов упоминается и моя публикация.
Справа от Матущенко на фотографии подполковник Шлокин Евгений Николаевич, заместитель начальника 5 отдела 3 НИУ. Отдела изучения радиоактивного загрязнения и прогнозирования радиационной обстановки при испытаниях ядерных ракетных двигателей. Евгений Николаевич пришёл к нам отдел из учебного центра в\ч 25806, где обучал слушателей устройству сердца ядерного заряда "бочки" - блока автоматики. Был назначен на должность начальника лаборатории, но долго на ней не задержался, после увольнения Константина Ивановича Гордеева занял должность заместителя начальника отдела, своего друга Юрия Павловича Власенко. Уловив мою заинтересованность в ускоренной организации лаборатории к испытаниям тепловыделяющих сборок на реакторе РВД в 1971 году, Евгений Николаевич, что называется, передал мне "флаг в руки" и занялся фильтрацией токсичных веществ в горных породах совместно с друзьями из Института прикладной геофизики. Евгений Николаевич был хорошим товарищем, рубахой-парнем, но к делу у него был подход политработника, то есть принцип "делай как я сказал!" Это из анекдота, в котором определяется чем замполит отличается от комиссара. Комиссар проповедовал принцип "Делай как я!" Его манера работать вынудила меня специально иметь грифованную тетрадь, которую он у меня брал, когда ему поручали исполнить документ, оправдываясь, что ему сейчас некогда спуститься в секретную часть за рабочей папкой. В моей тетради обычно только вписывал атребуты адресата и передавал мне: - Закончи, Олег Константинович, меня не вовремя вызывает Хабаров(Исаев) ! Я, будучи в курсе дел отдела, быстренько исполнял документ и отдавал на согласование Власенко, а он, в свою очередь, отправлял мена на подпись к начальнику управления, где, конечно, Шлокина не было. Начальники обращали внимание на наше совместное творчество, возмущённо хмыкали, но мирились с с этим, удовлетворённые моим умением исполнять служебные письма.
Авторитет Евгения Николаевича как верного друга и "рубахи-парня" значительно возрос когда он в числе первых приобрёл автомобиль "Жигули" первой модели. Он вошёл в правление гаражного кооператива и товарищества автолюбителей почётным председателем которого был генерал Барсуков. Стал хорошую часть рабочего времени проводить в гаражной группе. Чем Шлокин был хорош как автолюбитель, тем что никогда не отказывался помочь с поездкой. Юрий Павлович Власенко разъезжал от корпуса 3 НИУ в штаб или Объединённую экспедицию с личным водителем в звании "подполковник", это будет по круче чем Министр Обороны. Эта шутка, кстати, родилась уже в Чернобыле, когда Владимир Викторович Жилинский, сидя рядом со мной на пассажирском сидении, со свойственным ему серьёзным видом пошутил: - Представляешь, что думает народ обо мне. Кто же такой Жилинский, если у него сам Гавриков шофёром работает! Вот тогда мы вспомнили Власенко и Шлокина.
Евгений Николаевич в 1987 году приехал ко мне в Чернобыль с просьбой устроить его на работу. Остаток рабочего дня после встречи с ним я просчитывал варианты его использования. Но больше должности дозиметриста ничего подобрать не мог. Я знал, что он не примет такое предложение, ведь службу закончил полковником, заместителем начальника 3 НИУ, которым его сделал ещё один друг Виктор Игнатьевич Мурыгин, сменивший полковника Хабарова. Вечером за чаем в моей квартире, я откровенно поделился с Евгением Николаевичем своими соображениями о его трудоустройстве. Утром я его подвёз к автобусной остановке и он убыл в сторону родного Минска.
Далее рядом со Шлокиным мы видим полковника Германа Фёдоровича Зорина, начальника инженерно-механического отдела. Одного из настоящих учёных, по-моему, первым защитившего кандидатскую диссертацию среди офицеров Полигона. Работал он под руководством научного руководителя Полигона академика Михаила Александровича Садовского. Когда взорвали первые термоядерные изделия небывалой в истории взрывного дела мощности, оказалась, что знаменитая формула Садовского для расчёта воздушной ударной волны, известная каждому офицеру инженерных войск, не работает. Причём, погрешность возрастает по мере удаления от центра взрыва. Наблюдались разрушения в Семипалатинске (170 км) и Усть-Каменногорске (350 км), чего по расчёту не должно было произойти. Тогда М. А. Садовский и военные руководители испытаний поставили задачу конкретно перед Германом Зориным провести серию экспериментов и уточнить расчётную формулу что бы можно было рассчитать верхний предел энерговыделения ядерных взрывов, не приводящих к значительным разрушения в прилегающих к Полигону населённых пунктах. Задачу капитан Зорин выполнил. Далее были ещё более серьёзные задания, защита диссертации , полковничье звание, последние годы службы в должности заместителя начальника отдела в 12 ГУ МО, ответственном за организацию испытаний сооружений шахтных ракетных комплексов.
Я кратко охарактеризовал Германа Фёдоровича Зорина. У меня есть публикация его воспоминаний , с которыми я постараюсь познакомить читателей ЖЖ.
Рядом с полковником Зориным, возвышаясь над соседями, стоит в то время подполковник, а может в то время даже майор, начальник отдела измерения элекромагнитного импульса Николай Александрович Кондратьев. Я его знал только как образцового офицера и никогда не сталкивался по службе или по работе. Где-то в 1970 году он был переведен в Минсредмаш офицером действующего резерва для работы старшим преподавателем в Центральном Институте Повышения Квалификации по программе противодействия иностранным техническим разведкам. Через год он предложил Льву Павловичу Соловьёву пойти по проторенной им дорожке, это было для Льва полной неожиданностью, так как они не были настолько близко знакомы, что бы рассчитывать на содействие в переводе. В своих воспоминаниях Лев Соловьёв выражает Кондратьеву благодарность за помощь.
Дальше ряд товарищей, о которых мне есть что рассказать. Поэтому, чтобы не утомлять читателя, прерываю процедуру знакомства с начальниками отделов и их заместителями до новой встречи.
(Продолжение следует)
В прошлой публикации мы познакомились высшим эшелоном руководства испытательной и научной деятельностью Полигона. Теперь спустимся ниже и познакомимся с руководителями отделов. Подымим взгляд выше сидящих впереди и пройдёмся по первому ряду стоящих, иногда заглядывая в следующую шеренгу, если в ней оказался кто-то из начальников и их заместителей.
Первый слева начальник радиохимического отдела, или по новой штатной структуре, отдела изучения и прогнозирования радиоактивного загрязнения и дезактивации полковник Сергей Лукич Турапин, возглавлявший этот отдел в течении 16-ти лет с 1956 года. Мне так и не удалось найти имя его предшественника, думаю что он стал первым начальником отдела. До изменения штатной структуры Полигона в 1955 году, вызванного переходом к испытаниям термоядерного оружия большой мощности, функции, возложенные на радиохимический отдел выполняли офицеры химического направления, возглавляемого Г. И. Крыловым. Я ещё возвращусь к рассказу о личности Сергея лукича, когда его дочь Галина пришлёт мне обещанные воспоминания и фотографии отца.
Рядом с Турапиным стоит молодой начальник отдела радиационной безопасности Александр Иванович Айдин. По-моему, ещё с майорской звездой на погонах. Да, это так. Мы с ним в одно время получили воинские звания в 1968 году, я капитана, он майора. Быстрый карьерный рост Айдина обусловлен тем, что до поступления в Военную академию химической защиты в 1958 году он несколько лет служил в радиационной разведке Полигона во время воздушных испытаний и после окончания учёбы вернулся в родной отдел, практически являясь его ветераном. После увольнения в запас полковника Богданова и переходом его заместителя подполковника Гордеева в 3 НИУ, Александр Иванович был единственным, кто был достоин возглавить службу РБ. К тому же, у него были подготовлены материалы для написания кандидатской диссертации и накоплен солидный авторитет в смежных организациях.
Александр Иванович отличался необычайной скромность. Об этом свидетельствует даже то, что среди сотен фотографий офицеров Полигона, выставленных в интернете, мне удалось найти только одну. Он никогда не привлекал внимание к себе, рассказывая о годах службы , связанной с постоянной опасностью. Ни он сам, и никто из популяризаторов "подвигов" испытателей никогда не назвал его "сталкером", не смотря на то, что он первым проник в полость подземного ядерного взрыва в штольне 504. Почести и известность достались идущим за ним. Сам он считал это событие рядовым одним из эпизодов своей службы.
В 1981 году в звании полковник Александр Иванович вернулся в Москву на должность преподавателя родной Академии . В тревожном 1986 году одним из первых из офицеров Академии химической защиты принял участие в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС.
Будучи в отставке Александр Иванович возглавлял организацию ветеранов Полигона и с его кончиной в августе 2012 года наши ветераны окончательно потеряли связь с 12 ГУ МО.
Стоящий за Айдиным заместитель Сергея Лукича Турапина подполковник Матущенко Анатолий Михайлович не нуждается в рекомендациях. Я сейчас набрал в поисковике Google его фамилию и интернет выдал 28 900 материалов, начиная с биографической статьи Владимира Губарева "Над ядерной пропастью" и кончая книжным каталогом "Ефрон", в котором упоминается книга с его авторством "Ядерный щит". Где-то посредине этой кипы документов упоминается и моя публикация.
Справа от Матущенко на фотографии подполковник Шлокин Евгений Николаевич, заместитель начальника 5 отдела 3 НИУ. Отдела изучения радиоактивного загрязнения и прогнозирования радиационной обстановки при испытаниях ядерных ракетных двигателей. Евгений Николаевич пришёл к нам отдел из учебного центра в\ч 25806, где обучал слушателей устройству сердца ядерного заряда "бочки" - блока автоматики. Был назначен на должность начальника лаборатории, но долго на ней не задержался, после увольнения Константина Ивановича Гордеева занял должность заместителя начальника отдела, своего друга Юрия Павловича Власенко. Уловив мою заинтересованность в ускоренной организации лаборатории к испытаниям тепловыделяющих сборок на реакторе РВД в 1971 году, Евгений Николаевич, что называется, передал мне "флаг в руки" и занялся фильтрацией токсичных веществ в горных породах совместно с друзьями из Института прикладной геофизики. Евгений Николаевич был хорошим товарищем, рубахой-парнем, но к делу у него был подход политработника, то есть принцип "делай как я сказал!" Это из анекдота, в котором определяется чем замполит отличается от комиссара. Комиссар проповедовал принцип "Делай как я!" Его манера работать вынудила меня специально иметь грифованную тетрадь, которую он у меня брал, когда ему поручали исполнить документ, оправдываясь, что ему сейчас некогда спуститься в секретную часть за рабочей папкой. В моей тетради обычно только вписывал атребуты адресата и передавал мне: - Закончи, Олег Константинович, меня не вовремя вызывает Хабаров(Исаев) ! Я, будучи в курсе дел отдела, быстренько исполнял документ и отдавал на согласование Власенко, а он, в свою очередь, отправлял мена на подпись к начальнику управления, где, конечно, Шлокина не было. Начальники обращали внимание на наше совместное творчество, возмущённо хмыкали, но мирились с с этим, удовлетворённые моим умением исполнять служебные письма.
Авторитет Евгения Николаевича как верного друга и "рубахи-парня" значительно возрос когда он в числе первых приобрёл автомобиль "Жигули" первой модели. Он вошёл в правление гаражного кооператива и товарищества автолюбителей почётным председателем которого был генерал Барсуков. Стал хорошую часть рабочего времени проводить в гаражной группе. Чем Шлокин был хорош как автолюбитель, тем что никогда не отказывался помочь с поездкой. Юрий Павлович Власенко разъезжал от корпуса 3 НИУ в штаб или Объединённую экспедицию с личным водителем в звании "подполковник", это будет по круче чем Министр Обороны. Эта шутка, кстати, родилась уже в Чернобыле, когда Владимир Викторович Жилинский, сидя рядом со мной на пассажирском сидении, со свойственным ему серьёзным видом пошутил: - Представляешь, что думает народ обо мне. Кто же такой Жилинский, если у него сам Гавриков шофёром работает! Вот тогда мы вспомнили Власенко и Шлокина.
Евгений Николаевич в 1987 году приехал ко мне в Чернобыль с просьбой устроить его на работу. Остаток рабочего дня после встречи с ним я просчитывал варианты его использования. Но больше должности дозиметриста ничего подобрать не мог. Я знал, что он не примет такое предложение, ведь службу закончил полковником, заместителем начальника 3 НИУ, которым его сделал ещё один друг Виктор Игнатьевич Мурыгин, сменивший полковника Хабарова. Вечером за чаем в моей квартире, я откровенно поделился с Евгением Николаевичем своими соображениями о его трудоустройстве. Утром я его подвёз к автобусной остановке и он убыл в сторону родного Минска.
Далее рядом со Шлокиным мы видим полковника Германа Фёдоровича Зорина, начальника инженерно-механического отдела. Одного из настоящих учёных, по-моему, первым защитившего кандидатскую диссертацию среди офицеров Полигона. Работал он под руководством научного руководителя Полигона академика Михаила Александровича Садовского. Когда взорвали первые термоядерные изделия небывалой в истории взрывного дела мощности, оказалась, что знаменитая формула Садовского для расчёта воздушной ударной волны, известная каждому офицеру инженерных войск, не работает. Причём, погрешность возрастает по мере удаления от центра взрыва. Наблюдались разрушения в Семипалатинске (170 км) и Усть-Каменногорске (350 км), чего по расчёту не должно было произойти. Тогда М. А. Садовский и военные руководители испытаний поставили задачу конкретно перед Германом Зориным провести серию экспериментов и уточнить расчётную формулу что бы можно было рассчитать верхний предел энерговыделения ядерных взрывов, не приводящих к значительным разрушения в прилегающих к Полигону населённых пунктах. Задачу капитан Зорин выполнил. Далее были ещё более серьёзные задания, защита диссертации , полковничье звание, последние годы службы в должности заместителя начальника отдела в 12 ГУ МО, ответственном за организацию испытаний сооружений шахтных ракетных комплексов.
Я кратко охарактеризовал Германа Фёдоровича Зорина. У меня есть публикация его воспоминаний , с которыми я постараюсь познакомить читателей ЖЖ.
Рядом с полковником Зориным, возвышаясь над соседями, стоит в то время подполковник, а может в то время даже майор, начальник отдела измерения элекромагнитного импульса Николай Александрович Кондратьев. Я его знал только как образцового офицера и никогда не сталкивался по службе или по работе. Где-то в 1970 году он был переведен в Минсредмаш офицером действующего резерва для работы старшим преподавателем в Центральном Институте Повышения Квалификации по программе противодействия иностранным техническим разведкам. Через год он предложил Льву Павловичу Соловьёву пойти по проторенной им дорожке, это было для Льва полной неожиданностью, так как они не были настолько близко знакомы, что бы рассчитывать на содействие в переводе. В своих воспоминаниях Лев Соловьёв выражает Кондратьеву благодарность за помощь.
Дальше ряд товарищей, о которых мне есть что рассказать. Поэтому, чтобы не утомлять читателя, прерываю процедуру знакомства с начальниками отделов и их заместителями до новой встречи.
(Продолжение следует)