Паки и паки об исповеди
Сегодня на радио «Вера» кандидат богословия, проректор Московской духовной академии, «священник» Антоний Борисов рассказывал о различии русской и греческой традиций отношения к исповеди и причастию, заключающемся в том, что в Греции, в отличие от России, исповедь перед причастием необязательна.
По его мнению, и то, и другое имеет свои недостатки: в Греции человек может не исповедоваться годами и десятилетиями; в России - частые исповеди приводят к тому, что на них приходится говорить лишь о мелких грехах (дескать, серьезные грехи еще не успевают накопиться).
Не знаю, что такое мелкие грехи и чем отличаются они от грехов не мелких: любой нераскаянный грех - смертный.
Уже приходилось писать здесь и здесь о том, что простое перечисление недолжных поступков - дело бессмысленное, поскольку невозможно предотвратить их повторение без анализа и исповедания их причин - собственно грехов ( желаний), следствием которых стали недолжные деяния. Тем более, невозможно противостать неведомым тебе грехам.
Этому и учит нас заключительная молитва вечернего правила - ежедневное исповедание грехов:
«Испове́даю Тебе́ Го́споду Бо́гу моему́ и Творцу́, во Святе́й Тро́ице Еди́ному, сла́вимому и покланя́емому, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, вся моя́ грехи́, я́же соде́ях во вся дни живота́ моего́, и на вся́кий час, и в настоя́щее вре́мя, и в преше́дшия дни и но́щи, де́лом, сло́вом, помышле́нием, объяде́нием, пия́нством, тайнояде́нием, праздносло́вием, уны́нием, ле́ностию, прекосло́вием, непослуша́нием, оклевета́нием, осужде́нием, небреже́нием, самолю́бием, многостяжа́нием, хище́нием, неправдоглаго́ланием, скверноприбы́тчеством, мшелои́мством, ревнова́нием, за́вистию, гне́вом, памятозло́бием, не́навистию, лихои́мством и все́ми мои́ми чу́вствы: зре́нием, слу́хом, обоня́нием, вку́сом, осяза́нием и про́чими мои́ми грехи́, душе́вными вку́пе и теле́сными».
Но кандидат богословия, по-видимому, не читал этой молитвы или читал, не понимая смысла прочитанного. Потому и считает, что частое исповедание «обедняет» каждую последующую исповедь, не задумываясь о том, что раскаяние в побиении жены не содержит даже намека на возможные грехи мужа: жестокость, распущенность, ярость и другие. Не может такое раскаяние и выявить грех(и), реализацией которого(ых) стало безобразное деяние мужа, а сам муж так и не узнает о толкнувших его на этот поступок грехах. Как не узнает - при такой манере исповедания - и о грехах, вызвавших его другие непотребные действия. И останется со своими, не исповеданными, неведомыми грехами.
Впрочем, кандидат богословия как нельзя лучше справился с возложенной на него «светлым» радио бесовской обязанностью, ненавязчиво объяснив слушателям, что грехи исповедовать не надо.
По его мнению, и то, и другое имеет свои недостатки: в Греции человек может не исповедоваться годами и десятилетиями; в России - частые исповеди приводят к тому, что на них приходится говорить лишь о мелких грехах (дескать, серьезные грехи еще не успевают накопиться).
Не знаю, что такое мелкие грехи и чем отличаются они от грехов не мелких: любой нераскаянный грех - смертный.
Уже приходилось писать здесь и здесь о том, что простое перечисление недолжных поступков - дело бессмысленное, поскольку невозможно предотвратить их повторение без анализа и исповедания их причин - собственно грехов ( желаний), следствием которых стали недолжные деяния. Тем более, невозможно противостать неведомым тебе грехам.
Этому и учит нас заключительная молитва вечернего правила - ежедневное исповедание грехов:
«Испове́даю Тебе́ Го́споду Бо́гу моему́ и Творцу́, во Святе́й Тро́ице Еди́ному, сла́вимому и покланя́емому, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, вся моя́ грехи́, я́же соде́ях во вся дни живота́ моего́, и на вся́кий час, и в настоя́щее вре́мя, и в преше́дшия дни и но́щи, де́лом, сло́вом, помышле́нием, объяде́нием, пия́нством, тайнояде́нием, праздносло́вием, уны́нием, ле́ностию, прекосло́вием, непослуша́нием, оклевета́нием, осужде́нием, небреже́нием, самолю́бием, многостяжа́нием, хище́нием, неправдоглаго́ланием, скверноприбы́тчеством, мшелои́мством, ревнова́нием, за́вистию, гне́вом, памятозло́бием, не́навистию, лихои́мством и все́ми мои́ми чу́вствы: зре́нием, слу́хом, обоня́нием, вку́сом, осяза́нием и про́чими мои́ми грехи́, душе́вными вку́пе и теле́сными».
Но кандидат богословия, по-видимому, не читал этой молитвы или читал, не понимая смысла прочитанного. Потому и считает, что частое исповедание «обедняет» каждую последующую исповедь, не задумываясь о том, что раскаяние в побиении жены не содержит даже намека на возможные грехи мужа: жестокость, распущенность, ярость и другие. Не может такое раскаяние и выявить грех(и), реализацией которого(ых) стало безобразное деяние мужа, а сам муж так и не узнает о толкнувших его на этот поступок грехах. Как не узнает - при такой манере исповедания - и о грехах, вызвавших его другие непотребные действия. И останется со своими, не исповеданными, неведомыми грехами.
Впрочем, кандидат богословия как нельзя лучше справился с возложенной на него «светлым» радио бесовской обязанностью, ненавязчиво объяснив слушателям, что грехи исповедовать не надо.