Вы не вейтесь, Eiweisskörper, над моею головой (часть 1)
Давным-давно(ТМ), когда я был маленьким(ТМ), мои научные экзерциции начинались не где-нибудь, а в лаборатории, занимавшейся происхождением жизни. Скорее даже не в лаборатории, а в Лаборатории, поскольку ей заведовал создатель научной теории происхождения жизни (на Земле) * - академик Опарин. Если учитывать последующие события моей жизни, это может показаться странным, но тем не менее, случилось это именно так. По всей видимости, когда я был маленьким(ТМ) меня привлекали научные проблемы исключительно циклопического, даже можно сказать космического масштаба, а не то, как устроена какая-то там хитрая загогулина в носу.
Впрочем, еще в студентах я стал приходить к неутешительному выводу, что вопрос о происхождении жизни находится вне досягаемости современной мне науки. Разрубившим гордиев узел сомнением стала кончина создателя теории и одновременно директора института, после которой интерес к материалистической теории происхождения жизни среди лиц, принимающих решения наверху, внезапно исчез, а наша тематика была подкорректирована. Мы стали заниматься другими интересными делами не столь космического масштаба, за что я весьма благодарен судьбе и Тому Кто ей распоряжается.
Доказательством вклада вашего смиренного корреспондента в развитие уникальной области знания, о которой идет речь, может служить вот эта статья - единственная такая статья в его, корреспондента, послужном списке. А один раз, как известно, не считается.
Увы, для фотографии я нашел только ксерокс из переводного издания - между прочим, советские журналы переводили на английский, за что авторам даже выплачивали малую копеечку в чеках Внешпосылторга - а пожелтевшего оригинала на родном языке под рукой нету. Возможно, он засыпан вулканическим пеплом и залит лавой, которая, как известно повсеместно извергалась на первичной Земле.
В последующие тридцать с небольшим лет моей жизни вопросы научной теории происхождения жизни на Земле не занимали в ней значительного места, хотя в последние время я с ними сталкивался по причинам, связанным скорее не с наукой, а с ее восприятием и использованием в разговорах, более касающихся мировоззрения**. Временами мне казалось, что эта область уже совершенно приказала нам всем долго жить по причине отсутствия реального прогресса и практического значения. Но временами я сталкивался с внезапными проявлениями жизни. Пару месяцев назад целый номер «Научника» (The Scientist) был посвящен этой проблеме. То упорство, с которым сторонники «научного взгляда на мир» держат эту тему «на плаву», показалось мне красноречивым и поучительным, и я решился написать заметку об этом вопросе - о главных вехах, о неразрешенных проблемах, об успехах и их реальном масштабе.
Эта заметка не претендует на полноту, а еще менее на беспристрастность изложения, хотя искажения фактов я допускать не намерен. Я буду очень рад, если френды и читатели знакомые с вопросом будут находить фактические ошибки и указывать мне на них.***
Корни теории происхождения жизни лежат в приверженности идее самодвижущейся материи. Англоязычные авторы нередко называют Дарвина пионером теории самопроизвольного возникновения жизни естественным путем. В письме своему другу-биологу Дарвин писал в 1871 году, что жизнь могла зародиться в «маленьком теплом пруду, в котором было много разных аммиачных и фосфорных солей, в котором был свет, тепло и электричество, так что белковое соединение могло образоваться химическим путем, чтобы затем подвергаться еще более сложным изменениям». Дарвин объяснял далее, что «в настоящее время это вещество было бы немедленно съедено или поглощено, но это было не так, когда живых организмов еще не существовало».
Однако из известных мне естествоиспытателей прошлого наукообразно-сформулированную идею о зарождении жизни из неживого впервые высказал Геккель в книге «Естественная история творения», которая была издана на немецком языке в 1868 году. На английском языке в США она была издана в 1876 году под названием «История Творения, или Развитие Земли и ее обитателей естественным путем». Мне неизвестно, была ли она издана в Англии до 1871 года, но маловероятно, чтобы Дарвин не был знаком со взглядами такого известного натуралиста как Геккель. К тому же сама идея спонтанного возникновения живого из неживого всегда «носилась в воздухе», поскольку была очевидной и остро необходимой для материалиста альтернативой теистическому взгляду.
Геккель выдвинул концепцию архигонии, т.е. процесса возникновения организмов не от предков, а в результате спонтанного их появления из некоего раствора - неорганического или органического. Последний он иногда называет живой плазмой, хотя описывает его как раствор альбумина (имея в виду белок вообще), сахаров и жиров. «Ни тот, ни другой процесс никто не наблюдал пока еще с безусловной определенностью», пишет Геккель (History of Creation, NY: Appelton and Co, 1876, стр. 414). Далее он пишет слова, которые вы без сомнения читали в книгах на эту тему или слышали в фильме о происхождении жизни на фоне извергающихся подводных горячих источников, светящихся глубоководных беспозвоночных и планктона под микроскопом - о том, что условия на примитивной Земле были совсем не такие, как сейчас, а поэтому спонтанное возникновение организмов тогда было возможно, хотя это невозможно сегодня.
Немедленно следом за этим Геккель оптимистически пишет об успехах науки и о том, что для нее нет ничего невозможного и что химия несомненно произведет белковые тела синтетическим путем. Хотя с точки зрения последующего развития биологии идея о «живой плазме», которая состоит из «альбумина» и о доклеточных организмах-монерах, состоящих исключительно из кусочка такой плазмы****, является совершенно ложной (как и многие другие воззрения, которыми мир восторгался всего сто лет назад), она является основным аргументом при обосновании концепции архигонии.
Подробная иллюстрация жизненного цикла несуществующей монеры
Монера размножается простым делением. Эта картинка, как и предыдущая, взята из книг Геккеля.
Как видно, утверждение Геккеля не было подкреплено никакими данными и представляло собой заявление чисто мировоззренческого характера, которое на мой взгляд было вторичным по отношению к работе Дарвина о происхождении видов. Но этот уровень разработки проблемы совершенно устраивал тех, кто нуждался в архигонии для аргументации. Знаменитый немецкий профессор говорил, что монеры самопроизвольно возникли из праха земного неорганической или органической жидкости - и быть по сему. Так, монеры Геккеля, несмотря на их отсутствие в природе, использовал в своей аргументации Энгельс в книге «Анти-Дюринг»*****, опубликованной в 1878 году.
Взгляды Геккеля приводил как яркий пример «естественноисторического материализма» Ленин в "Материализме и эмпириокритицизме". Не могу отказать себе в удовольствии процитировать образец строго научного подхода автора этого труда к наиболее общим проблемам природы, общества и мышления: “Буря, которую вызвали во всех цивилизованных странах «Мировые загадки» Э.Геккеля [это популярная книга, написанная в конце 19 века, весьма интересна с точки зрения демонстрации правоты автора “Экклезиаста” и отчасти сэра Карла Поппера - она переполнена концепциями и «фактами», от которых наука давно отказались. Хороший пример для авторов современных книг и телепередач о том, как «наука все объяснила». Читайте старые научные книги! В них вы найдете много смешных нелепиц, но от этого и многому научитесь. - Partizan_1812], замечательно рельефно обнаружила партийность философии … и настоящее общественное значение борьбы материализма с идеализмом и агностицизмом... Сотни тысяч экземпляров книги… показали воочию, что книга эта «пошла в народ», что имеются массы читателей, которых сразу привлек на свою сторону Э.Геккель. Популярная книжечка сделалась орудием классовой борьбы… Профессора философии и теологии всех стран света принялись на тысячи ладов разносить и уничтожать Геккеля… Нет числа тем теологам, которые ополчились на Геккеля. Нет такой бешеной брани, которой бы не осыпали его казенные профессора философии. Весело смотреть, как у этих высохших на мертвой схоластике мумий - может быть, первый раз в жизни - загораются глаза и розовеют щеки от тех пощечин, которых надавал им Эрнст Геккель.” (указ. соч., глава «Эрнст Геккель и Эрнст Мах»).******
С прошествием времени непроработанность концепции архигонии стала очевидной, поскольку терминология науки за последнюю четверть девятнадцатого и первую четверть двадцатого века изменилась настолько, что объяснения Геккеля уже не могли считаться удовлетворительными. В сочетании с тем, что к началу 1920х годов на сцену вышла реальная сила, заинтересованная в пропаганде материалистического мировоззрения, это создавало условия для следующего шага развития учения.
Продолжение следует
* А если верить острословам, то и свидетель этого события.
** Например, при написании предисловия к так, кажется, и не изданной книге о проблемах дарвинизма. Строго говоря, проблема происхождения жизни не является частью эволюционного учения, но поскольку обе они составляют материалистическую аргументацию в пользу идеи самодвижущейся, саморазвивающейся материи, то нередко оказываются объединенными в подобных дискуссиях.
*** Обсуждению мнений я тоже буду рад, как всегда, но одно дело мнения, из которых в этой заметке преобладающим является мнение автора, а другое дело факты. Также предупреждаю, что поскольку это не научная статья, а поток моего сознания, я не буду заниматься подбором всех необходимых ссылок. Но если они вам нужны - спрашивайте и будет вам ссылка.
**** Геккель описывает их как «кусочки слизи», несомненно очень сложные по тонкому строению, но совершенно гомогенные. Всего интереснее - Геккель рассказывает о том, как он описывал ныне живущие монеры в Средиземном и Северном морях, а также приводит ссылки на других натуралистов, которые их описывали (среди которых есть лица с фамилиями Мережковский и Сорокин). Таким образом, существование организмов, состоящих из живой плазмы и не имеющих клеточного строения, было очевидным для естествоиспытателей 1860х годов, в незабвенные времена герценов и базаровых. О монерах можно прочитать в «Истории Творения" на стр. 188-195).
***** Если вы не имели несчастья изучать этот основополагающий труд, то название заметки может оказаться для вас непонятным. Знаменитая формулировка определения жизни ("жизнь есть способ существования белковых тел") появилась именно в этой книге. А белковые тела на родном языке Энгельса называются Eiweisskörper.
****** Если бы Ильич дожил до нынешних времен, он мог бы написать главу также об Эрнсте Тельмане, Эрнсте Реме, Эрнсте Хемингуэе, Эрнсте Неизвестном и Константине Эрнсте, ставящем пьесу “Как важно быть Эрнестом”.
Впрочем, еще в студентах я стал приходить к неутешительному выводу, что вопрос о происхождении жизни находится вне досягаемости современной мне науки. Разрубившим гордиев узел сомнением стала кончина создателя теории и одновременно директора института, после которой интерес к материалистической теории происхождения жизни среди лиц, принимающих решения наверху, внезапно исчез, а наша тематика была подкорректирована. Мы стали заниматься другими интересными делами не столь космического масштаба, за что я весьма благодарен судьбе и Тому Кто ей распоряжается.
Доказательством вклада вашего смиренного корреспондента в развитие уникальной области знания, о которой идет речь, может служить вот эта статья - единственная такая статья в его, корреспондента, послужном списке. А один раз, как известно, не считается.
Увы, для фотографии я нашел только ксерокс из переводного издания - между прочим, советские журналы переводили на английский, за что авторам даже выплачивали малую копеечку в чеках Внешпосылторга - а пожелтевшего оригинала на родном языке под рукой нету. Возможно, он засыпан вулканическим пеплом и залит лавой, которая, как известно повсеместно извергалась на первичной Земле.
В последующие тридцать с небольшим лет моей жизни вопросы научной теории происхождения жизни на Земле не занимали в ней значительного места, хотя в последние время я с ними сталкивался по причинам, связанным скорее не с наукой, а с ее восприятием и использованием в разговорах, более касающихся мировоззрения**. Временами мне казалось, что эта область уже совершенно приказала нам всем долго жить по причине отсутствия реального прогресса и практического значения. Но временами я сталкивался с внезапными проявлениями жизни. Пару месяцев назад целый номер «Научника» (The Scientist) был посвящен этой проблеме. То упорство, с которым сторонники «научного взгляда на мир» держат эту тему «на плаву», показалось мне красноречивым и поучительным, и я решился написать заметку об этом вопросе - о главных вехах, о неразрешенных проблемах, об успехах и их реальном масштабе.
Эта заметка не претендует на полноту, а еще менее на беспристрастность изложения, хотя искажения фактов я допускать не намерен. Я буду очень рад, если френды и читатели знакомые с вопросом будут находить фактические ошибки и указывать мне на них.***
Корни теории происхождения жизни лежат в приверженности идее самодвижущейся материи. Англоязычные авторы нередко называют Дарвина пионером теории самопроизвольного возникновения жизни естественным путем. В письме своему другу-биологу Дарвин писал в 1871 году, что жизнь могла зародиться в «маленьком теплом пруду, в котором было много разных аммиачных и фосфорных солей, в котором был свет, тепло и электричество, так что белковое соединение могло образоваться химическим путем, чтобы затем подвергаться еще более сложным изменениям». Дарвин объяснял далее, что «в настоящее время это вещество было бы немедленно съедено или поглощено, но это было не так, когда живых организмов еще не существовало».
Однако из известных мне естествоиспытателей прошлого наукообразно-сформулированную идею о зарождении жизни из неживого впервые высказал Геккель в книге «Естественная история творения», которая была издана на немецком языке в 1868 году. На английском языке в США она была издана в 1876 году под названием «История Творения, или Развитие Земли и ее обитателей естественным путем». Мне неизвестно, была ли она издана в Англии до 1871 года, но маловероятно, чтобы Дарвин не был знаком со взглядами такого известного натуралиста как Геккель. К тому же сама идея спонтанного возникновения живого из неживого всегда «носилась в воздухе», поскольку была очевидной и остро необходимой для материалиста альтернативой теистическому взгляду.
Геккель выдвинул концепцию архигонии, т.е. процесса возникновения организмов не от предков, а в результате спонтанного их появления из некоего раствора - неорганического или органического. Последний он иногда называет живой плазмой, хотя описывает его как раствор альбумина (имея в виду белок вообще), сахаров и жиров. «Ни тот, ни другой процесс никто не наблюдал пока еще с безусловной определенностью», пишет Геккель (History of Creation, NY: Appelton and Co, 1876, стр. 414). Далее он пишет слова, которые вы без сомнения читали в книгах на эту тему или слышали в фильме о происхождении жизни на фоне извергающихся подводных горячих источников, светящихся глубоководных беспозвоночных и планктона под микроскопом - о том, что условия на примитивной Земле были совсем не такие, как сейчас, а поэтому спонтанное возникновение организмов тогда было возможно, хотя это невозможно сегодня.
Немедленно следом за этим Геккель оптимистически пишет об успехах науки и о том, что для нее нет ничего невозможного и что химия несомненно произведет белковые тела синтетическим путем. Хотя с точки зрения последующего развития биологии идея о «живой плазме», которая состоит из «альбумина» и о доклеточных организмах-монерах, состоящих исключительно из кусочка такой плазмы****, является совершенно ложной (как и многие другие воззрения, которыми мир восторгался всего сто лет назад), она является основным аргументом при обосновании концепции архигонии.
Подробная иллюстрация жизненного цикла несуществующей монеры
Монера размножается простым делением. Эта картинка, как и предыдущая, взята из книг Геккеля.
Как видно, утверждение Геккеля не было подкреплено никакими данными и представляло собой заявление чисто мировоззренческого характера, которое на мой взгляд было вторичным по отношению к работе Дарвина о происхождении видов. Но этот уровень разработки проблемы совершенно устраивал тех, кто нуждался в архигонии для аргументации. Знаменитый немецкий профессор говорил, что монеры самопроизвольно возникли из праха земного неорганической или органической жидкости - и быть по сему. Так, монеры Геккеля, несмотря на их отсутствие в природе, использовал в своей аргументации Энгельс в книге «Анти-Дюринг»*****, опубликованной в 1878 году.
Взгляды Геккеля приводил как яркий пример «естественноисторического материализма» Ленин в "Материализме и эмпириокритицизме". Не могу отказать себе в удовольствии процитировать образец строго научного подхода автора этого труда к наиболее общим проблемам природы, общества и мышления: “Буря, которую вызвали во всех цивилизованных странах «Мировые загадки» Э.Геккеля [это популярная книга, написанная в конце 19 века, весьма интересна с точки зрения демонстрации правоты автора “Экклезиаста” и отчасти сэра Карла Поппера - она переполнена концепциями и «фактами», от которых наука давно отказались. Хороший пример для авторов современных книг и телепередач о том, как «наука все объяснила». Читайте старые научные книги! В них вы найдете много смешных нелепиц, но от этого и многому научитесь. - Partizan_1812], замечательно рельефно обнаружила партийность философии … и настоящее общественное значение борьбы материализма с идеализмом и агностицизмом... Сотни тысяч экземпляров книги… показали воочию, что книга эта «пошла в народ», что имеются массы читателей, которых сразу привлек на свою сторону Э.Геккель. Популярная книжечка сделалась орудием классовой борьбы… Профессора философии и теологии всех стран света принялись на тысячи ладов разносить и уничтожать Геккеля… Нет числа тем теологам, которые ополчились на Геккеля. Нет такой бешеной брани, которой бы не осыпали его казенные профессора философии. Весело смотреть, как у этих высохших на мертвой схоластике мумий - может быть, первый раз в жизни - загораются глаза и розовеют щеки от тех пощечин, которых надавал им Эрнст Геккель.” (указ. соч., глава «Эрнст Геккель и Эрнст Мах»).******
С прошествием времени непроработанность концепции архигонии стала очевидной, поскольку терминология науки за последнюю четверть девятнадцатого и первую четверть двадцатого века изменилась настолько, что объяснения Геккеля уже не могли считаться удовлетворительными. В сочетании с тем, что к началу 1920х годов на сцену вышла реальная сила, заинтересованная в пропаганде материалистического мировоззрения, это создавало условия для следующего шага развития учения.
Продолжение следует
* А если верить острословам, то и свидетель этого события.
** Например, при написании предисловия к так, кажется, и не изданной книге о проблемах дарвинизма. Строго говоря, проблема происхождения жизни не является частью эволюционного учения, но поскольку обе они составляют материалистическую аргументацию в пользу идеи самодвижущейся, саморазвивающейся материи, то нередко оказываются объединенными в подобных дискуссиях.
*** Обсуждению мнений я тоже буду рад, как всегда, но одно дело мнения, из которых в этой заметке преобладающим является мнение автора, а другое дело факты. Также предупреждаю, что поскольку это не научная статья, а поток моего сознания, я не буду заниматься подбором всех необходимых ссылок. Но если они вам нужны - спрашивайте и будет вам ссылка.
**** Геккель описывает их как «кусочки слизи», несомненно очень сложные по тонкому строению, но совершенно гомогенные. Всего интереснее - Геккель рассказывает о том, как он описывал ныне живущие монеры в Средиземном и Северном морях, а также приводит ссылки на других натуралистов, которые их описывали (среди которых есть лица с фамилиями Мережковский и Сорокин). Таким образом, существование организмов, состоящих из живой плазмы и не имеющих клеточного строения, было очевидным для естествоиспытателей 1860х годов, в незабвенные времена герценов и базаровых. О монерах можно прочитать в «Истории Творения" на стр. 188-195).
***** Если вы не имели несчастья изучать этот основополагающий труд, то название заметки может оказаться для вас непонятным. Знаменитая формулировка определения жизни ("жизнь есть способ существования белковых тел") появилась именно в этой книге. А белковые тела на родном языке Энгельса называются Eiweisskörper.
****** Если бы Ильич дожил до нынешних времен, он мог бы написать главу также об Эрнсте Тельмане, Эрнсте Реме, Эрнсте Хемингуэе, Эрнсте Неизвестном и Константине Эрнсте, ставящем пьесу “Как важно быть Эрнестом”.