Рейтинг и риски
А в действительности существующая в РФ социально-политическая антисистема работает как гигантский генератор недовольства и подстрекательства. Причины этого указывались еще в ходе анализа настроений населения в 2010 г. ( 1, 2).
Метаполитически это происходит потому, что режим не соответствует заявленному им идеалу «вертикали власти» - на практике реализована не вертикаль, а «загогулина», идущая «в обход», оставляя в стороне множество промежуточных уровней власти, связанных с экономикой.
Режим в РФ стремится строить отношения с массами мимо этих инстанций, предлагая последним лишь иллюзию интегрированности в «вертикаль». Фактически это своего рода пакт крайних элементов (верха и низа) против системы (середины). В рамках аппаратной формы интеграции власти это неизбежно, потому что она не способна осуществить декларируемое единство властной системы, которое в принципе недостижимо иначе, как в качестве идеи, в качестве состояния сознания свободных индивидуумов.
В нормальных условиях именно экономика является демпфирующей подушкой, поглощающей подсистемой, принимающей в себя потенциал человеческой агрессивности. Экономика - это машина мобилизации и накопления негативной (негативной, пока неорганизованной) энергии, которая здесь меняет знак и обращается во благо с определенным КПД. Это место, специально предназначенное для того, чтобы люди, отмобилизовавшись, выясняли друг с другом отношения по правилам, конкурировали и в случае неудачи предъявляли претензии самим себе.
Но для того, чтобы дело обстояло именно так, экономика должна быть достаточно свободной, обеспеченной правилами и соблюдением этих правил. Тогда и только тогда она является оптимальным игровым пространством для поглощения и накопления силы. А для этого она должна быть включена в единую систему власти, а не вытеснена на периферию, словно горб в больном позвоночнике. У нас же экономика работает не как стимулирующая, интегрирующая и поглощающая, но как блокирующая подсистема. В ней слишком много искусственных проблем. Она зажата. В ней все пути перекручиваются, пересекаются и пережимаются. Она непроходима как печень алкоголика для крови. Она не втягивает энергию в себя, но оставляет за бортом. Там и рвется. При циррозе умирают от кровотечений в желудочно-кишечном тракте, где создается избыточное давление, потому что туда перенаправляется кровь из заблокированного органа.
Несовершенная система власти (созданная несовершенным представлением о ней) подразумевает дефективную, ущербную экономику, не выполняющую своей главной социальной функции. В ущербной экономике всё противоречит друг другу, ее тело, вытолкнутое на обочину - пространство грабежа и разорения, а не самовозрастающей игры, каким оно могло бы быть при другом принципе властного синтеза.
Верховная власть, отодвинув в сторону экономическую подсистему, замыкает население на себя (думая, что «напрямую», а в действительности очень криво). Вместо того, чтобы сказать людям - вы чем-то недовольны? идите работайте и зарабатывайте, вам никто не мешает - верховная власть начинает раздавать обещания, изображать из себя большую кормушку, бездонный мистический источник всяческих благ. (Зарабатывать при этом отнюдь не «не мешают».) Власть замыкает на себя предварительно выпестованного и подвергнутого разогреву агрессивного потребителя. Её продукт - человек, который говорит «дай» вместо того, чтобы «работать и зарабатывать»: последнее не котируется, не поддерживается, не поощряется.
Но она не знает, что с ним делать.
Потому что этот человек, потребитель государства, не может быть удовлетворен никогда. Таково уж свойство всех, кому «дают»: чем больше дают, тем больше хочется, тем злокачественнее разрастается требовательность и, главное, тем более левым и униженным в глубине себя чувствует человек.
Вот почему на вершине путинского триумфа в повестке всплывает тема революционной гражданской войны, связанная с накоплением взрывоопасного материала неудовлетворенности и неудовлетворенных, массой трухи, тлена, тлением и последующей самодетонацией.
Режим настроен на генерацию и неудовлетворение ожиданий. Сеть политических ресурсов рунета, которая являет собой коммуникативную канализационную подсистему анонимного чревовещания, оставляет взгляду ландшафт, перегруженный фрустрацией и злобой. Он забит неудачниками, которые даже не начинали что-то делать, но именно поэтому уже неудачники - и ищут, кого ненавидеть за сам факт своего существования. Причем неважно, кого именно они произвольно и случайно выбирают для этой цели - то ли их ограбили и унизили «либерасты», то ли им недодал и этим ограбил и унизил «пуйло», непринципиально. Насквозь левые, априорно ущемленные и озлобленные экземпляры совершенно тождественны по обе линии экранного фронта. Как раз сшибать их друг с другом тупыми лбами - первое, до чего додумался режим в их отношении. Но это ненадежное решение.
Режим вынужден нейтрализовывать энергию неудовлетворенности, сэкономленную в экономике, которая поднимается к нему снизу. Экономически неудовлетворена даже не столько потребность в вещах, сколько потребность мобилизовываться, «вести войну». Компенсировать недополученное в частном порядке образом рыночного конкурента приходится централизованно - образом врага. Люди страдают от невостребованности, им кажется, что их игнорируют, они хотят быть мобилизованными. Поскольку экономика демобилизует, её недоработки приходится восполнять в политической сфере, легендируя угрозу, масштаб и острота которой должны соответствовать восходящему потоку левого сознания. Оптимальна для таких целей угроза извне. Но, в свою очередь она вынуждает расти напряженность во внутренней среде: во-первых, потому что вследствие специфики имитационных войн «до горла врага не дотянуться», а во-вторых, потому что многочисленные издержки внешнеполитического конфликта активизируют его внутренние стимулы.
Внутренний враг замещается внешним, который далее трансформируется в образ врага внутреннего, чье горло уже рядом и т. д. Амплитуда качели и поляризация растут вместе с рейтингом, но вместе с ними и риски. Это как финансовая пирамида: с внутренними угрозами рассчитываемся за счет внешних, и наоборот; одни риски - не гасим! но, наоборот, усиливаем, переводя в другие - и обратно. Но когда-то расти будет некуда. Тогда дефолт. Если не устранить первопричины, он неотвратим.
Энергию, экранированную вытесненной экономикой, режим перенаправляет от себя на внешние границы. Но и тут препятствие остается непреодолимым. Сам он остается между этих стен, пожиная плоды.
Метаполитически это происходит потому, что режим не соответствует заявленному им идеалу «вертикали власти» - на практике реализована не вертикаль, а «загогулина», идущая «в обход», оставляя в стороне множество промежуточных уровней власти, связанных с экономикой.
Режим в РФ стремится строить отношения с массами мимо этих инстанций, предлагая последним лишь иллюзию интегрированности в «вертикаль». Фактически это своего рода пакт крайних элементов (верха и низа) против системы (середины). В рамках аппаратной формы интеграции власти это неизбежно, потому что она не способна осуществить декларируемое единство властной системы, которое в принципе недостижимо иначе, как в качестве идеи, в качестве состояния сознания свободных индивидуумов.
В нормальных условиях именно экономика является демпфирующей подушкой, поглощающей подсистемой, принимающей в себя потенциал человеческой агрессивности. Экономика - это машина мобилизации и накопления негативной (негативной, пока неорганизованной) энергии, которая здесь меняет знак и обращается во благо с определенным КПД. Это место, специально предназначенное для того, чтобы люди, отмобилизовавшись, выясняли друг с другом отношения по правилам, конкурировали и в случае неудачи предъявляли претензии самим себе.
Но для того, чтобы дело обстояло именно так, экономика должна быть достаточно свободной, обеспеченной правилами и соблюдением этих правил. Тогда и только тогда она является оптимальным игровым пространством для поглощения и накопления силы. А для этого она должна быть включена в единую систему власти, а не вытеснена на периферию, словно горб в больном позвоночнике. У нас же экономика работает не как стимулирующая, интегрирующая и поглощающая, но как блокирующая подсистема. В ней слишком много искусственных проблем. Она зажата. В ней все пути перекручиваются, пересекаются и пережимаются. Она непроходима как печень алкоголика для крови. Она не втягивает энергию в себя, но оставляет за бортом. Там и рвется. При циррозе умирают от кровотечений в желудочно-кишечном тракте, где создается избыточное давление, потому что туда перенаправляется кровь из заблокированного органа.
Несовершенная система власти (созданная несовершенным представлением о ней) подразумевает дефективную, ущербную экономику, не выполняющую своей главной социальной функции. В ущербной экономике всё противоречит друг другу, ее тело, вытолкнутое на обочину - пространство грабежа и разорения, а не самовозрастающей игры, каким оно могло бы быть при другом принципе властного синтеза.
Верховная власть, отодвинув в сторону экономическую подсистему, замыкает население на себя (думая, что «напрямую», а в действительности очень криво). Вместо того, чтобы сказать людям - вы чем-то недовольны? идите работайте и зарабатывайте, вам никто не мешает - верховная власть начинает раздавать обещания, изображать из себя большую кормушку, бездонный мистический источник всяческих благ. (Зарабатывать при этом отнюдь не «не мешают».) Власть замыкает на себя предварительно выпестованного и подвергнутого разогреву агрессивного потребителя. Её продукт - человек, который говорит «дай» вместо того, чтобы «работать и зарабатывать»: последнее не котируется, не поддерживается, не поощряется.
Но она не знает, что с ним делать.
Потому что этот человек, потребитель государства, не может быть удовлетворен никогда. Таково уж свойство всех, кому «дают»: чем больше дают, тем больше хочется, тем злокачественнее разрастается требовательность и, главное, тем более левым и униженным в глубине себя чувствует человек.
Вот почему на вершине путинского триумфа в повестке всплывает тема революционной гражданской войны, связанная с накоплением взрывоопасного материала неудовлетворенности и неудовлетворенных, массой трухи, тлена, тлением и последующей самодетонацией.
Режим настроен на генерацию и неудовлетворение ожиданий. Сеть политических ресурсов рунета, которая являет собой коммуникативную канализационную подсистему анонимного чревовещания, оставляет взгляду ландшафт, перегруженный фрустрацией и злобой. Он забит неудачниками, которые даже не начинали что-то делать, но именно поэтому уже неудачники - и ищут, кого ненавидеть за сам факт своего существования. Причем неважно, кого именно они произвольно и случайно выбирают для этой цели - то ли их ограбили и унизили «либерасты», то ли им недодал и этим ограбил и унизил «пуйло», непринципиально. Насквозь левые, априорно ущемленные и озлобленные экземпляры совершенно тождественны по обе линии экранного фронта. Как раз сшибать их друг с другом тупыми лбами - первое, до чего додумался режим в их отношении. Но это ненадежное решение.
Режим вынужден нейтрализовывать энергию неудовлетворенности, сэкономленную в экономике, которая поднимается к нему снизу. Экономически неудовлетворена даже не столько потребность в вещах, сколько потребность мобилизовываться, «вести войну». Компенсировать недополученное в частном порядке образом рыночного конкурента приходится централизованно - образом врага. Люди страдают от невостребованности, им кажется, что их игнорируют, они хотят быть мобилизованными. Поскольку экономика демобилизует, её недоработки приходится восполнять в политической сфере, легендируя угрозу, масштаб и острота которой должны соответствовать восходящему потоку левого сознания. Оптимальна для таких целей угроза извне. Но, в свою очередь она вынуждает расти напряженность во внутренней среде: во-первых, потому что вследствие специфики имитационных войн «до горла врага не дотянуться», а во-вторых, потому что многочисленные издержки внешнеполитического конфликта активизируют его внутренние стимулы.
Внутренний враг замещается внешним, который далее трансформируется в образ врага внутреннего, чье горло уже рядом и т. д. Амплитуда качели и поляризация растут вместе с рейтингом, но вместе с ними и риски. Это как финансовая пирамида: с внутренними угрозами рассчитываемся за счет внешних, и наоборот; одни риски - не гасим! но, наоборот, усиливаем, переводя в другие - и обратно. Но когда-то расти будет некуда. Тогда дефолт. Если не устранить первопричины, он неотвратим.
Энергию, экранированную вытесненной экономикой, режим перенаправляет от себя на внешние границы. Но и тут препятствие остается непреодолимым. Сам он остается между этих стен, пожиная плоды.