Гл. 1. Высказывание
PREV | NEXT
содержание
1.4. Протокол «я»
Гипотеза о заданности ролей
Существо с личной историей
Имя и личные местоимения
Участник деятельности
Наша гипотеза о заданности ролей является лишь одной из возможных моделей того, как знак «я» мог бы появиться в коммуникационном пространстве. Оставаясь, однако, в рамках этой модели, нам следовало бы указать, какую выгоду могут извлечь фигуранты из деятельности с незаданными заранее ролями. Дело, по всей видимости, заключается в тех дополнительных основаниях, которые договаривающиеся стороны принимают во внимание, в обстоятельствах, которые не могли бы быть предусмотрены в структуре самой деятельности распределения инвентаря. Допустим, мне было бы легче отыскать топор. Я знаю, где его можно раздобыть. Возможно, я уже имел дело с транспортировкой топора и знаю, как его лучше приспособить. Очевидно, что учет всех этих обстоятельств позволил бы нам с другом достичь поставленных целей с минимумом затрат.
Обстоятельства могут быстро изменяться. Отслеживание ситуации было бы невозможным для деятельности с жесткой структурой. Обстоятельства должны быть «вынесены за скобки». Возможно, именно в этой подвижности следует искать экологический смысл рассматриваемой тут культуры.
Отметим следующий важнейший момент. Различные обстоятельства, которые могли бы повлиять на исход дела, берутся здесь как некоторое единство, рассматриваются под неким особым единым ракурсом. Психологически эти возможные основания должны быть организованы в единое целое. Невозможно заранее сказать, какой фрагмент этой картины окажется востребованным. Однако должна существовать сама возможность выудить из этого целого значимые фрагменты. Таким образом, практика «я» должна занимать в структуре совместных деятельностей особое место, высокий иерархический уровень. Устройство этой иерархии является предметом отдельного исследования. Здесь же мы можем только выдвинуть одно рискованное предположение. Не говорим ли мы тут о единстве, которое лежит в основании личной истории?
Развернутый выше пример дает нам некоторое представление о том, как определенные факты могут отбираться в качестве фактов личной истории. Нам хотелось бы обобщить этот пример, целенаправленно увязав протокол «я» с личной историей.
Роль участников совместной деятельности не задана заранее, она определяется некоторыми основаниями, из которых складывается личная история. То, какие фрагменты действительности будут взяты в качестве фактов личной истории, зависит в общем случае от заказа, который будет сформирован протоколом «я». Если знание о местоположении различных вещей значимо для некоторой совместной деятельности протокольного характера, то этот аспект рано или поздно войдет в ареал личной истории. Я знаю, где можно раздобыть топор. Возможно, что я сам положил его в некоторое место. Знание о местоположении топора значимо для совместной деятельности распределения инвентаря. Это означает, что практика класть вещь в некоторое место (или практика прятать) будет включена в личную историю.
Тут следует поставить вопрос в общей форме. Это вопрос об ареале деятельностей с незаданными заранее ролями и личной истории, которую эти деятельности потребовали.
Что тут первично? Личная история формируется под существующий протокол «я» или сам протокол является некоторым закономерным этапом развития связности совместных деятельностей? Возможно, что последний вопрос есть вопрос второстепенный. В любом случае речь идет о единой системе. Если дела обстоят именно так, как мы предполагаем, то наша гипотеза способна прояснить экологический смысл личной истории. Разработка личной истории в описанном выше ключе составляет исследовательскую программу, которую нам следовало бы развернуть.
Итак, подведем некоторые итоги. Употребление протокола «я» вплетено в сеть личной истории. Всякий раз, когда мы употребляем «я» или когда другие обращаются к нам по имени, происходит апелляция к личной истории. Возвращаясь к определению Успенского, мы можем теперь заключить, что денотатом «я» является существо с личной историей.
содержание
1.4. Протокол «я»
Гипотеза о заданности ролей
Существо с личной историей
Имя и личные местоимения
Участник деятельности
Наша гипотеза о заданности ролей является лишь одной из возможных моделей того, как знак «я» мог бы появиться в коммуникационном пространстве. Оставаясь, однако, в рамках этой модели, нам следовало бы указать, какую выгоду могут извлечь фигуранты из деятельности с незаданными заранее ролями. Дело, по всей видимости, заключается в тех дополнительных основаниях, которые договаривающиеся стороны принимают во внимание, в обстоятельствах, которые не могли бы быть предусмотрены в структуре самой деятельности распределения инвентаря. Допустим, мне было бы легче отыскать топор. Я знаю, где его можно раздобыть. Возможно, я уже имел дело с транспортировкой топора и знаю, как его лучше приспособить. Очевидно, что учет всех этих обстоятельств позволил бы нам с другом достичь поставленных целей с минимумом затрат.
Обстоятельства могут быстро изменяться. Отслеживание ситуации было бы невозможным для деятельности с жесткой структурой. Обстоятельства должны быть «вынесены за скобки». Возможно, именно в этой подвижности следует искать экологический смысл рассматриваемой тут культуры.
Отметим следующий важнейший момент. Различные обстоятельства, которые могли бы повлиять на исход дела, берутся здесь как некоторое единство, рассматриваются под неким особым единым ракурсом. Психологически эти возможные основания должны быть организованы в единое целое. Невозможно заранее сказать, какой фрагмент этой картины окажется востребованным. Однако должна существовать сама возможность выудить из этого целого значимые фрагменты. Таким образом, практика «я» должна занимать в структуре совместных деятельностей особое место, высокий иерархический уровень. Устройство этой иерархии является предметом отдельного исследования. Здесь же мы можем только выдвинуть одно рискованное предположение. Не говорим ли мы тут о единстве, которое лежит в основании личной истории?
Развернутый выше пример дает нам некоторое представление о том, как определенные факты могут отбираться в качестве фактов личной истории. Нам хотелось бы обобщить этот пример, целенаправленно увязав протокол «я» с личной историей.
Роль участников совместной деятельности не задана заранее, она определяется некоторыми основаниями, из которых складывается личная история. То, какие фрагменты действительности будут взяты в качестве фактов личной истории, зависит в общем случае от заказа, который будет сформирован протоколом «я». Если знание о местоположении различных вещей значимо для некоторой совместной деятельности протокольного характера, то этот аспект рано или поздно войдет в ареал личной истории. Я знаю, где можно раздобыть топор. Возможно, что я сам положил его в некоторое место. Знание о местоположении топора значимо для совместной деятельности распределения инвентаря. Это означает, что практика класть вещь в некоторое место (или практика прятать) будет включена в личную историю.
Тут следует поставить вопрос в общей форме. Это вопрос об ареале деятельностей с незаданными заранее ролями и личной истории, которую эти деятельности потребовали.
Что тут первично? Личная история формируется под существующий протокол «я» или сам протокол является некоторым закономерным этапом развития связности совместных деятельностей? Возможно, что последний вопрос есть вопрос второстепенный. В любом случае речь идет о единой системе. Если дела обстоят именно так, как мы предполагаем, то наша гипотеза способна прояснить экологический смысл личной истории. Разработка личной истории в описанном выше ключе составляет исследовательскую программу, которую нам следовало бы развернуть.
Итак, подведем некоторые итоги. Употребление протокола «я» вплетено в сеть личной истории. Всякий раз, когда мы употребляем «я» или когда другие обращаются к нам по имени, происходит апелляция к личной истории. Возвращаясь к определению Успенского, мы можем теперь заключить, что денотатом «я» является существо с личной историей.