В форте Перовском
А. К. Гейнс. Дневник 1866 года. Путешествие в Туркестан. // Собрание литературных трудов А. К. Гейнса. Том II. - СПб., 1898.
Мы подъезжали к Кубасовскому посту. Он состоит из казармы нелепейшей постройки, что-то вроде конюшни с необъяснимою башнею наверху и узкими длинными бойницами на главном здании. Кубасовский пост охраняет переправу у форта Перовского через Сырдарью, которая недалеко оттуда и разделяется на Джамандарью и Караузян. На пикете живут казаки, обязанные перевозить всех на железном баркасе, имеющемся здесь. Тарантас начали свозить на баркас. Стая огромных собак прибежала с казаками, появляющимися из казармы.
- Это что за собаки?
- Комендантские, что ходят на кабанов.
Отчалили. Казаки подняли парус и пошли на нем против течения. Сырдарья здесь уже, чем у форта № 2, однако все-таки будет сажен полтораста шириною. Рыбы здесь так же много.
Переправившись на ту сторону, мы должны были ехать еще до пятнадцати верст, чтобы попасть в форт Перовский. Дорога пролегала тут по натуральному парку. От самого Кубасовского поста по правому берегу Сыра идут богатые леса, служащие сенокосами для гарнизона форта Перовского. Между лугами поднимаются рощицы джигдовых деревьев, которые внизу переплетены вьющимися растениями и заглушены кустами других пород. Деревья достигали шести-семи саженей. Общее впечатление, производимое этою дорогой, чрезвычайно отрадно. Из придорожных кустов беспрерывно вспархивали фазаны и садились на виду на дальность ружейного выстрела.
Приехали к форту часов в десять. Нам показали квартиру начальника Сырдальинской линии. Началась усердная мойка и смывание грязи. Пришел комендант, явился через несколько времени и начальник правого фланга Туркестанской области, полковник Мантейфель. Он просил нас обедать к себе. Вскоре мы и поехали к Мантейфелю на дачу, где он жил, в расстоянии полутора верст от форта.
Дача построена самим Мантейфелем в общественном саду. Последний довольно велик и разделяется на две части. Большая часть его состоит из пирамидальных тополей, джигды, осины и других деревьев. Пирамидальные тополи посажены восемь лет тому назад и достигли высоты семи сажен, я думаю. Меньшая часть сада состоит из фрукторых деревьев: абрикосовых, яблочных, тутовых, миндальных, ореховых и слив. Растет также рициниевое дерево.
16-20-ое августа - пробыли в форте Перовском. По наружности он производит довольно приятное впечатление. Дома выстроены хорошо; кое-где есть и исправные полы. Хорошим постройкам в форте немало содействует большое изобилие в окрестности так называемых здесь лесов, которые, в случае крайней нужда, могут идти на постройки. Впрочем, самая толстая джигда, которую мне приходилось здесь видеть, не превосходила в диаметре двух вершков. Зато топлива множество, что и доказывается тем, что джигиль и джигда в большом количестве могут существовать около самой нашей колонии. Луга, огороды и вообще угодья очень хороши. Рыбы много. Только Сыр чрезвычайно мутен против форта.
Укрепление Перовск
Год либо два тому назад в форте Перовском всего было только несколько лавчонок; теперь же на указанном месте выстроен целый базар бухарскими евреями и другими выходцами из Средней Азии. Первые ждут только окончания войны, чтобы перевезти сюда свои семейства. Самый влиятельный еврей говорил Мантейфелю, что если бы бухарские евреи могли быть убеждены, что после взятия Бухары евреям будут даны те же права, как и в России, то они приняли бы на себя все расходы войны, лишь бы только русские стали хозяевами Бухары.
Укрепление довольно просторно. В середине его оставлен еще неразрушенным один из четырех углов кокандского укрепления Ак-Мечеть. По этой развалине можно судить о здешней архитектуре. Они строили валы из комьев с примесью соломы; эти комья скрепляются друг с другом помощью же глины. Знающие дело говорят, что кокандские постройки были чрезвычайно крепки и что ядра наших полевых орудий не пробьют и самого наружного слоя укрепления. В середине форта лучший дом - начальника линии.
Остатки бывшей кокандской крепости внутри форта Перовского
Дом начальника Сырдарьинской линии в укр. Перовское
Теперь здесь очень много больных из казачьего батальона капитана барона Р., так что устроены временные для них бараки. Этот Р., бывший адъютант Крыжановского, получил от генерал-губернатора под команду пеший казачий батальон с поручением вести его из Оренбурга на Сырдарьинскую линию. Немецкою неуместною строгостью, некстати производимыми во время похода учениями, постоянными беспокойствами, которые выдерживались солдатами, будто во имя пользы службы, он довел свой батальон до того, что солдаты стали валиться, и в форте Перовском заболело сразу двести семьдесят семь человек из тысячи восьмидесяти. Мантейфель остановил батальон, дал ему отдыха две недели и начал следствие, которое теперь окончено по приказанию Крыжановского. Между тем пятьдесят человек умерло, а из числа казаков, заболевших возвратною горячкою, у семидесяти шести она перешла в цингу. Все средства форта Перовского, конечно, недостаточны для пользования этих больных. Как не стыдно Крыжановскому, который уверяет, что любит Россию, поручать часть бездарному немцу, убившему за время своего командования более людей, чем стоил штурм Ходжента!?
Постройки в укр. Перовском
Сейчас же за стенами форта стоит временная церковь, т. е. сакля, покрытая вместо крыши войлоками, и деревянный покой с колоколами. За нею тянется слободка с разнообразным населением, по преимуществу среднеазиатцев. Небольшие каморки, открытые на базаре, или здешние лавки, заключают в себе все, что грязно и неопрятно производится Средней Азией: материи, ичиги, ножи, красильные вещества, хлопок, сухие и свежие фрукты. Между этими базами всей торговли валялись в грязных бумажках квасцы, сера, анис, старые запыленные леденчики, гвоздики и прочий хлам, чем щеголяют и наши раздробительные лавочки в уездных городах. Во всяком случае верно то, что форт Перовский растет в самое последнее время.
Православная церковь в укр. Перовск. Построена в 1868 году; упоминаемая А. К. Гейнсом церковь с крышей из кошмы была размыта дождем. Впоследствии был построен ныне действующий Свято-Казанский храм, освященный в 1896 году.
Перовск. Торговые ряды
Вот расспросные сведения о торговле форта. Азиатцы имеют тут до полутораста лавок, которые построены на их счет по плану. Из них в настоящее время торгуют только шестьдесят лавок, остальные же будут торговать зимою, по приходе киргиз на зимовки. Азиатцы не несут никаких податей и пошлин, за исключением пятнадцати копеек, платимых за паспорт. Отсутствующие купцы отправились в настоящее время в Хиву и Бухару за товарами. Торговый оборот простирается в год до полутораста тысяч рублей. Особенно зажиточных купцов нет. Главные товары, сбываемые здесь: бязь, халаты, выбойка бухарская, канаус, готовые бешметы из разных материй, саранжа, кишмиш, миндаль, фисташки, изюм и разные фрукты, пшеничная мука, сарачинское пшено, каракуль, лисица, куница, сарпанча (род лисицы). В азиатских лавках продаются также русские произведения. В настоящее время бухарские купцы частью уехали, частью остаются без торговли. В Коканде торгуют афганы и индийцы английскими произведениями: кисеею на чалмы, разными французскими ситцами, коленкором, чаем из Бомбея (зеленым), который лучше черного. Русских лавок около двенадцати. Торговля их значительнее азиатской, судя по количеству товара, но определить точно оборот нельзя. Киргизы прежде по преимуществу покупали у азиатов, а теперь у русских. Прежде торговые обороты производились на баранов, а теперь, по случаю частых обманов, которые делали киргизы, забрав товары в долг, - на чистые деньги. Цена товаров определяется числом баранов, а потом за последних определяется денежная цена; стоимость барана определяется по жиру. Хивинцы торгуют преимущественно в Казале. Здешние товары сбываются в Ташкент, Ходжент и Коканд. Ташкентские караваны, минуя форт Перовский, идут на Сузак, Чулак, Петропавловск и Троицк. Бухарские и хивинские караваны, не заходя в форт Перовский, идут через Казалу в Оренбург. Число караванов, идущих из Ташкента в Оренбург, незначительно. Азиаты дают товары в долг только известным и состоятельным киргизам. […]
Азиатцы говорят, что в наших пределах лучше торговать, чем в кокандских, но они жалуются на киргиз за то, что последние не только отказываются от платы долгов, но еще жалуются на купцов как на притеснителей. Выбор с той и с другой стороны посредников, которые бы решили дело в присутствии русского чиновника, считают практическою мерой. Киргизы не отказываются от расписок, но говорят, что они уже уплатили все должное ими.
Чай привозится большею частью из Ташкента и Кульджи.
Русские купцы, Потулов и Панфилов, предполагают переехать в Ташкент по незначительности торговли в форте Перовском; они полагают, что со временем здесь едва ли останется два или три купца. Русские торгуют чаем, мануфактурными произведениями и бакалеею. В прежнее время ташкентский чай подрывал русский, чай с линии совершенно не шел. Бухарские товары не могут соперничать с русскими; хотя и много азиатских товаров продается киргизам, но зато много русских произведений идет в ханства. Русские купцы платят поземельные за лавки и дома, азиатцы нет. […] Торговля с киргизами идет частью на деньги, частью в кредит; в настоящее же время, по случаю частых неуплат киргизами долгов, торговля в кредит очень ослабела. […]
Перовск. Восточная часть города, вид из укрепления
Говорили с Константином Францевичем Груздем, чиновником, управляющим Сырдарьинскими киргизами; на другой день расспрашивали биев, в его присутствии. Все киргизы, зимующие по Сырдарье с протоками, подчинены Груздю, исключая четырнадцати, кажется, тысяч кибиток, которые почему-то подчинены начальству.
Летом, начиная с конца мая, на Сырдарье появляются овода и слепни в таком количестве, что здесь не могут жить верблюды и лошади. На этом основании отсюда откочевывают все сколько-нибудь зажиточные киргизы, доходящие в своих кочевках до Троицка и далее. На Сырдарье остаются только ичинчи, занимающиеся земледелием, которые содержат коров и в небольшом числе овец, так как те и другие, в особенности же первые, лучше других выдерживают насекомых. В августе зажиточные киргизы начинают прикочевывать с летовок. […]
Ичинчи распространили свои пашни до форта Перовского только недавно, т. е. с тех пор, как здешние места сделались безопасными, отчего благосостояние киргиз, живущих на Сырдарье, увеличилось с нашими победами. […]
Сырдарьинские киргизы, вследствие настоящих действий в Средней Азии, несут очень большие натуральные повинности. В особенности часто требуются верблюды. Получив такое требование, Груздь распределяет число верблюдов на число юрт разных родов. Родоначальники распределяют их уже между аулами. В аулах верблюды распределяются таким образом, чтобы составилось известное число юрт, с которых нужно выставить одного. Хозяева юрт такой группы несут ровную тягость, бедные и богатые. Они должны выставлять верблюда, очередуясь между собой. Если у бедного нет верблюда, он ставит вожака, а общество платит ему содержание и продовольствие. Расходы на покрытие этого содержания падают на пять-шесть групп юрт, поставивших пять-шесть верблюдов, при которых и полагается один вожак. Последнему не полагается верховой лошади. Поставившие верблюдов получают плату от казны. Если падет верблюд, хозяину платится сорок рублей, разлагаемых на весь род. В этом годы было собрано с сырдарьинских киргиз до полутора тысяч верблюдов, но так как, в ожидании проходящих команд, им пришлось пробыть долго близ Сырдарьи, то они и пропали от овода. Пало уже около пятисот штук.
Для починки дорог и копанья канавы в этом году сгоняется потребное количество работников без различия. Почетные бии, говорившие с нами, указали на одного из своей среды, имеющего чин сотника, который тоже принужден был копать канаву. Таким работникам общество платит: проса на двадцать дней (т. е. два пуда толченого проса на человека) и по барану. Если бы работы продолжались дольше, чем предположено, общество присылает вола на двадцать работников. Плата от казны ничтожная, иногда около двух копеек в день. Так, канава, прокопанная Сергеевым, стоила правительству всего тысячу с лишком рублей. Иначе, такого рода повинность почти целиком ложится на киргиз.
Во время войны, при беспорядках или смутах киргизы обязаны выставлять пикетных и караульных для предупреждения о появлении неприятеля и шаек, намеревающихся производить беспорядки. В этом году сырдарьинские киргизы содержали караулы несколькими стами человек. Каждый караульный получает от общества десять пятнадцать тилля на два месяца и две лошади. Деньги на подобные расходы родоначальники берут у бухарцев за пятьдесят процентов в год.
Большинство натуральных повинностей, особенно последняя, падает на тех киргиз, которые остаются на Сырдарье и летом, т. е. на землевладельцев и самых бедных. Япасовский род просил Груздя, чтобы расходы, падающие на ичинчей их рода, раскладывать на весь род. Чуминеевцы же не соглашались разделить тягость натуральных повинностей со своими некочующими родными. Пашни принадлежат зимовкам. Орошение пашен и работы по ирригации производятся всеми хозяевами и их родичами или работниками пашен, которые должны ороситься этими работами. Бывали случаи, что хозяева сгоняли работников для сбора хлеба и платили только то, что стоило их содержание во время работ. Труд здесь не ценится, потому за него находят естественным не платить. […]
Кажется, 19-го числа я, П. и здешний полицмейстер, мы пошли с утра на фазанью охоту в ближайшие окрестности Перовского. Фазанов было множество и они беспрерывно срывались чуть не из-под наших ног. Неудобно только то, что приходилось поднимать их из страшной чащи джингиля, который рвал платье, сапоги и царапал лицо. […]
Тигров и кабанов очень много в окрестностях Перовского. На кабанов полицмейстер, который охотился с нами, ходит чуть не каждую неделю. Несколько дней перед нашим приездом он возвращался из дальней охоты, как вдруг недалеко от Кубасовского поста все собаки бросились в камыш. Через секунду раздался остервенелый лай и визг. Полицмейстер и солдаты бросились в камыш и с удивлением увидели большого тигра, окруженного со всех сторон собаками. По нем стали стрелять. Тигр приготовлялся к прыжку после каждого выстрела; передняя собака кидалась сейчас же от него, а остальные бросались на задние лапы. Вместо прыжка тигр обращался на собак. Таким образом у полицмейстера было переранено семь собак, а тигр повалился на восьмой пуле. […]
Форт Перовский не лежит на караванном пути. Со временем, когда среднеазиатская торговля пойдет по Сыру, его значение в торговом отношении может быть важным. […]
Наши солдаты здесь очень скучают. Груздь рассказывал, что было несколько примеров, что солдат убивал киргиза, или киргизку, или киргизенка безо всякой другой цели, как только для того, чтобы быть сосланным, что он и показывал на следствии, объясняя, что жизнь в степях ему невыносима. Если верить киргизам и Груздю, то с целью быть сосланным произведено солдатами двадцать три убийства со времени взятия Ак-Мечети [т. е. за 13 лет - rus_turk].
21-го августа. Мы выехали из форта Перовского. Недалеко от форта стоит памятник, поставленный в честь русских воинов, убитых при взятии Ак-Мечети. Он теперь запущен, но, говорят, очень поддерживался при генерале Дебу.
Памятник над русскими, убитыми при осаде Ак-МечетиФотографии взяты из «Туркестанского альбома» (1871-1872 ). Все фото кликабельны.
Другие описания форта Перовский:
• М. В. Дандевиль. А. Н. Плещеев в форте Перовском (по неизданным письмам);
• П. И. Пашино. Туркестанский край в 1866 году.
Мы подъезжали к Кубасовскому посту. Он состоит из казармы нелепейшей постройки, что-то вроде конюшни с необъяснимою башнею наверху и узкими длинными бойницами на главном здании. Кубасовский пост охраняет переправу у форта Перовского через Сырдарью, которая недалеко оттуда и разделяется на Джамандарью и Караузян. На пикете живут казаки, обязанные перевозить всех на железном баркасе, имеющемся здесь. Тарантас начали свозить на баркас. Стая огромных собак прибежала с казаками, появляющимися из казармы.
- Это что за собаки?
- Комендантские, что ходят на кабанов.
Отчалили. Казаки подняли парус и пошли на нем против течения. Сырдарья здесь уже, чем у форта № 2, однако все-таки будет сажен полтораста шириною. Рыбы здесь так же много.
Переправившись на ту сторону, мы должны были ехать еще до пятнадцати верст, чтобы попасть в форт Перовский. Дорога пролегала тут по натуральному парку. От самого Кубасовского поста по правому берегу Сыра идут богатые леса, служащие сенокосами для гарнизона форта Перовского. Между лугами поднимаются рощицы джигдовых деревьев, которые внизу переплетены вьющимися растениями и заглушены кустами других пород. Деревья достигали шести-семи саженей. Общее впечатление, производимое этою дорогой, чрезвычайно отрадно. Из придорожных кустов беспрерывно вспархивали фазаны и садились на виду на дальность ружейного выстрела.
Приехали к форту часов в десять. Нам показали квартиру начальника Сырдальинской линии. Началась усердная мойка и смывание грязи. Пришел комендант, явился через несколько времени и начальник правого фланга Туркестанской области, полковник Мантейфель. Он просил нас обедать к себе. Вскоре мы и поехали к Мантейфелю на дачу, где он жил, в расстоянии полутора верст от форта.
Дача построена самим Мантейфелем в общественном саду. Последний довольно велик и разделяется на две части. Большая часть его состоит из пирамидальных тополей, джигды, осины и других деревьев. Пирамидальные тополи посажены восемь лет тому назад и достигли высоты семи сажен, я думаю. Меньшая часть сада состоит из фрукторых деревьев: абрикосовых, яблочных, тутовых, миндальных, ореховых и слив. Растет также рициниевое дерево.
16-20-ое августа - пробыли в форте Перовском. По наружности он производит довольно приятное впечатление. Дома выстроены хорошо; кое-где есть и исправные полы. Хорошим постройкам в форте немало содействует большое изобилие в окрестности так называемых здесь лесов, которые, в случае крайней нужда, могут идти на постройки. Впрочем, самая толстая джигда, которую мне приходилось здесь видеть, не превосходила в диаметре двух вершков. Зато топлива множество, что и доказывается тем, что джигиль и джигда в большом количестве могут существовать около самой нашей колонии. Луга, огороды и вообще угодья очень хороши. Рыбы много. Только Сыр чрезвычайно мутен против форта.
Укрепление Перовск
Год либо два тому назад в форте Перовском всего было только несколько лавчонок; теперь же на указанном месте выстроен целый базар бухарскими евреями и другими выходцами из Средней Азии. Первые ждут только окончания войны, чтобы перевезти сюда свои семейства. Самый влиятельный еврей говорил Мантейфелю, что если бы бухарские евреи могли быть убеждены, что после взятия Бухары евреям будут даны те же права, как и в России, то они приняли бы на себя все расходы войны, лишь бы только русские стали хозяевами Бухары.
Укрепление довольно просторно. В середине его оставлен еще неразрушенным один из четырех углов кокандского укрепления Ак-Мечеть. По этой развалине можно судить о здешней архитектуре. Они строили валы из комьев с примесью соломы; эти комья скрепляются друг с другом помощью же глины. Знающие дело говорят, что кокандские постройки были чрезвычайно крепки и что ядра наших полевых орудий не пробьют и самого наружного слоя укрепления. В середине форта лучший дом - начальника линии.
Остатки бывшей кокандской крепости внутри форта Перовского
Дом начальника Сырдарьинской линии в укр. Перовское
Теперь здесь очень много больных из казачьего батальона капитана барона Р., так что устроены временные для них бараки. Этот Р., бывший адъютант Крыжановского, получил от генерал-губернатора под команду пеший казачий батальон с поручением вести его из Оренбурга на Сырдарьинскую линию. Немецкою неуместною строгостью, некстати производимыми во время похода учениями, постоянными беспокойствами, которые выдерживались солдатами, будто во имя пользы службы, он довел свой батальон до того, что солдаты стали валиться, и в форте Перовском заболело сразу двести семьдесят семь человек из тысячи восьмидесяти. Мантейфель остановил батальон, дал ему отдыха две недели и начал следствие, которое теперь окончено по приказанию Крыжановского. Между тем пятьдесят человек умерло, а из числа казаков, заболевших возвратною горячкою, у семидесяти шести она перешла в цингу. Все средства форта Перовского, конечно, недостаточны для пользования этих больных. Как не стыдно Крыжановскому, который уверяет, что любит Россию, поручать часть бездарному немцу, убившему за время своего командования более людей, чем стоил штурм Ходжента!?
Постройки в укр. Перовском
Сейчас же за стенами форта стоит временная церковь, т. е. сакля, покрытая вместо крыши войлоками, и деревянный покой с колоколами. За нею тянется слободка с разнообразным населением, по преимуществу среднеазиатцев. Небольшие каморки, открытые на базаре, или здешние лавки, заключают в себе все, что грязно и неопрятно производится Средней Азией: материи, ичиги, ножи, красильные вещества, хлопок, сухие и свежие фрукты. Между этими базами всей торговли валялись в грязных бумажках квасцы, сера, анис, старые запыленные леденчики, гвоздики и прочий хлам, чем щеголяют и наши раздробительные лавочки в уездных городах. Во всяком случае верно то, что форт Перовский растет в самое последнее время.
Православная церковь в укр. Перовск. Построена в 1868 году; упоминаемая А. К. Гейнсом церковь с крышей из кошмы была размыта дождем. Впоследствии был построен ныне действующий Свято-Казанский храм, освященный в 1896 году.
Перовск. Торговые ряды
Вот расспросные сведения о торговле форта. Азиатцы имеют тут до полутораста лавок, которые построены на их счет по плану. Из них в настоящее время торгуют только шестьдесят лавок, остальные же будут торговать зимою, по приходе киргиз на зимовки. Азиатцы не несут никаких податей и пошлин, за исключением пятнадцати копеек, платимых за паспорт. Отсутствующие купцы отправились в настоящее время в Хиву и Бухару за товарами. Торговый оборот простирается в год до полутораста тысяч рублей. Особенно зажиточных купцов нет. Главные товары, сбываемые здесь: бязь, халаты, выбойка бухарская, канаус, готовые бешметы из разных материй, саранжа, кишмиш, миндаль, фисташки, изюм и разные фрукты, пшеничная мука, сарачинское пшено, каракуль, лисица, куница, сарпанча (род лисицы). В азиатских лавках продаются также русские произведения. В настоящее время бухарские купцы частью уехали, частью остаются без торговли. В Коканде торгуют афганы и индийцы английскими произведениями: кисеею на чалмы, разными французскими ситцами, коленкором, чаем из Бомбея (зеленым), который лучше черного. Русских лавок около двенадцати. Торговля их значительнее азиатской, судя по количеству товара, но определить точно оборот нельзя. Киргизы прежде по преимуществу покупали у азиатов, а теперь у русских. Прежде торговые обороты производились на баранов, а теперь, по случаю частых обманов, которые делали киргизы, забрав товары в долг, - на чистые деньги. Цена товаров определяется числом баранов, а потом за последних определяется денежная цена; стоимость барана определяется по жиру. Хивинцы торгуют преимущественно в Казале. Здешние товары сбываются в Ташкент, Ходжент и Коканд. Ташкентские караваны, минуя форт Перовский, идут на Сузак, Чулак, Петропавловск и Троицк. Бухарские и хивинские караваны, не заходя в форт Перовский, идут через Казалу в Оренбург. Число караванов, идущих из Ташкента в Оренбург, незначительно. Азиаты дают товары в долг только известным и состоятельным киргизам. […]
Азиатцы говорят, что в наших пределах лучше торговать, чем в кокандских, но они жалуются на киргиз за то, что последние не только отказываются от платы долгов, но еще жалуются на купцов как на притеснителей. Выбор с той и с другой стороны посредников, которые бы решили дело в присутствии русского чиновника, считают практическою мерой. Киргизы не отказываются от расписок, но говорят, что они уже уплатили все должное ими.
Чай привозится большею частью из Ташкента и Кульджи.
Русские купцы, Потулов и Панфилов, предполагают переехать в Ташкент по незначительности торговли в форте Перовском; они полагают, что со временем здесь едва ли останется два или три купца. Русские торгуют чаем, мануфактурными произведениями и бакалеею. В прежнее время ташкентский чай подрывал русский, чай с линии совершенно не шел. Бухарские товары не могут соперничать с русскими; хотя и много азиатских товаров продается киргизам, но зато много русских произведений идет в ханства. Русские купцы платят поземельные за лавки и дома, азиатцы нет. […] Торговля с киргизами идет частью на деньги, частью в кредит; в настоящее же время, по случаю частых неуплат киргизами долгов, торговля в кредит очень ослабела. […]
Перовск. Восточная часть города, вид из укрепления
Говорили с Константином Францевичем Груздем, чиновником, управляющим Сырдарьинскими киргизами; на другой день расспрашивали биев, в его присутствии. Все киргизы, зимующие по Сырдарье с протоками, подчинены Груздю, исключая четырнадцати, кажется, тысяч кибиток, которые почему-то подчинены начальству.
Летом, начиная с конца мая, на Сырдарье появляются овода и слепни в таком количестве, что здесь не могут жить верблюды и лошади. На этом основании отсюда откочевывают все сколько-нибудь зажиточные киргизы, доходящие в своих кочевках до Троицка и далее. На Сырдарье остаются только ичинчи, занимающиеся земледелием, которые содержат коров и в небольшом числе овец, так как те и другие, в особенности же первые, лучше других выдерживают насекомых. В августе зажиточные киргизы начинают прикочевывать с летовок. […]
Ичинчи распространили свои пашни до форта Перовского только недавно, т. е. с тех пор, как здешние места сделались безопасными, отчего благосостояние киргиз, живущих на Сырдарье, увеличилось с нашими победами. […]
Сырдарьинские киргизы, вследствие настоящих действий в Средней Азии, несут очень большие натуральные повинности. В особенности часто требуются верблюды. Получив такое требование, Груздь распределяет число верблюдов на число юрт разных родов. Родоначальники распределяют их уже между аулами. В аулах верблюды распределяются таким образом, чтобы составилось известное число юрт, с которых нужно выставить одного. Хозяева юрт такой группы несут ровную тягость, бедные и богатые. Они должны выставлять верблюда, очередуясь между собой. Если у бедного нет верблюда, он ставит вожака, а общество платит ему содержание и продовольствие. Расходы на покрытие этого содержания падают на пять-шесть групп юрт, поставивших пять-шесть верблюдов, при которых и полагается один вожак. Последнему не полагается верховой лошади. Поставившие верблюдов получают плату от казны. Если падет верблюд, хозяину платится сорок рублей, разлагаемых на весь род. В этом годы было собрано с сырдарьинских киргиз до полутора тысяч верблюдов, но так как, в ожидании проходящих команд, им пришлось пробыть долго близ Сырдарьи, то они и пропали от овода. Пало уже около пятисот штук.
Для починки дорог и копанья канавы в этом году сгоняется потребное количество работников без различия. Почетные бии, говорившие с нами, указали на одного из своей среды, имеющего чин сотника, который тоже принужден был копать канаву. Таким работникам общество платит: проса на двадцать дней (т. е. два пуда толченого проса на человека) и по барану. Если бы работы продолжались дольше, чем предположено, общество присылает вола на двадцать работников. Плата от казны ничтожная, иногда около двух копеек в день. Так, канава, прокопанная Сергеевым, стоила правительству всего тысячу с лишком рублей. Иначе, такого рода повинность почти целиком ложится на киргиз.
Во время войны, при беспорядках или смутах киргизы обязаны выставлять пикетных и караульных для предупреждения о появлении неприятеля и шаек, намеревающихся производить беспорядки. В этом году сырдарьинские киргизы содержали караулы несколькими стами человек. Каждый караульный получает от общества десять пятнадцать тилля на два месяца и две лошади. Деньги на подобные расходы родоначальники берут у бухарцев за пятьдесят процентов в год.
Большинство натуральных повинностей, особенно последняя, падает на тех киргиз, которые остаются на Сырдарье и летом, т. е. на землевладельцев и самых бедных. Япасовский род просил Груздя, чтобы расходы, падающие на ичинчей их рода, раскладывать на весь род. Чуминеевцы же не соглашались разделить тягость натуральных повинностей со своими некочующими родными. Пашни принадлежат зимовкам. Орошение пашен и работы по ирригации производятся всеми хозяевами и их родичами или работниками пашен, которые должны ороситься этими работами. Бывали случаи, что хозяева сгоняли работников для сбора хлеба и платили только то, что стоило их содержание во время работ. Труд здесь не ценится, потому за него находят естественным не платить. […]
Кажется, 19-го числа я, П. и здешний полицмейстер, мы пошли с утра на фазанью охоту в ближайшие окрестности Перовского. Фазанов было множество и они беспрерывно срывались чуть не из-под наших ног. Неудобно только то, что приходилось поднимать их из страшной чащи джингиля, который рвал платье, сапоги и царапал лицо. […]
Тигров и кабанов очень много в окрестностях Перовского. На кабанов полицмейстер, который охотился с нами, ходит чуть не каждую неделю. Несколько дней перед нашим приездом он возвращался из дальней охоты, как вдруг недалеко от Кубасовского поста все собаки бросились в камыш. Через секунду раздался остервенелый лай и визг. Полицмейстер и солдаты бросились в камыш и с удивлением увидели большого тигра, окруженного со всех сторон собаками. По нем стали стрелять. Тигр приготовлялся к прыжку после каждого выстрела; передняя собака кидалась сейчас же от него, а остальные бросались на задние лапы. Вместо прыжка тигр обращался на собак. Таким образом у полицмейстера было переранено семь собак, а тигр повалился на восьмой пуле. […]
Форт Перовский не лежит на караванном пути. Со временем, когда среднеазиатская торговля пойдет по Сыру, его значение в торговом отношении может быть важным. […]
Наши солдаты здесь очень скучают. Груздь рассказывал, что было несколько примеров, что солдат убивал киргиза, или киргизку, или киргизенка безо всякой другой цели, как только для того, чтобы быть сосланным, что он и показывал на следствии, объясняя, что жизнь в степях ему невыносима. Если верить киргизам и Груздю, то с целью быть сосланным произведено солдатами двадцать три убийства со времени взятия Ак-Мечети [т. е. за 13 лет - rus_turk].
21-го августа. Мы выехали из форта Перовского. Недалеко от форта стоит памятник, поставленный в честь русских воинов, убитых при взятии Ак-Мечети. Он теперь запущен, но, говорят, очень поддерживался при генерале Дебу.
Памятник над русскими, убитыми при осаде Ак-МечетиФотографии взяты из «Туркестанского альбома» (1871-1872 ). Все фото кликабельны.
Другие описания форта Перовский:
• М. В. Дандевиль. А. Н. Плещеев в форте Перовском (по неизданным письмам);
• П. И. Пашино. Туркестанский край в 1866 году.