Голод на Кубани: 1932-1933 гг. Полевые материалы Кубанской фольклорно-этнографической экспедиции №4
Голод на Кубани: 1932-1933 гг. Полевые материалы Кубанской фольклорно-этнографической экспедиции Научно-исследовательского центра традиционной культуры ГНТУ «Кубанский казачий хор». Часть 4-я.
Начало здесь: https://svetkuban.livejournal.com/1051939.html
https://svetkuban.livejournal.com/1052284.html
https://svetkuban.livejournal.com/1052921.html
КФЭЭ-1992.
АК 279. Станица Старолеушковская.
Инф.: Щука А.Я. (1909 г.р.)
- Трупы по улыцях лыжалы. Людэй заставлялы, с повозкой ходылы, собиралы [умерших] и в общу яму кыдалы. На улыци бурьян вышэ головы. […]
- Ходылы с ципкамы. Дэ сумочка с семенами, фасоль, горох, зашлы и забыралы и эти сумочкы. Ничего ны оставлялы.
- [Кто забирал?]
- Местные, бедняки. Но их давно уже нет, кто это делал. Кого парализовало, кто так сдох, люди прокляли их, они и погибли.
- [Когда они живы были, как люди с ними обходились?]
- Обходылы йих, боялысь, з нымы розговор ны вылы. Ны так скажыш, оны докладуть и ужэ тэбэ нымае. […]
Вся станица вымерла. Прислали белорусов сюда, и молодежь, и семьями. […]
[Комсодовцы] ширяли, если нашли ямку с зерном, с пшеницей, то сразу забирали и зерно, и хозяина. Высылали, или в тюрьму. Вывезли наших в Ольгинскую. […]
Когда вернулись, уже начали нам после голода хлеб давать, понаедались и помэрлы. Человек, если голодный, багато есть нельзя.
- [Что ели в 1933 г.?]
- Дэ коняка сдохла, бижым, скорее хватае, рубае. Ракушкы у рички, вытягалы йих и (й)илы, варылы и жарылы. Тогда их много было, щас нымае.
- [Перед 1933 г. знамения были?]
- Пэрэстройка, колхозы началысь. Это и признак. Были «комсоды», вербовали в колхозы. Отец сказал, шо йдём.
Перед голодом мыши пишлы «толпою», гостроносые, они ядовитые. Наш отец рыбу ловил, вышел рано утром на мост, як глянув ричка кышыть от них. Пришёл домой маме кажет: «Дунька, вставай, идём до ричкы». Пишлы. Их ричка полная. Пэрэходылы через ричку «толпою».
Тодди булы таки нашествия на хлиб. Саранча, и хлиб с колосками поели, шли полосою.
КФЭЭ-1992.
АК 286. Станица Старолеушковская.
Инф.: Наливайко Евдокия Филипповна (1924 г.р.), казачка; Яровая Екатерина Владимировна (1924 г.р.), казачка.
Е.Ф.: Мы учились во 2-ом классе. Я то пэрэросток була. Но собирали тех детей, яки жыви осталысь после голодовки. Нам 8 лет было, пухли ноги и руки от голодовки. Шрамы пооставались на руках.
Е.Ф.: Забрали картошку, буряк. Ходили в каждую хату. Нас четверо было. Кукурузку на печи послали, рядном заслали и мы сверху легли. Из-под нас вытащили.
- [Все голодовали?]
Е.Ф.: «комсоды» не голодували.
- [А что ж ели?]
Е.Ф.: Господь на свити дыржав людэй. Тоди ж пустыня була: ото хатка, ище хатка, а то лобода скризь.
Нарву лободы, мама лежит распухша, брат лежит на печи распухший, у меня руки и ножки попухли. Я у глину устромлю [ноги, руки], трошки оживу. Нарву лободы, накрышу, намыю, в пичку русскую встромлю чугунци и маму покормлю… Один [ребенок] умэр, захован тут у россаднычку, у люлечки. Лободычкой и выжылы. Крапиву варили, ели. Ракушку. Люди…, нашука ракушечку и упадэ, безмощные же были. Тоди раздроблялы, там виса булы, принимали ту шкарлупу на пуговыци. А то самое мясцэ [из ракушки] жарыли, варылы. От так Бог питал людей. Кукурузу собыралы из мышиних норок. Мама ходэ, ходэ, а норка ей не попадается, она пришла с пустыми руками.
«Комсода» ходэ, ходэ, а брать ничёго. Гирчиця стояла, загрэблы и гирчицю. Местные робылы.
[Умерших] по огородах хоронили.
- [А людей ели?]
- Знаю шо собак, котив йилы, а за дитэй ны знаю.
Казаков, которые здесь населяли, выгоняли с хатив, а населяли белорусив. Знаю, шо мы дивчаткамы ходылы, голодуемо, ныма у нас ны батькив, ны матырив. Мы йдэм до йих дитэй нянчимо, коров у йих чистылы. Оны ны голодувалы, бо йим, этим переселенцам давалы [йиду].
- [Среди «комсодов» кто был?]
Е.В.: Были и местные, и приезжали уполномоченные.
- [Какой они были национальности?]
Е.В.: Больше было русских. С завода рабочих присылали, они это и организовывали. У нас С. был первый… Туда ж кто пошёл, одни лодари, не имевшие образования, «мать перемать». […]
Тех, кого высылали, все их арбы шли на ст. Павловскую. Все сбегались и провожали их, плакали. А они пели: «Прощай родимая станица, прощай родная сторона, Бог зна когда я воротюся, назад на родину свою». Это было в 1928-29 г. У нас пустая станица была, выслали. В 1933 г. стали белорусов к нам завозить. Они рубили кресты на кладбище, жгли, сады повырубили.
Северский р-он
КФЭЭ-1995.
АК 819. Станица Григорьевская.
Инф. Сивовол Ефросинья Трофимовна (1908 г.р.); Трофименко В.В.
В.В.: В голод умерло много людей. Потому что всё отбирали люди из Совета. Это был произвол местных властей. Сталин ничего об этом не знал. В колхозе никак не поддерживали работников. Налог был больше заработка.
Е.Т.: Мы здалы [налог]. Корову правда ны бралы, а коней здалы [в колхоз]. По хатах ходылы, то пшиныцю бралы у кого […], грабылы, выгрибалы. И наши ходылы люды [станичники] и выгрибалы наши - коммунисты. […] Булы против, ну а шо будыш делать? Против власти ны пайдёшь […].
Ну, в нашей ще станыци тут кой-як було, шо в нас груш було много сухих, и мы грушамы жилы, то бурьяном. А вот уже там по Черномории, там много людэй помырало, кажуть […].
Кропывы нарвэм, нарижым, напарым харашо, а тада тих ляпэныкив налипым и падсушим. Була корова в нас в той голод, отэлылась в маю, и ото «мазун» делалы. В мэнэ оцэй [ребенок] так ны йив ничого, ны хочэ ны бурьяна, нычо, малый же був, а шо тоби давать? Давать ничого. Ну, вжэ як молоко було, так хоть молоко пыв.
КФЭЭ-1995.
АК 821. Станица Григорьевская.
Инф.: Шацкий Василий Васильевич, (1908 г.р.)
В 1933 г. урожай был хороший, но коммунисты с подводами подъезжали и забирали у станичников весь урожай.
Забирали даже фасоль. Местные лазили по чердакам, знали, где люди могут прятать.
Выживали те, кто покидал свою станицу, переезжал в город Краснодар, в пос. Яблоновский.
Во время голода, [если повезло], делали лепёшки: немного муки и толчёные орехи.
Ели сухие груши, бурьян.
Многие в станице умерли.
КФЭЭ-95.
АК 806. Станица Калужская.
Инф.: Скляр Евдокия Ивановна (1915 г.р.); Нестеренко Антонина Фёдоровна.
Во время коллективизации забирали всё вплоть до припрятанных для детей кукурузных початков. Одна женщина больная лежала на печи, и у неё забрали кукурузу.
КФЭЭ-1995.
АК 906, 907. Станица Крепостная
Инф.: Феофанова Нина Степановна (1921 г.р.)
Приходили «комсодовцы». Они шарили везде. Искали зерно. Стали искать в печке. Сбросили с неё детей. Печку развалили. Много людей умерло. Одного маленького мальчика положили в корыто и похоронили в огороде. Многие спаслись тем, что росло в лесу. Ели фундук, грушу-дичку.
В голод недоедали. В колхозе приходилось работать за пайку баланды. Более-менее нормально снабжали только семьи колхозных активистов и коммунистов.
КФЭЭ-1995.
АК 774. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Шевченко Анна Моисеевна (1921 г.р.)
Голод был. Ели бурьян вареный. Брат собирал соль из солёного колодца, выпаривали. Стакан соли в совете продавали за 100 руб. У колодца была большая очередь.
КФЭЭ-1995.
АК 785. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Антипина Вера Васильевна (1911 г.р.), казачка; Ермак Пантелей Алексеевич (1923 г.р.)
По сведениям информантов в 1933 году создавался колхоз «Новый путь». К нему относились четыре хутора: «Передовой», «Труженик», «Культурный». Много [было] семей казачьего рода.
Из воспоминаний П.А.: «Вымирала станица. Я пухлый был. Наши [станичники] забирали все и отправляли. Умирали станицы почти все: Новодмитриевская, Ильская, Калужская […].
Корешки мать рыла в плавнях с камыша. Сушили, на бердушку, мельницу, [перемалывали].
- Протестовали люди?
- Нет. Кому жаловаться?
КФЭЭ-1995.
АК 785. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Антоненко Вера Васильевна (1911 г.р.); Ермак Пантелей Алексеевич (1923 г.р.); Головко Иван Артёмович (1912 г.р.); Певнёв Тимофей Иванович (1913 г.р.)
П.А. Ермак в 33-м был пухлый. Станичные активисты забирали пищу и уничтожали. Вымерла большая часть станицы. Некому было хоронить. Ели лободу, корешки камыша, из них муку делали. Активисты разбивали и ручные мельницы. Банды были. Шли против советской власти. Грабили. Убивали активистов.
И.А.: Голод был сильний. Специально был устроено, выморить людей. Вымерла почти вся станица Пашковская. Из Урупской выслали почти всех, кроме 7 семей. На их место - поселенцев. Забирали всё подчистую. Расправлялись без суда и следствия.
Т.И.: Голод был потому, что не было продуктов. Подчистую забрали. Местные. И крупу, и овощи брали.
КФЭЭ-1995.
АК 787. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Винниченко Надежда Матвеевна (1913г.р.), казачка; Ермак Нина Степановна (1927 г.р.), казачка; Колониди Анна Андреевна (1927 г.р.), иногородняя.
Во время голода станичный актив всё забирал. Кто не шел работать в колхоз, у тех отбирали обсалютно всю пищу. Одевала в школу один галош и один туфель. Вспоминается постоянный голод. Делали постолы из свинячьей кожи.
Во время голода один вдовец хотел взять её маму замуж, потому что у нас была корова. Мама отказалась, потому что было у обоих много детей. Неизвестно, как их кормить. На следующую ночь зарезали корову. У соседа умирали дети, он хоронил их в огороде под яблоней. Трогали тех, кто не пошел в колхоз. Ели что придётся: буряк, бурьян.
[…] Мама в колхоз ни пошла работать, дети, мы все малинькие, мама глухая […]. И вот, как щас помню, как приехало две подводы к нам, […], а у нас было одно одияло новое, […]. Мы в одной комнате, а в той комнате в нас, не помню кто, или учительница, […], и в нас были двери к ним отсюдова. Ну, тут закрыли мы, заложили, а они с другой стороны ходили. И вот кода подводы подъехали, мы уже знали, что приехали забирать, а она в дверь заглядуит и говорит маме: «Степановна, отдайте хоть одияло отэто новое». А она [мать]: «Нет, они не возьмут». Вы знаите - всё абсолютно забрали, даже до бурячка, где-какой кабак, где чо было, всё абсолютно. Мы остались сосвсем на лоскутах. Мы на печке сидели, они ещё заглядывали туда, - там ничо ни попрятали? […] Никаво ни пожалели. А мы на лахмотах там спали, там куфайки, такое старое У нас харошево и не было, ото одно одияло, я как щас помню, красное было […]. Всё забрали и повезли в сельсовет, а куда они ево дели? И мы осталися без ничево. В школу я начала посли этово ходить, в первый класс. Ну што? Я одену один галош, один туфель, истинный Бог вот. Харашо помню, вот почему было обидно, говорят, ну ты в таком году родилась, в двадцать сидьмом, ты ж должна грамотная быть. Где мы будим грамотные, если мы голадували. Сижу на уроки и оно мне ни лезить - я кушать хочу, я голодная. Потом галош порвался, или там туфель порвался, мне не в чим идти. [Потом] парасёнка там кто-то зарезал, дали мне кожу, выкроили, я постолы сама пошила, с кожи свинячей. Постелю соломки и иду в школу, […].
КФЭЭ-1995.
АК 798. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Архипенкова Мария Трофимовна (1908 г.р.)
В голод носила документы при Совете. Активисты забрали всю скотину и пропили её. Народ пух с голоду. Забрали всё. Умирали все, и самые молодые. Умерло много детей. Хоронили во дворах и огородах.
Ели клевер. Чуть не умерли. Ели крапиву, лебеду, щавель, чеснок. Из подсолнечных семечек варили суп. Умирали от него. Потому что скорлупки жесткие
Славянский район
КФЭЭ-1995.
АК 712. Станица Петровская
Инф.: Курина (Гайдарь) Раиса Евтиховна (1920 г.р.), казачка.
В 1933 г. был страшный голод от грабительства. Было создано 10 комиссий (по 8-10 чел.), которые ходили и всё забирали. Комсомольцы, партийцы. И других брали насильно в эти комиссии. Семьи членов комиссии тоже проверяли и всё отбирали. В печке в макитрах прятали фасоль и горох. Хорошие люди из комиссии делали вид, что ничего не находили. А другие вытягивали всё. Вымерло много людей. Ходили спокойно смотреть на умерших соседей. Мама спасали детей луком. Ели лук с кипячённой водой, утром и вечером. Отцу в колхозе давали пайку в 200 г. чёрного хлеба. Давали баланду, кукиль. Отец приносил 2-3 ложки макухи (на 7 человек). Заставляли работать до 12 часов [ночи].
Подружку Р.Е. съела мать. Её арестовали. Другую женщину за людоедство даже не арестовали. Не заявляли.
Съели кошек и собак. Воровала в 13 лет в колхозе капусту, кукурузу. Кухарка подкармливала её «злэпкамы» с хлеба. Потом стала работать на поле с папашей. Была погонычем. Лошадей лучше кормили чем людей. Лошади полагалось в день 10 кг кукурузной муки, людям - 200 г на трудодень. Потом отелилась корова, появилось молоко.
Умерших бывало хоронили, бывало - нет.
В одной семье отец был картёжник, он проиграл в карты всю еду. Его семья погибла. Отца похоронили в гробу. Детей, Андрюшу и Васю, завернутыми в рядно возле дома.
Иногда на местах таких захоронений стоят памятники.
КФЭЭ-1995.
АК 763. Станица Петровская.
Инф.: Костенко Наталья Семёновна.
В голод было трудно. Продала всю одежду. Работала на людей. Муж был конюхом. Приносил отруби. По сравнению с другими пережили голод хорошо.
КФЭЭ-1995.
АК 740. Станица Черноерковская.
Инф.: Ерёменко Мария Антоновна (1925 г.р.)
Информатор сообщила, что обессилевших от голода людей, у кого не было совсем сил работать - убирать хлеб, того привязывали к конскому хвосту и тащили по полю. «Это зверство настоящее, ещё хуже немца…»
КФЭЭ-1995.
АК 746. Станица Черноерковская.
Инф.: Соколов Даниил Георгиевич (1925 г.р.); Соколова Анастасия Тимофеевна (1929 г.р.)
Воровала во время голода в колхозе кукурузу и капустные кочаны для детей. В голод бабушка выменяла на золотые украшения еду. Черноерковская спасалась от голода рыбой. Рыбу ловил отец Д.Г., работавший с лошадями. Привозил рыбу в школу для учеников. И домой тоже возил. Рыбу высушивали на печке, положив на камыш. Варили. Отец брал для прокормления семьи крупу, выделявшуюся для лошадей. Ели ещё капусту и буряки. От буряка люди пухли. Бабушка готовила борщ из смеси буряка и капусты. Отец А.Т. опух с голода. Его забрали в Ачуев на работу.
Была возможность держать корову и пить молоко.
КФЭЭ-1995.
АК 760. Станица Черноерковская.
Инф.: Берёза Антонина Григорьевна (1919 г.р.)
В 33 году работали голодные и холодные. Один активист, палач, привязал женщину к конскому хвосту. Кормили только водянистой похлёбкой.
Староминской р-он
КФЭЭ-1994.
АК 539. Станица Канеловская.
Инф.: Костенко Анна Романовна (1908 г.р.); Илюшкина Тамара Александровна (1937 г.р.); Сытник Варвара Ильинична (1938 г.р.); Андросова Лидия Степановна (1930 г.р.)
- [Сильно тут голодували?]
- Голодовали сильно. Ходылы, ходылы вокруг [колхозного] амбара, визьмымо швайку, та провэртымо [дырку], пидлизымо, та пидставымо шо-нибудь. Если ны выдно никого, то ще наточим [пшеницы]. А тоди ж босымы ногамы по стэрни [24 км] бигтэ до дому. Пэрэстрива нас вырховый, та плитью. Поотнимав у нас сумочкы. Ой, Боже, а шо ж я тэпэрь диточкам буду нэсты. Крычала, крычала и прышла так, пуста додому. На другый раз, на другый дэнь всё-равно украла, прынысла. Ступа у нас была своя. На ступу стовчэ мамаша и варит кашку. Оцэ, нас спасало то, шо у нас корова була. Гóрба [т.е. на себе], вызу до дома сино. Як тико осталась жива, ны знаю.
КФЭЭ-1994.
АК 552. Станица Новоясенская.
Инф.: Мижевич Раиса Антоновна (1923 г.р.); Каплунова Меланья Лукинична (1921 г.р.); Глушко Серафима Константиновна (1926 г.р.)
[…] в трыцать трэтёму стикэ народу умырало, хурманкы ходылы по-пид хатамы, збиралы мэртвякив […]. Из брыгады прысылають чоловика, двух людэй и воны йиздять по-пид городамы, йиздылы у трыцать трэтём году, збиралы, у хурманку. Накыдають повну, повызлы у общу могылу. Укынулы як порося и всё […]. Потому шо тоди ны було ны дэрыва, нычё, ны трун ны робылы.
КФЭЭ-1994.
АК 556. Станица Новоясенская.
Инф. Зоз Клавдия Арсеньевна, (1917 г.р.), иногородняя.
Я в школу ходыла сюда, в Новоясынку. Идём, по дорози валяюца люды. Там умырае ще живый, там уже готовый. Пидийдым, побачим-поплачим, пишлы дальше. И сама ходю в школу - ногы пухли, рукы пухли, морда отака пухла. На урок того ходылы, шо тут давалы у школи, гарячи завтракы. Там водычка гаряча, дэсь там крупынка крупынку ганяе. Так за той крупынкой ходылы в школу […].
Сделалы голод, понимаитэ, сделалы голод спициально. Ведь голоду ны було [не должно было быть], урожай був. А делалы так: набралы вас дысяток и одын стойкый, в кармани наган, шукалы, и в його штырь такыйлазылы, выпрыходять до вас. Всё [везде] вы [металлический], метра два, ищуть, щупають, цэ, ищуть - хто закопав можэ хлеб. Найшлы - в тюрьму забралы всю симью, всё опысалы […]. Ны найшлы - всё забралы: семечкы на викни кабашни лыжалы сохлы, и ти крылушком змылы, забралы. В подвали помидоры, капуста солёна, и тэ забралы. Дэ мука була - крылушком замитають, забырають […].
Я дитё була, сыдю, на мясорубку мылю мóчину пшыныцю. Ото мочимо, потом мэлымо. Она як кисто. Тоди делаим пляцыкы, на плытки пычем. И за милую душу […].
Шарылы, забыралы всэ. Пидвода, на пидводу [грузят], увозють, сдають государству, а люды дохнуть. Люды розбрыдалыся, кого выслалы, а кого и ны высылалы, бросылы, вин сам здох. Я, лично, ходыла просыла [подаяние], и по Старощербиновки ходыла, и по Катырыновки, по городку там за Старощербыновской, но ныхто ны давав, ныма. Полубоси, полуголи, всэ забралы, батька в тюрьму загналы […].
КФЭЭ-1994.
АК 519. Станица Староминская.
Инф.: Гавриш Ксения Семеновна, (1922 г.р.); Трёхсвяткая Н.Д. (1924 г.р.); Гатагайка А.П. (1919 г.р.)
У трыцать трэтём був голод страшный-страшный. Люды людэй йилы, люды собак йилы […]. Копалы ямы на кладбищи таки, группову яму выкопають, а по-над заборамы йиздэ пидвода и збирають пид доскамы мэртвих […]. И ото покыдають йих и так, и так, и так и отак, и ото прывызуть йих на кладбыще, кыдають сюды-туды, всэ […], абы зэмля накыдана. А есть лыжалы [мёртвые] и потлилы, пороссыпалысь […].
Маклюкы жилы и в йих був батько, такый завзятый […]. Оцэ ж колликтивизация, позабиралы всэ. У нас на горище полизлы и хамуты, и всэ забралы […]. А тоди як стала ж оцэ така пэрэворуха, та оцэ трыцать трэтий год, «саботаж» став. Довив Сталин до того. А воны [Маклюкы] всий симьею вымырлы в хати […]. Заихалы пидводою, повкыдалы, а той же Харытон Павловыч ще живый був. А вин прыйдэ було до мамы, та: «Кума, дайтэ мини хоть бурячка». А мама: «Шо ркум, угудувалы тэбэ?». Умырав з голоду, йисты то ничого, и вин умэ […]. Оставалося багато дворив пустих […]. По Пушкинский улыци, там жыв Хайло, сын и маты, но маты вмэрла, вин зъив матирь […].
[После голода 33 года]… прывозылы, дэсь из «кацапни» прывозылы сюда [людей]. Йих обиспечувалы всым, кормылы их, а мы пыд доскамы умыралы […]. На стэпу стояла пшыныця у копнах […], и кукуруза на пни стояла, отак, ны кошена, ны ламана, нычо на свити, и мы так голудувалы. И було як визьмыш там, натрэш пшенычкы, та старайся скорей на ныви сырою пойисты. Если тикэ вытрусять - дэсять лит давалы.
Тбилисский р-он
КФЭЭ-1999.
АК 1770. Станица Геймановская.
Инф.: Ильченко М.А.
Коллективизация у нас начиналась в 28 [1928]. За два месяца, ноябрь - декабрь. До весны всех уже в колхозы включили. У нас было 23 человека в сельском совете. Видите задняя комната - там были нары. Одни лежали внизу, другие на средних полках, другие - наверху. Тут были милиционеры, НКВД. Сам начальник НКВД тут был. Из Курганинского отдела. Сам начальник НКВД был рабочим, но стал начальником. Ему нравилось быть начальником. Очень он тут рьяно решал вопросы. У нас сеяли кукурузу, будылка сухая была выше роста человека. По ней проводили посев [не убирая]. Он вопрос задавал: «Что это? Вредительство, специально так делали, чтоб урожая не было?». Тут актив, сами ребята, что сеяли, активисты, К.А.В. говорит: «Да нет. Если мы к вечеру не подадим сводку, что участок засеян, да нас повешают, не то перестреляют. Давайте сначала посеем, потом женщин пришлем, чтоб будылку порубалы, потом уже будем пахать и боронить». Это он так сказал, говорит: «Не только я пострадаю, но и вы, местные руководители. Так что давайте решать». И вот таким путем они везде [так поступали].
1929 г. - получили урожай колхозы средний, хароший. В 28 году сеяли и единолично. И урожай получился хороший. Приказ пришел, пшеницу, ячмень, кукурузу, всё вывезти в «закрома государства». Отвезли в Тбилисскую. Тут ничего не оставалось. Лошади к сентябрю месяцу не могут пахать. Потому что зерна нет. Кормили травой и сеном. Лошадь без зерна - не лошадь. Положились лошади. В колхозе «Красный партизан»… лошади располагались в 4-х конюшнях - лежат все. Мой отец сдал в колхоз одну лошадь. Хорошая лошадь была. Скучал всё. Запросил последнай раз привезти железа и угля. Кузница тогда ещё прямо во дворе была. Пришел, лошадь не движется. Он напал на конюхов: «Да что вы тут делаете, почему?» - «Зерна нет, корма нет, фуража нет. Попадали, не знаем что делать». Он в сельсовет прибежал, а в сельсовете племянник работал: «Как же ты довел до этого» - «Тут уполномоченные командуют, они весь хлеб забирают». И у людей забирали. В 20-21 [годах] - продразверстка. В 32, ноябрь - декабрь, пошли «комсоды» по дворам. У кого мешок, у кого сколько там зерна - все стали собирать. Остатки остались у некоторых с 28. Увозили в Тбилисскую, «комсод» из местных, и был уполномоченный [приезжий], чтоб тут по-свойски не делали чего. Большинство [«комсодов»цев из] иногородних. Поняли, что казаков можно трясти. Зерна нет, так одежду забирали. Было ж бесплатно. Защищаться нельзя было. Если члены комиссии берут чего, сказать [возразить] нельзя было. Люди очень боялись. Постепенно утекало с каждай семьи, одежда и всё. Обедняли страшно. Голод сделали [искусственно].
КФЭЭ-1999.
АК 1758. Станица Нововладимировская.
Инф.: Черенкина Т.Д. (1915 г. р.), казачка.
- В тридцатые годы здесь тяжело было?
- О-о-о! Не дай Бог! Ой, голод был! В тридцать третьем году. Тридцать второй, тридцать третий, тридцать четвертый. Но самый [страшный] в тридцать третьем году. Столько людей поумирало! Не управлялись. И в погребах их закапывали, и в колодезях, и где только не закапывали.
- А почему голод был? Неурожай?
- Нет, почему? И урожай был. Забирали. Всё забирали, «комсоды» называли. Було, где ни схоронишь качан кукурузы, всё равно находили. Всё равно находили и забирали. Ни на кого не обращали внимания, ни на детей… А матеря своих детей ели. Я знаю вот тут, до мельницы, там женщина жила. «Комсод» этот пришел, а они топят в печке. Посмотрели, чугун там стоит. Вытащили, а там, она порубала дитенка и сварила.
- А как люди выживали? Что ели?
- тамИ травы всякие. То чеснок такой был, полевой называли. То травы какой. Если работаешь, давали зерна. Сто грамм дадуть. С элеватора давали. Вот если дадут грамм триста…, а семьи было человека четыре. Вот той травы туда насекешь, нарубишь. И вот тот лаваш спекешь. Вот вышло четыре, и делишь, чтобы всем хватило.
- А худобу тоже отбирали?
- Да, худобу… Была кое у кого. Курей ни у кого не было, всё поедали. Не дай Бог!
КФЭЭ-1995.
АК 1735. Станица Тбилисская.
Инф.: Попов Борис Николаевич (1923 г.р.), казак.
Родился я в Тбилисской, как и все мои отдаленные предки. На Кубань прибыли в 1813 г. Бабушка моя оста[лась] вдовой, […] муж её погиб у атамана Платова. Платов откомандировал его к Денису Давыдову. Знаменитый наш соотечественник посвятил ему целую книгу и в своем посвящении моему прапрадеду он пишет, что он с Пятихатки, что у него 5 детей, описал его походы и был снят по книге кинофильм «Эскадрон гусар летучих». Под Березино он был убит. Бабушка решила идти на Кубань. Потомки моего предка крестьянствовали. Приписали в казаки их потом. Они все получили образование 1-3 класса. Отец мой был заведующим школой.
- [Расскажите о голоде 1933 г.]
- Ой, ужасный голод. Целыми кварталами вымирали. Вот у нас на Батарейной улице, [кроме нас], только потому что отец был учитель, все остальные просто вымерли: Саморядовы, Матюховы… Как сейчас помню, жил сапожник старик Матюхов, сапожничал. У них хатка древнейшая, маленькие окошки, мазаная и соломой крытая, вот и он умер. Хоть голодные люди, пухлые, а всё-таки у них хватало совести, што ли, глянуть - сосед живой или неживой, если неживой…
- [Похоронить, да?]
- Похоронить, то на кладбище. Кто туда донесёт? Во дворе закопать. Так вот, этот дед заперся, у него старинная [дверная] затычка, засов, и умер. Сначал он пухлый был, потом в скелет превратился, вот и лежит на тапчане. Соседи окошко выставили маленькое, а взрослый не пролезет, и послали меня. Я говорю, а дед? Та он уже как качарышка. Мне страшно, говорю, боюсь деда.
[Дед в своей работе использовал специальные плоскогубцы], широкенькие такие, на окне лежали. «Я спрашиваю, дадите плоскогубцы мне? «Дадим, дадим». Залез я и по деду, он твердый, как по дереву. Перелез через этого деда, и пустил [людей]. Эти плоскогубцы до сих пороткрыл засов в двери где-то валяются.
Темрюкский р-н
КФЭЭ-2004.
АК 3138. Станица Ахтанизовская.
Инф.: Чуб Сергей Ильич (1928 г.р.), казак; Кохан Павел Андреевич (1924 г.р.), казак; Кохан Валерий Семенович (1953 г.р.)
Голодовка была, а батько мэнэ кормыв, поив. Маты кормыла мэнэ […]. А як воны доставалы? Було, россказувалы, шо, кажэ, в кальсоны насыпэ, так же ны давалы, воровалы люды, у лошадей уворують там чи комбикорм, чи шо… В кальсоны насыпэ, прыйшов, тут розвязав, маты пышок напэкла, наилыся и на том кончилося.
[…] Ходылы [«комсоды»] и отбыралы последнее […]. Ны знаю як воно называлося, якось… «чорна митла» […]. Ходылы, последний килограмм и той забиралы […]. И всё это ж наши всэ робылы, активисты, покойный С., П. був такый, В. одноногый […].
[…] Высылалы людэй у 33-м, тут багато высылалы, […]. Голод був сильный в 33-м году. Забыралы всэ […].
КФЭЭ-2004.
АК 3139. Станица Ахтанизовская.
Инф.: Кохан Павел Андреевич (1924 г.р.), казак; Ковалев Пантелей Иванович (1925 г.р.), иногородний; Шамрай Алексей Иванович ( 1924 г.р.), казак.
Голод я застал. Отец работал в цеху, а цех это рыбный, они перерабатывали рыбу. Все рыбные колхозы сдавали в цех, сюда […] Мы, если бы не рыба, мы б пропали. Там обрабатывали судак, икра, жир с судака, все отходы. Их никуда [не использовали], их вообще закапывали. И рабочим давали. […] Умирали [люди] и очень много. У нас была вот здесь вода, с лиманом соединялась […] и там колючка такая была, очень острые были перья, а ее много было. Наловим ее, а потом ступка такая и ото колючки послущаем, а потом, когда человек кушает, дизентерия, кровь […]. Очень много людей умерало от голода. Кто работал у колхозе […] выживали. Но как выжили? Пухлые были. […]
Я помню, мне мать рассказывала, когда 33-й год, голод был, у неё были сережки золотые, как замуж выходила, и кольцо. И вот она поехала в Керчь и оттуда привезла кой-яки продукты за это кольцо. […]
Тоди и коровы отбыралы. У людэй же булы и лошадкы, еще осталыся у некоторых, шо единоличныкамы работалы, тоже забиралы. Накладувалы большие, большие штрафы, шоб платылы налогы, и воны, воля - нэволя, который так ище дыржався, а впоследствии и оны ны выдэржалы и поздавалы [в колхоз имущество] и сами пишлы в колхоз […].
Выслалы пэрэд, или в 32-м кажыцца була высылка, или в 31-м. И от эти сами ж, и воны создали искуственну голодовку, выгрибалы, дэ квасолына, дэ шо …, бурякы, и ти забралы. А увозили, кажуть, на Синну, а там у буртах погныло всэ, зерно, ото шо вывозылы, як-будто б його туды, чи в Россию отправлять, чи куда-то. А голодовку настоящу сделалы.
[Люди умирали от голода], пухли ходылы, отаки шо и в брюкы ны влазылы. Рыбка пиддэржала […]. Хто жыви [ещё были], то на кладбыще як-нэбудь довозылы [умерших], а там отак закапувалы, хто як […].
КФЭЭ-2004.
АК 3145. Станица Ахтанизовская.
Инф.: Оградовская Ефросинья Ивановна (1917 г.р.); Шамрай Павел Михайлович (1931 г.р.), казак.
В голод 33-го года «рыба только спасла, лиман. Несмотря шо и рыба была, а много и поумирали. […] Урожай был тогда, ну, тогда называли «красная метла». Шо за метла, не знаю. Я в ту пору подросток была […]. Позабирали, где и баночка была крупы или мукы, и то забирали. Организовывали тоже наши, местные. Из района был уполномоченный, «комсод» называли. Мы тогда сыротамы жылы, отца-матери не было, так нам шо? Они зашли, ничего нету […]
КФЭЭ-2004.
АК 3107. Станица Вышестеблиевская.
Инф.: Филиппенко (Кириченко) Нина Васильевна (1929 г.р.), казачка.
Кириченковы казаки булы. А теперь кто мы, не знаем. Мама с Титаровки сама, а вышла замуж сюда за Кириченко. А в Кириченко было много детей. Було четыре брата, четыре сестры. Какие замужем, какие не замужем были.
Жили вместе, а когда началы раскулачивать, 29-й год, 33-й, за семь дней шесть человек похоронили от голода. Отец уже при смерти, опухший был от голода, а детей кормили, «там [дэ] якый кусочок». А они всё равно не выжили, дети.
КФЭЭ-2004.
АК 3123. Станица Вышестеблиевская.
Инф.: Кривонос Яков Андреевич (1922 г.р.), казак; Якименко Александр Сергеевич (1916 г.р.), казак; Якименко Федор Степанович (1923 г.р.), казак.
[...] Люды бурьян йилы, пухлы, умыралы, стоко людэй поумырало. [...] Голод произошел просто, я ны пойму, какой-то спициальный, я считаю, шо спициально, враг якый-то тут був, [...], делав голод. Это врагы спициально, шоб люди ишлы против советской власти, вот оны и творылы. И кто же? Самэ начальство, я ж то ны прыкажу вам [...].
Ныззя сказать, шоб и урожаю ны було, и урожай був, а вообще зэрно забыралы. Як ото говорять, под метлу. Вывозылы всэ в государство. А куда тэ государство? Кого воно кормыло? Но крестьянина оставылы голодного. [...] Тода ж з району прысылають там уполномоченные, «комсоды» лазылы кругом, искалы хлеб.
Во время голода много умерло станичников. После войны, Отечественной, россказують же ш, шо Сталин творыв на Украини! Там вообще, прыказав Хрущову, шо вывызты хлеб, вэсь начисто. А людэй голодних оставылы. Скикэ там поумэрло людэй! Страшно поумэрло! У нас на Кубани, Бог мыловав, выдть вин пожалив. А вот як за Славянской, там станыця Полтавска була, вона, сразу Протока, Славенська и от это Полтавска. Так йи вообще унычтожылы. Красноармейцив прыгналы, всих лы, выстрэлялы, и вона щас называеця Красноармейска.выбы
В голод спасались рыбой. Так и говорять, шо эти лыманы и спаслы людэй, рыба была [...]. Пухлые были люды, [...] плохо питалися, потому шо негде його было взять, но ны слыхать було шоб так сыльно вымыралы.
КФЭЭ-2004.
АК 3124. Станица Вышестеблиевская.
Инф.: Якименко Федор Степанович (1923 г.р.), казак; Черненко Михаил Яковлевич (1923 г.р.), казак; Черненко (Лютая) Нина Антоновна (1928 г.р.), иногородняя.
М.Я.: Я помню как забирали хлеб, [...] пришли к нам, спрашують: «Яков Яковлевич, хлеб есть?». Он говорит: «Нету» - «А если найдем?». Отец говорэ: «Ищите». У нас был такой закром сделанный, цементный . Один долбанул его там чем-то, и на этом оны и ушлы. Затем мы немного пожили тут, хлеба конечно не было, и мы переехали в Крым, в Керчь. Отец устроился на работу [...] и мы ны голодувалы. А котори осталыся тут люды, то много вымэрлы [...]. Их спасал токо лиман, рыба тут была [...]. Много, конечно, умерло, а то як-то так пережили.
Н.А.: У нас була корова [...]. Папа возьмэ молока, пидэ, наминяе рыбы и такым образом мы ны пухлы. Голодни булы, хлиба нэ було, но хочь рыбой мы накормлени.
[Рыбу варили, солили, сушили].
Тода судили очень сильно [...], власть судила за колосок [поднятый в поле]. Там собрав и, значить, скоко там, 3, 5, 8 лет за колоскы [...]. Отца судылы булы [...], отец был завфермой овцеводческой, а потом его послали на переподготовку. В это время, когда он был на переподготовке, рабочие с фермы, колхозныкы называлысь тоди, собиралы колоскы, и его, как организатора, судили. Месяц он просидел и его отпустили, как незаконно.
Из книги: Историческая память населения Юга России о голоде 1932-1933 г. Материалы научно-практической конференции / Под редакцией Н.И. Бондаря, О.В. Матвеева. Краснодар, Типография «Плехановец», 2009. - 454 с. Прил.
http://www.slavakubani.ru/kkv/history/1920-1989-ussr/golod-na-kubani-1932-1933-gg-polevye-materialy-kubanskoy-folklorno-etnograficheskoy-ekspeditsii-nauch/
Начало здесь: https://svetkuban.livejournal.com/1051939.html
https://svetkuban.livejournal.com/1052284.html
https://svetkuban.livejournal.com/1052921.html
КФЭЭ-1992.
АК 279. Станица Старолеушковская.
Инф.: Щука А.Я. (1909 г.р.)
- Трупы по улыцях лыжалы. Людэй заставлялы, с повозкой ходылы, собиралы [умерших] и в общу яму кыдалы. На улыци бурьян вышэ головы. […]
- Ходылы с ципкамы. Дэ сумочка с семенами, фасоль, горох, зашлы и забыралы и эти сумочкы. Ничего ны оставлялы.
- [Кто забирал?]
- Местные, бедняки. Но их давно уже нет, кто это делал. Кого парализовало, кто так сдох, люди прокляли их, они и погибли.
- [Когда они живы были, как люди с ними обходились?]
- Обходылы йих, боялысь, з нымы розговор ны вылы. Ны так скажыш, оны докладуть и ужэ тэбэ нымае. […]
Вся станица вымерла. Прислали белорусов сюда, и молодежь, и семьями. […]
[Комсодовцы] ширяли, если нашли ямку с зерном, с пшеницей, то сразу забирали и зерно, и хозяина. Высылали, или в тюрьму. Вывезли наших в Ольгинскую. […]
Когда вернулись, уже начали нам после голода хлеб давать, понаедались и помэрлы. Человек, если голодный, багато есть нельзя.
- [Что ели в 1933 г.?]
- Дэ коняка сдохла, бижым, скорее хватае, рубае. Ракушкы у рички, вытягалы йих и (й)илы, варылы и жарылы. Тогда их много было, щас нымае.
- [Перед 1933 г. знамения были?]
- Пэрэстройка, колхозы началысь. Это и признак. Были «комсоды», вербовали в колхозы. Отец сказал, шо йдём.
Перед голодом мыши пишлы «толпою», гостроносые, они ядовитые. Наш отец рыбу ловил, вышел рано утром на мост, як глянув ричка кышыть от них. Пришёл домой маме кажет: «Дунька, вставай, идём до ричкы». Пишлы. Их ричка полная. Пэрэходылы через ричку «толпою».
Тодди булы таки нашествия на хлиб. Саранча, и хлиб с колосками поели, шли полосою.
КФЭЭ-1992.
АК 286. Станица Старолеушковская.
Инф.: Наливайко Евдокия Филипповна (1924 г.р.), казачка; Яровая Екатерина Владимировна (1924 г.р.), казачка.
Е.Ф.: Мы учились во 2-ом классе. Я то пэрэросток була. Но собирали тех детей, яки жыви осталысь после голодовки. Нам 8 лет было, пухли ноги и руки от голодовки. Шрамы пооставались на руках.
Е.Ф.: Забрали картошку, буряк. Ходили в каждую хату. Нас четверо было. Кукурузку на печи послали, рядном заслали и мы сверху легли. Из-под нас вытащили.
- [Все голодовали?]
Е.Ф.: «комсоды» не голодували.
- [А что ж ели?]
Е.Ф.: Господь на свити дыржав людэй. Тоди ж пустыня була: ото хатка, ище хатка, а то лобода скризь.
Нарву лободы, мама лежит распухша, брат лежит на печи распухший, у меня руки и ножки попухли. Я у глину устромлю [ноги, руки], трошки оживу. Нарву лободы, накрышу, намыю, в пичку русскую встромлю чугунци и маму покормлю… Один [ребенок] умэр, захован тут у россаднычку, у люлечки. Лободычкой и выжылы. Крапиву варили, ели. Ракушку. Люди…, нашука ракушечку и упадэ, безмощные же были. Тоди раздроблялы, там виса булы, принимали ту шкарлупу на пуговыци. А то самое мясцэ [из ракушки] жарыли, варылы. От так Бог питал людей. Кукурузу собыралы из мышиних норок. Мама ходэ, ходэ, а норка ей не попадается, она пришла с пустыми руками.
«Комсода» ходэ, ходэ, а брать ничёго. Гирчиця стояла, загрэблы и гирчицю. Местные робылы.
[Умерших] по огородах хоронили.
- [А людей ели?]
- Знаю шо собак, котив йилы, а за дитэй ны знаю.
Казаков, которые здесь населяли, выгоняли с хатив, а населяли белорусив. Знаю, шо мы дивчаткамы ходылы, голодуемо, ныма у нас ны батькив, ны матырив. Мы йдэм до йих дитэй нянчимо, коров у йих чистылы. Оны ны голодувалы, бо йим, этим переселенцам давалы [йиду].
- [Среди «комсодов» кто был?]
Е.В.: Были и местные, и приезжали уполномоченные.
- [Какой они были национальности?]
Е.В.: Больше было русских. С завода рабочих присылали, они это и организовывали. У нас С. был первый… Туда ж кто пошёл, одни лодари, не имевшие образования, «мать перемать». […]
Тех, кого высылали, все их арбы шли на ст. Павловскую. Все сбегались и провожали их, плакали. А они пели: «Прощай родимая станица, прощай родная сторона, Бог зна когда я воротюся, назад на родину свою». Это было в 1928-29 г. У нас пустая станица была, выслали. В 1933 г. стали белорусов к нам завозить. Они рубили кресты на кладбище, жгли, сады повырубили.
Северский р-он
КФЭЭ-1995.
АК 819. Станица Григорьевская.
Инф. Сивовол Ефросинья Трофимовна (1908 г.р.); Трофименко В.В.
В.В.: В голод умерло много людей. Потому что всё отбирали люди из Совета. Это был произвол местных властей. Сталин ничего об этом не знал. В колхозе никак не поддерживали работников. Налог был больше заработка.
Е.Т.: Мы здалы [налог]. Корову правда ны бралы, а коней здалы [в колхоз]. По хатах ходылы, то пшиныцю бралы у кого […], грабылы, выгрибалы. И наши ходылы люды [станичники] и выгрибалы наши - коммунисты. […] Булы против, ну а шо будыш делать? Против власти ны пайдёшь […].
Ну, в нашей ще станыци тут кой-як було, шо в нас груш було много сухих, и мы грушамы жилы, то бурьяном. А вот уже там по Черномории, там много людэй помырало, кажуть […].
Кропывы нарвэм, нарижым, напарым харашо, а тада тих ляпэныкив налипым и падсушим. Була корова в нас в той голод, отэлылась в маю, и ото «мазун» делалы. В мэнэ оцэй [ребенок] так ны йив ничого, ны хочэ ны бурьяна, нычо, малый же був, а шо тоби давать? Давать ничого. Ну, вжэ як молоко було, так хоть молоко пыв.
КФЭЭ-1995.
АК 821. Станица Григорьевская.
Инф.: Шацкий Василий Васильевич, (1908 г.р.)
В 1933 г. урожай был хороший, но коммунисты с подводами подъезжали и забирали у станичников весь урожай.
Забирали даже фасоль. Местные лазили по чердакам, знали, где люди могут прятать.
Выживали те, кто покидал свою станицу, переезжал в город Краснодар, в пос. Яблоновский.
Во время голода, [если повезло], делали лепёшки: немного муки и толчёные орехи.
Ели сухие груши, бурьян.
Многие в станице умерли.
КФЭЭ-95.
АК 806. Станица Калужская.
Инф.: Скляр Евдокия Ивановна (1915 г.р.); Нестеренко Антонина Фёдоровна.
Во время коллективизации забирали всё вплоть до припрятанных для детей кукурузных початков. Одна женщина больная лежала на печи, и у неё забрали кукурузу.
КФЭЭ-1995.
АК 906, 907. Станица Крепостная
Инф.: Феофанова Нина Степановна (1921 г.р.)
Приходили «комсодовцы». Они шарили везде. Искали зерно. Стали искать в печке. Сбросили с неё детей. Печку развалили. Много людей умерло. Одного маленького мальчика положили в корыто и похоронили в огороде. Многие спаслись тем, что росло в лесу. Ели фундук, грушу-дичку.
В голод недоедали. В колхозе приходилось работать за пайку баланды. Более-менее нормально снабжали только семьи колхозных активистов и коммунистов.
КФЭЭ-1995.
АК 774. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Шевченко Анна Моисеевна (1921 г.р.)
Голод был. Ели бурьян вареный. Брат собирал соль из солёного колодца, выпаривали. Стакан соли в совете продавали за 100 руб. У колодца была большая очередь.
КФЭЭ-1995.
АК 785. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Антипина Вера Васильевна (1911 г.р.), казачка; Ермак Пантелей Алексеевич (1923 г.р.)
По сведениям информантов в 1933 году создавался колхоз «Новый путь». К нему относились четыре хутора: «Передовой», «Труженик», «Культурный». Много [было] семей казачьего рода.
Из воспоминаний П.А.: «Вымирала станица. Я пухлый был. Наши [станичники] забирали все и отправляли. Умирали станицы почти все: Новодмитриевская, Ильская, Калужская […].
Корешки мать рыла в плавнях с камыша. Сушили, на бердушку, мельницу, [перемалывали].
- Протестовали люди?
- Нет. Кому жаловаться?
КФЭЭ-1995.
АК 785. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Антоненко Вера Васильевна (1911 г.р.); Ермак Пантелей Алексеевич (1923 г.р.); Головко Иван Артёмович (1912 г.р.); Певнёв Тимофей Иванович (1913 г.р.)
П.А. Ермак в 33-м был пухлый. Станичные активисты забирали пищу и уничтожали. Вымерла большая часть станицы. Некому было хоронить. Ели лободу, корешки камыша, из них муку делали. Активисты разбивали и ручные мельницы. Банды были. Шли против советской власти. Грабили. Убивали активистов.
И.А.: Голод был сильний. Специально был устроено, выморить людей. Вымерла почти вся станица Пашковская. Из Урупской выслали почти всех, кроме 7 семей. На их место - поселенцев. Забирали всё подчистую. Расправлялись без суда и следствия.
Т.И.: Голод был потому, что не было продуктов. Подчистую забрали. Местные. И крупу, и овощи брали.
КФЭЭ-1995.
АК 787. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Винниченко Надежда Матвеевна (1913г.р.), казачка; Ермак Нина Степановна (1927 г.р.), казачка; Колониди Анна Андреевна (1927 г.р.), иногородняя.
Во время голода станичный актив всё забирал. Кто не шел работать в колхоз, у тех отбирали обсалютно всю пищу. Одевала в школу один галош и один туфель. Вспоминается постоянный голод. Делали постолы из свинячьей кожи.
Во время голода один вдовец хотел взять её маму замуж, потому что у нас была корова. Мама отказалась, потому что было у обоих много детей. Неизвестно, как их кормить. На следующую ночь зарезали корову. У соседа умирали дети, он хоронил их в огороде под яблоней. Трогали тех, кто не пошел в колхоз. Ели что придётся: буряк, бурьян.
[…] Мама в колхоз ни пошла работать, дети, мы все малинькие, мама глухая […]. И вот, как щас помню, как приехало две подводы к нам, […], а у нас было одно одияло новое, […]. Мы в одной комнате, а в той комнате в нас, не помню кто, или учительница, […], и в нас были двери к ним отсюдова. Ну, тут закрыли мы, заложили, а они с другой стороны ходили. И вот кода подводы подъехали, мы уже знали, что приехали забирать, а она в дверь заглядуит и говорит маме: «Степановна, отдайте хоть одияло отэто новое». А она [мать]: «Нет, они не возьмут». Вы знаите - всё абсолютно забрали, даже до бурячка, где-какой кабак, где чо было, всё абсолютно. Мы остались сосвсем на лоскутах. Мы на печке сидели, они ещё заглядывали туда, - там ничо ни попрятали? […] Никаво ни пожалели. А мы на лахмотах там спали, там куфайки, такое старое У нас харошево и не было, ото одно одияло, я как щас помню, красное было […]. Всё забрали и повезли в сельсовет, а куда они ево дели? И мы осталися без ничево. В школу я начала посли этово ходить, в первый класс. Ну што? Я одену один галош, один туфель, истинный Бог вот. Харашо помню, вот почему было обидно, говорят, ну ты в таком году родилась, в двадцать сидьмом, ты ж должна грамотная быть. Где мы будим грамотные, если мы голадували. Сижу на уроки и оно мне ни лезить - я кушать хочу, я голодная. Потом галош порвался, или там туфель порвался, мне не в чим идти. [Потом] парасёнка там кто-то зарезал, дали мне кожу, выкроили, я постолы сама пошила, с кожи свинячей. Постелю соломки и иду в школу, […].
КФЭЭ-1995.
АК 798. Станица Новодмитриевская.
Инф.: Архипенкова Мария Трофимовна (1908 г.р.)
В голод носила документы при Совете. Активисты забрали всю скотину и пропили её. Народ пух с голоду. Забрали всё. Умирали все, и самые молодые. Умерло много детей. Хоронили во дворах и огородах.
Ели клевер. Чуть не умерли. Ели крапиву, лебеду, щавель, чеснок. Из подсолнечных семечек варили суп. Умирали от него. Потому что скорлупки жесткие
Славянский район
КФЭЭ-1995.
АК 712. Станица Петровская
Инф.: Курина (Гайдарь) Раиса Евтиховна (1920 г.р.), казачка.
В 1933 г. был страшный голод от грабительства. Было создано 10 комиссий (по 8-10 чел.), которые ходили и всё забирали. Комсомольцы, партийцы. И других брали насильно в эти комиссии. Семьи членов комиссии тоже проверяли и всё отбирали. В печке в макитрах прятали фасоль и горох. Хорошие люди из комиссии делали вид, что ничего не находили. А другие вытягивали всё. Вымерло много людей. Ходили спокойно смотреть на умерших соседей. Мама спасали детей луком. Ели лук с кипячённой водой, утром и вечером. Отцу в колхозе давали пайку в 200 г. чёрного хлеба. Давали баланду, кукиль. Отец приносил 2-3 ложки макухи (на 7 человек). Заставляли работать до 12 часов [ночи].
Подружку Р.Е. съела мать. Её арестовали. Другую женщину за людоедство даже не арестовали. Не заявляли.
Съели кошек и собак. Воровала в 13 лет в колхозе капусту, кукурузу. Кухарка подкармливала её «злэпкамы» с хлеба. Потом стала работать на поле с папашей. Была погонычем. Лошадей лучше кормили чем людей. Лошади полагалось в день 10 кг кукурузной муки, людям - 200 г на трудодень. Потом отелилась корова, появилось молоко.
Умерших бывало хоронили, бывало - нет.
В одной семье отец был картёжник, он проиграл в карты всю еду. Его семья погибла. Отца похоронили в гробу. Детей, Андрюшу и Васю, завернутыми в рядно возле дома.
Иногда на местах таких захоронений стоят памятники.
КФЭЭ-1995.
АК 763. Станица Петровская.
Инф.: Костенко Наталья Семёновна.
В голод было трудно. Продала всю одежду. Работала на людей. Муж был конюхом. Приносил отруби. По сравнению с другими пережили голод хорошо.
КФЭЭ-1995.
АК 740. Станица Черноерковская.
Инф.: Ерёменко Мария Антоновна (1925 г.р.)
Информатор сообщила, что обессилевших от голода людей, у кого не было совсем сил работать - убирать хлеб, того привязывали к конскому хвосту и тащили по полю. «Это зверство настоящее, ещё хуже немца…»
КФЭЭ-1995.
АК 746. Станица Черноерковская.
Инф.: Соколов Даниил Георгиевич (1925 г.р.); Соколова Анастасия Тимофеевна (1929 г.р.)
Воровала во время голода в колхозе кукурузу и капустные кочаны для детей. В голод бабушка выменяла на золотые украшения еду. Черноерковская спасалась от голода рыбой. Рыбу ловил отец Д.Г., работавший с лошадями. Привозил рыбу в школу для учеников. И домой тоже возил. Рыбу высушивали на печке, положив на камыш. Варили. Отец брал для прокормления семьи крупу, выделявшуюся для лошадей. Ели ещё капусту и буряки. От буряка люди пухли. Бабушка готовила борщ из смеси буряка и капусты. Отец А.Т. опух с голода. Его забрали в Ачуев на работу.
Была возможность держать корову и пить молоко.
КФЭЭ-1995.
АК 760. Станица Черноерковская.
Инф.: Берёза Антонина Григорьевна (1919 г.р.)
В 33 году работали голодные и холодные. Один активист, палач, привязал женщину к конскому хвосту. Кормили только водянистой похлёбкой.
Староминской р-он
КФЭЭ-1994.
АК 539. Станица Канеловская.
Инф.: Костенко Анна Романовна (1908 г.р.); Илюшкина Тамара Александровна (1937 г.р.); Сытник Варвара Ильинична (1938 г.р.); Андросова Лидия Степановна (1930 г.р.)
- [Сильно тут голодували?]
- Голодовали сильно. Ходылы, ходылы вокруг [колхозного] амбара, визьмымо швайку, та провэртымо [дырку], пидлизымо, та пидставымо шо-нибудь. Если ны выдно никого, то ще наточим [пшеницы]. А тоди ж босымы ногамы по стэрни [24 км] бигтэ до дому. Пэрэстрива нас вырховый, та плитью. Поотнимав у нас сумочкы. Ой, Боже, а шо ж я тэпэрь диточкам буду нэсты. Крычала, крычала и прышла так, пуста додому. На другый раз, на другый дэнь всё-равно украла, прынысла. Ступа у нас была своя. На ступу стовчэ мамаша и варит кашку. Оцэ, нас спасало то, шо у нас корова була. Гóрба [т.е. на себе], вызу до дома сино. Як тико осталась жива, ны знаю.
КФЭЭ-1994.
АК 552. Станица Новоясенская.
Инф.: Мижевич Раиса Антоновна (1923 г.р.); Каплунова Меланья Лукинична (1921 г.р.); Глушко Серафима Константиновна (1926 г.р.)
[…] в трыцать трэтёму стикэ народу умырало, хурманкы ходылы по-пид хатамы, збиралы мэртвякив […]. Из брыгады прысылають чоловика, двух людэй и воны йиздять по-пид городамы, йиздылы у трыцать трэтём году, збиралы, у хурманку. Накыдають повну, повызлы у общу могылу. Укынулы як порося и всё […]. Потому шо тоди ны було ны дэрыва, нычё, ны трун ны робылы.
КФЭЭ-1994.
АК 556. Станица Новоясенская.
Инф. Зоз Клавдия Арсеньевна, (1917 г.р.), иногородняя.
Я в школу ходыла сюда, в Новоясынку. Идём, по дорози валяюца люды. Там умырае ще живый, там уже готовый. Пидийдым, побачим-поплачим, пишлы дальше. И сама ходю в школу - ногы пухли, рукы пухли, морда отака пухла. На урок того ходылы, шо тут давалы у школи, гарячи завтракы. Там водычка гаряча, дэсь там крупынка крупынку ганяе. Так за той крупынкой ходылы в школу […].
Сделалы голод, понимаитэ, сделалы голод спициально. Ведь голоду ны було [не должно было быть], урожай був. А делалы так: набралы вас дысяток и одын стойкый, в кармани наган, шукалы, и в його штырь такыйлазылы, выпрыходять до вас. Всё [везде] вы [металлический], метра два, ищуть, щупають, цэ, ищуть - хто закопав можэ хлеб. Найшлы - в тюрьму забралы всю симью, всё опысалы […]. Ны найшлы - всё забралы: семечкы на викни кабашни лыжалы сохлы, и ти крылушком змылы, забралы. В подвали помидоры, капуста солёна, и тэ забралы. Дэ мука була - крылушком замитають, забырають […].
Я дитё була, сыдю, на мясорубку мылю мóчину пшыныцю. Ото мочимо, потом мэлымо. Она як кисто. Тоди делаим пляцыкы, на плытки пычем. И за милую душу […].
Шарылы, забыралы всэ. Пидвода, на пидводу [грузят], увозють, сдають государству, а люды дохнуть. Люды розбрыдалыся, кого выслалы, а кого и ны высылалы, бросылы, вин сам здох. Я, лично, ходыла просыла [подаяние], и по Старощербиновки ходыла, и по Катырыновки, по городку там за Старощербыновской, но ныхто ны давав, ныма. Полубоси, полуголи, всэ забралы, батька в тюрьму загналы […].
КФЭЭ-1994.
АК 519. Станица Староминская.
Инф.: Гавриш Ксения Семеновна, (1922 г.р.); Трёхсвяткая Н.Д. (1924 г.р.); Гатагайка А.П. (1919 г.р.)
У трыцать трэтём був голод страшный-страшный. Люды людэй йилы, люды собак йилы […]. Копалы ямы на кладбищи таки, группову яму выкопають, а по-над заборамы йиздэ пидвода и збирають пид доскамы мэртвих […]. И ото покыдають йих и так, и так, и так и отак, и ото прывызуть йих на кладбыще, кыдають сюды-туды, всэ […], абы зэмля накыдана. А есть лыжалы [мёртвые] и потлилы, пороссыпалысь […].
Маклюкы жилы и в йих був батько, такый завзятый […]. Оцэ ж колликтивизация, позабиралы всэ. У нас на горище полизлы и хамуты, и всэ забралы […]. А тоди як стала ж оцэ така пэрэворуха, та оцэ трыцать трэтий год, «саботаж» став. Довив Сталин до того. А воны [Маклюкы] всий симьею вымырлы в хати […]. Заихалы пидводою, повкыдалы, а той же Харытон Павловыч ще живый був. А вин прыйдэ було до мамы, та: «Кума, дайтэ мини хоть бурячка». А мама: «Шо ркум, угудувалы тэбэ?». Умырав з голоду, йисты то ничого, и вин умэ […]. Оставалося багато дворив пустих […]. По Пушкинский улыци, там жыв Хайло, сын и маты, но маты вмэрла, вин зъив матирь […].
[После голода 33 года]… прывозылы, дэсь из «кацапни» прывозылы сюда [людей]. Йих обиспечувалы всым, кормылы их, а мы пыд доскамы умыралы […]. На стэпу стояла пшыныця у копнах […], и кукуруза на пни стояла, отак, ны кошена, ны ламана, нычо на свити, и мы так голудувалы. И було як визьмыш там, натрэш пшенычкы, та старайся скорей на ныви сырою пойисты. Если тикэ вытрусять - дэсять лит давалы.
Тбилисский р-он
КФЭЭ-1999.
АК 1770. Станица Геймановская.
Инф.: Ильченко М.А.
Коллективизация у нас начиналась в 28 [1928]. За два месяца, ноябрь - декабрь. До весны всех уже в колхозы включили. У нас было 23 человека в сельском совете. Видите задняя комната - там были нары. Одни лежали внизу, другие на средних полках, другие - наверху. Тут были милиционеры, НКВД. Сам начальник НКВД тут был. Из Курганинского отдела. Сам начальник НКВД был рабочим, но стал начальником. Ему нравилось быть начальником. Очень он тут рьяно решал вопросы. У нас сеяли кукурузу, будылка сухая была выше роста человека. По ней проводили посев [не убирая]. Он вопрос задавал: «Что это? Вредительство, специально так делали, чтоб урожая не было?». Тут актив, сами ребята, что сеяли, активисты, К.А.В. говорит: «Да нет. Если мы к вечеру не подадим сводку, что участок засеян, да нас повешают, не то перестреляют. Давайте сначала посеем, потом женщин пришлем, чтоб будылку порубалы, потом уже будем пахать и боронить». Это он так сказал, говорит: «Не только я пострадаю, но и вы, местные руководители. Так что давайте решать». И вот таким путем они везде [так поступали].
1929 г. - получили урожай колхозы средний, хароший. В 28 году сеяли и единолично. И урожай получился хороший. Приказ пришел, пшеницу, ячмень, кукурузу, всё вывезти в «закрома государства». Отвезли в Тбилисскую. Тут ничего не оставалось. Лошади к сентябрю месяцу не могут пахать. Потому что зерна нет. Кормили травой и сеном. Лошадь без зерна - не лошадь. Положились лошади. В колхозе «Красный партизан»… лошади располагались в 4-х конюшнях - лежат все. Мой отец сдал в колхоз одну лошадь. Хорошая лошадь была. Скучал всё. Запросил последнай раз привезти железа и угля. Кузница тогда ещё прямо во дворе была. Пришел, лошадь не движется. Он напал на конюхов: «Да что вы тут делаете, почему?» - «Зерна нет, корма нет, фуража нет. Попадали, не знаем что делать». Он в сельсовет прибежал, а в сельсовете племянник работал: «Как же ты довел до этого» - «Тут уполномоченные командуют, они весь хлеб забирают». И у людей забирали. В 20-21 [годах] - продразверстка. В 32, ноябрь - декабрь, пошли «комсоды» по дворам. У кого мешок, у кого сколько там зерна - все стали собирать. Остатки остались у некоторых с 28. Увозили в Тбилисскую, «комсод» из местных, и был уполномоченный [приезжий], чтоб тут по-свойски не делали чего. Большинство [«комсодов»цев из] иногородних. Поняли, что казаков можно трясти. Зерна нет, так одежду забирали. Было ж бесплатно. Защищаться нельзя было. Если члены комиссии берут чего, сказать [возразить] нельзя было. Люди очень боялись. Постепенно утекало с каждай семьи, одежда и всё. Обедняли страшно. Голод сделали [искусственно].
КФЭЭ-1999.
АК 1758. Станица Нововладимировская.
Инф.: Черенкина Т.Д. (1915 г. р.), казачка.
- В тридцатые годы здесь тяжело было?
- О-о-о! Не дай Бог! Ой, голод был! В тридцать третьем году. Тридцать второй, тридцать третий, тридцать четвертый. Но самый [страшный] в тридцать третьем году. Столько людей поумирало! Не управлялись. И в погребах их закапывали, и в колодезях, и где только не закапывали.
- А почему голод был? Неурожай?
- Нет, почему? И урожай был. Забирали. Всё забирали, «комсоды» называли. Було, где ни схоронишь качан кукурузы, всё равно находили. Всё равно находили и забирали. Ни на кого не обращали внимания, ни на детей… А матеря своих детей ели. Я знаю вот тут, до мельницы, там женщина жила. «Комсод» этот пришел, а они топят в печке. Посмотрели, чугун там стоит. Вытащили, а там, она порубала дитенка и сварила.
- А как люди выживали? Что ели?
- тамИ травы всякие. То чеснок такой был, полевой называли. То травы какой. Если работаешь, давали зерна. Сто грамм дадуть. С элеватора давали. Вот если дадут грамм триста…, а семьи было человека четыре. Вот той травы туда насекешь, нарубишь. И вот тот лаваш спекешь. Вот вышло четыре, и делишь, чтобы всем хватило.
- А худобу тоже отбирали?
- Да, худобу… Была кое у кого. Курей ни у кого не было, всё поедали. Не дай Бог!
КФЭЭ-1995.
АК 1735. Станица Тбилисская.
Инф.: Попов Борис Николаевич (1923 г.р.), казак.
Родился я в Тбилисской, как и все мои отдаленные предки. На Кубань прибыли в 1813 г. Бабушка моя оста[лась] вдовой, […] муж её погиб у атамана Платова. Платов откомандировал его к Денису Давыдову. Знаменитый наш соотечественник посвятил ему целую книгу и в своем посвящении моему прапрадеду он пишет, что он с Пятихатки, что у него 5 детей, описал его походы и был снят по книге кинофильм «Эскадрон гусар летучих». Под Березино он был убит. Бабушка решила идти на Кубань. Потомки моего предка крестьянствовали. Приписали в казаки их потом. Они все получили образование 1-3 класса. Отец мой был заведующим школой.
- [Расскажите о голоде 1933 г.]
- Ой, ужасный голод. Целыми кварталами вымирали. Вот у нас на Батарейной улице, [кроме нас], только потому что отец был учитель, все остальные просто вымерли: Саморядовы, Матюховы… Как сейчас помню, жил сапожник старик Матюхов, сапожничал. У них хатка древнейшая, маленькие окошки, мазаная и соломой крытая, вот и он умер. Хоть голодные люди, пухлые, а всё-таки у них хватало совести, што ли, глянуть - сосед живой или неживой, если неживой…
- [Похоронить, да?]
- Похоронить, то на кладбище. Кто туда донесёт? Во дворе закопать. Так вот, этот дед заперся, у него старинная [дверная] затычка, засов, и умер. Сначал он пухлый был, потом в скелет превратился, вот и лежит на тапчане. Соседи окошко выставили маленькое, а взрослый не пролезет, и послали меня. Я говорю, а дед? Та он уже как качарышка. Мне страшно, говорю, боюсь деда.
[Дед в своей работе использовал специальные плоскогубцы], широкенькие такие, на окне лежали. «Я спрашиваю, дадите плоскогубцы мне? «Дадим, дадим». Залез я и по деду, он твердый, как по дереву. Перелез через этого деда, и пустил [людей]. Эти плоскогубцы до сих пороткрыл засов в двери где-то валяются.
Темрюкский р-н
КФЭЭ-2004.
АК 3138. Станица Ахтанизовская.
Инф.: Чуб Сергей Ильич (1928 г.р.), казак; Кохан Павел Андреевич (1924 г.р.), казак; Кохан Валерий Семенович (1953 г.р.)
Голодовка была, а батько мэнэ кормыв, поив. Маты кормыла мэнэ […]. А як воны доставалы? Було, россказувалы, шо, кажэ, в кальсоны насыпэ, так же ны давалы, воровалы люды, у лошадей уворують там чи комбикорм, чи шо… В кальсоны насыпэ, прыйшов, тут розвязав, маты пышок напэкла, наилыся и на том кончилося.
[…] Ходылы [«комсоды»] и отбыралы последнее […]. Ны знаю як воно называлося, якось… «чорна митла» […]. Ходылы, последний килограмм и той забиралы […]. И всё это ж наши всэ робылы, активисты, покойный С., П. був такый, В. одноногый […].
[…] Высылалы людэй у 33-м, тут багато высылалы, […]. Голод був сильный в 33-м году. Забыралы всэ […].
КФЭЭ-2004.
АК 3139. Станица Ахтанизовская.
Инф.: Кохан Павел Андреевич (1924 г.р.), казак; Ковалев Пантелей Иванович (1925 г.р.), иногородний; Шамрай Алексей Иванович ( 1924 г.р.), казак.
Голод я застал. Отец работал в цеху, а цех это рыбный, они перерабатывали рыбу. Все рыбные колхозы сдавали в цех, сюда […] Мы, если бы не рыба, мы б пропали. Там обрабатывали судак, икра, жир с судака, все отходы. Их никуда [не использовали], их вообще закапывали. И рабочим давали. […] Умирали [люди] и очень много. У нас была вот здесь вода, с лиманом соединялась […] и там колючка такая была, очень острые были перья, а ее много было. Наловим ее, а потом ступка такая и ото колючки послущаем, а потом, когда человек кушает, дизентерия, кровь […]. Очень много людей умерало от голода. Кто работал у колхозе […] выживали. Но как выжили? Пухлые были. […]
Я помню, мне мать рассказывала, когда 33-й год, голод был, у неё были сережки золотые, как замуж выходила, и кольцо. И вот она поехала в Керчь и оттуда привезла кой-яки продукты за это кольцо. […]
Тоди и коровы отбыралы. У людэй же булы и лошадкы, еще осталыся у некоторых, шо единоличныкамы работалы, тоже забиралы. Накладувалы большие, большие штрафы, шоб платылы налогы, и воны, воля - нэволя, который так ище дыржався, а впоследствии и оны ны выдэржалы и поздавалы [в колхоз имущество] и сами пишлы в колхоз […].
Выслалы пэрэд, или в 32-м кажыцца була высылка, или в 31-м. И от эти сами ж, и воны создали искуственну голодовку, выгрибалы, дэ квасолына, дэ шо …, бурякы, и ти забралы. А увозили, кажуть, на Синну, а там у буртах погныло всэ, зерно, ото шо вывозылы, як-будто б його туды, чи в Россию отправлять, чи куда-то. А голодовку настоящу сделалы.
[Люди умирали от голода], пухли ходылы, отаки шо и в брюкы ны влазылы. Рыбка пиддэржала […]. Хто жыви [ещё были], то на кладбыще як-нэбудь довозылы [умерших], а там отак закапувалы, хто як […].
КФЭЭ-2004.
АК 3145. Станица Ахтанизовская.
Инф.: Оградовская Ефросинья Ивановна (1917 г.р.); Шамрай Павел Михайлович (1931 г.р.), казак.
В голод 33-го года «рыба только спасла, лиман. Несмотря шо и рыба была, а много и поумирали. […] Урожай был тогда, ну, тогда называли «красная метла». Шо за метла, не знаю. Я в ту пору подросток была […]. Позабирали, где и баночка была крупы или мукы, и то забирали. Организовывали тоже наши, местные. Из района был уполномоченный, «комсод» называли. Мы тогда сыротамы жылы, отца-матери не было, так нам шо? Они зашли, ничего нету […]
КФЭЭ-2004.
АК 3107. Станица Вышестеблиевская.
Инф.: Филиппенко (Кириченко) Нина Васильевна (1929 г.р.), казачка.
Кириченковы казаки булы. А теперь кто мы, не знаем. Мама с Титаровки сама, а вышла замуж сюда за Кириченко. А в Кириченко было много детей. Було четыре брата, четыре сестры. Какие замужем, какие не замужем были.
Жили вместе, а когда началы раскулачивать, 29-й год, 33-й, за семь дней шесть человек похоронили от голода. Отец уже при смерти, опухший был от голода, а детей кормили, «там [дэ] якый кусочок». А они всё равно не выжили, дети.
КФЭЭ-2004.
АК 3123. Станица Вышестеблиевская.
Инф.: Кривонос Яков Андреевич (1922 г.р.), казак; Якименко Александр Сергеевич (1916 г.р.), казак; Якименко Федор Степанович (1923 г.р.), казак.
[...] Люды бурьян йилы, пухлы, умыралы, стоко людэй поумырало. [...] Голод произошел просто, я ны пойму, какой-то спициальный, я считаю, шо спициально, враг якый-то тут був, [...], делав голод. Это врагы спициально, шоб люди ишлы против советской власти, вот оны и творылы. И кто же? Самэ начальство, я ж то ны прыкажу вам [...].
Ныззя сказать, шоб и урожаю ны було, и урожай був, а вообще зэрно забыралы. Як ото говорять, под метлу. Вывозылы всэ в государство. А куда тэ государство? Кого воно кормыло? Но крестьянина оставылы голодного. [...] Тода ж з району прысылають там уполномоченные, «комсоды» лазылы кругом, искалы хлеб.
Во время голода много умерло станичников. После войны, Отечественной, россказують же ш, шо Сталин творыв на Украини! Там вообще, прыказав Хрущову, шо вывызты хлеб, вэсь начисто. А людэй голодних оставылы. Скикэ там поумэрло людэй! Страшно поумэрло! У нас на Кубани, Бог мыловав, выдть вин пожалив. А вот як за Славянской, там станыця Полтавска була, вона, сразу Протока, Славенська и от это Полтавска. Так йи вообще унычтожылы. Красноармейцив прыгналы, всих лы, выстрэлялы, и вона щас называеця Красноармейска.выбы
В голод спасались рыбой. Так и говорять, шо эти лыманы и спаслы людэй, рыба была [...]. Пухлые были люды, [...] плохо питалися, потому шо негде його было взять, но ны слыхать було шоб так сыльно вымыралы.
КФЭЭ-2004.
АК 3124. Станица Вышестеблиевская.
Инф.: Якименко Федор Степанович (1923 г.р.), казак; Черненко Михаил Яковлевич (1923 г.р.), казак; Черненко (Лютая) Нина Антоновна (1928 г.р.), иногородняя.
М.Я.: Я помню как забирали хлеб, [...] пришли к нам, спрашують: «Яков Яковлевич, хлеб есть?». Он говорит: «Нету» - «А если найдем?». Отец говорэ: «Ищите». У нас был такой закром сделанный, цементный . Один долбанул его там чем-то, и на этом оны и ушлы. Затем мы немного пожили тут, хлеба конечно не было, и мы переехали в Крым, в Керчь. Отец устроился на работу [...] и мы ны голодувалы. А котори осталыся тут люды, то много вымэрлы [...]. Их спасал токо лиман, рыба тут была [...]. Много, конечно, умерло, а то як-то так пережили.
Н.А.: У нас була корова [...]. Папа возьмэ молока, пидэ, наминяе рыбы и такым образом мы ны пухлы. Голодни булы, хлиба нэ було, но хочь рыбой мы накормлени.
[Рыбу варили, солили, сушили].
Тода судили очень сильно [...], власть судила за колосок [поднятый в поле]. Там собрав и, значить, скоко там, 3, 5, 8 лет за колоскы [...]. Отца судылы булы [...], отец был завфермой овцеводческой, а потом его послали на переподготовку. В это время, когда он был на переподготовке, рабочие с фермы, колхозныкы называлысь тоди, собиралы колоскы, и его, как организатора, судили. Месяц он просидел и его отпустили, как незаконно.
Из книги: Историческая память населения Юга России о голоде 1932-1933 г. Материалы научно-практической конференции / Под редакцией Н.И. Бондаря, О.В. Матвеева. Краснодар, Типография «Плехановец», 2009. - 454 с. Прил.
http://www.slavakubani.ru/kkv/history/1920-1989-ussr/golod-na-kubani-1932-1933-gg-polevye-materialy-kubanskoy-folklorno-etnograficheskoy-ekspeditsii-nauch/