Показания крестьян Семеновки и Григорьевки об уничтожении их сел
Ранее опубликованные воспоминания:
Леонский, Беловодское,
Азылов, Беловодское,
Бондырева, окрестности Кемина и Токмака,
Бондырев, окрестности Кемина и Токмака,
Скулимовский, русско-китайская граница,
Василий Колмыков, Каркара и Мещанское
А.Алексеенко и С.Савва, Мещанское
А.Ф.Пьянкова, Пржевальский тракт
И.С. Шемановский, Алексеевка и Полтавское
Е.Далдыбаев, долины Текеса и Кегеня
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА МИРОВЫМ СУДЬЕЙ 4-ГО УЧАСТКА
ПРЖЕВАЛЬСКОГО УЕЗДА В С. СЕМЕНОВКЕ СВИДЕТЕЛЕЙ - ЖИТЕЛЕЙ СЕЛ. СЕМЕНОВКИ И ГРИГОРЬЕВКИ О НАЧАЛЕ ВОССТАНИЯ И РАСПРАВЕ ВОССТАВШИХ С ЖИТЕЛЯМИ ЭТИХ СЕЛ
11 ноября 1916 г.
1916 г. ноября 11 дня, мировой судья 4-го участка Пржевальского уезда в с.Семеновке допрашивал нижепоименованных в качестве свидетелей с соблюдением 443 ст. [4ст.] угол.суд., и они показали.
Ульяна Семеновна Горборукова, 20 лет, крестьянка сел. Семеновки, православная, неграмотная, под судом не была.
Я лично о том, что киргизы намереваются вырезать русских, от киргиз не слыхала, но брат моего мужа Клементий Горборуков говорил мне, что киргиз, встретившийся ему по дороге в сел. Григорьевку и не знакомый ему, говорил, что киргизы скоро будут резать русских, и на его вопрос, за что, он ответил - за то, что русские берут их, киргиз, в солдаты. А через три дня после этого киргизы начали бунтовать; 9-го августа, когда я, мой муж Алексей, брат мужа Клементий и девицы Мария и Агрипина (сестры мужа) были на своей пашне, там вблизи сел. Григорьевского хлеб у нас, в ночь на 10 августа были похищены 3 лошади. Утром случившегося дня мой муж пошел в сел. Григорьевское, чтобы заявить о краже сельскому старосте, а Клементий пешком искать лошадей. Вскоре к крестьянину Тимофею Празугову, бывшему со своей семьей на пашне по соседству с нами, приехали 10 киргиз, вооруженных палками и пиками, отняли у него лошадей, а всю семью начали в то же время избивать. Лично я не видела, кто, как и кого бил, но в последствии узнала от дочери Празуговой Марии, что ее отца киргизы убили, а женщин увели в плен. Я и оставшиеся со мной сестры мужа, увидя избиение семьи Празугова, немедленно спрятались в коноплю, а вечером пришли в селение, но жителей в селении не застали, а лишь толпы киргиз, грабя имущество, оставленное жителями Григорьевки, увозили его в горы. Мы около селенья спрятались в арыке, где сидеть было невозможно, тем более что у меня на руках был грудной ребенок. Мы решили пойти к киргизам. Когда мы подошли к ним, они начали бить нас камчами, а пришедших откуда-то мужчин, Николая Горборукова и другого мне незнакомого, киргизы тут же убили. Меня с сестрами мужа взяли киргизы в плен и привели меня в аул киргиза-крестьянина сел. Темировского Картайгала. У него мы прожили около 2-х недель и затем, когда киргизы кочевали на Текес, нас отбили около села Преображенского казаки. Нас киргизы заставляли молиться по-ихнему богу, заставляли исполнять всякую домашнюю работу. С киргизами я и сестры мужа не спали, нас киргизы не насиловали, а говорили нам, что по приезду на Текес нас выдадут замуж. Из аула, где я жила, мужчины киргизы каждый день, вооруженные ружьями и пиками, уезжали и нам сами говорили для нападения на сел. Сазановское. Киргизы нам говорилим, что уездный начальник, надеясь, что дунгане не изменят ему, дал им оружие, но они с этим оружием в Пржевальске взяли и убили уездного начальника и его голову на палке везде возят. Воевать киргизы стали потому, что их русские хотели взять в солдаты. Из киргиз, участвовавших в восстании, кроме указанного выше Картайгала, я никого не знаю и больше показать ничего не могу.
Прочитала. Неграмотная.
Мировой судья
[Spoiler (click to open)]
Мария Горборукова, крестьянка села Семеновское, православная, не грамотная, не судилась, пострадавшая.
Я вместе с Ульяной Горборуковой попала в плен в аул к крестьянину-киргизу сел. Темировского, по имени могу назвать Картайгала, других не знаю. В плену меня плохо кормили, и бывали дни, что совсем нам ничего не давали, особенно в те дни когда у них плохо шли дела с русскими. Работать у киргиз было нечего и заставляли нас иной раз принести полена дров или воды. Киргизские женщины в течении дней стряпали, готовили обеды, шили себе одежду из награбленных у русских материй
Проч. Неграмотная.
Мир.суд.
Агрипина Горборукова, кр. с.Семеновское, 12 лет, православная, не грамотная, не судилась, пострадавшая.
Я попала в плен вместе с сестрой Марией и невесткой Ульяной к киргизам в аул крестьянина с. Темировского, у которых были все время. В плену мы были до того времени пока нас не бросили всех троих киргизы под селением Преображенским, когда убегали от русских войск. В плену у киргиз обходились со мною плохо, ругали по своему и не всегда кормили досыта. Изнасилованию не подвергалась, по киргизский богу не молилась, хотя они и заставляли меня. Сестра и невестка заступились за меня говоря, что я еще маленькая и ничего не понимаю в этом, тогда киргизы оставили меня в покое. Принуждали молиться нас женщины и когда отказывались, то они грозились убить нас. Мужчины успокаивали и им говорили, что заставят нас поменять веру и выйти замуж когда перекочуют на Текес, куда они собирались бежать от русских войск.
Прочитано. Неграмотная.
Мир. Суд.
Житель с. Григорьевки, 51 год, православный, грамотный, не судился, пострадавший.
Я состою кандидатом волостного старшины и исполняю должность рассыльного с 25 сентября. До меня старшиной ходил Иван Лысенко. Сообщил ли Лысенко уездному начальнику о предстоящем бунте, я не знаю. Слухи были о том, что киргизы собираются резать русских в селениях. Слухи ходили среди народа, но слухи эти были неопределенными, и им мало кто придавал значение. 9-го августа, в день бунта, я находился на пашне, а под вечер ко мне подъезжает Сазановский житель Василий Мошкарков и заявляет, что в нашем селении киргизы грабят жителей, а потому мне необходимо тотчас же запрягать лошадей и ехать спасаться, что я и сделал. Запряг лошадей. На одну посадил верхом сына, а другую дал ему в поводу, а сам с семейством сел на телегу. Поехали на старую дорогу. По дороге издали увидели, что киргизы грабят жителей, а последние убегают от грабителей по направлению к с. Сазановскому, то сделал и я - приехал в Сазановку. Мы все григорьевцы остались в ней и спасались с остальными в казенном саду. Из киргиз, участвующих в бунте, я показать никого не могу, никого не знаю.
Проч. Грам.
Мир. суд.
Дмитрий Васильевич Головин, крестьянин с. Григорьевки, где и живу, 52 года, православный, неграмотный, не судился, пострадавший.
О предстоящем бунте киргиз мне ничего не было известно. 9 августа я работал в поле, а под вечер ко мне прибегают из дому и рассказывают, что сейчас начнется бунт киргизский и они начнут резать русских, т.к. крестьянин с.Темировского Тюлемин, наш Григорьевский сторож при постройке церкви, проехав по Григорьевке, объявил кругом. Я тотчас запряг телегу и отправился домой, а григорьевцы, которые испуганные слухами Тюлемина, уже уехали в Сазановку, и я, глядя на них, отправил туда свою семью, а сам остался в Григорьевке. Помимо меня из григорьевцев ещё осталось человек 50, и мы все спасались в одном доме Губанова. Вместе с нами был чиновник почтово-телеграфного отделения. Ночь на 10 августа прошла спокойно, а утром 10-го киргизы толпами стали спускаться с гор, а спустившись до почтовой дороги, поехали по ней по направлению к сел. Сазановке. Отъехав с версту, остановились, постояли немного и повернули обратно к нам, а по дороге убили нашего односельчанина Кушнаренко, который не успел заехать во двор Губанова. И в это же время, с другой стороны, к нам подъехало человек 8 солдат из Сазановки и, увидав убитого Кушнаренко, тотчас же открыли по киргизам огонь и прогнали их за реку Аксу через мост по направлению к Рыбачьему. Когда вернулись, велели нам тотчас же собираться ехать спасаться в Сазановке. Мы так и сделали. По дороге до Сазановки на нас киргизы не нападали, никого не убили и не отбивали. Лишь проехав Семеновку, около кладбища, я поднял раненого до нас киргизами своего односельчанина Терентия Боровкова. Приехав в с. Сазановку, мы здесь остановились и спасались от нападения киргиз. Участвовавших в нападении на нас и вообще в бунте, я никого показать не могу. Из солдат, приехавших к нам из Сазановки на выручку, я знаю Марка Глотова, Игната Куринского, Василия Черемушкина и двух казаков, фамилии их не знаю и одного крестьянина. Больше показать ничего не могу.
Я, Дмитрий Головин, добавляю. Из Григорьевки я ехал с Губановым. Ехали мы на трех телегах и слова, что на нас киргизы не нападали, относятся только к этим 3-м подводам.
Проч. Не грам.
Мир. суд.
Терентий Яковлевич Боронков, крестьянин сел. Григорьевки, где и живу, 19 лет православный, неграмотный, пострадавший.
9 августа я работал в поле, куда ко мне прибегает Тихон Кайнский зовет домой, так как киргизы начинают бунтовать, о чем, пробежав по селению объявил киргиз Тюленин. Я сейчас же отправился в село домой и проводил семью в Семеновку, а сам остался в Григорьевке, где и провел ночь на 10 число в доме Губанова. Утром этого дня киргизы спустились с гор и, доехав до почтовой дороги, направились по направлению к Сазановке, но тотчас повернули обратно и стреляя в нас, проехали мимо убив односельчанина Кушнаренкова. В это время подоспели 6-8 человек солдат из Сазановки и стреляли в толпу киргиз и прогнали их дальше по дороге к мосту за реку Аксу, а нам в это время велели собираться в Сазановку. И мы разошлись по домам, сложили там добро, отдельными подводами поехали в Сазановку. Я поехал верхом, и меня около Семеновского кладбища окружили четыре неизвестных киргиза, оглушили ударами палки и отобрали лошадь и всю надетую на мне одежду. Меня подобрал Головин и привез в Сазановку. Из киргиз, участвовавших в восстании, я показать никого не могу.
Пров. Неграм.
Мир. суд.
Михаил Никифорович Давиденко, 27 лет, крестьянин сел. Григорьевского православный, грамотный, под судом не был.
Примерно за месяц до восстания киргизы-работники, жившие в Григорьевском селении, начали уходить от крестьян. Между тем рабочая сила была необходима - было время жатвы. Уходя от жителей, киргизы Григорьевки объясняли свой уход тем, что им хочется до ухода в солдаты отдохнуть. Киргизы, не жившие в работниках, также отказались наняться жать хлеб, хотя им и предлагались большие деньги, так за десятину по 25 рублей. Об этом в средних числах июля сельским старостой было донесено Пржевальскому уездному начальнику, при этом староста просил об оказании содействия к возвращению бежавших работников-киргиз. Содействия по этому рапорту начальником не было оказано. Кажется, 9-го августа к нам в селение приехал киргиз села Темировского (ф.н.) Тюлемин и сообщил, что между киргизами Бакачинской волости и крестьянами будет драка в его селении, и предупреждал, чтобы и русские были осторожны. Об этом было донесено телеграфом из Сазановки уездному начальнику, попавшись не уездному начальнику, а заведующему Пржевальским подрайоном. Мы не надеялись уже получить содействие от уездного начальника. Однако и эта телеграмма, благодаря полицейскому Земнину, жившему в сел. Сазановском, не была подана. Он заявил старшине Ивану Лысенкову, привезшему телеграмму в сел. Сазановку, что его за нее уездный начальник накажет, и телеграмма не была послана. Вечером 9-го августа пасущийся неподалеку от села общественный табун скота киргизы угнали в горы. Очевидцем этого я не был, но мне передавали, что толпа киргиз, вооруженные палками, подъехали к табуну и угнали. Жители сопротивления не оказывали. В этот же день некоторые жители села со своими семействами уехали в сел. Сазановку, а оставшиеся собрались для защиты себя в дом крестьянина Георгия Губанова. Ночью киргизы к нам не появлялись. Утром сегодняшнего дня толпа вооруженных ружьями, пиками и палками проехала мимо села по почтовой дороге, вернулись обратно. Ехавший на лошади верхом крестьянин Артемий Кушнаренко выстрелом из ружья был убит киргизами. В это время подъехавшие 2 казака и три крестьянина села Сазановского, Марко Глотов, Игнатий Куринский, а 3-го я не знаю, залпами из ружей разогнали эту толпу киргиз. Они переехали через речку Аксу и стали там о чем-то совещаться. В это время жители села, решив выехать в сел. Сазановку, немедленно собрались и, захватив кое-что из имущества, выехали из села. Вблизи нашего села киргизы напали на отставших в задней части обоза, и им удалось отбить, кажется, две телеги. Терентий Боровков был ранен, а женщина Мария Арнаутенкова с ребенком были взяты в плен киргизами. В дальнейшем собравшиеся в село Сазановское жители пришли благополучно. Киргизы хотя и были около села Семеновского, но на наш обоз не напали. Из киргиз, принимавших участие в нападении на наше селение, я ни одного показать не могу, т.к. издали нападавших разглядеть было невозможно. Добавляю, что из толпы киргиз, когда был убит Кушнаренко, киргизы отделили несколько во двор, где мы спасались, но никого не убили.
Прочитано. Михаил Давыденко.
Мир. суд.