Звери и птицы в Кабуки (4)

[umbloo]

   (Продолжение. Начало: 1, 2, 3)
Кони

Полцарства за коня!

Шекспир

В отличие от слонов и тигров, кони в Японии прижились - хотя всё равно их было куда меньше и они обходились много дороже, чем на материке. Причина тому простая: недостаток пастбищ (рисоводство было сочтено много более выгодным, нежели коневодство). Так что кони в Кабуки - военные, верховые, а упряжных и вьючных почти нет.

Самую знаменитую пьесу о коне и наезднике, «Огури Ханган», мы уже пересказывали тут и тут. Там же кое-что рассказано о том, как лошадь изображалась на сцене, за что ценили исполнителей этой роли и как был устроен костюм. Кстати, Намики Гохэй Первый - один из самых интересных драматургов XVIII века, о котором мы ещё расскажем подробнее, - однажды убедил актёров и постановщиков ввести в спектакль двух настоящих, живых лошадей. Восемь представлений бедные животные держались, на девятом напрудили на сцене и рванули прочь. Театр пришлось временно закрыть, такой получился скандал - впрочем, громкую славу Гохэя лишь упрочивший.

Здесь мы помянем только ещё несколько пьес из множества, где не последнее значение имеют кони.


  1. Братья Сога и редька-дайкон
Начнём мы, однако, с вьючной лошадки, которой пришлось стать богатырским скакуном в старинной новогодней сценке «Наконечник стрелы» (矢の根, «Я-но нэ»). Сочинил её Мурасэ Гэндзабуро: в 1720-х годах, и выдержана она отчасти в духе (и на сюжет) « картинок из Ооцу».

На Новый год принято было давать какую-нибудь пьесу о знаменитых мстителях братьях Сога. Историй о них ставилось множество (кто-то подсчитал, что они были героями едва ли не трети пьес Кабуки XVIII века), многие - серьёзные и даже трагические, а некоторые - забавные. Один из братьев Сога - могучий и порывистый богатырь Горо:, другой - изящный и ловкий Дзю:ро:, герой-любовник. В нашей истории на сцене - Горо: в первый новогодний день, уже почти готовый свершить месть, напоследок просматривает свой арсенал на фоне горы Фудзи. А вооружение у него внушительное: меч-скалоруб, стрелы в рост человека и так далее. Одна двузубая стрела не в порядке: наконечник затупился, и Горо: точит его об оселок. Праздник он встречал в гостях у своего друга Сюдзэндайю, главы музыкальной школы О:дзацума (то есть сочинителя и исполнителя как раз такой музыки, под которую шли бравурно-героические пьесы вроде этой). Друг подарил ему прекрасный шёлковый свиток с новогодней вышивкой: семь богов счастья плывут по морю на корабле, нагруженном удачей. Свиток не простой, а волшебный: если его свернуть и подложить под голову вместо подушки в первую ночь нового года, увидишь вещий сон. Наточив стрелу, так Горо: и поступает. И во сне ему является его брат Дзю:ро: и сообщает: «Беда! Я попал в плен, заточён во дворце у нашего главного супостата Кодо: Саэмона Сукэцунэ, и если не случится чуда, то на рассвете мне конец!» Горо: вскакивает, он готов спешить на помощь брату - но бежать далеко, пешком не поспеть. К счастью, мимо проезжает торговец редькой с нагруженной корзинами лошадкой. «Очень кстати! - восклицает Горо:. - Дай мне лошадь, добрый человек - очень надо, спешу на подвиг!»

  Гравюра Тоёкуни Первого
Однако торговец нимало не пугается обвешанного оружием богатыря и начинает с ним препираться, да так бойко, что Сога Горо: переспорить его не в состоянии. Тогда он взмахом огромной ручищи отстраняет огородника, вскакивает на его клячу - и та ржёт как настоящий боевой конь. С лихим посвистом Горо: скачет на ней через зрительный зал на подмогу брату, вместо плети раскручивая над головою здоровенную белую редьку…



2. Есть девы в провинции Оми…

На картинке Тоёкуни Первого - богатырша Оканэ из сценки «Оканэ из земли Оми» (近江のお兼, «Оми-но Оканэ»). Это танец, входивший в представление «Восемь видов снова с вами» (閏茲姿八景 «Мата коко-ни сугата хаккэй»), посвящённое «Восьми знаменитым видам земли Оми». Для Итикавы Дандзю:ро: Седьмого, исполнившего в 1813 году главные роли во всех восьми сценках, эту пьесу сочинили Сакурада Дзисукэ Второй (стихи), Кинэя Рокасабуро Четвёртый (музыка) и Фудзима Кандзю:ро: Первый (собственно хореография). Из всего действа уцелел и дожил до наших дней только этот танец - самый лихой и полюбившийся зрителям.

Оканэ - прачка и белильщица холстов с побережья озера Бива. Больше всего она прославилась тем, что «коня на скаку остановила» - да ещё одной рукой, потому что второй держала свою корзинку и бросать её не собиралась. Эта простодушная девушка («Любовь? Ой, нет, я слишком молода, я не умею!»), почтительная дочь и редкая силачка. Во второй половине танца, разобравшись с лошадью, она отправляется на летний праздник. Там к ней пробуют приставать восемь любвеобильных рыбаков, но она раскидывает их одной левой… разумеется, под песни о красотах родной провинции.

3. Всадники Минамото

В 1913 году пьесу, где действие закручено вокруг знаменитых лошадей и всадников, уже знакомый нам Окамото Кидо:, автор мрачных «декадентских» пьес для «Нового Кабуки» (кстати, о животных: мы уже пересказывали его пьесу « Крабы дома Тайра»). Она называется по имени главного героя - «Сасаки Такацуна» 佐々木高綱 , чья роль писалась специально для Итикава Садандзи Второго, любимого артиста и постановщика Окамото Кидо: (и стала одной из лучших его ролей). Наряду с новыми постановками Итикава Садандзи прославился тем, что вернул на сцену много старинных незаслуженно забытых или запрещённых прежде пьес - в том числе « Наруками». Между прочим, именно Итикава Садандзи через 15 лет первым привёз театр Кабуки на гастроли в СССР.

  Итикава Садандзи Второй в роли Наруками

Прекрасным днём ранней весною, под щебет птиц среди алых и белых цветов сливы, конюх Нэносукэ чистит Икэдзуки (Лунного Пруда), знаменитого гнедого коня своего господина Сасаки Такацуны. Сподвижники Такацуны обсуждают его давний успех. В битве на реке Удзи Такацуна верхом на Икэдзуки соперничал с другим витязем - Кадзиварой Кагэсуэ верхом на вороном Сурусуми (Черныше) - кто из них сумеет первым переправиться на коне на другой берег и вступить в схватку с воинами Тайра? Выиграл Такацуна - вороного снесло течением, и Кагэсуэ перебрался через реку только вторым. (Об этом состязании рассказывается в начале девятого свитка «Повести о доме Тайра». Там говорится, что замечательный скакун Икэдзуки принадлежал Минамото Ёритомо, Кадзивара Кагэсуэ мечтал получить его в подарок, Ёритомо отказал, заявив, что сам поскачет на нём в бой, и пожаловал Кадзиваре вместо этого Сурусуми. А потом внезапно подарил гнедого Сасаки - и тем положил начало соперничеству и неприязни между двумя своими соратниками. Но в пьесе история Икэдзуки иная.)


Состязание на Удзи на гравюре Куниёси

Однако сам Такацуна мрачен, его не радует ни ясный день, ни громкая слава. А тем временем его дочь Усугину возвращается из паломничества в храм Исияма-дэра в сопровождении монаха Тидзана. Такацуна рад видеть монаха - он хочет, чтобы тот отслужил ежемесячную поминальную службу по одному конюшему, погубленному Такацуной несколько лет назад. Монах соглашается; перед началом службы он упоминает, как ему довелось встретиться с самим великим вождём, Минамото Ёритомо, - какого достоинства тот был преисполнен! «А где вы встретились?» - переспрашивает воин. «Господин Ёритомо как раз собирался ехать в Столицу, к государю». Услышав это, Сасаки Такацуна мрачнеет ещё больше. Десять лет назад, когда Ёритомо собирал войска против Тайра, Такацуна страстно стремился примкнуть к нему. Пешком он не успевал, старый конюший, пытаясь удержать молодого господина от опасного путешествия, не хотел давать ему коня, так что Такацуна зарубил беднягу и на его скакуне (а это и был Икэдзуки) пустился в путь. Конь не подвёл нового наездника - они первыми присоединились к Ёритомо и в ближайшем бою спасли Минамото от неизбежного поражения. В порыве благодарности Ёритомо посулил подарить своему соратнику половину собственных владений. И что же? Минуло десять лет, а Такацуна ещё не получил от него и десятой доли обещанного… Так ли должен вести себя вождь?

  Такацуна и его конь на гравюре Кацукава Сюнсё:

В этот неудачный час обиды к Такацуне приходит его племянник - Сасаки Садасигэ, влюблённый в юную Усугину. Он с нетерпением просит дядю вместе с ним (и с Усугину, если получится) поехать поприветствовать великого Ёритомо, наконец-то одолевшего всех врагов и находящегося на вершине славы и процветания. Такацуна желчно отвечает: «Я не перевариваю этого лжеца!» - и, резко повернувшись, отправляется слушать поминальную службу. Молодая пара огорчена и обескуражена.

У погибшего десять лет назад конюшего осталось двое детей. Сын, знакомый нам Нэносукэ, все эти годы со неутомимым рвениям исполнял свои обязанности; дочь, Омино, ещё с тех пор затаила ненависть к убийце отца. И вот теперь, спрятав за пазухой тяжёлый нож, каким дровосеки обрубают ветви, она пробирается в усадьбу, чтобы наконец отомстить. Нэносукэ пытается остановить её: «Да, господин тогда погорячился - но он раскаивается в убийстве, за все эти годы, даже в самую тяжёлую боевую пору, он ни разу не пропустил ни одной заупокойной службы по нашему отцу, поминает его каждый месяц! Что хорошего принесёт твоё безрассудство? Отца не вернёшь, а весь наш род загубишь!» Девушка, однако, упорствует - а Такацуна как раз возвращается с поминального обряда. Голова его обрита - он заставил Тидзана дать ему монашеское посвящение и собирается удалиться на гору Ко:я, дабы навсегда порвать с мирской суетой. Это оказывается последней каплей в чаше терпения Омино: как, этот убийца снискал великую славу в миру, а теперь ещё обретёт заслуги в монашестве и, чего доброго, не понесёт кары даже в следующем рождении? Выхватив нож, она бросается на него; брат, бросив поводья коня (которые успевает перехватить монах), кидается ей наперерез - но не успевает. Однако, обрившись, Такацуна не потерял воинских навыков. Проворно развернувшись, он обезоруживает девушку, скручивает её и отшвыривает с дороги: «Похоже, не мне одному тут имеет смысл избавиться от злобы и страстей! Не мне их судить!» Он принимает из рук Тидзана поводья и шагает, ведя Икэдзуки в сторону горы Ко:я, откуда как раз доносится звон вечернего колокола.

(В переводе «Повести о доме Тайра» конь Икэдзуки (Лунный Пруд)именуется Живоглотом - он славился широким, как месяц, ртом и умением кусаться в бою. Однако на родине скакуна, в Мима (префектура Токусима), в ходу более трогательное объяснение имени знаменитого земляка. Говорят, он родился от местной домашней кобылы и дикого жеребца с горы Цуруги, которая возвышается по другую сторону реки Ёсино; отец и научил жеребёнка так здорово плавать. Когда молодой конь уже вырос, его мать оступилась, упала в болотистый пруд и погибла, затянутая на дно. Сын подскакал к берегу, вытянул шею, пытаясь разглядеть её - и, приняв собственное отражение за ещё живую мать, снова и снова бросался в пруд, чтобы спасти её, до самой ночи. Местные поселяне, видя, как он неустанно пытается спасти давно погибшую мать из озарённого луною пруда, и нарекли его «Лунный Пруд» 池月, Икэдзуки.


Памятная табличка в Мима, на которой изложена история коня.

4. Сокровищница лошадиной верности

И наконец - совсем коротенькая, уже послевоенная сценка «Конокрады» (馬盗人 , «Ума нусубито», 1956 год), сочинения Ивая Садзанами и Ивая Синъити. Сюжет там незамысловатый - два безобразника в поисках денег на гулянку решают увести лошадь у простодушного деревенщины Рокубэя. Жулики успешно обводят мужичка вокруг пальца и похищают лошадь, но та этого не одобряет. Когда воры уже ведут её продавать, она замечает прежнего хозяина, подаёт голос и бросается к нему, раскидывая воришек. Рокубэй, задним числом сообразивший, как его надули, берётся за дубину - и начинается потешное сражение между всеми четверыми действующими лицами (в исполнении пяти актёров - на лошадь-то их приходится двое).

 Вот такой привет «Наконечнику стрелы»!
(Продолжение будет)