Чакви, Цихисдзири, Кобулети. Восточная оконечность Атлантики
Аджария - очень маленькая республика (2899км²), чуть больше Москвы с учётом её новых территорий. Потому и аджарское взморье - всего полсотни километров, половину из которых занимают два города автономии - Батуми и Кобулети. Первый я показывал в прошлых 6 частях, ко второму отправимся сегодня, и два десятка километров дороги вмещают гораздо больше интересного, чем сам этот по большей части советский курортный городок (19 тыс. жителей).
В первую по ходу нашего движения достопримечательность - Батумский ботанический сад, крупнейший парк всей Грузии (113га, то есть примерно 2,5х2км), мы так и не попали. По целому ряду причин - начиная от курортной лени и заканчивая непомерной ценой: 15 лари (340 рублей) за вход с человека. Впрочем, автостопщицы Юля и Света, гостившие у нас в съёмном Доме над мандариновым садом (см. здесь), углядели, что за 20 лари в Ботсад можно не просто войти, а ещё и поставить палатку, и вот за ночь в ботаническом саду, среди целебных ароматов чудо-трав со всего света, этих денег не жалко. Но палатку мы с собой в то путешествие не взяли, поэтому посещение Ботсада я решил оставить на следующий раз, в благословенном 2019 ещё не казавшийся таким уж гипотетическим.
2.
Но как водится - даже об упущенной достопримечательности немного расскажу, тем более история самого тёплого и влажного ботанического сада экс-СССР колоритна и нелинейна. Уже в 1878 году, в первые месяцы под Россией, на мысу Килик (которому лишь предстояло стать Зелёным) обосновался французский дворянин и натуралист Михаил д'Альфонс, вскоре ставший "Добрым гением Батума": это он создал роскошный Приморский бульвар. Своё имение француз нарёк Малой Ривьерой, и к 1881 году из семян и саженцев с родины вырастил и там прекрасный парк. Позже хозяином дачи был Лаврентий Берия, а гостил у него Георгий Димитров с другой стороны Чёрного моря. д'Альфонс до революции не дожил, но его наследники пережили эпоху репрессий и остались в СССР: внучка "батумского гения" Ксения д'Альфонс по крайней мере 10-15 лет назад ещё преподавала музыку в Тбилиси... У Малой Ривьеры же в 1892 году появился сосед - географ Павел Татаринов купил участок земли выше по мысу для своей коллекции растений. На северной стороне мыса вскоре обосновался уже третий естествоиспытатель - Андрей Краснов, брат донского атамана и любителя чертополоха Петра Краснова. Он объехал пол-мира, годы провёл в Азии, и вот обнаружил, сколь похожа здешняя природа на Японию, Корею и Китай. Только без бамбука, чая, киви - не было на свете птиц или ветров, способных донести сюда их зёрна. Такой птицей стал на закате жизни сам тяжело больной Краснов, в 1912 году при государственной поддержке занявшийся созданием на Зелёному мысу ботанического сада. Воедино все три участка - Нижний парк д'Альфонса, Верхний парк Татаринова и старый ботсад Краснова, - свели в 1950-е годы, приводя Зелёный мыс в порядок после запустения времён войны. С чужих слов, внутри сада очень красиво, по аллеям под сводами американских и азиатских деревьев снуют электромобили, с краёв Зелёного мыса открываются роскошные виды на все полсотни километров взморья, а растительность дополняет архитектура - дачи д'Альфонса (1881) и Татаринова (1902), флигеля резиденции Берии и могила Краснова.
2а.
Пока Михаил д'Альфонс обустраивал вершину мыса, прямо под ним на деньги Мейера Альфонса де Ротшильда били тоннель сквозь Зелёный мыс. Первый поезд прошёл по нему в 1883 году, и сегодняшнюю прогулку мы начнём от тихой станции Чакви в одноимённом ПГТ (6,4 тыс. жителей) в 10 километрах севернее Батуми:
3.
Куда прибыли мы на маршрутке - единственный поезд Батуми-Тбилиси проскакивает эту станцию на морском карнизе без остановок.
4.
Город с его небоскрёбами отсюда виден куда лучше, чем Зелёный мыс. Общее направление сегодняшнего рассказа - от Батуми на север, однако по Чакви, пешочком, пойдём напротив - в сторону Батуми на юг.
5.
В сотне метров от вокзала встречает заброшенный дом неясного возраста - без знания истории я бы принял его за недостроенное лет 10 назад кафе:
6.
На сам деле ему 110 лет:
7.
А пол его зала украшен силуэтом чайной ветки, и это неспроста - у дома был весьма неожиданный хозяин:
7а.
Говорят, иностранцы в России часто удивляются тому, как мало русские пьют водку, и как много - чай. Но так было и сто, и двести лет назад. Морозными зимами и душным летом русские люди заваривали луговые травы вроде кипрея или гречихи, и конечно же, когда в Россию начал просачиваться настоящий чай из Китая - он многим здесь пришёлся по душе. Вот только расти ему в наших почвах - не климат: заморский чай стоил дороже благородного вина, а чаеторговцы были одними из влиятельнейших купцов империи. Первые попытки русского чая в Никитском ботаническом саду под Ялтой предпринимали дюк Ришельё в 1817 году и граф Воронцов в 1833-м, а дальше у директора Николая Гартвиса лопнуло терпение и он посоветовал в следующий раз уморить кусты где-нибудь в другом месте вроде Грузии. С 1848 года от Сухума до Озургети в чаеводстве упражнялись грузинские князья (в первую очередь Михаил Эристави), русские предприниматели и даже британец Джон Макнамарра, пленённый в Крымскую войну и женившийся на грузинке. Но качество того чая было ужасным, урожайность - убогой, и ни одна плантация дольше нескольких сезонов не жила. Покорение в 1878 году более тёплой и влажной Аджарии сулило новые возможности, которыми и воспользовался купец Константин Семёнович Попов. Его дядя и тёзка, чайный король Константин Абрамович Попов не просто вёз чай из Китая, а владел огромными плантациями и десятком фабрик близ Уханя у начала Великого Чайного пути. Попов-младший здраво рассудил, что с тех фабрик можно привезти в Россию не только чай, но и тех, кто умеет его делать. Он купил земли у станции Чаква, и вскоре появился здесь довольно странный житель - 76-й потомок основателя Китайского царства Лю Бана гуаньдунский китаец-хакка Лю Цзюньчжоу. Или - Лау Джань Джау, если на русский манер:
8. фото Прокудина-Горского.
Вернее, китайцев в 1893 году на аджарский берег приехало десять, но Лау-джан был самым опытным и деловитым из них, а потому имён его коллег молва не сохранила. В 1896 году он заварил первый чай из выращенных в грузинской почве листьев, и выпил его в кругу семьи, которую привёз из Китая. В 1901 году чаквинскими опытами заинтересовалось Удельное ведомство, отвечавшее за имущество царской семьи: грузинский китаец перешёл на государственную службу. В 1909 году он получил орден Станислава, став первым подданным Китая, удостоенным российской награды. Наконец, в 1911 году Лау Джань Джау и вовсе из специалистов подался в предприниматели, открыв свою фабрику в Чакве, и видимо тогда же построив дом с прошлых кадров. И всё же оставался он почти что одиночкой - к 1917 году площадь чайных плантаций в Российской империи не превышала 1000 гектар.
9. вещи Лау Джань Джау из технического музея в Батуми.
Сам Лау-джан был аполитичен и лоялен царским властям, а вот его старший сын Лау Сиу Джау (Лю Шаочжоу), закончив Петербургский университет, стал пламенным коммунистом, поучаствовав и в русской, и в китайской революциях. Лау-старший лишился своей фабрики, но в 1921 году вернулся на госслужбу - после Гражданской войны с её чехардой государств и оккупаций чайное хозяйство Аджарии пришло в упадок, и Лау-джан руководил его восстановлением. Свой орден Трудового Красного Знамени он получил и от большевиков, но в 1926 году разругался с ними по чисто профессиональному вопросу: госплан требовал механизации, на которую гордый китаец пойти никак не мог! В 1926 году Лау Джан Джау снова стал Лю Цзюньчжоу, вместе с семьёй уехав в Харбин, где и умер в 1939-м.
10. фото Прокудина-Горского
Грузины с кувалдами, что-то дубасившие у самой линии прибоя, посоветовали нам сходить к "дому Романовых". Не знаю, кого они могли иметь в виду: возможно, самого Константина Попова, а возможно - полковника Александра Соловцова, в те же годы самостоятельно занимавшегося здесь чайным делом. В полукилометре от дома Лау Джань Джау стоит роскошный особняк из прошлого рубежа веков:
11.
Нагуглить о нём мне не удалось почти ничего. В чужих заметках упоминается, что при Советах здесь располагался филиал Всесоюзного НИИ Чая и Субтропических культур из Сочи, а в 1990-2000-х жили беженцы из Абхазии. Сейчас это форменный "дом с привидениями":
12.
Теоретически, внутри сохранились неплохие интерьеры, но мы об этом не знали и потому поленились залезать в дом через окно - двери после расселения беженцев задраены надёжно. Что же до субтропических культур, то оцените размер шишки, упавшей во двор с одной из окрестных сосен:
13.
Сталинки по соседству строились, вероятно, для того же института, но теперь на их газоне пасутся коровы:
14.
Почти на одной линии с "домом Романовых", за эвкалиптовой рощей (а эти деревья тут тоже акклиматизировали - для борьбы с малярией) - живописная автобусная остановка, от которой пойдём по трассе на юг:
15.
Тут тянутся малоэтажки сталинской эпохи:
16.
С красивой резьбой деревянных балконов:
17.
Во дворе одной из них мы чуть не наступили на кучку черепицы с загадочными клеймами:
16а.
Колоритно смотрятся дома и в глубине квартала:
17.
А вот мне попала в кадр "фишка" всего Аджарского взморья - "лежачие полицейские" из судовых канатов:
17а.
Дальше дорога вывела нас на мостик через Чаквискцали. В одну сторону видно море, куда впадает эта речка:
18.
С другой стороны - виден национальный парк "Мтирала", созданный в 2007 году вокруг одноимённой горы (1381м). Хотя самым влажным местом бывшего СССР я называл Батуми, на самом деле среди населённых пунктов рекорд принадлежит именно Чакви (чем и манил он чаеделов), а среди всех точек Шестой части суши вообще - горе Мтирала с годовой нормой осадков 4500мм, то есть более трети от Черпануджи! В истории же Мтирала отметилась трагедией: 25 октября 2000 года об неё разбился российский Ил-18, летевший на военную базу в Батуми, с 84 людьми на борту.
19.
За мостом встречает Чаисубани, дословно Чайный квартал - предместье Чакви, вытянутое уже не вдоль моря, а вверх реке. Не знаю точно, что за чудо-деревья растут на его главной улице:
20.
Но ближе к концу её появляются явно дореволюционные дома:
21.
Как я понимаю, именно здесь в 1911 году Лау Джань Джау основал свою чайную фабрику. В историю России вошедшую не только как первенец отрасли, но и как первое в стране предприятием с 8-часовым рабочим днём: для качественной работы с чаем рабочим не стоило перетруждаться. Правда, есть тут одна оговорка: на многих предприятия 8-часовой рабочий день вводился (а часто и отменялся) и раньше, но не при их учреждении, а по итогам пролетарской борьбы.
22. фото Прокудина-Горского
Что с фабрикой сейчас - не знаю: мы упёрлись в давно и крепко запертые ворота явно дореволюционной постройки с парой очень выразительных львов. За ними просматривалось отреновированное, и явно позднесоветское здание:
23.
Рядом - памятник с питьевым фонтанчиком, особенно симпатичный в буйстве аджарской растительности:
24.
Среди фотографий Прокудина-Горского из Чакви есть ещё одно необычное для северной империи предприятие - бамбуковая мастерская:
25. фото Прокудина-Горского
Дело которой живёт - бамбуковый базар у дороги отмечает нашу следующую остановку в Цихисдзири.
26.
Придорожный ассортимент впечатляет, и если кружку или клюку может прикупить турист, то здоровенные приставные лестницы или пышные веники - уже явно для местных:
27.
Бамбук - тоже из тех растений, что агрономы высадили по всему Кавказу. Однако дикий бамбук встречается в бывшем СССР только в Аджарии:
28.
За бамбуковой стеной оказался скрыт совсем тропический пейзаж. Но для полноты картины всё-таки представьте эти пальмы посреди сугробов: лёгкий минус в Аджарии вполне себе бывает, а осадков немерено круглый год.
29.
В конце октября же море в Аджарии уже не ласковое, но нам, людям северным, для купания сойдёт. Мы с Ольгой убедились в этом, отправившись на городской пляж под глиссадой Батумского аэропорта. Однако в Дом над мандариновым садом я позвал гостей, просто по теории вероятности рассудив, что кто-то из знакомых будет в Грузии. Откликнулась на приглашение моя давняя знакомая, автостопщица Юля из Подмосковья, к которой во Владикавказе присоединилась Света - большую часть года она строгий юрист из Саратова, но в отпуске снимает с себя эту роль, доверившись трассе. И вот, оказавшись тёплой компанией у тёплого моря, конечно же мы захотели устроить пикничок на берегу. Буйная зелень Аджарского взморья скрывает несколько диких пляжей, куда можно дойти лишь пешком, а летом на них спокойно ставят палатки. Самым заманчивым выглядел Дикий пляж Цихисдзири, на скалах которого ещё молодой Булгаков, обессиленный голодом, глядел в небо, ожидая парохода из Батумского порта в Стамбул...
30.
Дикий пляж Цихисдзири оказался спрятан действительно надёжно - узкую тропку мы искали с полчаса. В какой-то момент тропка выводит на рельсы, с которых тоже ещё нужно найти спуск - большая часть насыпи отвесная. Роскошный дренажный тоннель, по которому могла бы проехать фура (вот ещё одна иллюстрация здешних осадков!) мы нашли уже на обратном пути, и он довольно далеко от спуска:
31.
Пляж встретил нас обломками ларьков, на которых ветер трепал ярко-синий тент, одиноким родником да серой галькой, по которой бегал неимоверно тощий породистый пёс, скорее всего брошенный какими-то курортниками да прижившийся среди "диких" туристов. Осень не сулила животному ничего хорошего: судя по ажиотажу, с которым он стал носиться вокруг нас, сердобольные гости сюда давно не спускались. Пляж выглядел так уединённо, что мы решились даже на то, что в Грузии казалось невозможным - пренебрегли купальниками.
32.
Больше всякого бамбука здесь впечатляет плющ, покрывающий скалы и деревья сплошной мантией:
33.
Слева, если к морю стоять лицом, над пляжем нависает отель "Кастелло-Маре". Так называлась старинная вилла Скаржинских (1905), при Советах ставшая пансионатом "Наука" и даже засветившаяся в фильме "Человек-амфибия". Но всё это было снесено в 2004 году, а к 2009 году на мысу вырос новый пафосный отель со шпилем.
34. фото 1970-х годов
Вид направо - на заглавном кадре, и на самом деле он куда как интереснее вида налево. Дело в том, что где-то здесь находится крайняя восточная точка Атлантического океана. По карте Атлантика кажется вытянутой с юга на север, от Арктики до Антарктики, но ведь частью любого океана являются окаймляющие его моря. С запада на восток Атлантика тянется не менее впечатляюще - от Грузии до Мексики, так что потайные карибские бухты с пиратскими кладами - всего лишь на том берегу!
35.
Так и отдыхали мы под ласковым солнце на безлюдном берегу у конца океана - час за часом... Довершили блаженство дельфины, долго резвившиеся около нас целой стаей:
35а.
Ложкой дёгтя же оказалась крепость Петра, главная достопримечательность Цихисдзири - это слово и значит Подзамчье. Тут шли какие-то работы по благоустройству, и спровадили нас работяги так резко, будто пару дней назад кого-то по доброте душевной пропустили и ещё не пришли в себя после разбора полётов, которое устроило начальство, поизучав инстаграм.
36.
Грузинская Петра ("Скала") не чета иорданской, но всё же - со своей историей. Начавшейся в 6 веке в стране, которую греки называли Эгриси, а римляне - Лазика, по сути той Колхиде, куда Ясон ходил за Золотым руном - побыв провинцией Босфорского царства, а затем и Рима, она вернула независимость где-то во 2 веке нашей эры и успела прийти в упадок за 400 лет. И вот на этом берегу нашёлся некий Иоанн Цив, "худший из людей", зазвавший сюда Византию (бывшую тогда на пике расцвета) лишь для того, чтобы в построенной греками в 532 году крепости сделаться лазским царьком. Афера Цива взбесила не только грузин, но и персов, к тому времени покоривших Иверию (Восточную Грузию), и в 542 году армия Сасанидов сбросила византийцев в море. Дальше Лазика сделалась ареной греко-персидских войн, и хотя в 549 году византийская армия провалила осаду Петры, в конечном счёте Константинополь выиграл войну. Получив Скалу назад, византийцы сами снесли крепость, и всё же поселение при ней никуда не делось и в последующие века - на холме сохранились остатки базилики с давно провалившейся крышей, а с 6 по 10 век встречаются упоминания епископской кафедры здесь.
37.
Стены, руины которых теперь торчат из буйной аджарской зелени, воздвигли уже турки в 17-18 веках, завоевав лежавшее здесь Гурийское княжество - иверский клин в колхидских землях. И если турки таки подгребут себе Аджарию, здесь поставят они мемориал Стоявшим Насмерть, ибо для турок Петра - героический рубеж. Вообще, читая в учебниках истории, как кто-нибудь "под Ачаковым дрался с туркою, наносил ему поражение", вряд ли много людей задумываются, как сами турки видят события тех лет. Для Турции цепочка русско-турецких войн имеет отчётливый героико-трагический ореол, примерно как для нас Крымская или русско-японская войны: там тоже любят истории о тех, кто держал в сотни раз превосходящие силы противника и выжил один из полка. Если Карс, Баязет, Эрзорум русская армия брала трижды, то от Петры дважды отошла ни с чем: в 1829 году - после внезапного удара во фланг от спустившихся с гор аджарцев, а в 1877 - после турецкого десанта на Сухум, с которым срочно пришлось что-то делать. По итогам второй войны Россия всё равно получила Аджарию - но как плату по контрибуции, которой при другом раскладе мог стать Ризе или Тао.
38.
Едва ли не больше стен Петры удивляют странные "висячие сады" на бетонных стропилах. Это Лимонарий - гигантская оранжерея 1930-х годов, к 1980-м годам утратившую все стекла, а в постсоветское время оставшееся и без металлических рам:
38а.
Но не случилось нам ни полазать по руинам стен и базилики, ни побродить по висячим садам. Подробнее история крепости рассказана у Мухранова, а фотографий много, например, у vartumashvili.
39.
С холма Цихисдзири прекрасно виден Кобулети, плавно изгибающийся вокруг восточной оконечности Атлантики:
40.
Большую часть своей истории Кобулети был рыбацкой деревушкой в устье реки Кентриши, чуть севернее которого в 1883 году появился вокзал. Железнодорожники и положили начало курорту, в 1904 году организовав здесь небольшую, как сказали бы в советское время, ведомственную базу отдыха. С 1911 года к курортному делу подключились и частники, и к 1944 году Кобулети разросся настолько, что получил статуса города.
41а.
Станцию с тех пор не узнать. Впрочем, руины дореволюционных депо и мастерских мы всё равно не увидели - то ли они снесены, то ли хорошо спрятаны где-то за путями:
41.
Но несмотря на весьма солидные размеры вокзала, трафик тут исчерпывается парой батумских поездов - круглогодичным экспрессом на Тбилиси и летним ночным поездом на Ереван. Гораздо актуальнее обратная сторона площади - автовокзал, представляющий собой лежбище такси и маршруток.
42.
Сам Кобулети тянется аж на 12 километров, до самого устья Чолока, издавна отмечавшего границу Аджарии. И всё это - вдоль единственной оси улицы Давида Строителя, на которой нумерация домов переваливает за 800: я не знаю, было ли где-то в постсоветских странах больше! С одной стороны к ней прилагается бесконечная (от края до края 3-4 часа пешком!) набережная, с другой - проезжая улицы Руставели, вместе с железной дорогой ограничивающая город. В паре километров от вокзала есть несколько старых вилл, кое-какие сталинки, включая неплохой музей в бывшем кинотеатре, и заброшенная высотка отеля "Колхети". Восточная точка Атлантики - где-то в середине набережной, от станции километров за 5.
43.
В целом же в отличие от разгульного интернационального Батуми, Кобулети в Грузии известен семейный курорт для постсоветских обывателей. На южном въезде - церковь:
44.
А стоит Кобулети фактически на косе между морем и огромной полосой болот, в которые дожди превратили предгорье:
45.
В сущности, наше знакомство с Кобулети так и ограничилось вокзалом, где я взял такси до Квирике - одного из плотного массива сёл по ту сторону топей. Здесь сохранилась достопримечательность не сказать чтобы сильно известная, но определённо важная для понимания Аджарии - деревянная мечеть (1865-66):
46.
...Помимо запада в долине Риони и востока в долине Куры, когда-то был у Грузии и юг по долине Чороха. В последние века под турками населяют его, как и окрестные горы и черноморские берега, грузины-мусульмане, причём - нескольких довольно обособленных групп. Самая крупная и известная из них - лазы, чьей "столицей" считается уже не раз упоминавшийся Ризе, а острословы приписывают лазские корни Эрдогану: дело в том, что лаз в турецких анекдотах примерно как в наших - чукча. Лазы большую часть своей истории оставались верны Османской империи, а под власть России в 1878 году перешло всего несколько их сёл близ устья Чороха. Гурийцы, жившие по долине реки Аджара, от лазов отличались в первую очередь языком - это только извне грузины кажутся единым народом, а на самом деле их целая картвельская языковая семья, где лазский и мигрельский языки восходят к языку Колхиды, а собственно грузинский - к языку Иверии. На последнем и говорили гурийцы, заселившие берег Чёрного моря около тысячи лет назад. Но с покорением османами Гурийского княжества в 16-17 веках, они фактически распались на два народа: те, кто жили в долине Риони, сохранили верность христианству, а те, кто жили в бассейне Чороха, перешли в ислам - их потомки и есть аджарцы. Сам процесс этого перехода длился долго, достигнув кульминации накануне присоединения к России. А затем пошёл в обратную сторону, особенно ускорившись с распадом СССР в независимой Грузии. Деревянная мечеть в Квирике ещё действует, и таксист, высадив нас, уехал искать муллу с ключом, однако мулла - чуть ли не последний мусульманин в деревне: на могилах мечетного кладбища - кресты.
47.
Про саму мечеть ходят легенды, будто в 1590-х годах, в период турецкого завоевания, её построили из досок и брёвен разрушенной церкви соседнего селения Самеба. Когда мечеть была закончена, христиане во главе со старостой Соломоном Гогетидзе якобы пошли в Квирике и там за одну ночь перебрали её обратно в церковь, после чего турки устроили расправу над смутьянами и вновь сделали деревянное здание мечетью. Если эта легенда и имеет что-то под собой - то относилась к более старой постройке: деревянных церквей в Грузии, кажется, не сохранилось вовсе, среди же двух десятков деревянных мечетей Аджарии старейшая построена в 1833 году, а самая поздняя - в 1907-м. Сама традиция, конечно же, пришла из Турции, Понтийские горы которой весьма богаты деревянным зодчеством - близ Самсуна, например, сохранилась старейшая в мире (1206) деревянная мечеть.
48.
Примитивность грузных форм в аджарских мечетях компенсирует изящество резьбы. Занимались ей традиционно лазы, артели которых аджарцы приглашали на строительство. Здесь поработали мастера из Архави - настолько лазского городка, что даже в Турции его название пишется на грузинский манер.
48а.
Увы, нам не повезло - таксист полчаса искал муллу, с семьёй которого дружит, но в итоге оказалось, что мулла в этот день уехал в город. Поэтому интерьер мечети я сфотографировал только сквозь пыльные окна, но в общем для нас это была не первая, а в моём рассказе - не последняя аджарская мечеть.
49.
Традиционно резьбой украшали двери, колонны, карнизы второго яруса, но в первую очередь - минбар:
49а.
А по кладбищу напротив мечети даже и не скажешь, какой веры люди на нём покоятся, и может быть так сделано специально - ведь здесь прадед мог молиться Христу, дед - Аллаху, отец - идеалам коммунизма, а сын - опять Христу. В нынешней Аджарии мусульман осталось 30-40% населения, причём в основном - в её горной части.
50.
Таксист повёз нас назад в Кобулети, по дороге рассказывая о том, что в советское время тут всюду вокруг были чайные поля. Дело Лау Джань Джау не пошло прахом, хотя и обратилось в "пыль грузинских дорог" - так, по словам soullaway, называли местный чай в остальном Союзе. Уже в 1920-30-х годах чаеводство охватило Грузию и Азербайджан (особенно - районы Ленкорани и Шеки), а к концу советской эпохи дошло и до Краснодарского края. Однако Лау-джан не случайно ушёл, хлопнув дверью, и веточки неотъемлемой частью грузинского чая были вовсе неспроста: как трудности добычи бакинской нефти были в 19 веке скомпенсированы механизацией её доставки, так и советский госплан решил скомпенсировать трудности выращивания грузинского чая механизацией его сбора. Думаю, при словосочетании "чаеуборочный комбайн" у Лау Джань Джау поднялось давление и припасённым с родины зелёным чаем он отпаивался ещё несколько дней: ведь с чайного куста в дело идут лишь самые верхние, самые нежные листики. Работы над шайтан-машиной трест "Чай-Грузия" начал уже в 1928-30 годах, но лишь в 1963 году работоспособные чаеуборочные комбайны "Сакартвело" производства тбилисского завода "Грузсельмаш" вышли на плантации. По ряду чайных кустов машина двигалась со скоростью около километра в час, а её сборочный аппарат был устроен так, чтобы поддавались ему лишь самые нежные ветки. Один комбайн заменял 25-30 работников, но требовал очень сложного обслуживания и тончайшей настройки сборочного устройства под каждую конкретную полосу.
51а.
Качество от механизации, конечно, страдало - но не так сильно, как от грубейших нарушений всех возможных правил вплоть до сбора под дождём. К концу 1970-х годов в Грузии производилось 95 тыс. тонн чая в год и действовало 65 чайзаводов, с которых брикеты отправлялись на чаеразвесочные фабрики по всему Союзу. Но выбраковывалось тогда до половины урожая, а любой уважающий себя председатель колхоза при первой же возможности предпочитал вырубить чайные кусты и посадить на их место мандарины или лимоны. В итоге уже в Перестройку производство чая в Грузии рухнуло вдвое, а с распадом СССР - и вовсе практически сошло на нет. В Аджарии осталось 3 чайных фабрики, на одну из которых нас вдруг завёз таксист:
51.
О чём-то быстро перетерев у проходной сперва с охранниками, затем с рабочими и наконец с кем-то из мелкого начальства, таксист повёл нас в цеха. Первый этап обработки чая - завяливание, необходимое для удаления влаги, и на специальных машинах оно занимает от 2 до 8 часов:
52.
Дальнейшая работа с чайным листом очень нелинейна и зависит от того, какой привезли урожай и что хотят получить на выходе: думаю, что исходный чай - зелёный, а все остальные виды - продукты его ферментирования, вы знаете и без меня. Год спустя я не вспомню, для чего именно вот это оборудование - обжига, измельчения, скручивания. формовки?
53.
В первых числах ноября на этой фабрике делают зелёный чай из лаоча - "старого чая", то есть боле грубого урожая поздней осени. Зелёный чай, который тут называли "калмыцким", в Грузии начали делать с 1932 года, в первую очередь - для Средней Азии, ультраконсерватизм которой, вероятно, и спас здесь последние чайзаводы.
54.
Осенний чай пропаривают 5-10 минут при температурах, близких к кипению, таким образом останавливая процесс его ферментирования, и прессуют в "кирпичи", которые затем сушатся по 2-3 недели.
55.
В целом, грузинская чай не исчез и даже выиграл в качестве: все три недели батумского отдыха мы в основном его и пили - не сказать чтобы шикарный, но без пыли и веточек и на вкус точно не хуже какой-нибудь "Принцессы Нури". Соседский "Азерчай", конечно, гораздо вкуснее - только под старым брендом он давно уже делается из привозного сырья, Грузия же обеспечивает себе примерно 10% потребления чая. Где-то за Кобулети, довольно далеко, есть и небольшие чайные плантации, куда нам предлагал съездить таксист. Но я отказался - как растёт чай, я видел в иранском Гиляне. В целом же, главными сельхозкультурами Западной Грузии, слишком дождливой для винограда, в последние годы становятся фундук и голубика: чай или мандарины были актуальны в огромной стране, где на них всегда будет спрос, а в борьбе за международные рынки логичнее выращивать то, что здесь получается лучше, чем где бы то ни было.
55а.
За Кобулети есть ещё пляж Уреки с чёрным магнитным песком, но расположен он за пределами Аджарии и вообще ближе к Поти. Кое-что интересное на Аджарском взморье сохранилось и к югу от Батуми, на 20 километрах до турецкой границы, однако о тех местах я по пути в Турцию и расскажу. А в следующих трёх частях отправимся в зелёные горы Аджарии.
ЗАКАВКАЗЬЕ-2019
БОЛЬШОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ. Азербайджан, Армения, Нагорный Карабах, Турция.
Аджария
Батуми. История и панорамы.
Батуми. Детали и колорит.
Батуми. Приморский бульвар
Батуми. Старый город.
Батуми. Южные окраины.
Батуми. Бензе.
Аджарское взморье. Чакви, Цахисдзири, Кобулети.
Горная Аджария. Мухунцети и Мирвети.
Горная Аджария. Мачахела.
Горная Аджария. Хуло.
Аджарское взморье. Гонио и Сарпи.