Горная Адыгея. Часть 2: окрестности Хаджоха
Адыгея - республика хоть и маленькая, но не наименьшая ни в России, ни в бывшем СССР. Однако даже в Ингушетии или Аджарии я не припомню такого ощущения "всё рядом". От Майкопа до Каменномостского, который местные чаще называют Хаджох по аулу-предшественнику - час езды на маршрутке, ну а хаджохские окрестности можно разделить на ближние, очень ближние и не окрестности скорее, а околицы. Последним была посвящена прошлая часть, в которой мы осмотрели сам посёлок, Хаджохскую теснину, Хаджохский замок и Турецкий базар. Теперь полюбуемся красотами в радиусе нескольких километров - такими, как Закубанский Афонский монастырь или водопады Руфабго. Причём - в весьма интересной и даже злободневной компании.
... Та поездка начиналась под лязг фронтовых новостей: в поезде на Волгодонск я узнал о падении Балаклеи, а в Армавире - об отходе из Купянска. И даже всерьёз думал о том, не взять ли билет на поезд и не мчаться ли домой с тревожного Юга, пока не перерезана Ростовская магистраль. Целебный воздух, тишина и ласковые пейзажи Горной Адыгеи несколько успокоили меня, и вот дождливым утром я пошёл на автовокзал поискать там такси на Лаго-Наки: яндекс просил бешеных денег, судя по которым, водителю пришлось бы ехать за мной как минимум из Майкопа. На автовокзале, через который проходит два десятка ежедневных рейсов частью в сам Каменномост, частью в Даховскую или Гузерипль, добрая половина пассажиров были явные туристы. Я без особой надежды спросил о рейсах в ту сторону (коих, конечно, не могло быть по причине отсутствия населённых пунктов), а на выходе меня догнали две женщины средних лет в ярких дождевиках. Они тоже искали транспорт в горы, и идея скинуться на такси втроём оказалась более чем кстати. Но в их звонких птичьих голосах, в какой-то настырной детскости, в едва считываемом ощущении своей чуждости окрестному пейзажу я начал что-то подозревать. Уже в машине мои догадки оправдались: Оксана была из Харькова, Ольга - из Тернопольской области (имена и города изменены!), ну а спокойно разъезжали по России они лишь оттого, что лет 15 назад судьба как-то закинула их в Евпаторию. Работали они, что характерно, в каких-то госорганах Крыма, но даже не особо скрывали, что ждут возвращения Украины. Конечно же, Украины образца 2013 года, где их никто не будет люстрировать, да ещё и плюс безвиз. Которым и так, впрочем, мои внезапные спутницы охотно пользовались - дети с семьями у обеих жили в Польше, куда Ольга и Оксана спокойно добирались через Псковскую область и Латвию. Инфопространства Украины же они и вовсе не покидали никогда, и в то, что двухцветный флаг уже нескоько дней как над Херсоном, совершенно искренне верили за два месяца до того, как это стало реальностью.
2.
Верили они и в то, что буряты из тундры потырили на своём пути все унитазы, ибо дома не видели их никогда... Но при всём том, в моих новых спутницах не было ни грамма агрессии: вот есть де в мире единственный Злодей, а как он уймётся - так наступит тишь да благодать, ибо все остальные люди по своей сути добрые и просто хотят спокойно жить. Рискну предположить, что эта наивная вера в возможность вернуть мир единственным нажатием кнопки - и есть глас "глубинного народа" с той стороны, который как 10 и 5 лет назад совсем не звучал в интернетах, так и теперь не звучит. Они не радовались пролитой крови, в новостях о первых ракетных ударах по электростанциям жалели людей, оставшихся без света, а на вопрос, зачем по Донецку раскидывать противопехотные мины, лишь разводили руками: "Та не знаем, зачем они это делают! Вообще говорят, нет таких мин в Украине!". Было у них и логичное объяснение странным метаниям России в 2022 году: якобы всю эту афёру провернули Медведчук и Азаров (или кого-то типа них), которые получали из Кремля деньги, как бы изучали общественное мнение на Украине, а на деле просто сочиняли те прогнозы, которые нравились Кремлю. В общем, избегая прямых споров (но не каверзных вопросов!), я нашёл интересных собеседниц, а Ольга и Оксана определённо нашли в моём лице проводника: к вечеру, когда мы вернулись в Каменномост с Лаго-Наки, у них и вопроса не стояло, что завтра мы вновь едем втроём. Я вежливо промолчал, но утром спутницы не поленились мне позвонить и уточнить место встречи, а в итоге мы и вовсе случайно столкнулись у каменномостского ДК. И - снова пошли на автокзал ловить там огромный блестящий краснодарский автобус до Победы:
3.
Так называется крошечный посёлок (150 жителей) в 12 километрах восточнее Каменномоста, в тупике разбитой самосвалами дороги. Здесь находится странная Казачья Лавра адыгейских гор - Михайло-Афонская Закубанская пустынь, внешне неожиданно похожая на какой-нибудь василианский монастырь в Галиции или Подолии:
4.
...Кавказская война длилась то ли полвека (если считать от восстания черкесов, чьи земли Турция уступали России в 1829 году), то ли век (если считать от восстания кабардинцев, в 1760-х годах внезапно обнаруживших, что Россия со времён Ивана Грозного считает их своими подданными). Но вот в 1859 году в Дагестане сдался Шамиль, а следом примеру имама последовал Мухаммед-Амин, наиб Абадзехии, организовавший тут подобие государства со столицей в Хаджохе. К 1864 году сопротивление на Западном Кавказе прекратилась, и Россия предложила черкесам выбор - уходить со своих гор либо на прикубанскую равнину (где жило лояльное племя бжедугов), либо прочь из страны. Большинство адыгов, веря, что Россия не даст житья мусульманам, выбрали второй вариант, и вот к концу десятилетия лесистые горы полностью обезлюдели. Новыми обитателями Западного Кавказа стали армянские переселенцы из Турции и кубанские казаки, ехавшие сюда за провинности или по жребию, но к 1870-м вполне обвыкшиеся в чуждом краю. В непривычных ландшафтах появлялось всё больше привычных атрибутов русской жизни, ну а какая же Святая Русь без монастыря? В 1877 году на Белую реку прибыла группа монахов во главе с отцом Мартирием, в миру - Мартыном Островых из Херсона. Приняв монашеский постриг в Чернигове, в 1876 году он уехал в Кутлумушский монастырь на Афон, где, выкупив с единомышленниками несколько келий, явно хотел остаться на всю жизнь. Но... как же русским людям на Кавказе без монастыря-то? Мартирий с братией вырыли кельи под горой Физиабго (по такому случаю переименовав её в Фавор) меж Даховской и Абадзехской станицами (Каменномост тогда был лишь присёлком), а в 1883 году там был официально учреждён монастырь. Из Кутлумуша Мартирий привёз ещё и частицу Креста Господнего, и в общем к началу ХХ века принимавшая до ста тысяч паломников ежегодно Закубанскую пустынь в народе называли Казачьей Лаврой. Тогда это был целый город на склоне Фавора-Физиабго, и на старой гравюре немногочисленные уцелевшие постройки не так-то легко опознать:
4а.
При Советах всё это раскурочили постепенно: с 1926 года в монастыре располагался дом отдыха ГПУ, с 1944 - детская колония, и наконец с 1972 - база отдыха "Романтика", знаменитая на весь Союз. Она закрылась в 2001 году, когда отдых на Кавказе был не слишком актуален, а первым настоятелем возрождённого монастыря вновь стал отец Мартирий - на этот раз в миру не Островых, а Пянтин.
5.
Успенский собор был разобран в 1946-48 годах, когда на просторах Союза храмы чаще робко открывались:
6а.
Из его кирпича к 1952 году построили школу при колонии:
6.
"За главного" остался Троицкий собор (1884-1902), к которому в 2003-05 годах пристроили колокольню наподобие итальянской кампанилы, которая и придаёт Закубанской пустыни "западенский" вид:
7.
Не на неё, но к куполу можно подняться, однако никакие здания Кавказа в роли смотровых площадок не заменят гор:
8.
В целом же, дух базы отдыха так и не выветрился из Михайло-Афонского монастыря: в первую очередь эта обитель - достопримечательность, и самый преобладающий типаж в её стенах - отдыхающий или турист:
9.
В храм они заходят по большей части лишь за тем, чтобы пройти его насквозь - в огромную церковную лавку, где помимо икон, псалтырей, крестиков или свечек продают чай, мёд и какие-то статуэтки. Но ведь туристы произошли от паломников - все ли из тех 100 тысяч гостей дореволюционного монастыря ехали сюда за спасением души, а не за благостью лесов и благодатным воздухом?
10.
Напротив входа в Троицкую церковь - склеп отца Мартирия. Основатель обители погиб в 1909 году по дороге из Ставрополя: зимней ночью на лесной дороге старца окружили волки, и перепуганные лошади понесли да опрокинули повозку в овраг.
11.
11а.
Над склепом - деревянная Успенская церковь (2011) напоминает про разрушенный собор. Поодаль видны Казанская часовня (2011), поставленная к 10-летию возрождения обители...
12.
...и Александровская церковь (2008) в игуменском корпусе. Причём - не Александра Невского, а Александра Константинопольского, игумена обители Неусыпающих, жившего на рубеже 4-5 веков. В храме - иконы, написанные греками с Афона, но меня больше впечатлил спонтанный образ лодки-стрелки на часах:
13.
А вот Михайловский храм (2008) посвящением напоминает о первой деревянной церкви пустыни, которую Мартирий со товарищи привезли из станицы Сахрайской. Она сгорела ещё в 1923 году.
14.
Часовни дополняет памятник казакам, героям и Георгиевским кавалерам Первой Мировой войны из окрестных станиц:
15.
Наконец, на задворках монастыря есть блинная, куда вывески завлекают ещё до главных ворот. Народная тропа туда не зарастает, очередь растягивается минут на 20-30, но постные блины с необычными начинками вроде алычи или фейхоа отменны. С собой же я купил карманную бутылочку с безалкогольной основой для облепихового глинтвейна.
16.
Выйдя за ворота и миновав бескрайнюю парковку (вот не удивлюсь, если Турецкий базар из прошлой части станет для потомков Русским паркингом!), мы побрели по мощённой дорожке в сторону Физиабго. У развилки на Святой источник и Подземный монастырь сидел на лавочке, пожалуй, самый странный таксист, которого я только видел - седобородый казачок в розововерхой кубанской папахе с ездовым ишаком:
17.
Надо сказать, развилка тут не столько в горизонтальной, сколько в вертикальной плоскости: лестница к Подземному монастырю уводит на тёмное дно оврага.
18.
Ольга и Оксана же своим сладкоголосием, шоканьем да хэканьем так и притягивали ко мне дежавю - у входа в подземный храм я сразу вспомнил такой же тихий и зелёный Любеч:
19.
И Китаевскую пустынь на окраине Киева, когда экскурсия со свечками в руках двинулась по тёмному коридору:
20.
Водит экскурсии в благословенный мрак православного вида девушка, причём - в порядке живой очереди: пока одна группа ходит в подземельях, другая понемногу скапливается у дверей.
21.
Сердце Подземной обители - огромный купольный зал с полосатыми, как стены византийских церквей, слоистыми сводами, в котором прежде псалмы звучали непрерывно день и ночь. Александр Константинопольский не просто так был известен как Игумен Неусыпающих - его способом служения Богу было непрерывное пение псалмов, для которого братия делила день на равные вахты. Что и воспроизвели закубанские старцы в 1880-х годах:
22.
Прошлые два кадра сняты, конечно же, со вспышкой - в основном подземную обитель освещают лишь свечи да изредка мощный фонарь нашей проводницы. Здесь она показывала узор трещин и теней, складывающийся с лик Бога-Отца, который я, увы, так и не высмотрел. Общая длина подземных ходов с несколькими закутками-кельями - около 300 метров, но в монастыре считается, что это лишь малая часть ныне заваленной огромной системы, первые ходы которой вырыли ещё византийцы, спасаясь святыни от ереси иконоборцев.
22а.
Еле поднявшись бесконечной лестницей со дна оврага, мы вернулись на мощёную дорожку, которая спиралью взбирается на Физиабго:
23.
На дальней стороне горы - источник Святого Пантелеймона с питьевыми кранами, чанами для святой воды и купелями. Нас он не впечатлил ни обликом, ни вкусом, но именно отсюда начинался монастырь:
24.
Лестница от источника поднимается к часовне и колоколенке на вершине Физиабго (992м):
25.
У парапета стояла пара туристических групп, и неспешные гиды рассказывали про Большой Тхач и Лаго-Наки, скрытые в тяжёлых тучах:
26.
Ближе просматривается и сама обитель - вон за деревом видна даже зелёная крыша колоколенки. А вокруг среди лесов, обратите внимание, пятна карьеров: основанный между станиц, Каменномост вырос в советские времена как рабочий посёлок, к которому в 1931 году даже протянули железную дорогу из Майкопа. В сладкий горный воздух то и дело вмешивается белая пыль, а тишину широколиственного леса разрывает грохот: вокруг посёлка - несколько карьеров, в которых добывают известняк и гипс, на отделку и строительство домов (знаю из первых рук) доходящие до Подмосковья:
27.
Вскоре мы снова оказались у главных ворот, на оживлённой, как около рынка, парковке с чебуречной, в которой было не найти свободных мест. Ниже - мягко говоря не бедные домики Победы да блестящая среди них часовня Александра на этот раз Невского. Автобусов вниз не предвиделось, однако для такого случае русский с украинцем и объединились в сей суровый час: ещё на автовокзале я взял телефон таксиста и сторговался, что за 600 рублей он заберёт нас из Победы.
28.
Высадился, впрочем, я на пол-дороги, а Оксана и Ольга после некоторых раздумий решили и здесь пойти со мной. У обочины гремели отбойники и летела пыль: на Хаджохщине особенно богато выходами известняка ущелье речки Мишоко (Медвежьей), что вытекает из Тёмной пещеры и перед впадением в Белую образует эффектный каньон с экстрим-парком над водопадами. Над ним - довольно живописный, судя по чужим фото, брошенный карьер Ухо, а у "победной" дороги в верховьях Мишоко добыча ведётся вовсю:
29.
Но и карьер был нужен нам лишь в качестве ориентира - чуть сдав назад, мы углубились в лес по проезжей (хотя и не для пузотёрок) дороге, километров через пять выводящей к другому карьеру, и пошли по ней на поиски одной из самых странных и малоизвестных достопримечательностей этих гор. Настолько, что искомый объект даже не обозначен на maps.me и тропа к нему ещё не натоптана, так что ориентироваться пришлось по открытой заблаговременно (пока ловила сеть) Викимапии. Пройти нам предстояло чуть меньше километра. Вот мы спустились в глубокую долину Мишоко, вновь поднялись над какими-то озерцами и канавами, и дальше я начал искать хоть какие-нибудь признаки тропки в лес по правой стороне от дороги. Увидев притоптанную траву, мы свернули, и как-то по наитию вышли к цели - Каменным мостам:
30.
Собственно, название Каменномостский обязывает: в прошлой части я показывал давно рухнувший естественный мост над Хаджохской тесниной. Здесь же пара естественных арок висит над сухой балкой, размытой весенним талыми водами. Мы спокойно прошли по одному мосту и вернулись по другому, а потом, найдя палку покрепче и оставив наверху не желавших лезть в грязь Оксану и Ольгу, я начал спускаться на дно:
31.
Снизу мосты оказались как бы не зрелищнее, чем сверху... но только сойдя в балку, я заметил, что в лесу буквально на глазах потемнело. Я знал, что предвещает эта тьма - через несколько минут грянет ливень. Сперва я пытался переждать дождь под мостом, но вода хлестала всё сильнее, и более того, начинала ощутимо размывать склоны. Выбрался из оврага я не с первой попытки, пару раз соскользнув и извалявшись в грязи. Дальше мы шли обратно к "победной" дороге, а дождь всё лил и лил. Встав у обочины, я снова позвонил таксисту, а заодно стал голосовать проезжавшим машинам. Вскоре стена дождя встала так плотно, что с одной стороны дороги я не видел другую, и только мембранная куртка, под полы которой я отчаянно прятал фотик, хоть как-то держала удар. Дождь не унимался, таксист не ехал, и я ещё раз ему набрал да поторопил со словами "мы тут скоро утонем". Прикатил таксист лишь минут через 20, когда дождь почти перестал... но это был даже не врождённый таксистский сволочизм: Хаджох в нескольких минутах езды встретил сухим асфальтом!
32.
Оксана и Ольга, доехав до центра посёлка, сочли, что хватит на сегодня приключений - в гостинице душ, горячий чай и вечерний эфир Арестовича. Я тоже был настроен на душ, чай и свежие посты в телеграме Кассада... но фотоаппарат не слишком промок, а туча отступила, и видя золотые проблески в небе, я попросил таксиста отвезти меня к водопадам Руфабго, что в 2 километрах от Хаджохской теснины у дороги в сторону Даховской. Водитель за эти 2 километра взял с меня двести рублей, как истинный таксист понимая, что в настолько мокром виде пешком я туда не пойду. Ещё 500 рублей пришлось отдать за проход к водопадам, но тут, в отличие от столь же платной Хаджохской теснины, хотя бы всё предельно прозрачно: ущелье Руфабго - на другом берегу Белой, и никто не мешает бесплатно пройти к нему лесными тропками из Хаджоха через Турецкий базар. Деньги тут собирают за проход по мосту, но к делу подошли основательно - с магнитным билетом и турникетом-вертушкой, как на проходных у оборонных заводов:
33.
Правый кадр выше снят с другой стороны ущелья: надписью "Водопады Руфабго" баннер встречает по-русски, а провожает - по-адыгейски: кириллицей черкесские языки всегда выглядят так, словно кот пробежал по клавиатуре. Вниз по течению Белой с моста видны Батарейная гора (748м) напротив Хаджоха:
34.
Да камни наподобие древесной коры:
35.
Выше по течению - хребет Уна-Коз, за которым стоит Даховская:
36.
Да первый в каскаде водопад Три Брата, в тот вечер выглядевший скорее как Родители и Дети:
37.
До следующего водопада, впрочем, идти где-то полкилометра, и от моста до него, за поляной с парой кафешек (или скорее наспех сколоченных лавок) адыгейской кухни расположилось "Адыгское подворье" - как бы не единственный на 4 адыгских народа России этнографический музей под открытым небом:
38.
Адыгская сакля невзрачна, но в этой невзрачности - особая красота специфического горского образа жизни. Более всего черкесы известны окрестным народам как разбойники и работорговцы, в чём помогали им знакомые по Армавиру черкесогаи - адыгоязычные армяне, между воинам-уорками и крестьянами-тфокотлями занявшие нишу купцов. Однако накануне Кавказской войны десяток адыгских племён суммарно насчитывал от 400 тысяч до миллиона человек - одним разбоем тут не прокормиться! Мирное хозяйство горцев ассоциируется, конечно же, со скотоводством, и адыги действительно разводили баранов, быков и коней. Причём - весьма обильно разводили: так, в конце 18 века только для объёма экспортированной черкесами шерсти требовалось не менее 6 миллионов голов овец. Но в первую очередь адыги жили древним, почти немыслимым в 18-19 веках видом хозяйства - кочевым земледелием. Они сеяли полбу, ячмень и овёс, изредка - пшеницу и кукурузу, но в первую очередь - просо, которого вывели 9 сортов. Для вспашки полей адыги использовали гигантские колёсные плуги, в которые запрягали несколько быков, но найдя подходящее поле, его обрабатывали несколько лет, а затем оставляли диким травам. Рано или поздно черкесы, конечно, возвращались на переложные участки, да и сады и виноградники (а вино черкесы в доисламскую эпоху пили!), иногда тянувшиеся на километры, с собой не унести. Однако, особенно если добавить сюда бесконечную войну адыгских племён за лучшие угодья, каждый хабль (хутор одного рода) и куаже (селение нескольких родов) редко дольше нескольких лет стоял на одном месте. Что и определило горское зодчество: адыги кочевали слишком медленно для юрт и слишком быстро для капитальных домов. Турлучная сакля без фундамента, дощатый амбар на ножках, скотный двор да плетень вокруг - вот и вся адыгская архитектура. Оборонное зодчество сводилось к дозорным вышкам, покойников хоронили на ветках (совсем как у многих народов Сибири!), а молились горцы в доисламую эпоху у дерева или скалы - Хабза, их жизненный кодекс от вероучения до этикета, не допускала общения с высшим силами в каменных стенах.
39.
Черкесы не знали дворцов, а главным украшением их интерьеров служило оружие: гордый пши (князь) в серебре и золотом шитье жил в примерно такой же турлучной сакле, что и последний лагунапыт (батрак). В селениях строили продолговатые дома из ряда комнат с отдельными входами и очагами - чаще всего это были мужская и женская комнаты (не только спальни, но и мастерские) и кухня, в которой ночевали старики. День они проводили в хэчэше - кунацкой, самой чистой и богато обставленной комнате для гостей по центру или в отдельном домике напротив. Особое место занимала пшашауна - комната девушки на выданье, на порог которой приезжали женихи. В комнатах этих стояла лишь лёгкая мебель, самым ценным предметом которой считался анэ - круглый трёхногий столик. Самым распространённым украшением служили пуаблэ - рогозные циновки, иногда с каким-нибудь узором. Здесь на фоне такой висят щичепшин (смычковый инструмент) и пхачич (трещётки), равно как и у другой стены - пастуший рог на фоне бурки. В углу же, почти на уровне пола, располагался очаг под куполообразным дымарём, и настоящей святыней дома, его константой, считалась зи - висящая в нём цепь. На ней давались клятвы, к ней не должен был прикасаться чужак, а из сакли зи выносили с одной-единственной целью - построить вокруг неё другой дом.
40.
Апофеоз недолговечного горского зодчества - плетёные хозпостройки на заднем дворе. И в этом всём есть особая суровая романтика уорк-хабзы, Правды Воина, который ни к чему не привязывается и ни за что не цепляется. Даже сыновей уорк отдавал на воспитанию аталыку из вассалов или младших друзей, чтобы не иметь с ними эмоциональной связи и оставаться для них лишь далёким идеалом. Однако в итоге вся эта философия сыграла с черкесами злую шутку: в отличие от тех же вайнахов, которых в 19 веке было меньше вчетверо, адыги оставили на Кавказе и где бы то ни было слишком мало материальных следов...
41.
А нематериальные следы ищут теперь усиленно... За скансеном - вот такой стенд. С одной стороны, представлены на нём такие личности, как Инал Светлый (ненадолго сумевший сплотить единую Черкесию в 15 веке), Темрюк Идаров (тесть и союзник Ивана Грозного в войне с Крымским ханством) или Шора Ногмов ("черкесский Карамзин", историк 18 века из Кабарды). Рядом с ними - например, Александр Бекович-Черкасский (в начале 18 века возглавил первую русскую экспедицию в Хивинское ханство, которая там и погибла), Касбулат Черкасский (крупнейший русский дипломат 17 века), Султан Казы-Гирей (герой русско-персидских войн и известный в начале 19 века писатель). Есть тут и несколько казалось бы очевидно русских имён - например, Фёдор Ушаков, но и они тут не просто так: крещёные адыги на протяжении сотен лет исправно проникали в русское дворянство. В 16-17 веках кабардинские эмигранты дали начало десятку параллельных фамилий Черкасских, а вот в Древней Руси, где адыгов называли не "черкесы", а "касоги", они нередко шли на службу к унеинам ("хозяевам"), то есть князьям в Киев и особенно Чернигов, которому тогда принадлежала далёкая Тмутаракань. Тамошний князь-изгой Ростислав в середине 11 века даже пытался сплотить касогов в единую силу в своей борьбе за престол, и наверное даже сделал бы это, если бы ему в вино не просочился яд коварных византийцев... Ещё раньше черниговский князь Мстислав Храбрый одолел в поединке касожского вождя-великана Редедю, и крестив его сыновей как Романа и Юрия, ввёл в русскую знать род Редигиных... дальней ветвью которой действительно считаются Ушаковы. Наконец, недавно по трём адыгским республикам пронеслась весть, что главный черкес - это Леонардо да Винчи: дело в том, что гений Ренессанса был незаконорождённым сыном рабыни Катерины, которую его отцу прислали из генуэзской Кафы ( Феодосии), и по одной из версий, была она похищенной работорговцами черкесской княжной Шатаней...
42.
Адыгское подворье продолжает Адыгский родовой лес: ислам пришёл сюда пусть крепко, но - совсем недавно, в Кавказскую войну стараниями турецких эмиссаров и наибов имама Шамиля. Прежде Черкесия отличалась совершенно неожиданной в её воинственном укладе веротерпимостью, где рядом жили православные (джерыдже), католики (ферренкардаши), мусульмане (вернувшиеся с Ближнего Востока мамлюки и их родня), но в первую очередь - адепты религии Хабза. Её вершиной был Тхьа - всемогущий, вездесущий, непознаваемый и не имеющий облика бог-демиург, который сотворил мир, но не вмешивается в его жизнь. Ниже стояли боги, имеющие облик, в основном покровители чего-то: Уашхо не давал небу упасть, Кадис держал в берегах море, Ахин хранил коров, Емишь - овец, самый чтимый из богов этого ранга Тлепш давал людям огонь и металл, а Тхагалетш ведал хлебами. Впрочем, за неимением письменности и изображений все классификации адыгских богов - фолк-история: тот же Уашхо известен в первую очередь по восклицаниям вроде "О, небо!". Иные боги явно заимствованы из греческих мифов, тенгрианства, зороастризма, но логика тут проста: если божество имеет облик - значит, адыги прежде его не знали, а если не имеет - значит, это другое имя Тхьа, и тут ко двору пришлась концепция Аллаха. Но самой красивой идеей религии Хабзы был, пожалуй, загробный мир без рая и ада, где каждую пса (бессмертную душу) посмертно судил весь род. Молились черкесы у священных скал и в священных рощах... впрочем, прошедшее время тут не совсем верно: и в наши дни к черкесской религии себя причисляет от 1 до 4% адыгов, а в глухих аулах порой проводятся древние обряды с раздачей мяса жертвенных животных беднякам. И вот в 2008 году основатель всего этого великолепия, майкопский меценат и популяризатор адыгской культуры Мурат Фицевич Бибов попытался воссоздать такую рощу - каждое дерево в ущелье Руфабго освящено в честь определённого рода.
43.
Под сенью священных дубов - многочисленные инфостенды вроде постулатов Хабзы, родового древа Симбулетовых из аула Уляп или натурального справочника адыгейских тавро (родовых эмблем):
43а.
Но вот и первый водопад Шум, к которому от тропы можно сойти по лестнице:
44.
С другой стороны лестница из вкопанных рядами колышков ведёт к Сквозной пещере - огромному гроту с дырой в потолке, куда я хотел зайти на обратном пути, а в итоге не успел до сумерек. С гротом этим, как и всем ущельем, связан, конечно же, адын очэн грустний лэгэнда: Руфабго - это был неуязвимый великан-людоед, обложивший окрестные аулы тяжкой данью и регулярно требовавший девственниц к столу. В бою он легко раскидывал целые племена, но вот нашёлся храбрец - юный уорк Хаджох, которому старец Мишоко поведал способ убить злодея: Руфабго нужно было ослепить и вырвать ему сердце. Что и сделал отважный Хаджох, пробравшись тайком в его пещеру через дыру в потолке.
45.
Невысокий, но самый широкий в каскаде, Шум падает в небольшое озерцо, похожее на сцену:
46.
Дальше по ущелью ведёт тропа - без мостовых и перил, но умозрительно понятная. Мимо целой поляны туриков:
47.
Прижимами у тонкослойных скал:
48.
Мостиками в живописных местах:
49.
Минут за 20 я дошёл к следующему Каскадному водопаду:
50.
Сбегающему через целый "слоёный пирог":
51.
Его обход довольно сложен, и пожалуй даже был бы опасен, если бы не участки перил. Корни деревьев тут порой покрывают землю сплошной коркой:
52.
А скальные слои похожи на трибуны амфитеатра:
53.
Но вот впереди показывается следующий водопад:
54.
Валун над ним - это и есть вырванное Сердце Руфабго, из которого по-прежнему бежит мутная, чуть красноватая "кровь":
55.
Ну а тех, кто одолеет ещё одну осыпь...
56.
...ждёт награда - самый изящный в этом каскаде водопад, туристам известный как Девичьи Косы, а местным и завсегдатаям Хаджоха он по-свойски Шнурок:
57.
Теоретически, и его можно как-то обойти или скорее облезть - дальше ещё пара водопадов и скала Парус (фото есть здесь, как и описание "бесплатной" тропы из Хаджоха). Но я шёл сюда от мостика около часа, и видя, как наползают сумерки, совсем не хотел лазать по скользким камням в потёмках. Минут за 30-40, хлюпая мокрой обувью, я снова вышел к мосту и пошёл вдоль дороги к посёлку. У самой трассы можно было бы ещё взглянуть на Каскадный водопад в устье Мишоко, но чуть раньше меня подобрал удалой бородатый черкес на УАЗе с эмблемой Кавказского заповедника...
58.
В следующей части отправимся дальше по этой дороге - мимо Даховской станицы и Азишской пещеры на край высокого плато Лаго-Наки.
ЗАПАДНЫЙ КАВКАЗ-2022
Обзор поездки и оглавление серии.
Армавир. Прочный Окоп, Армянский аул, улица Кирова.
Армавир. Дома и улицы.
Армавир. Заполотнянская часть и Туапсинка.
Майкоп. Центр.
Майкоп. Разное и древнее.
Горная Адыгея. Каменномостский (Хаджох).
Горная Адыгея. Окрестности Хаджоха.
Горная Адыгея. Лаго-Наки.