Таганрог. Часть 4: чеховская провинция
Как ни крути, а более всего Таганрог известен тем, что здесь родился Антон Павлович Чехов. Красоты города оценить - ещё доехать надо, а вот биографию писателя рассказывают в школе; мы же попробуем совместить то и другое. За показанной в прошлой части улицей Фрунзе с её дворцами, ещё дальше от Восточной бухты, чем Петровская и Греческая улицы из позапрошлой части, лежит район детства Чехова вдоль улицы имени его. И тогда, и ныне - по карте центр города, а на местности - угол глухой, неустроенный, в прошлом даже опасный, а в настоящем сохранивший ту чеховскую атмосферу Провинции, которая "отсасывает крылья". Но вот же парадокс: именно такие вот изнанки богатых и культурных городов становятся самым жирным чернозёмом для талантов! Так что одним лишь Чеховым адреса известных земляков в сегодняшнем рассказе не ограничатся.
На карте улица Чехова выглядит осью Старого Таганрога, и скорее всего, таковой и закладывалась в генплан начала 19 века. Самая длинная, самая прямая, вырастающая из недр упразднённой уже к тому времени Троицкой крепости (см. первую часть), она ещё и нанизывала на себя колоссальную (650 на 250 метров) овальную Александровскую площадь, в народе известную в прошлом как Новый Базар. Подбрюшьем базара, этакой Сенной Несостоявшегося Петербурга, этот район и остался, в то время как светская и деловая жизнь сместилась на Петровскую - ближе к порту на Восточной бухте. Даже Соборный (ныне Красный) переулок, пересекавший Александровскую площадь, полвека вёл в пустоту - храм Митрофа Воронежского на Новом базаре построили лишь в 1863-67 годах. Конечно же, он был снесён в 1930-е годы.
1а.
Крошечную ромбическую Александровскую площадь я показывал в прошлой части, но там же упоминал и забавный таганрогские курьёз: в прошлом и в настоящем это название относится к разным площадям и улицам. Ось Таганрога изначально прозаично называлась Полицейской улицей, и оставшись в истории адресом рождения Чехова, в 1862 году сделалась Александровской. В 1904, со смертью писателя, её переименовали в улицу Чехова, а старое название сместили на квартал, передав параллельной Иерусалимской улице. В 1998, с воссозданием памятника Александру I, на неё переползла и Александровская площадь, а Новый базар - это с 1923 года Красная площадь. Откровенно говоря, и площадью-то он давно уже не является - скорее, просто улица Чехова здесь распадается на две дороги, пространство между которыми вмещает теперь рынок, стадион и парковку. По сути всё, что осталось от Красной площади - открывающий её на юге-востоке сквер Чехова, где памятник с вводного кадра (1956) глядит на полукольцо Александровских торговых рядов (1841-65):
2.
С грубо влепленным посередине магазином Горащенко (1911), Гостиный двор столь же зрелищен, сколь и загадочен: все таганрогские ресурсы как под копирку называют его архитектором некоего "итальянца М. И. Кампиньони", вот только ни его биография, ни другие работы, ни даже расшифровка инициалов гуглению не поддаются. Где-то пишут о доме на Фрунзе, в котором в 1882 году "в припадке меланхолии удавил себя" итало-русский подданный Джузеппе (Иван) Кампиньони... Но закралась тут ошибка в инициалах или же просто полукруглую аркаду в сотню метров длиной таганрожцы сочли последним приветом из Италии, на торговле с которой процветал в начале 19 века местный порт - тема не для блога, а для диссертации.
3.
Начав с Гостиного двора, обойдём бывшую площадь против часовой стрелки. С её внутренней стороны - толчея да рыночные павильоны советских и постсоветских времён с одиноким торговым рядом начала ХХ века:
4.
С внешней - всё те же старые дома-дома-дома, кажущиеся в Таганроге бесконечными. Как вы могли заметить в прошлых частях, стены Таганрога неожиданно богаты тонко проработанными каменными лицами:
5.
На углу Комсомольского переулка их ряд прерывает грузное здание Мариинской женской гимназии (1864-75), в своё время как бы не лучшего учебного заведения для девочек на весь Русский Юг. Так что и знаменитые выпускницы её более чем колоритны: например, знакомые нам по прошлой части "королева афоризмов" актриса Фаина Раневская (фельдман) или поэтесса Софья Парнок - первая в России открытая лесбиянка, с которой сама Марина Цветаева в 1914-16 годах пережила бурный и травматичный (а иначе у неё и не бывало!) роман. Гречанка Надежда Малаксиано-Сигида тоже когда-то упоминалась в моём блоге - революционерка из "Народной воли", она покончила с собой на Карийской каторге в Забайкалье, да так резонансно, что под давлением "уважаемых партнёров" каторгу пришлось закрыть. Мария Чехова же не только выполняла роль секретарши у своего брата и основала его музей в Ялте, но и сама была известна как художница и педагог. Да и мужские имена, уже советских времён, тут остались - например, именно эту школу окончил в 1920-х годах знакомый нам опять же с прошлой части основатель Таганрогского подполья Семён Морозов.
6.
У следующего квартала не так красивы фасады, но зато внутри него скрывается огромная мельница Елисеевых (1877), в прошлом не единственная в окрестных кварталах...
7.
...и совершенно деревенский двор, над которым она нависает:
8.
Центр четвертьмиллионного города!
9.
И даже вот этот дощатый сарай явно стерёг какой-нибудь мужик, под смешным именем попавший в прозу Чехова:
10.
Симпатичный доходный дом Ильченко - уже не на площади, а на пересекающем её в дальней части Гоголевском переулке:
11.
Сомкнувшись снова, улица Чехова уходит до самых окраин, единственная пересекая Таганрог насквозь (а это почти 8 километров). Но приводит она натурально в пустыри, большей частью пролегает через неприглядное одноэтажное предместье Собачеевка, и за площадью на ней толком и смотреть не на что. Так что Гоголевским переулком, мимо советских рыночных павильонов и полных людьми автобусных остановок, перейдём на другую сторону Нового базара и направимся обратно к торговым рядам. С внутренней стороны круга тут тянутся какие-то задворки да грузовики, с которых в конце мая за копейки продавали грандиозную вкуснющую клубнику. А вот с внешней стороны что-то успели построить и в те времена, когда здесь планировался центр Таганрога. Причём особенно охотно у площади селились именитые казаки. Вот например на одной линии с Мариинской гимназией - Архиерейский дом (1820) с домовой Крестовоздвиженской церковью, которым большую часть истории владели генералы Войска Донского, и лишь в 1911 выкупила епархия.
12.
Казаками были и Грековы, в 1820-х годах построившие другой особнячок с барельефом в стиле "неогрек" на фасаде. Да какими! Сын первого хозяина дома, генерал-майора Дмитрия Грекова Тимофей сам дослужился до генерал-майора и женился на дочери Матвея Платова, пожалуй известнейшего русского атамана 19 века. Внучка Тимофея и вовсе вышла замуж за потомка настоящих спартанцев Михаила Алфераки, ну а венцом всего этого гибридного скрещивания аристократии стала уже его внучка-белоэмигрантка Анна Марли, автор гимна французского Сопротивления.
13.
Ну а коричневый дом Общества взаимного кредита с кадра выше, как и вот это здание с кадра ниже, стоят на месте второго корпуса Александровских торговых рядов, остатки котрого скрывает зелень:
14.
Круг замкнулся:
15.
Тихая и тенистая улица Чехова уходит на юго-восток, к показанному в первой части кампусу Радиоинститута, и тонкая, похожая на минарет каланча пожарной части (1839-46) с 1930-х годов больше не нависает над ней:
15а.
До Радика, впрочем, пяток кварталов и более километра пути, а где-то в самой середине фасад приземистых, как черепахи, мещанских домов вдруг прерывается увешанной афишами калиткой. Прежде на этом месте стоял так ни кем и не сфотографированный дом купца Александра Гнутова, у которого в 1859 году снял флигелёк мелкий предприниматель Павел Чехов. Был он родом из Воронежской губернии, смешанного русско-украинского села Ольховатка в Острогожском уезде, где его отец Егор пахал чернозёмные поля во владениях барина. Да так пахал, что уже в 1841-м выкупил свою семью из крепостничества. Освоившись на воле, в 1844 году Егор Михайлович поехал в Таганрог да раскидал сыновей помощникам в чужих лавках: 19-й летний Павел устроился к купцу Кобылину. Шаг за шагом, за 10 лет Егорыч выбился в купеческое сословие, а в 1854-м женился на Евгении Морозовой, которая в 1847, после смерти отца, приехала в Таганрог с матерью из далёкой и вполне себе великоросской Шуи. Жизнь на съёмных домах, торговля чем повезёт в арендованных лавках, переезды раз в пару лет не мешали семейству Чеховых разрастаться: когда Гнутов, деловой партнёр и приятель Павла Егорыча, по дешёвке сдал ему флигелёк, у Евгении Яковлевны уже были сыновья Александр (1855) и Николай (1858) да Антон в утробе.
16.
И первый в мире памятник ему стоит с 1935 году в саду на месте дома Гнутовых:
16а.
В глубине - сам флигелёк, типичная в общем для юга белёная хата с сеням (1850) в совершенно сельском окружении. 17 (29) января 1860 года в ней бедно и буднично родился гений:
17.
Участок выкупила в 1916 году управа Таганрога (и видимо тогда же снесли дом Гнутова), а уже в 1926 в нём появился музей. Обстановка крошечных комнат по большей части условная, но всё же в те годы удалось добыть несколько подлинных вещей. Вот скажем наверху формочка для пасхи Евгении Чеховой:
18.
Кто там считает, что демографический кризис в стране из-за многоэтажек? В этом доме комнаты куда меньше, чем в моей московской квартире в доме 1970-х, а общая площадь флигеля, где жили впятером - 35 квадратных метров. В гостиной, занимавшей почти треть дома, по вечерам Павел Егорыч читал семейству жития святых, а на тумбочке у окна - книга с его прошением (успешным) от 1859 года о зачислении в купечество 2-й гильдии.
19.
Жилые комнаты. Дальше - детская, где спали на одной кровати Сашенька и Коленька и приходила к ним няня Агафья Кумская, ближе - проходная родительская с репликой чеховской колыбели,
20.
А вот такую картину будущий писатель наблюдал первые полтора года жизни - это копия полотна Владиславоса Неверавичуса "Кающаяся Мария Магдалина". В небогатом доме, само собой, тоже висел не подлинник.
20а.
Но в общем из всех "чеховских адресов" Таганрога этот наименее актуален - Антон Павлович не помнил этот дом, так как покинул его в 1861 году в возрасте полутора лет.
21.
Гораздо ближе к Александровской площади, в переулке Глушко (тогда - Полтавском), стоит дом начала 19 века, в 1860-х принадлежавший Андрею Маркевичу-Евтушевскому. На его сестре Людмиле как раз женился Митрофан Егорыч Чехов, младший брат Павла Егорыча, ну а родня начала дружить семьями. Весной 1861 года уже 5 Чеховых перебрались к Андрею Палычу, и почти сразу их стало 6 - у Антоши родился младший брат Иван. Впрочем, прожили здесь Чеховы около года, но думается, именно отсюда будущий писатель увёз первые в жизни воспоминания воспоминания...
22.
Следующие два дома то ли не сохранились, то ли не поддаются определению, но между тем - стремительно менялся сам Таганрог. Крымская война хоть и слегка потрепала город, а всё же разрушения тут были не сравнимы с городами Крыма. Вся крымская торговля переместилась на десяток лет в здешний порт, и за короткое время Таганрог разросся почти вдвое. Примерно до того уровня, который в нынешней России занимал бы город-миллионник, и видимо любой нормальный бизнес тогда прорастал в нём, как палка, воткнутая в чернозём. После трёх переездов, ненадолго вернувшись в дом Евтушевских, Павел Егорыч во главе семейства уже из 7 человек (родилась единственная дочь Мария) снял квартиру и лавку в торговом доме Василия Третьякова на Петровской улице, проще говоря - открыл бутик в крупном ТЦ. Это пристанище Чеховых оказалось самым долгим в Таганроге - на 6 лет, до 1869 года, а родились здесь ещё младший брат Михаил (впоследствии - биограф Антона) и умершая во младенчестве дочь Женя.
23.
Дальше перейдём на нынешнюю Александровскую улицу. С бывшей Александровской по Гоголевскому переулку до неё доходит блошиный рынок, на котором, думается, блох и правда к покупке в подарок дают:
24.
На другой стороне улицы - тишь да гладь, и Тонкий вот только узнал, какого чина Толстый да начал перед ним невольно лебезить.
25.
С угловым домом Иосифа Моисеева (1859) была связана вершина торговой карьеры Чехова-старшего - в 1869-74 годах он снимал тут квартиру и целый отдельный магазин. С 1977 это музей "Лавка Чеховых":
26.
Как я понимаю, из мебели и товаров в нём подлинного нет ничего - разве что какие-то чеки с первыми автографами будущей знаменитости, фотографии на стенах да юношеские картины Николая Павловича.
27.
На втором этаже жили все 8 Чеховых да впридачу вдова Феодосья Долженко, сестра Евгении Яковлевны. Помимо нянь двум хозяйкам помогала кухарка Явдоха, а пять братьев и сестра всю жизнь помнили пирог с крыжовниковым вареньем, который мать пекла здесь по праздникам. Тут в интерьерах уже ощущался тот самый мещанский достаток, хотя Ионычем Егорычу не суждено было стать.
28.
"Фишка" Чеховских домов - гобелены над кроватями: этот единственный попал мне в кадр, но висят они и в других комнатах, и в Гнутовском флигельке.
29.
Забегая вперёд, можно заметить, что прославилось чем-то всё потомство воронежского мужика: Антон, Михаил и Александр - как писатели (а сын последнего Михаил - ещё как и актёр и режиссёр, дошедший до Голливуда), Николай - как художник, Иван и Мария - как педагоги. Евгения Яковлевна во всех их мемуарах выглядит женщиной доброй, любящей, ответственной - но не заметной, этакая идеальная хозяйка по домострою. Так что особенно интересен тут именно Отец, представляющийся личностью противоречивой и даже странной. С одной стороны, Павел Егорыч явно не был лишён задатков таланта, играл на скрипке и даже дирижировал любительским хором, где пели Антон и Михаил. Дневник Павла Чехова - сам по себе колоритное литературное произведение, которое я бы назвал прототипом прозы Андрея Платонова: среди сухих записей порой проскакивают такие же парадоксальные словесные конструкции и взгляд простого человека, в меру своих познаний пытающегося постичь мир: "Сено свезенное сгноили по случаю дождя", "На селе гулянье, песни и ликованье" и т.д.. Но всё это не мешало Павлу Егорычу быть самодуром и деспотом, который запросто мог оскорбить жену при детях, да и порядок в доме поддерживал методом "их надо бить". Детство братьев Чеховых состояло из рутины, церковных праздников и запретов, которым отец лишь теоретическую базу подводил: "Нельзя бегать - так как изнашивается обувь; нельзя играть - ведь игры удел дураков; нельзя общаться со сверстниками - они научат только плохому". Благообразие и религиозность не мешали ему повесить над кроватью именно такой портрет Магдалины, в котором из нашего искушённого века трудно не углядеть эротический посыл. И в общем всё вместе складывается у меня в картину от природы одарённого человека, потенциального музыканта или писателя, которому жизнь не дала не то что раскрыть свой талант, а внушила страх даже думать в этом направлении. Но именно этот подавленный гений он, парадоксальным образом, сумел вколотить своим детям... с отторжением мещанства заодно.
30.
Впрочем, влиял ведь на братьев не только отец... От лавки Чеховых пол-квартала до Александровской гимназии (1839-43) - старейшего учебного заведения на Русском Юге (1806) и второй коммерческой гимназии в Российской империи после Ришельевского лицея в Одессе (1804).
31.
Александровской её назвали в 1862 году, а крылья пристроили позже - ближнее в 1904, дальнее в 1954 годах.
31а.
Позже формальные статусы менялись, а подлинный статус - оставался: это была лучшая школа Восточной Новороссии, через которую прошло немало выдающихся людей. В Гражданскую ученики делили её с военным (например, Высшей кавалерийской школой 1-й Конармии), а в Великую Отечественную учителя и выпускники стали ядром Таганрогского подполья, пока в самом здании окопалось Гестапо. Но расцветом гимназии раз и навсегда остались 1870-е годы, когда директором её был ревельский немец Эдмунд Рейтлингер: может, поэтому внутри она слегка напомнила мне Тартусский университет... Среди её попечителей тогда был Ипполит Чайковский (брат композитора), среди преподавателей - Эдмунд Дзержинский (отец Эдмундыча), среди оборудования - фотоэлектрический микроскоп, а среди учеников в 1868-79 годах - Антоша Чехов.
32.
У входа - фигура "Человека в футляре", в вестибюле - часы, звонившие для многих поколений гимназистов:
33.
С 1975 года здесь обитает музей. Я открывал тяжёлую дверь в уверенности, что ему принадлежат несколько комнат в действующей школе, а охранник в каждом заходящем конечно видит террориста и нездорового любителя детей... Но оказалось, что детей тут нет: по сути это просто музей Чехова, и экспозиции не близок принцип "кр.сес.тал" - она занимает всё огромное здание.
34.
Но даже литературный музей в Новороссии не обходится без каменной бабы:
34а.
Интерьерных помещений тут немного - коридор, используемый по назначению актовый зал с портретами актуальных царей и скульптурами античных философов
35.
А также списком лучших выпускников:
35а.
И аттестатом одного из них. Учениками гимназии были все 5 братьев:
36.
Под лестницей упрятан карцер, куда можно было угодить не то что за плохое поведение, а за невыполнение домашнего задания. И розги тут были в ходу...
37а.
Святая святых - мемориальный класс, где Чехов учился в 1879, перед выпускным. Сидел он за последний партой у окна, на которой теперь лежит под стеклом его контрольная по арифметике с 5-го класса:
37.
За этими партами, возможно, 18-й летний Чехов украдкой писал своё первое произведение - пьесу "Безотцовщина". Именно пьесу - главной отдушиной в провинциальности Таганрога для него был тот театр на Петровской, что теперь назвали в его честь. Где-то здесь же учитель Закона Божьего Фёдор Покровский, любивший коверкать фамилии учеников, наградил Антона Павловича псевдонимом Антоша Чехонте. И - первым разглядел в нём литературный дар по каким-то зарисовка и наброскам, публиковавшимся в рукописном журнале гимназии:
38.
Ну а в основном тут огромная, пространная и за редким исключением неимоверно скучная экспозиция о Чехове, Таганроге и вообще обо всём. От детских вещей...
39.
...до макетов театральных декораций. И, конечно, книг с известными названиями латиницей, вязью, иероглифами.
40.
...Последний дом Чеховых стоит на улице Розы Люксембург, бывшей Елизаветинской - она идёт параллельно улице Чехова ещё ближе к Турецкой бухте. Тут было владение деда Егора, часть которого он в 1874 году и подарил сыну с внуками для строительства дома. Времена, тем временем, менялись: железные дороги выходили к морю тут и там, а пароходы, в отличие от парусников, без труда поднимались против течения Дона к Ростову. Таганрог неминуемо терял свою роль, и торговый бум в нём год за годом сбавлял обороты. Учёба пяти сыновей, строительство дома - Павел Егорович влез в долги, но вскоре понял, что отдать их уже не сможет. Старшие сыновья, окончив гимназию, уехали в Москву, к ним Чехов-старший и сбежал в 1876 от кредиторов. Антону Павловичу ничего не оставалось, кроме как, закончив гимназию в 1879, последовать их примеру...
41.
Но то - история уже другая. Позже была учёба на врача в Московском университете, репетиторство и практика. Юмористические публикации под псевдонимами, знакомство с издателем Сувориным и прорыв в большую литературу. Путешествие по Сибири на каторжный Сахалин с возвращением через тропические страны. "крокодил души моей" Ольга Книппер, метания между курортов и лечебниц, порыв поменять домик в Ялте на лазерты Маньчжурии, а вместо этого - смерть от туберкулёза в Германии в 1904 году... И мне не нравится это тонкое трагическое лицо со всех обложек и афиш - говорят, самый известный снимок Чехова и сделан был незадолго до смерти. К тому же роста не передаёт, а рост у Антона Павловича был изрядный даже по нынешним дням - 182 сантиметра. Наверное, по произведениям вроде "Палаты №6" или "Чёрного монаха" можно вообразить писателя как меланхоличного мизантропа, однако то, как он жил, говорит о другом... Самодура-отца Антон Павлович привёз в своё Мелихово, где Павел Егорыч быстро вжился в роль барина, написал лучшую часть своего дневника и постоянно кропил комнату ладаном. Родной город насмешник над его мещанством не забывал, лично жертвуя книги в библиотеку и через друзей в администрации пробивая разные полезные инициативы вплоть до создания музея. С женой и братьями Антон переписывался забавным слогом, иногда пародируя дневник отца. В Азиатском вояже свою благородную миссию он сочетал с секс-туризмом, тут и там упоминая местных женщин наряду с прочей инфраструктурой и хвастаясь Суворину бурной любовью с индуской лунной ночью в кокосовом лесу. С Цейлона писатель привёз мангуста по кличке Сволочь, который сбежал в лес и задал там шороху, но с первыми холодами вернулся. Вернее, двух мангустов и пальмовую кошку, назвав животных в честь нелюбимых режиссёра и актрисы Омутова и Крылов. Мне кажется, что Антон Павлович очень, очень сильно любил жизнь, но эта любовь к жизни скрывалась за стерильным, как инструмент из автоклава, реализмом. Тоскливое детство, бесчисленные смерти пациентов, собственные проблемы со здоровьем (не ограничивавшиеся туберкулёзом) - писатель-медик слишком точно знал, как жизнь хрупка и скоротечна. И от того любил её ещё сильней...
42.
А вот тут, как считается, "Человек в футляре" Беликов тревожно припадал к окну - "как бы чего не вышло!". Его прототипом крае- и литературоведы считают жившего в 1870-х в этом доме на углу Тургеневского переулка инспектора гимназии Александра Дьяконова.
43.
Почти соседом Чехова, хотя и разминувшись во времени, был другой писатель Иван Василенко. Он родился в 1895 году в Макеевке, но с 1902 года и до самой смерти в 1966 (кроме эвакуации в войну) прожил в Таганроге. С 1923 - в этом доме (1904), где, заболев туберкулёзом и решив, что это всё, написал жизнерадостную повесть про находчивого мальчишку-живчика Артёмку Загоруйко. Скульптура которого (2010) теперь стоит у крыльца, а в доме с 1988 музей:
44.
По соседству с домом Евтушевских - мини-шедевр русского модерна, особнячок священника Поцелуева (1900) от архитектора гигантского Новочеркасского собора. С 1987 здесь обитает музей легендарных цирковых дрессировщиков Дуровых, живших в Таганроге в 1926-41 годах. Правда, по другим адресам - но те дома не сохранились, а этот просто очень уж хорош.
45.
Неприметный домик в Итальянском переулке отмечен табличкой о том, что в 1923 году в нём родился Михаил Танхилевич, более известный как Танич. В 1938 оставшись с дедом после ареста обоих родителей, в 1941 году он навсегда покинул Таганрог. И через эвакуацию в Закавказье, через войну (в которой дошёл до Германии), через лагеря Соликамска и ссылку (до реабилитации) на Сахалине добрался в Орехово- Зуево, а там и до Москвы рукой подать. С 1970-х песни Танича знала вся страна, а с 1990 и сам он создал группу "Лесоповал", замкнув блатным шансоном путь от лагерей к свободе. Музея Танича в Таганроге нет, а вот памятник ему я показывал в первой части:
46.
Обратите внимание на фамилии - Танхилевич, Парнок, Фельдман... Если со стороны Восточной бухты с 18 века жили греки, к началу ХХ века составлявшие лишь 2% населения города, но господствовавшие в его торговле, то ближе к Турецкой бухте раскинулся условный еврейский квартал. В черту оседлости Область Войска Донского очевидно не входило, но и Таганрог до 1887 принадлежал года Екатеринославской губернии (а общину Днепропетровска и ныне весь мир знает), да и позже до Черты было рукой подать. Таганрог стал удобным выходом из неё: к началу ХХ века евреи были тут крупнейшим национальным меньшинством (5% жителей), и среди них немало оказалось и зажиточных (как те же Фельдманы), и образованных (как Парноки), и даже крещёных (как мать Танхилевича).
46а.
На той же Елизаветинской улице стояла синагога (1859-76), больше похожая католическую часовню. В 1911 в ней установили орган, и видимо тогда же капитально перестроили. Но до наших дней не дошло не то что это здание, а весь квартал с кадра выше.
46б.
За следующей улицей Карла Либкнехта (Михайловской) у трамвайных путей, в двух кварталах по запущенному бульвару от Красной площади, встречает вот такая странная штуковина - не что-нибудь, а памятник Первому Планетоходу! Поставленный рабочими комбайнового завода уже в 1971 году, когда тот перестал выходить на связь. При этом спрашивать таганрожцев о луноходе не стоит - тут считается, что это стела про автомобилестроение, поставленная для учеников детской автошколы дальше по бульвару.
47.
Дальше к Турецкой бухте, под откосом которой стоит пугающая и сюрреалистическая Богудония, спускаются ступенями ещё несколько улиц. Когда-то над ними нависал Петропавловский храм (1896):
48а.
Но теперь тут лишь бескрайний и невзрачный частный сектор с заметным количеством деревянных домов:
48.
49.
49а.
А вот переулки их пронизывают те же, что и в прошлых (включая эту) трёх частях. В конце Тургеневского переулка заглянем к ещё одному земляку в старый дом Ефима Смирнова:
50.
Здесь прожил последние годы своей долгой жизни Павел (Стожков), более известный как Павел Таганрогский. Он родился в 1790 году в дворянской семье на Черниговщине, но вступив в наследство, дал вольную всем своим крестьянам и ушёл странствовать по монастырям. После многих лет скитаний Павел осел в Таганроге, где его знали как праведника, аскета и духовного наставника. Вопрос о его канонизации витал в воздухе со дня его смерти в 1879 году, но решён был лишь в 1999. В 2019 году в доме Смирнова открыли духовный центр:
51.
Кому - место паломничества, кому - музей:
52.
Домик, который называют кельей Павла Таганрогского, похож на Чеховский флигель:
53.
А сама келья стала часовней:
53а.
Ещё из таганрогских земляков для приличия стоит упомянуть Рому Зверя, но я его терпеть не могу и категорически сомневаюсь, что хотя бы через десяток-другой лет о нём кто-нибудь вспомнит.
Уууууффф... Ну, можно сказать, что центр Таганрога я показал на 95%. Но центром Таганрог не ограничивается, раскинувшись вдоль обеих бухт далеко за основание мыса. В следующей части осмотрим Западный Таганрог от роскошного старого кладбища до далёких заводов.
ЮЖНЫЕ МОРЯ-2023
Обзор и оглавление.
Черноморское побережье Кавказа - будет позже.
Кубань
Краснодар. Красная улица и черкесы.
Краснодар. Красная улица и всё остальное.
Староминская и мотобол.
Приазовье
Ейск. Берега и колорит.
Ейск. Старый город.
Азов. Крепость.
Азов. Город.
Таганрог. Крепость и Богудония.
Таганрог. Греческая и Петровская улицы.
Таганрог. Улицы Фрунзе и Александровская.
Таганрог. Город Чехова.
Таганрог. Западные окраины.
Таганрог. Северные окраины.