Малая родина. Часть 1: Судозавод (район Перми).
Итак, начинаю рассказ о своей "малой родине". Не о "своём детстве" - личного тут будет мало, а о городах и весях, с которыми оно было связано. Об их нынешних облике и жизни через призму последних 20 лет. Много будет и о 1990-х, какими запомнил их я.
Начну с Судозавода - небольшого района на дальней окраине Перми около судостроительного завода "Кама". Простенький сталинский соцгород, немного провинциальных пейзажей, немного кадров из Пермского затона и с самой реки. Сначала я думал сделать пост "русская провинция как она есть", но гуляя по району, передумал - я объездил достаточно много мест, чтобы понять - Судозавод значительно беднее и депрессивнее стандартной окраины русского города. Да это и не спальный район, а заводская слободка.
Из центра до Судозавода ехать около часа. Впрочем, сейчас появился новый Красавинский мост - говорят, по нему быстрее. Но в моё время он только-только строился, а путь в центр был настоящим испытанием. Моя остановка - стадион "Авангард". Точнее, стадиона там давно нет, так как трибуну еще лет 15 назад растащили на дрова и лом, но спортивные площадки остались. А за стадионом - детдом, вполне действующий и наводящий ужас. Но это всё на одной стороне шоссе - а мне надо было перейти на другую.
Улица - по ней я ходил к остановке:
Супермаркет "Надежда" появился здесь в 2002 году, и казался тогда чудом. В провинциальном городе - и вдруг кондиционированный светлый зал, большой выбор продуктов вплоть до красной икры, кассы с лентой... Да и сайдинг в те годы ассоциировался с прогрессом, а не с моветоном. В 1990-е там была парикмахерская и гастроном.
Водонапорная башня. Тогда я видел их еще очень мало, и мне её облик казался средневековым. Когда в детстве я прочитал "Королевство Кривых Зеркал" - прозвал её Башня Смерти. Ещё в мой прошлый приезд она была заброшена, а ныне, как видите, ей нашли применение.
Но сами улицы с конца 1990-х почти не изменились. Такие же нищие - и такие же солнечные...
Перекрёсток с улицей Ушакова - мой дом левее границы кадра:
Вот он:
Последние метры (от этого кадра - направо) вдоль стены с электрощитком - и вот он, мой бывший двор!
Дуб больше полувека назад посадил мой прадед Василий Васильевич Молодцов. Про этого человека стоит рассказать подробнее - много говорят одни лишь даты его жизни: 1899-1996. Родившись в Москве в семье железнодорожника и переехав в Пермь еще до Революции, он своими глазами видел броненосец "Потёмкин" (тогда они жили в Феодосии) и адмирала Колчака (в Перми, где белые пытались сделать Василия Васильевича артиллеристом); подростком работал на платиновых приисках, в Гражданскую войну переболел брюшным тифом (больной, он был демобилизован из казарм в Семипалатинске и как-то добрался до вдвовы брата в Томске, где, как в фильмах, начал стучаться в дверь и потерял сознание); в 1925 году был на литературном вечере Маяковского (поэт-футурист был в ярко-жёлтом костюме, а из кармана торчала морковка). Женился в 1932 году. Войну встретил 42-летним, и поэтому не призывался: так как он был школьным учителем, в тылу он был полезнее, чем на фронте. Тем не менее, в 1943 году всё-таки пошёл на фронт, но не солдатом, а полковым счетоводом, и так прошёл от Украины до Австрии - но на той войне даже счетовод много раз был на грани гибели. В послевоенное время был директором школы, городским и районным депутатом, просто очень уважаемым человеком. Вёл переписку с Астафьевым. Я помню его - очень спокойного белого старца с глубоким взглядом. Расспросить его о давних временах я по малолетству не догадался - помню лишь, что в последние годы жизни ему постоянно было очень холодно, и даже в жару он ходил по квартире в пальто и валенках... Умер мой прадед во сне, ровно через 159 после смерти Пушкина, поэзию которого любил так тонко и глубоко, как мог только человек Серебряного века.
Сидевшие на лавочке пьянчужки, увидев незнакомого парня с хаером, миролюбиво поинетересовались:
-Ищете чего?
-Да... Я тут раньше жил, вон мои окна!
-А, так ты Ларисы сын! Учительницы?
-Да вот, я сейчас в Перми проездом, решил к дому съездить.
Дальше понеслось - бабушку мою вспомнили все, меня называли по привычке Максим (так звали бабушкиного сына, моего дядю), расспросили про неё, рассказали про себя, чтобы я ей передал, и даже пустили в подъезд и предложили в дверь позвонить.
Кодовый замок появился в эти 5 лет... Сам же подъезд не изменился - он всегда был такой запущенный, и всегда достаточно чистый. В подъезде пахло плесенью и сыростью, но не тем, чем пахнет в подъездах обычно. На окнах даже цветы - еще бы, ведь дому больше полувека, и большинство жильцов старожилы.
В дверь я позвонил - но хозяев не было дома. Жаль - в комнате были в те годы настенные росписи, которые сделала моя мать-художница. Мне хотелось знать, остались ли они.
Попрощавшись с людьми на лавочке, я пошёл дальше:
В доме напротив когда-то жил второй муж моей бабушки - рабочий Николай. Он был мастер на все руки, мог починить лодочный мотор на ходу, но курил с 6 лет и крайне редко был трезвым. Впрочем, он всё равно был очень добрым - но умер еще на моей памяти от рака горла. Его квартира окнами выходила на сам Судозавод:
Проходная, неизбежный Ленин и сторожевой катер времён войны - такие делал завод в те годы и испытывал их тут же на Каме:
Речное судостроение в современной России - одна из самых депрессивных отраслей. Завод все эти 20 лет помирает, но вроде бы до сих пор не помер. Мощность у него была небольшая - 4 самоходных баржи в год. От завод начинается главная улица посёлка - Адмирала Ушакова:
Простенький и ненавязчивый сталианс:
И подступающие новостройки. В старых домах доживают свой век безработные судостроители.
Снимал я осторожно - район вообще-то очень гоповый. В одном месте замешкался, и ко мне подошёл здоровенный детина с наколками:
-Э, слышь, меня сфоткай!
-Ну давай.
-А где я потом себя увижу?
-Ну не знаю, могу по е-мейлу выслать.
-А ты чо тут ваще снимаешь? (наступая).
-Да я тут жил раньше, вон в том доме, шестая квартира!
Надо было видеть, как пацан переменился в лице и как смягчился его голос:
-Э... Так ты что, Ларисы внук что ли? Учительницы?
-Ну да...
-Я ж тебя еще вот таким помню! Я Лёха, сын Николая, мужа её!
Тут в лице переменился уже я:
-Вот так встреча. Не ожидал!
Вспомнили, пожали руки. Не то, чтобы мы с этим пацаном дружили или вообще общались. Иногда он гостил на бабушкиной даче, уже тогда был хорошим столяром и сам мастерил себе игрушки из дерева. А отец его так и вовсе лично построил за свою жизнь штук 5 домов. Но я не вспомню ни единого разговора с ним.... А всё же оба были растроганы до глубины души.
Школа, где директором был мой прадед, а учительницей - моя бабушка:
Памятник юнгам, погибшим на войне:
Дома в дальней части улицы:
А во дворах вот такие бараки:
Стела Судозавода в конце улицы. В бор за ней я часто ходил на лыжах, а за этим бором когда-то была узкоколейка. Только я не знал, что это такое и даже не замечал, что у неё колея другая.
Здесь Судозавод заканчивается, и начинаются Водники - это такие пресноводные моряки, в честь которых и назван район. По традиции, в советское время судозаводские и водники ходили друг к другу драться. Дрались в те времена очень много, но не делали из этого трагедии, как сейчас - это к вопросу о "падении нравов".
В Водниках больше многоэтажек, но такая же запущенность:
Вдали я услышал стук строительной бабы, которая забивала сваи. В детстве в Судозаводе постоянно что-то строили, но так ничего и не построили (большинство многоэтажек были закончены уже в после 2000 года), и стук бабы сопровождал меня всё детство, а на пустырях то и дело попадались леса брошенных свай.
Бывают и совсем грустные виды:
Здесь я расскажу про Эпоху Сточных Вод - если у Вас слабые нервы и повышена брезгливость, этот абзац пропустите.
...Примерно в 1993 в Судозаводе прорвало канализационную трубу. Починили её не на следующий год и даже не через год - я уже не помню, сколько длилась Эра Стоков, но мне она кажется бесконечной. Канализация просто перестала быть замкнутой системой, в неё интегрировались улицы и дворы, по которым день и ночь струились инопланетно-зелёные речки, в которых иногда еще и плавало догадайтесь что. Запах был тошнотворным лишь первые три дня, а затем к нему привыкали - в доме он переставал ощущаться, а на улице даже нравился. Вслед за вонючей водой поползли слухи, которые всегда более вонючие, чем что либо еще. Говорили, что в этих речках бациллы гепатита, холеры и тифа; что в них есть глубокие омуты, в которых бесследно тонут дети.... Я боялся этих ручьёв, как змей, и до сих пор мне страшно ступать в невесть откуда взявшийся на асфальте ручей. Люди сами боролись с напастью, как могли - рыли дренажи, клали дощатые гати... Я не помню, как и когда закончился этот кошмар.
Сквозь основательно сжавшийся за 5 лет частный сектор я вышел к Затону:
Затон - это такой залив на реке, где обычно зимует флот. Обратите внимание на затонувшую баржу - на протяжении многих лет она стояла здесь и становилась всё более и более затонувшей.
Вдалеке, на Каме, стоял заброшенный и насквозь проржавевший боевой робот - секретная разработка Мотовилихинского завода... Шучу, на самом деле просто песчаный карьер:
Затон - суда и лодки:
Все эти суда много раз проходили мимо меня по Каме:
Край затона:
И огромная Кама с прогулочным судном:
Бархан и бакен:
Виды вверх по течению я уже показывал в прошлом посте, а внизу - многоэтажки Закамска:
Закамск - это формально дальний район Перми на крайнем западе города, фактически же пригород. У Закамска было два предместья - Водники (со стороны Перми) и Новый Крым (на выезде), всё вместе - Кировский район. Здесь химические заводы, ТЭЦ, оборонка. По слухам, где-то здесь утилизировали баллистические ракеты. В общем, обычно такие районы сами их жители во всех остальных случаях, кроме комментов к посту в ЖЖ, называют "жопа".
Вода моей реки:
Здесь под высоким обрывом обширный пляж. В прошлом Кама была намного грязнее, у берега постоянно лежала химическая пена. С берега в реку стекали многочисленные ручейки, на которых я любил строить плотины из валявшегося по всему пляжу кирпича. Над одном из ручьев - часовня, вода пользуется большой популярностью (да и сами мы её набирали домой для питья):
Я мог бы написать еще много, но к чему грузить лишними воспоминаниями? Обычная жизнь депрессивной окраины. Но всё-таки:
УРАЛЬСКАЯ БЫЛЬ-2010
Первая часть (апрель-2010).
Вступление.
Пролог №1. Хохловка.
Пермь Великая.
Усолье.
Березники.
Соликамск. Соборная площадь.
Соликамск. По центру.
Соликамск. Усть-Боровский сользавод.
Чердынь. Пейзажи.
Чердынь. Архитектура и музеи.
Ныроб.
Пролог №2. Ильинский.
Свердловская область.
Полевской (Северск). По городу.
Полевской (Северск). Северская домна.
Полевской. По городу.
Алапаевск.
Коптелово.
Нижняя Синячиха и монастырь Новомучеников.
Ирбит ярмарочный.
Ирбит мотоциклетный.
Пролог №3. Пермь субъективно и бессистемно.
Малая родина.
Судозавод (район Перми).
Краснокамск и Нытва.
Сосновка - деревня на Каме.