Бухара. Часть 9: Ситораи-Мохи-Хоса
Познакомившись в прошлой части с окраинами Бухары, отправимся теперь к самой известной за пределами Старого города её достопримечательности - летнему эмирскому дворцу Ситораи-Мохи-Хоса, что в переводе значит "Звезда, подобная Луне". Это уже не грозная цитадель, как Арк, а самая натуральная усадьба с парком и флигелями. Да и строили его в начале ХХ века как местные мастера, так и русские инженеры, и думаю, просуществуй эмират ещё хотя бы лет двадцать - этот дворец стал бы "манифестом бухарского модерна", в реальности так и не состоявшегося.
...В путеводителях Мохи-Хоса (тут уже просто "Луноподобный") обычно попадает в главы "Окрестности Бухары" - он находится реально на самом краю города, у выезда на Гиждуван и Навои, но всё же ходят туда городские маршрутки и при том достаточно часто. Поворот ко дворцу - чуть-чуть недоезжая вот этой арки над трассой, нынешних городских ворот Бухары:
2.
Летнюю резиденцию, которую должен был иметь каждый уважающий себя правитель, основал ещё в 1822 году "прославившийся" своей жестокостью и проигранными войнами эмир Насрулла, отец эмира Муззафара, при котором Бухара стала протекторатом России. По легенде, выбирая место для дворца из нескольких вариантов, люди эмира на каждое из них положили тушу свежезабитого барана и выбрали в итоге то, где она дольше всего оставалась свежей - там, стало быть, лучшая роза ветров. Но со времён Насруллы здесь не сохранилось ничего, нынешний ансамбль целиком относится к эпохи Российской империи:
3.
Собственно, ещё до ворот встречает так называемый Старый дворец, скромным видом больше похожий на дом каких-нибудь слуг и охраны. Но его русская архитектура слегка напоминает постройки Кагана, где прямо у вокзала встречает ещё один дворец предпоследнего эмира Абдул-Ахад-хана, при котором Россия начала активно проникать вовнутрь Бухарского эмирата. Впрочем, основной его резиденцией, причём не только летней, был Кермин (ныне Навои), так что возможно это было что-то вроде путевого дворца:
4.
А всё, что за воротами построил в 1910-17 годах последний эмир Алим-хан, и тогда же, по легенде, резиденция обрела своё нынешнее название в честь рано умершей и потому любимой эмировой жены Ситоры. Многочисленным бухарским усто в строительстве помогали русские инженеры Сакович и Маргулис, на российских фабриках были заказаны и зеркала, люстры, трубы. Но например входная дверь - типично местная, и в этих сочетаниях весь Мохи-Хоса:
5.
За первыми воротами - небольшая площадь, на противоположном углу которой ещё одни ворота поскромнее. Это, как я понимаю, была Салом-хана - Приветственная, место встречи гостей и делегаций. За вторыми воротами начинался уедиённый тенистый сад. Обратите внимание на белую стену справа...
6.
...вот так она выглядит с другой стороны. Воротный павильон имел минимум два выхода, из которых ныне открыт только прямой, а собственно глухая белая стена принадлежит задней части айвана, служившего, видимо, обычной верандой:
7.
Всё это часть Приёмных покоев эмира - белого дворца П-образной формы. Нечто подобное вполне мог построить себе в те же годы российский или европейский богач "в восточном вкусе"... но тут мы имеем стилизацию не Запада под Восток, а - Востока под Запад. Дворец был не жилым, а церемониальным и потому расположен ближе ко входу:
8.
Другая сторона дворца с ещё одной, на этот раз остеклённой верандой и его ворота, чудные создания на которых - не мифический зверь, а курьёз: якобы, после трёх лет обучения в Петербурге, эмир вернулся под впечатлением от тамошних каменных львов, которые в Северной столице, как известно, "больше, чем жителей", и заказал себе таких же у своих усто каменных дел. Усто хотя и были мастерами, но всё-таки в глаза не видели льва ни живого, ни каменного, и изваяли эмиру что-то среднее между свиньями и собаками, что правителя, судя по всему, не смутило - ещё один подобный лёва стережёт подвал бывшей казны в Арке. Ныне они стерегут не вход, а выход - туристы попадают во дворец через неприметную дверцу на углу с кадра выше:
9.
Ведь главная достопримечательность Мохи-Хосы - интерьеры, где сплав русского и бухарского достигает своего апогея. Прихожая за той самой дверью:
10.
Крупнее:
11.
И с непривычной в этих краях европейской мебелью:
12.
Направо, в "горизонтальной перекладине" П-образного здания - главный Белый зал, считающийся красивейшим интерьером Мохи-Хоса. Честно говоря, я им не впечатлился, и даже первые в бухарских интерьерах зеркала, поверх которых клали резной ганч, не очень-то заметны:
13.
Под стеклом - инструменты, которыми создавалось это убранство, и портрет усто Ширина Мурадова. Говорят, по окончании строительства, следуя восточному обычаю нейтрализовать зодчего, если понравилась его работа (ну казнить там или глаза выколоть), Алим-хана запер Мурадова в новопостроенном дворце... но уже через считанные годы бежать отсюдае навсегда пришлось самому эмиру, а Мурадов ещё потрудился на благо Советского Узбекистана, оформляя, например, интерьеры Большого театра в Ташкенте. Напротив дворца есть ещё и небольшой памятник зодчему:
14.
Куда больше меня впечатлили интерьеры помещений, расположенных от прихожей слева:
15.
Тем более и в них убранство, в том числе первые в Туркестане витражи, положено поверх зеркал:
16.
Не знаю, были ли у этих помещений названия, но самый впечатляющий зал - вот этот, похожий на неф какой-нибудь византийская базилики, перестроенной османами под мечеть:
17.
Многочисленные витрины принадлежат музею, занимающему Мохи-Хоса с 1927 года. Считается, что свои сокровища эмир успел вывезти из Бухары на сотне верблюдов, но по дороге часть охранников подняли бунт, пытаясь захватить богатства, и в завязавшейся схватке выжил лишь командующий караван Токсобо Каллапуш и четыре верных ему сарбаза. Этих сил было слишком мало, чтобы совропождать караван, и они похоронили богатства в пещере где-то в отрогах Гиссара на территории нынешней Туркмении, а ночью Каллапуш убил спящих солдат и вернулся к эмиру в одиночестве. Эмир, выслушав Токсобо с глазу на глаз, велел отрубить ему голову, тем самым оставшись единственным, кто знал тайну спрятанных сокровищ. Но советская власть пришла "всерьёз и надолго", и скрывшись от Красной армии в Афганистане, воспользоваться тайной эмир уже не смог и так и унёс её с собой в могилу. Сокровища ищут по сей день, как Янтарную комнату или Библиотеку Ивана Грозного, но корее всего, это всего лишь по-восточному кровавая легенда, и эвакуации сокровищ либо не было вовсе, либо их давно нашли да растащили.
18.
Статуэтки - что удивительно, не Тамерлан и не аль-Искандер, а Ермак, что спутал давнему предшественнику Алим-хана шейбаниду Абдуллахану колонизацию Сибири - ведь Кучум был родичем последнего и для тогдашних сибирских татар - узурпатором.
18а.
На фоне портретов эмира - стеклянный шкафчик-холодильник: в его врехнюю часть закладывался лёд, а по трубкам в угловых рёбрах стекала холодная талая вода. Не учёл эмир (или тот, кто ему подарил эту штуку) лишь одно - льда в летней Бухаре достать негде:
19.
Легко предстаивть какого-нибудь графа или русского купца, который бы украсил свой интерьер изображением идущего к закату каравана или японских красавиц с красными кругами на щеках... так почему бы эмиру не украсить свой интерьер таким вот сюжетом? Слышал, кстати, что и он сам бы горазд выпить, как в общем-то и многие его предшественники - благодаря Еврейскому кварталу, вино в Бухаре испокон веков было.
19а.
Два кадра по разные стороны одной стены. Да, горизонт завален и не только здесь - сам не понимаю, почему вышло столько кадров подряд с этим дефектом. Зато обратите внимание, сколько в орнаментах звёзд с разным числом лучей, олицетворяющих название усадьбы:
20.
На остеклённой веранде - китайский и японский фарфор, и это действительно была эмирская коллекция рубежа 19-20 веков. Если легенда о спрятанных сокровищах верна, то вазы скорее всего остались здесь, потому что не пережили бы дороги:
21.
Наискось от церемониального дворца - Гостевой, или просто Восьмигранный павильон, который эмир строил на случай визита в Туркестан Николая II. Тот, впрочем, не доехал сюда ни при Алим-хане, ни при Абдул-Ахаде, выстроившем для того случая дворец в Кагане.
22.
У павильона интерьеры ещё роскошнее начиная с портала, и здесь тоже заметна отчётливая печать модерна:
23.
Здесь тоже есть экспозиция, но уже не эмирских вещей, а кафтанов и золотого шитья, частично показанная среди бухарских ремёсел в первой части:
24.
В центре павильна - поражающая обилием золота Восьмигранная комната, предзначавшаяся для переговоров эмира со знатными гостями:
25.
Мне кажется, или в среднеазиатском зодчестве действительно особое, куда большее, чем в европейском, внимание уделяли потолкам?
26.
Детали:
26а.
Всё это посреди сада. В Азии, кстати, задолго до Европы научились устраивать регулярные парки, самым распространённым типом которых века так с 8-го и до времён Тимуридов был чорбаг ("четыре сада") с двумя аллеями вдоль арыков под прямым углом. Нынешний сад, скажем прямо, довольно жиденький, а заблудившего туриста в нём подстерагают продавцы сувениров:
27.
Когда-то тут были бирун (театр), хейворатхона (зверинец)... Но и сейчас от былого великолепия остались здоровенные непуганные павлины, якобы потомки птиц эмира. Всего их тут три десятка с ярко выраженным вожаком по имени Паша, который даже загоняет павлинов обратно в ворота, если они выходят за пределы дворца.
28.
Так и не успел заснять их в полёте, или скорее планировании - тяжёлая птица с огромным хвостом в воздухе очень впечатляет. Зато хвосты распушали они только так:
29.
Павлинья курица тоже хороша, когда топорщит перья на шее:
30.
Хвосты пушат они в основном по весне, когда у них брачный сезон. Ещё они в это время просто до одури мерзко орут, и честно говоря, плохо представляю, как это выносил Его Светлость эмир. Крику павлина хорошо подражают при виде иностранца детишки в узбекских глубинках: "Хэллоу! Хэллоу!".
31.
Павлин во всей красе:
32.
Другая сторона павлина:
33.
Через сад пара сотен метров от "гостевой" части усадьбы до Гарема - в данном случае это слово (от арабского "харам" - "запретный") означает ту часть дворца, которую эмир держал для себя и куда строго запрещено было входить посторонним.
34.
Собственно эмирский дом, где жил он сам и его женщины - на первом этаже жёны, а на втором наложницы:
35.
Это сейчас вода в Ситораи-хаузе (Звёздном пруду) зелёная и мутная, а в те времена была чиста, как слеза, и со ступенек на кадре выше в нём купались жёны и наложницы. Учитывая, что эмир был единственным мужчиной, входившим в эту часть поместья, воображения сразу рисует в воде обнажённые фигуры... но нет, по мусульманским канонам обнажаться женщина не должна была даже при своём муже. Впрочем, соблюдались ли эти каноны тут - история умалчивает, ведь проследить за этим было некому, а эмир вернулся в родной Туркестан из декадентствовавшего Петербурга. По некоторым слухами, купались они всё-таки голыми, и в этом был смысл - понравившейся наложнице эмир кидал яблоко в знак того, что хочет провести ночь с ней... однако даже без одежды некоторые умудрялись приносить яблоко с собой. На берегу пруда - резная беседка, судя по полумесяцам служившая так же летней мечетью, вернее её кафедрой, и кажется - это единственная в Узбекистане полностью деревянная (а не деревянно-глиняная) мечеть:
36.
Реплика трона и портрет эмира - пожалуй, самая известная фотография Прокудина-Горского, по крайней мере в его азиатском цикле. Говорят, до наложниц эмир был падок, и порой его люди похищали красивых девушек просто на улицах, не давая даже возможности проститься с родными или просто дать им знать, что жива. Рассказывали, как-то одну из таких девиц эмир пожалел и отпустил, а потом хватился (а никак бы её родня русским доложила о таком беспределе?) и послал в её дом убийц. Так просто было здесь заведено: на фоне того же Насруллы и большинства предшественников Алим-хан ещё выглядел правителем добрым и просвещённым.
37.
Глухая задняя стена гарема обращена в сторону "гостевой" части дворца, а галерея - к пруду:
38.
Эмир думал, что строил дворец для себя, а на самом деле строил музей для советской власти. В гареме ныне вышивка да керамика:
39.
40.
Из интерьеров лучше всего сохранились печки-голландки с совсем не азиатскими изразцами.
40а.
Говорят, сейчас тут периодически устраивают костюмированные представления для туристов с купанием облачённых в халаты наложниц (стало быть, к лету пруд всё-таки чистят, не в эту же болотину их загонять?!) с кидаением яблока. К пруду вплотную подходит частный сектор да промзона. Вдали высокие корпуса санатория "Ситораи Мохи-Хоса" (1962). Где-то в усадьбе и была и первая в Бухарском эмирате электростанция, как и первая в России - при Царском Селе. Необычное старое дерево у пруда - маклюра, или адамово яблоко с очень интересными плодами:
41.
Дальняя часть сада, включая задние ворота, откровенно заброшена, а дыру в заборе, чтобы их сфотографировать с фасада, я так и не нашёл:
42.
Тут надо написать что-нибудь вроде sic transit gloria mundi, хотя в персидском языке наверное есть похожая мудрость:
43.
С дороги, ещё дальше поворота к Мохи-Хоса видны советские, а то и новодельные, но очень красивые ворота точно не знаю, чего:
44. 2016
В следующей части ненадолго покинем Узбекистан - расскажу о наследии последнего эмира в России.
Напоследок - вид из окна поезда на горько-солёное озеро Тудакуль, естественное водохранилище на одном из рукавов Зерафшана в 25 километрах от Бухары, на котором жители ближайших городов отдыхают ныне:
44.
СРЕДНИЙ ЗАПАД УЗБЕКИСТАНА.
Обзор поездки и оглавление серии.
Бухарская область
Каган. Центр и церковь.
Каган. Окраины.
Бухара. История, люди и ремёсла.
Бухара. Ляби-Хауз.
Бухара. Торговые купола.
Бухара. Пои-Калян.
Бухара. Арк.
Бухара. Парк Саманидов и внешние укрепления.
Бухара. Еврейский квартал.
Бухара. Новый город.
Бухара. Ситораи-Мохи-Хоса.
Бухара вне Бухары. Наследие эмира в России.
Святыни бухарского суфизма. Бахауддин и Чор-Бакр.
Вабкент и Гиждуван.
Навоийская область
Маликрабат и Хазора.
Навои старый и новый.
Нурата.
См. также:
Ташкент и окрестности - см. оглавление.
Хорезм, Самарканд, Южный Узбекистан - в последующих сериях.
Незнакомые слова и непонятные ситуции - см. по ссылкам ниже.