[Грабёж_на_10К] Акт II. Изобретение IBP-метода
Upd 2020-03-29 Изменено название: хотя "лифференциально-алгебраические алгоритмы" точнее, но IBP -- это уже бренд в соответствующем community, а трёхбуквенная форма не вызывает прямой ассоциации с буквальным смыслом выражения integration-by-parts, смущавшей некоторых, а другими использованной для приматических игр -- от попыток приписать открытие нобелеатам до преувеличения оригинальности собственных вариаций на эту тему [>> боковой сюжетик].
IBP-метод разбирается в отдельной записи как отдельный пункт соответствующего списка результатов Наблюдателя.
прелюдия и оглавление
Кое-что по Акту II опубликовано в 1996 году, но нас интересуют бихевиоральные и организационные детали, обсуждать которые там было невозможно.
***
Итак, Акт I закончился тем, что мразь Макако [>> сводка] доверительно сообщил будущему Наблюдателю, что раз Чучелко сам не защитится, а "он же наш друг", то и выдающийся результат пойдёт к нему в диссер, а ты "ещё что-нибудь придумаешь" (обе цитаты точные).
***
Мразь Макако, раскатав губы после первого успеха, стал в своём манипулятивном стиле -- экивоками представляя дело как само собой разумеющееся -- давить в направлении счёта ещё одной поправки тем же методом (имея в виду схему "тебе кандидатская, мне докторская"; заметим, что в Немцах он тоже двадцать лет долбил ещё одну поправку тем же методом -- только методом уже новым, обсуждаемым в этом Акте Грабежа, см. обсуждение в конце Прелюдии).
При этом лидерства в отношении сделать что-нибудь конкретное он не проявлял.
Но подразумевал, что для облегчения работы каким-то образом будет использоваться система комьпютерной алгебры SCHOONSCHIP, которую успешно применяла дубнинская группа (у которой он в Акте I выхлыздил результаты для пары самых трудных интегралов).
Наблюдателя всё это совершенно не вдохновляло:
Во-первых, испорченное зрение проявляло себя с разных неприятных сторон (в описании Акта I добавлена фотокопия диагноза "-3.25", поставленного на медосмотре при зачислении в институт). Если зрение так подсело на первом расчёте, то чего ждать от нового, гораздо более громоздкого.
Во-вторых, Наблюдатель постепенно въезжал в то, что может SCHOONSCHIP, и понимал, что от него пользы не будет в процессе приведения множества интегралов к громоздким рядам, которые потом ещё нужно будет суммировать, причём неважно -- численно, как-то перенося результаты в фортран, или аналитически со всякими ручными извращениями.
Кстати, именно тогда Наблюдатель начинал систематически вникать -- на уровне концептов -- во всё, относящееся до программирования, -- т.е. встал на рельсы, по которым постепенно докатится до Положительного примера, что заслуживает отдельного обсуждения.
***
В общем, Наблюдатель проигнорировал Макакино "руководство" и пошёл совершенно другим путём, имея в виду сбережение собственного зрения.
Прежде всего, надо было радикально уменьшить число интегралов, которые возникали в задаче, порождая громоздкие ряды в технике, успешно себя показавшей в расчёте Акта I (пресловутые полиномы Гегенбауэра). Причём нужно было сделать это с помощью каких-то примитивных формул, которые легко выражались бы на ограниченном языке SCHOONSCHIP'а.
Во-первых, можно было воспользоваться опытом передовой дубнинской группы, опиравшейся на метод А.А.Владимирова: они начинали с упрощения числителей, что делалось с помощью простых линейных алгебраических соотношений, естественно возникавших в задаче (тождеств между скалярными произведениями импульсов).
Но А.А.В. использовал ещё один приём -- дифференцирование по внешним импульсам.
Только не для вычисления интегралов, а для приведения их к такому виду, чтобы можно было применять его метод. Эти дифференцирования увеличивали число интегралов и были, в общем, вынужденным злом.
Однако они тоже сводились к тождествам простого вида -- как раз такого, какой удобно загонять в SCHOONSCHIP, и Наблюдатель решил поисследовать и их.
Упоминание этой идеи Макаку вызвало ворчание в том духе, что странно вычислять интегралы дифференцированием.
Наблюдатель отлично запомнил всю сцену (это осень или зима 79/80): дело было на кухне в квартире Макака, после возвращения Макака с обычного его дневного дежурства при дирекции, во время обычного вечернего обсуждения сделанного Наблюдателем за день; Наблюдатель с рабочими бумагами перед собой сидел за столом, стоявшим под окном, Макако стоял у торца стола справа, несколько "давя" на сидящего (приём доминирования над сидящими стоя был у нас фотографически зафиксирован в исполнении эластичного Вити в записи всем по(ф)уй...).
Сцена зафиксировалась в памяти благодаря гуморальному выбросу, случившемуся в ответ на Макакино ворчание:
С одной стороны, в ворчании читалось нетерпение (упоминание было сделано в процессе обсуждения техники полиномов Гегенбауэра, на которой Макако уже заобсессировался, предполагая сделать её идейным центром своей будущей докторской, и об этой своей "идее" он проговорился ещё в Акте I).
С другой стороны, делать чёрную работу -- программировать, суммировать ряды и т.п. -- должен был Наблюдатель.
Короче, это ворчание (типа, я тут себе докторскую придумал, а ты кобенишься зрение портить) задело Наблюдателя, отчего и запомнилось.
До Наблюдателя доходили слухи, что Макако в Немцах энергично отрицал эту свою первоначальную аверзию революционному методу (о ней упоминалось в нашей упомянутой публикации 1996 г.) -- ну, а как ещё могла отмазываться эта комбинаторно-одарённая мразь.
***
Наблюдатель уже более-менее научился игнорировать мнения малокомпетентного Макака, когда имел по делу другие, и между прочими заботами (вроде подробной статьи по первому расчёту или развития первого успеха в смежном расчёте) стал выписывать тождества с дифференцированием для трёхпетлевых диаграмм.
Чтобы сделать обсуждаемое открытие, достаточно было бы сначала повозиться с двухпетлевыми диаграммами, но именно трехпетлевые предполагалось считать, а открытие заранее как-то не вообразилось.
В общем, выходило довольно громоздко: 16 базовых тождеств на каждую трёхпетлевую диаграмму.
В конце 79-го года на Сессии Отделения ядерной физики АН СССР в МИФИ Макако представил Наблюдателя А.Н.Васильеву из Питера. Тот возился с некими "соотношениям уникальности" в диаграммах конформной теории поля и, используя в качестве стола подоконник у тёмного окна в тускловато освещённом длинном безрадостном коридоре, почеркал Наблюдателю какие-то формулы. А потом, когда мы уже расходились, добавил, мол, там ещё есть соотношения с дифференцированием по импульсам, на что Наблюдатель тут же срезонировал, дословно: "да там вагон таких соотношений!", имея в виду 16 только базовых тождеств для каждой из трёхпетлевых топологий в своей задаче. "Вагон?" -- абстрактно переспросил Александр Николаевич, который возился только с двухпетлевыми диаграммами. Но собеседники уже расходились, и обсуждение продолжения не получило.
И вот весной 1980 г. в этом месиве открылось простенькое "правило треугольника".
Чуть ли не на следующий день после открытия "правила треугольника" Наблюдатель сидел за своим столом в к.34 в состоянии некоторой эйфории (было ясно, что довольно простое "правило", применимое ко львиной доле целевых интегралов, означает мощный прорыв).
Народу в комнате толклось почему-то больше, чем обычно, среди них Макако, который подходит к столу, а Наблюдатель ему, мол, смотри, вот точное тождество -- и на чистом листе выписывает тождество, выражающее некую трёхпетлевую диаграмму (типа "жук") через две других, всего лишь двухпетлевой эффективной сложности. В принципе похожие тождества с интегралами возникали из-за алгебраических тождеств между скалярными произведениями импульсов в числителе, и Макако имел о них какое-то представление. Но здесь все интегралы были чисто скалярными, а в тождестве фигурировали нетривиальные коэффициенты.
Мразь Макако возбудился -- было ясно, что трюк работает со всеми трехпетлевыми типами целевых интегралов кроме т.наз. непланарных (интегралы были уже расклассифицированы, т.к. это требовалось сделать и для вычислений в старой технике).
Дальше настало лето, в общежитии, пресловутом В-2, делался ремонт, пришлось пожить слегка overcrowded в другой квартире, но это не помешало Наблюдателю весело провести лето, периодически находя (и объявляя об этом Макаку) решения для непланарных интегралов, оказывавшиеся неверными.
В конце концов Макако убыл в отпуск, и Наблюдатель в его отсутствие спокойно добил непланарные интегралы, найдя способ избавиться от них всех кроме единственного самого простого в этом классе, который никак не хотел поддаваться.
Но единственный интеграл по-всякому можно выкрутить -- и это более чем разумная цена за избавление от чудовищной мороки с рядами: ведь всё свелось к обозримому алгоритму из линейных тождеств, легко ложившихся на SCHOONSCHIP и позволявших, теоретически говоря, уделывать любые интегралы рассматриваемого класса.
***
Мразь Макако, кстати, переобсессировался с гегенбауэров на новую игрушку -- причём до такой степени, что, когда колом встал вопрос об отсутствии оснований для его соавторства в этой работе, он на полном серьёзе обвинил Наблюдателя в том, что именно он помешал Макаку поучаствовать в изничтожении непланарных интегралов, дезинформируя о ложных решениях, а то Макако "тоже бы что-нибудь поделал" (точная цитата).
[Upd 2015-05-15: у нас описывалась похожая Макакина истерика с подпиской на Литгазету.].
Впрочем, эта комбинаторно-одарённая мразь нашла другие ходы, чтобы обеспечить себе соавторство.
И тут начинается всё самое интересное для Приматологии.
***
Осень 1980 г., алгоритм сделан, всё выписано-расклассифицировано, дело перетекает в написание статьи.
Как-то вечером Макако сидит на кухне квартиры пресловутого общежития В-2, в которой Наблюдатель делил 18-метровую комнату со слесарем-вакуумщиком и ещё одним редко появлявшимся инженером.
Макако сидит чуть бочком у столика, перетираются рабочие вопросы.
И вот, найдя подходящую щель в разговоре, Макако, как бы небрежно, спрашивает: что, будем брать в соавторы Горишнего и Ларина? Это два дипломника, уже вместе у нас фигурировавшие.
Наблюдатель уже накопил достаточно опыта общения с Макаком, чтобы сразу засечь неявное предположение, с которым неявно предлагалось неявно согласиться при любом явном ответе на этот вопрос -- предположение, что Макако будет соавтором само собой.
Засечь-то Наблюдатель засёк, но среагировать не знал как: в самом деле, как послать -- обретаясь в общежитии на правах стажёра-исследователя -- на хуй своего старшего надзирателя, имеющего постоянный доступ к уху директора-завотдела-Обезъянка, в интересах которого этот самый надзиратель грабанул будущего Наблюдателя в первом Акте и, как там упоминалось, был Обезъянком немедленно поощрён возведением на очередную карьерную ступеньку (с.н.с.), при том, что Наблюдатель был при этом забыт?
Зафиксировав манипуляцию в таблицах своей хорошей памяти, Наблюдатель не подал виду и изобразил ту реакцию, какую ожидал Макако: мол, почему их надо брать в соавторы? Макако что-то повякал для проформы, но как бы согласился: нет -- так нет.
***
Наблюдатель написал, как водится, два текста: один в жанре "письма" -- короткое извещение об открытии и статью с полным изложением.
Макако суетился вокруг и внедрил в длинную статью два необязательных куска, к которым он приложил руку, пытаясь что-то сделать по методу (последний раздел и последний аппендикс; что характерно: в обоих случаях речь о комбинаторике в пределах конечного числа "фигур" и "ходов" -- мы неоднократно подчёркивали этот чисто приматический характер интеллекта комбинаторно-одарённого Макака;
Upd 2015-05-20: надо добавить, что когда Макако всё-таки "выстреливал" какой-нибудь комбинаторикой, Наблюдателю обычно приходилось её прояснять в силу невнятного, "интуитивного" характера макакиных мыслеимпульсов; хороший пример -- упомянутый аппендикс С, где Макако -- заметив идентичность графов, получающихся отождествлением внешних вершин двух диаграмм -- не мог объяснить, почему такое отождествление вершин является в том контексте допустимым преобразованием; что ответы для двух интегралов там были равны, было уже известно из прямого вычисления -- в этом смысле аппендикс ничего к революционному решению не добавлял).
И вот, очередная забавная сцена: заполняются акты экспертизы на две статьи (при коммунизме такие акты нужны были для разрешения на публикацию, об этом упоминалось в истории об открытии цвета кварков). Заполняет акты Наблюдатель за столом в глубине большой комнаты на 2м этаже (с лестницы первая направо, сейчас она поделена на две).
Сам Макако трётся у него за спиной, как бы нависая сзади и вякая что-то необязательное Наблюдателю почти прямо в ухо.
И вот, ручка Наблюдателя доходит до графы "Авторы" и после мимолетной паузы прицеливания вписывает туда две фамилии.
Макако резко выдыхает -- "хух!" -- он явно не осознавал, насколько хорошо регистрировалось ухом Наблюдателя его каждое сопение в той позиции -- и быстро уходит из-за спины Наблюдателя влево и вперёд, переключившись на оживлённую болтовню.
Наблюдатель всё это сечёт, но не видит способа избавиться от паразита.
Кроме того, сосредоточенность на этом паразитизме обеспечивает срыв интерпретации того факта, что Макако изрядно волнуется.
***
Вопрос прояснился в следующем эписодии, удачно случившемся в промежутке нескольких дней между заполнением актов и отсылкой статей:
Рабочий день, время к 6 вечера, Наблюдатель сидит в той же комнате на втором этаже, но за другим столом -- тоже в глубине комнаты, но у окна.
Какие-то идут разговоры с Макаком, который где-то впереди, у доски.
Вдруг! характерный однократный предупреждающий стук в дверь, она тут же открывается и в комнату бодро входит Обезъянко.
Игнорируя Наблюдателя, пройдя вдоль доски к Макаку, он с энтузиазмом зовёт того к себе в кабинет обсуждать "твой алгоритм", который, как говорит Обезъянко, напоминает ему об "автомодельности" (это такое любимое слово у Обезъянка, намекающее о как бы его научных достижениях, наряду с "квазипотенциалом" и "правилами кваркового счёта"; заметим, что в работе по "автомодельности" соавтором сам НН, что прибавляло Обезъянку возбуждения при назывании этого красивого слова).
Фейс Макака покрывается красными пятнами, он опускает голову, прикрывая горло челюстью (общемаммальный инстинктивный защитный жест), что-то, заикаясь, бурчит и, не оглядываясь на изумлённого Наблюдателя, почти выталкивает Обезъянка из комнаты.
***
Одно дело -- пассивный паразит в соавторах.
Совсем другое -- когда этот паразит устраивает тебе выключку ещё до завершения работы над манускриптом -- и это после грабежа в Акте I ("а ты ещё что-нибудь придумаешь", ага).
Офигевший Наблюдатель -- он в эти дни заканчивал подготовку обоих манускриптов к отправке в соответствующие журналы (формулы тогда вписывались в оставленные машинисткой места рукой, их ещё надо было разметить для типографского набора -- верхние индексы, нижние индексы; сейчас трудно поверить в такой каменный век) -- выкидывает из большой статьи искусственно добавленный Макаком материал, перепечатывает титульные страницы, оставляя только одного автора, потом идёт, как было условлено, к мрази домой, звонит в дверь и суёт пакет ему в руки, не задерживаясь для разговоров.
***
Наблюдатель по неопытности и в силу серьёзного стресса от всей ситуёвины не понял тогда главного: что Обезъянку этот второй грабёж, организованный Макаком уже чисто в свою пользу, был совершенно не нужен, даже нежелателен, и противоречил законам стаи (в стае всех трахать может только альфа), и Макако это понимал и дико волновался -- он боялся гнева Обезъянка (мы эту его боязнь обсуждали).
И по этой причине Макако сумел на следующий (кажется) день "продавить" Наблюдателя, не понявшего самого главного, и настоять на восстановлении своего соавторства в большой статье. (Там была и ссылка на "традицию", типа, иначе нельзя, и уже вспоминавшееся предупреждение, что Вите жаловаться будет бесполезно, и аргумент со справками -- см. ниже.)
Но на короткой статье Наблюдатель упёрся. Последний аргумент Макака был тот, что в актах экспертизы стоят два соавтора. Однако Наблюдатель заметил, что в уже приготовленных справках о разрешении на публикацию, которые должны были быть приложены к отсылаемым манускриптам, был указан только первый автор в порядке русского алфавита, второй, на букву Ч, был замаскирован как "и др."
У Макака аргументов не осталось, и он был вынужден согласиться.
Наблюдателю показалось достаточным, чтобы в коротком письме-объявлении был один соавтор (как в знаменитом письме Купера об электронных парах, предшествовавшем полной "нобелевской" статье Бардина, Купера и Шриффера по сверхпроводимости -- или как в чуть менее знаменитом препринте Струминского о цвете кварков), а в длинной статье на первой же странице стояла ссылка на сольное письмо.
Upd 2015-06-05: Только что удалось откопать оттиск длинной статьи. Попались формулы с дифференциальными проекторами, обеспечивающими разложение полиномов от скалярных произведений по гармоническим полиномам (свойство гармоничности коммутирует с интегрированием).
Такие изящные формулы -- многие ли аспиранты могут так хреначить -- и всё это обдефэцировано мразью Макаком, сразу хочется кого-нибудь убить.
Вот Замолодчикову никто на голову не дефэцировал -- он хреначил и хреначил и хреначил.
Плагиат и прочие проблемы научной этики -- это не вопрос абстрактной справедливости, а технологический вопрос управления наукоценозом, потому что поражают интеллектус, пытающийся сделать то, чего ещё не делал никто, в самое чувствительное место -- в мотивацию.
***
Этот результат стал основой всего лишь кандидатской Наблюдателя, хотя не каждая докторская содержит нечто, что устойчиво набирает цитирования через треть века: чуть ли не каждую неделю в рассылке ResearchGate есть по крайней мере одно новое цитирование этих работ.
После окончания своей кандидатской защиты Наблюдатель вышел из зала, где заседание продолжалось (началась вторая защита), и направился на своё рабочее место в теоротделе.
Вслед за будущим Наблюдателем из зала вышел Дубдубом -- будущий фронтмен Малого блицкрига-2012 в этом институте, тютелька в тютельку предвосхитившего Большой блицкриг-2013 -- и, догоняя, нашёл нужным передать слова В.М.Лобашева, который выразился в том духе, что "эта диссертация больше похожа на докторскую" (цитата практически точная).
То есть значение этой теоретико-вычислительной работы уловил даже экспериментатор.
Upd >> о попытке приписать открытие нобелеатам.
У Обезъянка и ко. были, конечно, совсем другие виды.
Ведь как нам однажды сурово объяснил эластичный Витя, справедливости нет. Ну, то есть она, конечно, есть, но только для кого надо -- для академкиндов, хундуёв и холуёв.
***
Для целей иллюстрации, как и в Акте I, можно прикинуть чисто приматический, в узком смысле экономический эффект этого акта грабежа -- недополученная за изрядное число лет разница в зарплатах кандидата и доктора: даже если учесть только 80-е гг., получится побольше, чем в Акте I.
***
Для полноты картины ссылочка на попытку грабежа упомянутой в начале записи работы 1996 г., продолжавшей ту, что стала предметом этой записи.
Какое свидетельство крутизны дифференциально-алгебраических алгоритмов может быть лучше, чем это.
С другой стороны, буквально только что прошла статья про обобщение "правила треугольника" -- "diamond rule".
Через 35 лет -- приятно.
Там и наша работа 1983 года -- с которой ещё Дмитрий Васильевич повыдрючивался -- использована как образец; но это уже illustration в тему уничтоженной на корню научной школы.
IBP-метод разбирается в отдельной записи как отдельный пункт соответствующего списка результатов Наблюдателя.
прелюдия и оглавление
Кое-что по Акту II опубликовано в 1996 году, но нас интересуют бихевиоральные и организационные детали, обсуждать которые там было невозможно.
***
Итак, Акт I закончился тем, что мразь Макако [>> сводка] доверительно сообщил будущему Наблюдателю, что раз Чучелко сам не защитится, а "он же наш друг", то и выдающийся результат пойдёт к нему в диссер, а ты "ещё что-нибудь придумаешь" (обе цитаты точные).
***
Мразь Макако, раскатав губы после первого успеха, стал в своём манипулятивном стиле -- экивоками представляя дело как само собой разумеющееся -- давить в направлении счёта ещё одной поправки тем же методом (имея в виду схему "тебе кандидатская, мне докторская"; заметим, что в Немцах он тоже двадцать лет долбил ещё одну поправку тем же методом -- только методом уже новым, обсуждаемым в этом Акте Грабежа, см. обсуждение в конце Прелюдии).
При этом лидерства в отношении сделать что-нибудь конкретное он не проявлял.
Но подразумевал, что для облегчения работы каким-то образом будет использоваться система комьпютерной алгебры SCHOONSCHIP, которую успешно применяла дубнинская группа (у которой он в Акте I выхлыздил результаты для пары самых трудных интегралов).
Наблюдателя всё это совершенно не вдохновляло:
Во-первых, испорченное зрение проявляло себя с разных неприятных сторон (в описании Акта I добавлена фотокопия диагноза "-3.25", поставленного на медосмотре при зачислении в институт). Если зрение так подсело на первом расчёте, то чего ждать от нового, гораздо более громоздкого.
Во-вторых, Наблюдатель постепенно въезжал в то, что может SCHOONSCHIP, и понимал, что от него пользы не будет в процессе приведения множества интегралов к громоздким рядам, которые потом ещё нужно будет суммировать, причём неважно -- численно, как-то перенося результаты в фортран, или аналитически со всякими ручными извращениями.
Кстати, именно тогда Наблюдатель начинал систематически вникать -- на уровне концептов -- во всё, относящееся до программирования, -- т.е. встал на рельсы, по которым постепенно докатится до Положительного примера, что заслуживает отдельного обсуждения.
***
В общем, Наблюдатель проигнорировал Макакино "руководство" и пошёл совершенно другим путём, имея в виду сбережение собственного зрения.
Прежде всего, надо было радикально уменьшить число интегралов, которые возникали в задаче, порождая громоздкие ряды в технике, успешно себя показавшей в расчёте Акта I (пресловутые полиномы Гегенбауэра). Причём нужно было сделать это с помощью каких-то примитивных формул, которые легко выражались бы на ограниченном языке SCHOONSCHIP'а.
Во-первых, можно было воспользоваться опытом передовой дубнинской группы, опиравшейся на метод А.А.Владимирова: они начинали с упрощения числителей, что делалось с помощью простых линейных алгебраических соотношений, естественно возникавших в задаче (тождеств между скалярными произведениями импульсов).
Но А.А.В. использовал ещё один приём -- дифференцирование по внешним импульсам.
Только не для вычисления интегралов, а для приведения их к такому виду, чтобы можно было применять его метод. Эти дифференцирования увеличивали число интегралов и были, в общем, вынужденным злом.
Однако они тоже сводились к тождествам простого вида -- как раз такого, какой удобно загонять в SCHOONSCHIP, и Наблюдатель решил поисследовать и их.
Упоминание этой идеи Макаку вызвало ворчание в том духе, что странно вычислять интегралы дифференцированием.
Наблюдатель отлично запомнил всю сцену (это осень или зима 79/80): дело было на кухне в квартире Макака, после возвращения Макака с обычного его дневного дежурства при дирекции, во время обычного вечернего обсуждения сделанного Наблюдателем за день; Наблюдатель с рабочими бумагами перед собой сидел за столом, стоявшим под окном, Макако стоял у торца стола справа, несколько "давя" на сидящего (приём доминирования над сидящими стоя был у нас фотографически зафиксирован в исполнении эластичного Вити в записи всем по(ф)уй...).
Сцена зафиксировалась в памяти благодаря гуморальному выбросу, случившемуся в ответ на Макакино ворчание:
С одной стороны, в ворчании читалось нетерпение (упоминание было сделано в процессе обсуждения техники полиномов Гегенбауэра, на которой Макако уже заобсессировался, предполагая сделать её идейным центром своей будущей докторской, и об этой своей "идее" он проговорился ещё в Акте I).
С другой стороны, делать чёрную работу -- программировать, суммировать ряды и т.п. -- должен был Наблюдатель.
Короче, это ворчание (типа, я тут себе докторскую придумал, а ты кобенишься зрение портить) задело Наблюдателя, отчего и запомнилось.
До Наблюдателя доходили слухи, что Макако в Немцах энергично отрицал эту свою первоначальную аверзию революционному методу (о ней упоминалось в нашей упомянутой публикации 1996 г.) -- ну, а как ещё могла отмазываться эта комбинаторно-одарённая мразь.
***
Наблюдатель уже более-менее научился игнорировать мнения малокомпетентного Макака, когда имел по делу другие, и между прочими заботами (вроде подробной статьи по первому расчёту или развития первого успеха в смежном расчёте) стал выписывать тождества с дифференцированием для трёхпетлевых диаграмм.
Чтобы сделать обсуждаемое открытие, достаточно было бы сначала повозиться с двухпетлевыми диаграммами, но именно трехпетлевые предполагалось считать, а открытие заранее как-то не вообразилось.
В общем, выходило довольно громоздко: 16 базовых тождеств на каждую трёхпетлевую диаграмму.
В конце 79-го года на Сессии Отделения ядерной физики АН СССР в МИФИ Макако представил Наблюдателя А.Н.Васильеву из Питера. Тот возился с некими "соотношениям уникальности" в диаграммах конформной теории поля и, используя в качестве стола подоконник у тёмного окна в тускловато освещённом длинном безрадостном коридоре, почеркал Наблюдателю какие-то формулы. А потом, когда мы уже расходились, добавил, мол, там ещё есть соотношения с дифференцированием по импульсам, на что Наблюдатель тут же срезонировал, дословно: "да там вагон таких соотношений!", имея в виду 16 только базовых тождеств для каждой из трёхпетлевых топологий в своей задаче. "Вагон?" -- абстрактно переспросил Александр Николаевич, который возился только с двухпетлевыми диаграммами. Но собеседники уже расходились, и обсуждение продолжения не получило.
И вот весной 1980 г. в этом месиве открылось простенькое "правило треугольника".
Чуть ли не на следующий день после открытия "правила треугольника" Наблюдатель сидел за своим столом в к.34 в состоянии некоторой эйфории (было ясно, что довольно простое "правило", применимое ко львиной доле целевых интегралов, означает мощный прорыв).
Народу в комнате толклось почему-то больше, чем обычно, среди них Макако, который подходит к столу, а Наблюдатель ему, мол, смотри, вот точное тождество -- и на чистом листе выписывает тождество, выражающее некую трёхпетлевую диаграмму (типа "жук") через две других, всего лишь двухпетлевой эффективной сложности. В принципе похожие тождества с интегралами возникали из-за алгебраических тождеств между скалярными произведениями импульсов в числителе, и Макако имел о них какое-то представление. Но здесь все интегралы были чисто скалярными, а в тождестве фигурировали нетривиальные коэффициенты.
Мразь Макако возбудился -- было ясно, что трюк работает со всеми трехпетлевыми типами целевых интегралов кроме т.наз. непланарных (интегралы были уже расклассифицированы, т.к. это требовалось сделать и для вычислений в старой технике).
Дальше настало лето, в общежитии, пресловутом В-2, делался ремонт, пришлось пожить слегка overcrowded в другой квартире, но это не помешало Наблюдателю весело провести лето, периодически находя (и объявляя об этом Макаку) решения для непланарных интегралов, оказывавшиеся неверными.
В конце концов Макако убыл в отпуск, и Наблюдатель в его отсутствие спокойно добил непланарные интегралы, найдя способ избавиться от них всех кроме единственного самого простого в этом классе, который никак не хотел поддаваться.
Но единственный интеграл по-всякому можно выкрутить -- и это более чем разумная цена за избавление от чудовищной мороки с рядами: ведь всё свелось к обозримому алгоритму из линейных тождеств, легко ложившихся на SCHOONSCHIP и позволявших, теоретически говоря, уделывать любые интегралы рассматриваемого класса.
***
Мразь Макако, кстати, переобсессировался с гегенбауэров на новую игрушку -- причём до такой степени, что, когда колом встал вопрос об отсутствии оснований для его соавторства в этой работе, он на полном серьёзе обвинил Наблюдателя в том, что именно он помешал Макаку поучаствовать в изничтожении непланарных интегралов, дезинформируя о ложных решениях, а то Макако "тоже бы что-нибудь поделал" (точная цитата).
[Upd 2015-05-15: у нас описывалась похожая Макакина истерика с подпиской на Литгазету.].
Впрочем, эта комбинаторно-одарённая мразь нашла другие ходы, чтобы обеспечить себе соавторство.
И тут начинается всё самое интересное для Приматологии.
***
Осень 1980 г., алгоритм сделан, всё выписано-расклассифицировано, дело перетекает в написание статьи.
Как-то вечером Макако сидит на кухне квартиры пресловутого общежития В-2, в которой Наблюдатель делил 18-метровую комнату со слесарем-вакуумщиком и ещё одним редко появлявшимся инженером.
Макако сидит чуть бочком у столика, перетираются рабочие вопросы.
И вот, найдя подходящую щель в разговоре, Макако, как бы небрежно, спрашивает: что, будем брать в соавторы Горишнего и Ларина? Это два дипломника, уже вместе у нас фигурировавшие.
Наблюдатель уже накопил достаточно опыта общения с Макаком, чтобы сразу засечь неявное предположение, с которым неявно предлагалось неявно согласиться при любом явном ответе на этот вопрос -- предположение, что Макако будет соавтором само собой.
Засечь-то Наблюдатель засёк, но среагировать не знал как: в самом деле, как послать -- обретаясь в общежитии на правах стажёра-исследователя -- на хуй своего старшего надзирателя, имеющего постоянный доступ к уху директора-завотдела-Обезъянка, в интересах которого этот самый надзиратель грабанул будущего Наблюдателя в первом Акте и, как там упоминалось, был Обезъянком немедленно поощрён возведением на очередную карьерную ступеньку (с.н.с.), при том, что Наблюдатель был при этом забыт?
Зафиксировав манипуляцию в таблицах своей хорошей памяти, Наблюдатель не подал виду и изобразил ту реакцию, какую ожидал Макако: мол, почему их надо брать в соавторы? Макако что-то повякал для проформы, но как бы согласился: нет -- так нет.
***
Наблюдатель написал, как водится, два текста: один в жанре "письма" -- короткое извещение об открытии и статью с полным изложением.
Макако суетился вокруг и внедрил в длинную статью два необязательных куска, к которым он приложил руку, пытаясь что-то сделать по методу (последний раздел и последний аппендикс; что характерно: в обоих случаях речь о комбинаторике в пределах конечного числа "фигур" и "ходов" -- мы неоднократно подчёркивали этот чисто приматический характер интеллекта комбинаторно-одарённого Макака;
Upd 2015-05-20: надо добавить, что когда Макако всё-таки "выстреливал" какой-нибудь комбинаторикой, Наблюдателю обычно приходилось её прояснять в силу невнятного, "интуитивного" характера макакиных мыслеимпульсов; хороший пример -- упомянутый аппендикс С, где Макако -- заметив идентичность графов, получающихся отождествлением внешних вершин двух диаграмм -- не мог объяснить, почему такое отождествление вершин является в том контексте допустимым преобразованием; что ответы для двух интегралов там были равны, было уже известно из прямого вычисления -- в этом смысле аппендикс ничего к революционному решению не добавлял).
И вот, очередная забавная сцена: заполняются акты экспертизы на две статьи (при коммунизме такие акты нужны были для разрешения на публикацию, об этом упоминалось в истории об открытии цвета кварков). Заполняет акты Наблюдатель за столом в глубине большой комнаты на 2м этаже (с лестницы первая направо, сейчас она поделена на две).
Сам Макако трётся у него за спиной, как бы нависая сзади и вякая что-то необязательное Наблюдателю почти прямо в ухо.
И вот, ручка Наблюдателя доходит до графы "Авторы" и после мимолетной паузы прицеливания вписывает туда две фамилии.
Макако резко выдыхает -- "хух!" -- он явно не осознавал, насколько хорошо регистрировалось ухом Наблюдателя его каждое сопение в той позиции -- и быстро уходит из-за спины Наблюдателя влево и вперёд, переключившись на оживлённую болтовню.
Наблюдатель всё это сечёт, но не видит способа избавиться от паразита.
Кроме того, сосредоточенность на этом паразитизме обеспечивает срыв интерпретации того факта, что Макако изрядно волнуется.
***
Вопрос прояснился в следующем эписодии, удачно случившемся в промежутке нескольких дней между заполнением актов и отсылкой статей:
Рабочий день, время к 6 вечера, Наблюдатель сидит в той же комнате на втором этаже, но за другим столом -- тоже в глубине комнаты, но у окна.
Какие-то идут разговоры с Макаком, который где-то впереди, у доски.
Вдруг! характерный однократный предупреждающий стук в дверь, она тут же открывается и в комнату бодро входит Обезъянко.
Игнорируя Наблюдателя, пройдя вдоль доски к Макаку, он с энтузиазмом зовёт того к себе в кабинет обсуждать "твой алгоритм", который, как говорит Обезъянко, напоминает ему об "автомодельности" (это такое любимое слово у Обезъянка, намекающее о как бы его научных достижениях, наряду с "квазипотенциалом" и "правилами кваркового счёта"; заметим, что в работе по "автомодельности" соавтором сам НН, что прибавляло Обезъянку возбуждения при назывании этого красивого слова).
Фейс Макака покрывается красными пятнами, он опускает голову, прикрывая горло челюстью (общемаммальный инстинктивный защитный жест), что-то, заикаясь, бурчит и, не оглядываясь на изумлённого Наблюдателя, почти выталкивает Обезъянка из комнаты.
***
Одно дело -- пассивный паразит в соавторах.
Совсем другое -- когда этот паразит устраивает тебе выключку ещё до завершения работы над манускриптом -- и это после грабежа в Акте I ("а ты ещё что-нибудь придумаешь", ага).
Офигевший Наблюдатель -- он в эти дни заканчивал подготовку обоих манускриптов к отправке в соответствующие журналы (формулы тогда вписывались в оставленные машинисткой места рукой, их ещё надо было разметить для типографского набора -- верхние индексы, нижние индексы; сейчас трудно поверить в такой каменный век) -- выкидывает из большой статьи искусственно добавленный Макаком материал, перепечатывает титульные страницы, оставляя только одного автора, потом идёт, как было условлено, к мрази домой, звонит в дверь и суёт пакет ему в руки, не задерживаясь для разговоров.
***
Наблюдатель по неопытности и в силу серьёзного стресса от всей ситуёвины не понял тогда главного: что Обезъянку этот второй грабёж, организованный Макаком уже чисто в свою пользу, был совершенно не нужен, даже нежелателен, и противоречил законам стаи (в стае всех трахать может только альфа), и Макако это понимал и дико волновался -- он боялся гнева Обезъянка (мы эту его боязнь обсуждали).
И по этой причине Макако сумел на следующий (кажется) день "продавить" Наблюдателя, не понявшего самого главного, и настоять на восстановлении своего соавторства в большой статье. (Там была и ссылка на "традицию", типа, иначе нельзя, и уже вспоминавшееся предупреждение, что Вите жаловаться будет бесполезно, и аргумент со справками -- см. ниже.)
Но на короткой статье Наблюдатель упёрся. Последний аргумент Макака был тот, что в актах экспертизы стоят два соавтора. Однако Наблюдатель заметил, что в уже приготовленных справках о разрешении на публикацию, которые должны были быть приложены к отсылаемым манускриптам, был указан только первый автор в порядке русского алфавита, второй, на букву Ч, был замаскирован как "и др."
У Макака аргументов не осталось, и он был вынужден согласиться.
Наблюдателю показалось достаточным, чтобы в коротком письме-объявлении был один соавтор (как в знаменитом письме Купера об электронных парах, предшествовавшем полной "нобелевской" статье Бардина, Купера и Шриффера по сверхпроводимости -- или как в чуть менее знаменитом препринте Струминского о цвете кварков), а в длинной статье на первой же странице стояла ссылка на сольное письмо.
Upd 2015-06-05: Только что удалось откопать оттиск длинной статьи. Попались формулы с дифференциальными проекторами, обеспечивающими разложение полиномов от скалярных произведений по гармоническим полиномам (свойство гармоничности коммутирует с интегрированием).
Такие изящные формулы -- многие ли аспиранты могут так хреначить -- и всё это обдефэцировано мразью Макаком, сразу хочется кого-нибудь убить.
Вот Замолодчикову никто на голову не дефэцировал -- он хреначил и хреначил и хреначил.
Плагиат и прочие проблемы научной этики -- это не вопрос абстрактной справедливости, а технологический вопрос управления наукоценозом, потому что поражают интеллектус, пытающийся сделать то, чего ещё не делал никто, в самое чувствительное место -- в мотивацию.
***
Этот результат стал основой всего лишь кандидатской Наблюдателя, хотя не каждая докторская содержит нечто, что устойчиво набирает цитирования через треть века: чуть ли не каждую неделю в рассылке ResearchGate есть по крайней мере одно новое цитирование этих работ.
После окончания своей кандидатской защиты Наблюдатель вышел из зала, где заседание продолжалось (началась вторая защита), и направился на своё рабочее место в теоротделе.
Вслед за будущим Наблюдателем из зала вышел Дубдубом -- будущий фронтмен Малого блицкрига-2012 в этом институте, тютелька в тютельку предвосхитившего Большой блицкриг-2013 -- и, догоняя, нашёл нужным передать слова В.М.Лобашева, который выразился в том духе, что "эта диссертация больше похожа на докторскую" (цитата практически точная).
То есть значение этой теоретико-вычислительной работы уловил даже экспериментатор.
Upd >> о попытке приписать открытие нобелеатам.
У Обезъянка и ко. были, конечно, совсем другие виды.
Ведь как нам однажды сурово объяснил эластичный Витя, справедливости нет. Ну, то есть она, конечно, есть, но только для кого надо -- для академкиндов, хундуёв и холуёв.
***
Для целей иллюстрации, как и в Акте I, можно прикинуть чисто приматический, в узком смысле экономический эффект этого акта грабежа -- недополученная за изрядное число лет разница в зарплатах кандидата и доктора: даже если учесть только 80-е гг., получится побольше, чем в Акте I.
***
Для полноты картины ссылочка на попытку грабежа упомянутой в начале записи работы 1996 г., продолжавшей ту, что стала предметом этой записи.
Какое свидетельство крутизны дифференциально-алгебраических алгоритмов может быть лучше, чем это.
С другой стороны, буквально только что прошла статья про обобщение "правила треугольника" -- "diamond rule".
Через 35 лет -- приятно.
Там и наша работа 1983 года -- с которой ещё Дмитрий Васильевич повыдрючивался -- использована как образец; но это уже illustration в тему уничтоженной на корню научной школы.